Позднейшие планомерные исследования 1970-х – начала 2000-х гг. значительно расшири- ли эту базу. Материалы этих раскопок и результаты проведенных по ним ис- следований обобщены в целом ряде монографических работ (Т. Швиндт, Х. Аппельгрен, С.А. Нордман, С.И. Кочкуркина, А.Н. Кирпичников, Ю-П. Та- авитсайнен, П. Уйно, А.И. Сакса).
Выявление территории расселения населявших северо-западные области Новгородской земли прибалтийско-финских племен, их этническая история и социально-экономическое развитие, культура, национальные особенности, выразившиеся в формах погребальной обрядности и материальной культуры, стали первоочередной задачей археологии Северо-Запада России. В послед- ние три десятилетия последовательно и результативно изучаются археологи- ческие памятники летописной корелы. С конца 1980-х гг. работы на Карель- ском перешейке и в Приладожской Карелии носили все более выраженный характер международных междисциплинарных исследований. Это позволило получить новые данные по геологической истории Приладожья, освоению че- ловеком этой зоны, истории и развитию земледелия.
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что диссертация посвящена изучению истории одного из прибалтийско-финских народов, сы- гравшего значимую роль в культурно-исторической, социально-экономиче- ской и политической истории Новгородской республики и всего обширного региона Восточной Прибалтики. Наряду с этими фундаментальными истори- ческими проблемами интерес вызывает исследование собственно материаль- ной культуры древних карел, её происхождения и развития, культурных свя- зей карел, процесса сложения поселенческих центров и становления раннека- рельского общества в целом. Вторая половина I – вторая половина II тыс. н. э. — важнейший этап в истории финно-угорских племен, время их этниче- ской консолидации. Письменные источники содержат крайне скудные изве- стия о истории, хозяйстве, культуре, территории расселения и других аспек- тах существования северных финно-угорских племен до времени XIII– XV вв., что делает археологические свидетельства чрезвычайно ценными. Диссертация актуальна и с точки зрения традиционных российско-финлян- дских научных связей в области археологии. Новой темой в работе является исследование происхождения природного и культурно-исторического ланд- шафта Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья, определив- шего возможности успешного социально-экономического и культурного раз- вития населения этой зоны.
Цели и задачи исследования. Основной целью работы является рассмот- рение проблемы происхождения и ранней истории карел, выявление пред- посылок и факторов, повлиявших на расцвет древней Карелии в XII–XIV вв., изучение процесса сложения поселенческих центров, их функционирования, внутриплеменных и внешних связей. Для достижения этой цели определяют- ся и задачи исследования. В первую очередь, это анализ развития погребаль- ной обрядности и материальной культуры древних карел, на основе которого разрабатывается детальная хронология вещей, выявляются узкие, практиче- ски в пределах одного поколения хронологические пласты и определяется ди- намика развития, как в рамках отдельных поселенческих центров, так и на территории всей древней Карелии. Такая методика позволяет рассматривать карельские памятники не в целом в рамках XII–XIV вв., но относить их к определенному временному отрезку внутри этого признанного всеми иссле- дователями периода расцвета карельской культуры. Тем самым увеличивается и информативная ценность отдельных находок карельских украшений на всей территории их распространения, выявляется их территориальная и хроноло- гическая «ниша».
Источниками для диссертации служат как археологические материалы, так и средневековые письменные памятники. К последним относятся древне- русские летописи и берестяные грамоты, скандинавские саги, папские буллы, сочинения по истории Северных стран. Использованные в работе археологи- ческие материалы получены при раскопках на Карельском перешейке финских археологов в 1880-е –1943 гг. и в ходе последующих раскопок совет- ских и российских археологов в 1970-е – 2004 гг. Сведения о памятниках изу- чаемой территории собраны нами по публикациям и при изучении архивов и фондов Института археологии РАН, Института истории, языка и литературы Карельского филиала РАН, Института истории АН Эстонской ССР, Нацио- нального музея Финляндии. В диссертации в полной мере использованы дан- ные самого автора диссертации, полученные при полевых работах 1978– 2004 гг. на городищах, сельских поселениях, могильниках и культовых ме- стах Карельского перешейка и в Северо-Западном Приладожье, а также в го- родах Приозерск (крепость Корела) и Выборг. Новым важным источником яв- ляются данные палеоэкологических исследований на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье, одной из главных задач которых было вы- яснение истории земледельческого освоения этой зоны.
Методика исследования базируется на комплексном источниковедче- ском подходе к различным видам источников. Она основана на детальной хронологии карельского археологического материала, что позволяет привле- кать надежно датированные данные летописей и берестяных грамот, а также находки карельских вещей из культурного слоя Новгорода, крепости Орешек и других городских центров Новгородской земли в рамках одного узко дати- рованного хронологического горизонта, выходя тем самым на конкретный исторический пласт. Эта же методика позволяет проследить динамику внутрен- него развития в древней Карелии и внешние связи древней корелы, предпри- нять попытку реконструкции процесса становления и развития средневековой карельской этнической общности и формирования национально-территори- ального образования Карельская земля.
Научная новизна диссертации определяется введением в научный обо- рот результатов новых археологических, геологических и палеоэкологиче- ских исследований, объединенных одной общей темой изучения истории, культуры и хозяйства населения древней Карелии. В диссертации впервые в отечественной литературе подробно рассмотрены история археологического изучения территории древней Карелии, геологическая история региона и про- цесс формирования историко-географического ландшафта Карельского пере- шейка. Особое внимание уделено рассмотрению природных, исторических и социально-политических факторов, определившие дальнейшее развитие на- селения и расцвет карельской экономики и культуры в XII–XIV вв.. В работе детально и комплексно рассмотрены археологические памятники исследуемо- го региона с привлечением как традиционных археологических приемов, так и статистико-комбинаторных методов. Впервые проведено детальное сопо- ставление памятников предшествующего появлению карельской культуры ХII–ХIV вв. в Северо-Западном Приладожье времени с памятниками Запад- ной Финляндии, что позволило определить степень влияния внешних факто- ров на процесс сложения средневековой карельской культуры. Значительное место в работе занимает рассмотрение внешних связей карел, влияния ка- рельской культуры на соседние территории в Финляндии и в северо-западных областях Новгородской земли. В диссертации выявляются локальные и хро- нологические группы памятников, выделяются общие закономерности и ло- кальные особенности развития карельской погребальной обрядности и погре- бального инвентаря, исследуется проблема возникновения и развития культу- ры древних карел. Отдельно рассматриваются поселенческие центры — рай- оны концентрации могильников, поселений и случайных находок вещей. Эти центры составили социально-экономическую основу древней Карелии.
Практическое значение работы. Диссертация тесно связана с темати- кой отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН и согласована с планом его работы. Представленные в ней материалы, положения и выводы использо- вались и могут быть использованы в дальнейшем при написании обобщаю- щих работ и специальных исследований по истории Карелии, Новгородской земли, Финляндии, изучении различных аспектов политической и экономиче- ской истории Восточной Прибалтики. Выводы, полученные при работе над диссертацией, могут найти применение при изучении других прибалтийско- финских племен. Материалы раскопок автора и положения, изложенные в диссертации, используются при подготовке лекционных курсов в Санкт-Пе- тербургском государственном университете, Педагогическом университете им. Герцена в Санкт-Петербурге, Новгородском государственном университе- те им. Ярослава Мудрого, университете г. Йоенсуу (Финляндия), построении музейных экспозиций и подготовке экскурсий, в краеведческой работе и науч- но-просветительской деятельности.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены в одной монографии и 102 статьях на русском, ан- глийском, финском и шведском языках. Отдельные разделы диссертации об- суждались на заседаниях отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН, пленумах ИИМК РАН, региональных, всесоюзных и всероссийских конфе- ренциях в Санкт-Петербурге, Москве, Петрозаводске, Суздале, Новгороде, Твери, Старой Ладоге, Выборге, Приозерске. Основные положения диссерта- ции неоднократно докладывались на ежегодных Российско-Финляндских гу- манитарных чтениях (Санкт-Петербург), финно-угорских конгрессах в Сык- тывкаре, Дебрецене (Венгрия), Ювяскюля (Финляндия), советско- и россий- ско-финляндских симпозиумах по археологии в Ленинграде, Хельсинки, Тал- линне, Выборге, Пушкинских горах, международном конгрессе по истории крепостей Балтии (Турку, 1992). Разделы по истории формирования ландшаф- та Карельского перешейка и освоения человеком окружающей среды, исто- рии земледелия в древней Карелии прошли апробацию на международных симпозиумах по истории климата (Санкт-Петербург, 28.3.–2.4.2001 г.) и исто- рии Ладожского озера (Санкт-Петербург, 1993 г.), Йоенсуу (Финляндия), 2000 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, 8 глав, за- ключения, списка использованной литературы и иллюстраций, иллюстраций в виде карт, рисунков и фотографий вещей, схем и фотографий мест археоло- гических памятников, отражающих распространение карельских вещей диа- грамм и приложений из таблиц по погребальному обряду и инвентарю могил.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении дается общая картина исторической ситуации в Восточ- ной Прибалтике в средневековье, показывается её влияние на население севе- ро-западных районов Новгородской земли, ставших в свете борьбы Новгоро- да со Швецией за обладание приневскими землями и Карелией стратегически важным регионом. Раздел Новгородской Карелии в результате Ореховского мирного договора 1323 г. и передача шведам трех западных карельских пого- стов радикально повлияли на судьбы карел. Во введении кратко излагается современное состояние археологического исследования летописной корелы, обосновываются цели и задачи настоящего исследования.
Глава I. История археологического изучения древней Карелии
Начальный период (1870-е гг. –1917 г.). Археологическое изучение тер- ритории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья получило свое начало в 1870-е годы с деятельности Выборгского студенческого общества Хельсингского университета, организовавшего ряд экспедиций по сбору археологических и этнографических материалов в тогдашнюю Выборгскую губернию Великого княжества Финляндского.
В этих экспедициях участвовал Теодор Швиндт — будущий «отец ка- рельской археологии», выявивший и раскопавший в 1880-е годы карельские грунтовые могильники эпохи крестовых походов (1050–1300 гг.). Современ- ник Т. Швиндта Хяльмар Аппельгрен провел исследования древних городищ и крепостей Финляндии и Карелии.
Вскоре после открытия Т. Швиндтом на Карельском перешейке карель- ских грунтовых могильников, содержавшие подобные украшения могилы были найдены в Восточнофинской области Саво. В результате этих работ уже к концу XIX в. сформировался основной фонд археологических источников по ранней истории карел (корелы новгородских летописей). Затем наступил период относительного затишья в области исследования памятников железно- го века на рассматриваемой нами территории.
Карельская археология в период независимости Финляндии (1918–1944 гг.)
Финские археологи вернулись к полевым исследованиям на Карельском перешейке в начале 1920-х гг., когда А. Европеус раскопал в дер. Лапинлахти могильники эпохи меровингов и викингов. Он одним из первых выдвинул теорию западно-финского происхождения карел. Она базировалась на сходстве погребального обряда и инвентаря могильников VIII–XI вв. Карелии с одновременным материалом могильников западных областей Финляндии. Как считал Европеус, различия появляются лишь в более позднее время, когда Карелия попадает под влияние Новгорода, а Западная Финляндия ока- зывается под властью Швеции. В эти же годы железному веку Карелии посвя- тил специальное исследование С.А. Нордман, в котором он подверг детально- му анализу все категории карельских украшений. В этой работе Нордман вы- сказал предположение о том, что древнейшее население Карельского пере- шейка происходит из области Хяме. Племя карел возникло из смешения этого населения с пришельцами с востока и юго-востока, то есть с другими финскими элементами. Исследования А. Европеуса и С.А. Нордмана нашли свое продолжение в трудах Э. Кивикоски, продолжившей в 1930-е – первой половине 1940-х гг. исследования древнего прошлого карел, после чего гипо- теза о западно-финском происхождении карел стала господствующей в финской археологической науке.
В послевоенные годы финские археологи не оставили полностью без внимания карельскую тематику, обратив его на изучение хранящихся в Наци- ональном музее страны материалов из прошлых раскопок на переданной Со- ветскому Союзу по мирному договору 1944 г. территории Карелии. В первую очередь это касается предметов украшения.
Археологические исследования российских археологов на Карельском перешейке и Северо-Западном Приладожье (1970-е гг. – 2004 г.)
Последовательное изучение прибалтийско-финских древностей на тер- ритории Ленинградской области, включая Карельский перешеек, началось лишь в конце 1960-х гг. С образованием в 1974 году в Ленинградском отделе- нии Института археологии АН СССР сектора славяно-финской археологии эта работа приобрела планомерный характер. 1970-е годы явились перелом- ными в археологическом изучении древней Карелии. Начались полевые рабо- ты на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье в таких клю- чевых пунктах, как крепость Корела и Тиверский городок на Вуоксе, древний Выборг, городище Паасонвуори и другие городища северо-западного побере- жья Ладожского озера. При проведении этих работ внимание уделяется также поиску и исследованию могильников и синхронных им сельских поселений. В области исследования происхождения карел и их культуры разработана ги- потеза, согласно которой карелы имеют автохтонное происхождение при от- четливом влиянии на развитие культуры на ранних этапах западнофинских переселенцев (С.И. Кочкуркина, Г.А. Панкрушев, А.И. Сакса).
1970-е годы ознаменованы также началом плодотворного сотрудничества с археологами Финляндии в рамках рабочей группы по археологии Советско- Финляндской комиссии по научно-техническому сотрудничеству. Новым направлением стали междисциплинарные исследования с привлечением гео- логов, палеоэкологов, озероведов. Результаты археологических исследований на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье, включая свои собственные многолетние работы, впервые в отечественной науке обобщила и научно обработала С.И. Кочкуркина в докторской диссертации «Археологи- ческие памятники корелы. V–XV вв.» (1981, 1982). Особый интерес вызыва- ют результаты ее собственных раскопок, анализ полученных материалов, классификация предметов украшения и керамики. Ценность этого издания состоит еще и в том, что оно сделало доступным для широкого круга иссле- дователей ранее неизвестные и разбросанные по различным, главным об- разом финским публикациям данные по археологическим памятникам коре- лы. В 1984 г. автором этих строк защищена кандидатская диссертация «Ка- рельская земля в XII–XIV вв. (по археологическим данным)». В ней дан ана- лиз предшествующих достоверно карельским древностям материалов второй половины I – начала II тыс. н. э., детально рассмотрен погребальный обряд и инвентарь карельских грунтовых могил XII–XIV вв. В работе впервые рассмотрены сельские поселения и культовые памятники корелы. Итоги науч- ных исследований по истории древней Карелии послужили научной базой для двух защищенных в Финляндии докторских диссертаций (Uino 1997; Saksa 1998).
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Перечисленные выше работы, при использовании их авторами единой исследовательской базы, различаются в подходах к археологическому материалу, постановках приоритетных, наиболее важных и мало исследованных с точки зрения каждого автора научных проблем и задач. Следует также в этой связи подчеркнуть, что решение одних, представляющихся актуальными на данном этапе проблем неизбежно вызывало новые вопросы, также требую- щие своего решения.
Глава 2. Карельский перешеек — формирование природного и историко–географического ландшафта.
Геологическое развитие рассматриваемого региона послужило опреде- ляющим фактором в создании предпосылок для расселения и позднейшего пребывания человека в Приладожье и на Карельском перешейке. Заметное влияние на формирование рельефа рассматриваемой территории и создание его основных современных форм оказали ледники. Особенно яркие следы оставило последнее валдайское оледенение. Отступление ледника привело к началу достаточно быстрого на раннем этапе подъема земной коры, прогну- той в период оледенения гигантской массой льда. В результате бассейны Бал- тийского моря и Ладожского озера утратили связь с океаном, став пресновод- ным Анциловым озером (9500–10700 л. н.). Подъем земной поверхности, её наклон в юго-восточном направлении и связанные с этим изменения берего- вой черты Ладожского озера и Финского залива стали основными образую- щими ландшафт факторами в послеледниковый период.
Ладожская трансгрессия. Ладога становится самостоятельным озером на заключительном этапе истории Анцилового озера, когда уровень воды во всем бассейне Балтийского моря резко упал и возник Хейнйокский порог на Карельском перешейке около 9700–9800 лет назад. Причиной трансгрессии озера явилось неравномерное поднятие поверхности земли, усилившееся примерно 5700 лет назад. Ускорение подъема земли совпало с прорывом вод Саймы в Ладожское озеро и рождением Вуоксы более 5000 лет назад. Количе- ство воды в озере резко увеличилось. Порог стока воды озера сместился в его юго-западный угол. Этот порог был прорван около 3300 лет назад с образова- нием р. Невы. Основной сток ладожской воды проходил уже не через порог Хейнйоки в Выборгский залив, а через Неву в Финский залив. В результате уровень воды в озере упал на 12 м. Соответственно и поверхность озера зна- чительно сократилась, особенно в его южной и восточной пологих частях, что привело к катастрофическим последствиям для всего древнего населения побережья Ладоги.
После возникновения Невы ландшафтная ситуация на Карельском пере- шейке приобрела, в основном, современные очертания. Основной сток воды Вуоксы шел в Ладогу через Приозерск (Кякисалми) (восточное русло) и лишь часть воды поступала в Финский залив у Выборга (западное русло).
Формирование историко-географического ландшафта. Первые следы обитания человека на Карельском перешейке и на север от Ладожского озера относятся ко времени около 10400 лет назад, когда Ладога была еще заливом Анцилового озера, соединяясь с ним через Хейнйокский пролив.
Дальнейшее освоение древними людьми этой территории объясняется в первую очередь заметным потеплением климата и в целом улучшением при- родных условий. Наиболее густо были заселены берега древнего Хейнйокско- го пролива с его многочисленными островами и богатыми рыбой бухтами. С началом эпохи неолита (около 5000 лет до н. э.) количество поселений увели- чивается.
В хозяйстве населения на рассматриваемой территории существенных изменений к этому времени еще не произошло. Первые следы хозяйственного воздействия человека на природу, фиксируемые в образцах из донных отло- жений озер, относятся ко времени около 2200–1800 гг. до н. э.
В результате начавшегося около 1300 лет до н. э. мощного культурного влияния из области верхнего течения Волги и Оки Карельский перешеек и восточные районы Финляндии оказались в зоне распространения культуры текстильной керамики. В Северном Приладожье наряду с текстильной про- должалось использование и асбестовой керамики. Поселения этого времени на Карельском перешейке и в Ладожской Карелии единичны и слабо изучены.
Глава 3. Население Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья в железном веке (I – начало II тысячелетия н. э.)
Ощутимое воздействие на условия жизни на Карельском перешейке и примыкающих к Ладожскому озеру территориях оказало происшедшее в кон- це I тыс. до н. э. ухудшение климата и возникновение Невы в начале эпохи бронзы около 3300 лет назад и связанное с этим падение уровня воды в Ладо- ге более чем на 10 м. Многие поселения оказались расположенными далеко от воды, ранее богатые рыбой водоемы, заливы и протоки стали частью суши. Все это привело к сокращению и возможной миграции населения, а также к его дроблению на более мелкие коллективы.
Достаточно поступательное и наглядно проявляющееся в археологи- ческом материале развитие культуры железного века в Приладожской Каре- лии фиксируется начиная с середины I тыс. н. э., и связано оно с возросшим спросом на пушнину в Европе, что привело к увеличению промысловых поездок в отдаленные северные районы. Археологически уловимым след- ствием этого стало появление на обширной территории зоны таежной охоты предметов охотничьего снаряжения: наконечников копий, топоров, блоковид- ных каменных кресал. На Карельском перешейке эти предметы составляют наиболее заметную и представительную группу находок первой половины – третьей четверти I тыс. н. э. Концентрируются они в зоне Вуоксы, что отра- жает её роль как важнейшей транспортной магистрали, а самого перешейка как зоны промысловой охоты.
Местное население в это время продолжало жить в близких к каменному веку условиях, используя орудия из камня. Таким образом, в Приладожской Карелии в первой половине – середине I тысячелетия н. э. одновременно (па- раллельно) существовали две культуры: культура местного населения, про- должавшая традиции предшествующего времени, и культура пришлых про- мысловых охотников, представленная орудиями охоты из металла и каменны- ми блоковидными кресалами.
К середине I тысячелетия н. э. (VI в.) относится самая ранняя для време- ни железного века могила на рассматриваемой территории — погребение под каменной насыпью в дер. Нукутталахти на о-ве Риеккала в северной части Ладожского озера.
В этом погребении вещи имеют широкую область распространения и не составляют единого сложившегося погребального комплекса. Форма погре- бальной насыпи близка так называемым лопарским грудам внутренних райо- нов Финляндии.
Мы полагаем, что имеющие иноземное происхождение украшения из мо- гилы свидетельствуют о приходе в это время на смену сезонным промысло- вым поездкам охотников за пушниной организованной меновой торговли на местах, продуктом которой они являются. В связи со сказанным следует отме- тить, что и в таежной зоне Северной и Восточной Финляндии украшения иноземного производства в массовом количестве появляются в составе нахо- док лишь начиная с середины – третьей четверти I тысячелетия н. э.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
С точки зрения развития культуры железного века Карелии, интересным и важным является материал второго из наиболее ранних известных могиль- ников железного века — каменной насыпи на участке Наскалинмяки в дер. Лапинлахти (Ольховка), датируемой временем около 800 г. В финлян- дской археологической литературе этот комплекс рассматривается как одно из ключевых доказательств заселения Карельского перешейка новым населени- ем из западных областей Финляндии. В то же время вопросы об исходной территории, масштабах колонизационного потока и путях его прохождения остаются открытыми.
При детальном сопоставлении погребального обряда и вещевого матери- ала погребения Наскалинмяки с аналогичными памятниками Западной Фин- ляндии выяснилось, что в Западной Финляндии на VIII – начало IX века не находится области, погребальные памятники которой как по конструкции, так и инвентарю соответствовали бы рассматриваемому погребению. Отмеченное нами противоречие между погребальным обрядом и инвентарем могилы из Лапинлахти устраняется, если предположить погребение в ней местных жи- телей в традиционной для этого таежного района каменной насыпи.
Погребения и места находок отдельных вещей первой половины эпохи викингов (IX – первая половина X в.) происходят из мест, где на время совер- шения захоронения не фиксируются следы постоянного населения. Наиболее известное погребение этого времени было найдено на южном склоне горы Линнавуори в Лопотти (пос. Куркиёки). Погребение совершено по господствующему в эпоху викингов в Финляндии обряду трупосожжения на каменной вымостке. Однако оно выделяется отчетливым интернациональным (скандинавско–прибалтийско-финским) набором предметов вооружения и украшений.
Оставившие эти захоронения западно-финские «переселенцы», следова- тельно, могут рассматриваться в свете этих находок не как представители направленного на восток из Западной Финляндии через центральные районы страны колонизационного потока, а как вооруженные группы воинов-торгов- цев, взявшие под контроль водные пути и пушные ресурсы Карельского пере- шейка и Северо-Западного Приладожья. Отправной точкой этих отрядов яв- лялся район Турку–Лайтила–Каланти в Юго-Западной Финляндии, где сосре- доточены аналогии находкам из Карельского перешейка. Поэтому естествен- но предположить их поступление в Карелию морским путем через Финский залив и Неву.
С XI века начинается новый этап в развитии карельского общества. На это время приходится начало постоянных занятий земледелием. Могильники этого времени содержат значительно большее количество захоронений. Они принадлежат уже местным общинам, хотя и остаются по обряду и инвентарю западно-финскими по форме. Однако одна важная особенность проявляется уже на этом предшествующем сложению собственной карельской культуры этапе. Это избирательность, предпочтение наиболее популярных в Западной Финляндии и в целом на Балтике украшений. В западно-финскую по облику культуру здесь, в Приладожской Карелии, добавляются общебалтийские, ин- тернациональные элементы.
Конец эпохи викингов в Приладожской Карелии знаменуется накоплени- ем значительного количества серебра, аккумулированного в монетных и ве- щевых кладах. Как явствует из распространения находок, население уже освоило к XII в. все те районы, где находятся более поздние достоверно ка- рельские памятники.
Глава 4. Археологические памятники эпохи расцвета древней Карелии (XII–XIV вв.)
В этой главе рассматриваются археологические источники периода су- ществования самобытной и богатой средневековой карельской культуры, ее возникновение и время расцвета, отразившееся в материале карельских грун- товых могильников XII-XIV вв., в составе кладов и культурных слоях поселе- ний. В этой части работы проведен анализ погребального обряда и инвентаря могил, разработана типология основной части женских украшений, хроноло- гия вещей и погребальных комплексов, внутренняя хронология могильников, выделены хронологические группы предметов украшений и погребений, рассмотрены отдельные находки вещей в свете их принадлежности к выде- ленным по погребальному инвентарю хронологическим группам.
Карельские грунтовые могильники XII–XIV вв.
Погребальный обряд. Для карельских грунтовых могильников XII– XIV вв. характерно значительное количество коллективных могил. Они пред- ставляют собой погребения мужчин и женщин, причем всегда парные.
В группу карельских грунтовых могил входят погребения трех видов: внутри деревянных рам из толстых балок; в ящиках (камерах) с дном и крыш- кой из досок и толстыми поперечными стенками; в сооружениях, имеющих форму ящика с одинаковыми по толщине стенками. Часть могил не имеет следов погребального сооружения. Они характеризуются богатым погребаль- ным инвентарем, северной или северо-восточной ориентировкой, различны- ми деталями захоронения.
Могилы разделяются на три взаимосвязанные группы. Могилы первой группы характеризуются полным отсутствием деталей захоронения и следов погребальных сооружений, которые, видимо, не сохранились. В могилах этой группы отсутствуют также отдельно положенные в могилу напутственные вещи (оружие, орудия труда, котлы, горшки). Имеется лишь «личный» муж- ской и женский инвентарь.
Могилы второй группы отличаются наличием в погребениях набора напутственных вещей, северной ориентировкой и захоронением в погребаль- ных сооружениях, имеющих форму ящика с дном и крышкой из досок — для основного ядра могил.
Третья группа могил выделяется наличием над могилами вымостки из камней со следами воздействия огня и углей на ней, северной ориентировкой. В вымостке обычно находились обломки гончарных сосудов и кости домаш- них животных. В могилах этой группы встречаются лишь отдельные предме- ты вооружения, украшения или орудия труда. Захоронения совершены в по- гребальных сооружениях, имеющих форму ящика, внутри деревянных рам и с поперечными стенками из толстых балок.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Погребальный инвентарь. В анализе погребального инвентаря исполь- зованы как уже существующие в науке типологические схемы, так и разрабо- танные автором данной работы. В основу нашей классификации положены различие в форме и орнаментации вещей. Типы вещей выделены по их фор- ме, а варианты — по орнаментации.
К вещевому набору женских погребений относятся металлические при- надлежности убора (булавки и головные украшения «сюкерё», шейные ленты и застежки, скорлупообразные и подковообразные фибулы, пронизки и цепе- держатели, цепочки, копоушки, ножи с бронзовыми рукоятями и ножны орна- ментированные, различные подвески и привески) и напутственные вещи (серпы, косы, тяпки, удила, ножницы, иголки, пряслица). Для мужских погре- бений характерны кольцевидные фибулы, поясные наборы, оружие, топоры, ремесленные инструменты. Как в мужских, так и в женских погребениях встречаются шейные ленты, перстни, удила.
В итоге выявления сходства могил между собой по погребальному ин- вентарю мы выделили две группы мужских и три группы женских погребе- ний. Для первой группы мужских погребений характерен набор воинского снаряжения, а также котлы, удила, косы и предметы украшения, пояса и кре- сты нательные. Большая часть погребений второй группы содержит лишь нож, кресало, иногда топор, стрелы, пряжку поясную и еще реже кольцевую фибулу и перстни.
Каждая из выделенных групп женских могил характеризуется набором в погребениях украшений определенных типов и вариантов. В то же время по- гребальный убор в целом остается традиционным, состоящим из почти стан- дартного и неизменного набора конкретных предметов. Меняются лишь типы и варианты этих предметов, иногда добавляются новые украшения (как в по- гребениях второй группы).
Датировка карельских грунтовых могильников является одной из клю- чевых проблем; они широко датируются в целом XII–XIV вв. Для получения более детальной хронологии требовались новые подходы, которые отчасти были реализованы в типологическом иследовании овально-выпуклых и под- ковообразных фибул, других категорий украшений. Использование этого ме- тода не решило проблемы выявления групп одновременных погребений. Про- веденные нами наблюдения за корреляцией предметов украшений на основе выделения комплекса одновременно бытовавших украшений, типологическая и стилистическая связь отдельных категорий вещей позволяют восполнить этот пробел.
Могилы времени развитого этапа карельской языческой культуры в це- лом датируются второй половиной XII–XIII в. – началом XIV в. Карельские украшения были в употреблении в быту и после смены обряда в первой поло- вине XIV в., на что указывают находки этих вещей в новгородских слоях XIV в., а также в Кореле, Тиверском городке и Орешке. Они, видимо, широко использовались и в одежде христианизированных карельских женщин.
Состав погребального инвентаря, детали погребальной обрядности и сама конструкция погребального сооружения изменялись со временем. При этом выявлено, что нет прямого совпадения групп могил, составленных по принципу хронологии вещей с группами схожих по элементам погребальной обрядности могил, что вполне закономерно, так как обряд менялся медленнее, чем типы украшений. Сказываются также и локальные особенности в погре- бальном обряде и наборе погребального инвентаря. Поэтому в следующем раз- деле внутренняя хронология могильников могилы рассмотрены по отдель- ным могильникам с целью выявить на них разновременные захоронения.
Датировки могил основывались на результатах проведенного нами ис- следования погребального инвентаря. Поскольку в могилах нет монет и дру- гого датирующего материала, мы были вынуждены обратиться к рассмотре- нию их относительной хронологии.
Среди карельских женских могил нами выделены три хронологические группы. Могилы наиболее поздней группы демонстрируют, как инвентарь и погребальный обряд стандартизуются: в погребениях обнаруживаются лишь украшения традиционного женского убора. Полностью исчезают напутствен- ные вещи и на место срубных деревянных рам и погребальных камер прихо- дят гробы из досок.
В результате такого рассмотрения выясняется, что инвентарь могил со временем кардинально не изменялся. Некоторые изделия предшествующего времени использовались и при смене ведущих форм украшений. Хронологи- ческие различия между карельскими могилами эпохи крестовых походов не являются значительными. Изменения происходили постепенно, в могилах по- следующего этапа оставалось место для вещей предыдущего. Единственно, в конце XII в. или, вероятнее, в XIII в. происходят изменения в составе погре- бального инвентаря, выразившиеся в увеличении количества серебряных украшений (подковообразные фибулы, броши-застежки) и появлении новых вариантов овально-выпуклых фибул, цепедержателей и ножен ножей. Также и форма могил (срубные конструкции, коллективные захоронения) и располо- жение могильников в непосредственной близости от небольших однодворных деревень отражают произошедшие внутри эпохи крестовых походов измене- ния в системе хозяйства и расселения.
Следует учитывать, что грунтовые могилы второй половины XII–XIII в. представляют лишь один период развития карельской культуры языческого времени, а именно период её возникновения и расцвета. На территории древней Карелии найдены и исследованы погребения с инвентарем или дру- гими чертами языческой погребальной обрядности и более позднего времени. Они происходят с тех же территорий, на которых с эпохи позднего железного века уже существовали развитые средневековые поселенческие центры.
Глава 5. Средневековые поселенческие центры.
Исследование археологических памятников на территории отдельных центров концентрации населения дает представление о состоянии и динамике демографического и социально-экономического развития как в различных со- ставных частях древней Карелии, так и в целом во всей Карельской земле.
Саккола Лапинлахти (Ольховка)
На территории деревни Ольховка на южном берегу оз. Суходольского открыты и отчасти изучены археологические памятники всего периода позднего железного века и эпохи средневековья, что делает этот район в опре- деленной степени эталонным для изучения истории населения древней Карелии и его культуры. Наиболее ранним памятником является погребение под каменной насыпью, относящееся к концу эпохи меровингов (около 800 г. н. э.). На этом же участке выявлены могильники конца эпохи викингов. Суще- ствование этих могильников в какой-то мере и в XII в. относит характерные для погребального обряда эпохи викингов явления к начальному этапу эпохи крестовых походов (1050–1300 гг.). На территории деревни насчитывается по крайней мере три могильника и четыре поселения эпохи крестовых походов и средневековья, культовый центр с жертвенным камнем и ритуальными камен- ными насыпями, восемь отдельных культовых камней с чашевидными выем- ками. Судя по керамическому и вещевому материалу могил и поселений, ве- щевым и радиоуглеродным датировкам каменных куч, карельские грунтовые могильники, расположенные рядом с ними селища и каменные насыпи культового центра представляют один и тот же хронологический горизонт эпохи крестовых походов, относимый нами к концу XII–XIII вв. Могильники Патья и Леппясенмяки, как и культовый центр в западной части деревни, про- должили свое существование и после смены обряда с наступлением истори- ческого времени. Это касается и соответствующих им деревень в прибрежной зоне озера Суходольского (Суванто).
Каукола (Севастьяново)
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
В сельском приходе Каукола памятники и отдельные находки рассматри- ваемого времени известны в деревнях Коверила, Ярвенпяя, Рокосина и Сяп- пяс. В Коверила Т. Швиндтом раскопаны два могильника эпохи крестовых походов Кекомяки (6 могил) и Кулхамяки (две потревоженные могилы с ка- рельским инвентарем).
Основной поселенческий центр в этой части Карельского перешейка в эпоху крестовых походов располагался, таким образом, на северном берегу оз. Ковериланярви (Богатырское), откуда был прямой выход в озеро Вуоксу и всю водную систему Вуоксы и через нее в Ладожское озеро и в Финский залив.
Ряйсяля (Мельниково)
На территории сельского прихода Ряйсяля в нижнем течении Вуоксы из- вестны многочисленные археологические памятники эпохи каменного, брон- зового и железного веков, а также эпохи средневековья. Наиболее ранние на- ходки железного века относятся к римскому железному веку.
Одним из самых известных доисторических памятников района является Калмистомяки — прибрежный холм, на котором обнаружены и исследованы поселения бронзового и раннего железного века и могильник позднего желез- ного века и средневековья. Второй известный пункт — Тиверский городок, на котором помимо следов поселения эпохи крестовых походов и средневековья, найдены вещи эпохи викингов и керамика раннего железного века.
Кроме этих существовавших продолжительное время памятников, на территории прихода имеется значительное количество отдельных находок эпохи викингов и крестовых походов.
Находки эпохи викингов свидетельствуют, что постоянное население в эту эпоху распространилось на всю территорию нижнего течения Вуоксы от Тиверского городка до пос. Горы (Уннункоски) на северо-западном берегу оз. Вуоксы. В эпоху крестовых походов крупные поселенческие центры сло- жились в районе дер. Тиури (Васильево) (Тиверский городок и окрестности) и пос. Ряйсяля (Мельниково). Еще один центр концентрации населения суще- ствовал на полуострове Ховинсаари (Большой) на южном берегу оз. Вуокса.
Нижнее течение Вуоксы, включая южное и западное побережье одно- именного озера, в рассматриваемое нами время было густо населенной и эко- номически развитой областью. В XII–XIII вв., когда первостепенное значение для ведения хозяйства приобретают пригодные для развития земледелия и животноводства земли, новые поселения возникают в первую очередь на по- логих, хорошо прогреваемых солнцем берегах и прибрежных невысоких хол- мах, характерных для этой части Карельского перешейка. Уже в период суще- ствования развитой поселенческой структуры в середине – второй половине XIII в. возникает поселение на Тиверских порогах. Это развитие получило продолжение в последующую эпоху средневековья, что наглядно демонстри- рует материал исследованного нами средневекового поселения Тонтинмяки на полуострове Большом (Ховинсаари).
К вещевым находкам на поселении относятся, в том числе два бронзовых нательных креста и снабженная отверстием для подвешивания костяная пе- чатка с изображением воина в островерхом шлеме с копьем в левой руке и прямоугольным по форме щитом в правой. Кресты и печать относятся к XV в. Изображение воина на печати напоминает находку серебряного перстня из могильника Суотниеми с аналогичным сюжетом. За этими изделиями пред- ставляются известные по письменным источникам карельские племенные во- жди — «валиты» (избранные) с их непременными символами власти. Следует принять во внимание, что именно на Ховинсаари в последней четверти XV в. находилась усадьба представителя одного из пяти «родов карельских детей» Григория Рокульского.
Несомненно, к этому поселению относится часть раскопанных здесь Т. Швиндтом в 1888 г. могил и место кузницы, а также различные очаги и ка- менные вымостки.
Кякисалми – Корела (Корельский город)
Небольшое островное укрепление Кякисалми в устье Вуоксы (Корела нов- городских источников) являлось центром приладожской части Карельской зем- ли. Оно упомянуто в летописи в связи с попыткой шведов в 1294/95 г. взять под свой контроль восточную часть новгородской Карелии. Попытку вскоре отразили новгородцы, которые затем в 1310 г. на реке Узерве (Уусиярви — Новая река) «срубиша город на порозе нов ветхыи сметавше».
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Решение проблемы местоположения первоначального карельского посе- ления стало возможным благодаря археологическим раскопкам на крепост- ном острове, проведенным в 1972–1976 гг. А.Н. Кирпичниковым и продол- женным в 1989–1993 гг. автором данной работы.
В результате этих работ установлено, что «Корельский городок» (Корела) в 1310 г. был построен по единому плану и в течение короткого срока. При исследовании нижнего строительного горизонта 1310–1360 гг. в соседстве с русскими изделиями встречены вещи карело-финского облика, что привело к заключению, что наряду с новгородцами в «городе» проживали также карелы, что согласуется с известиями летописи.
При строительстве новой крепости площадь острова была значительно расширена с использованием деревянных бревенчатых платформ. Под гори- зонтом настила из толстых бревен первой половины XIV в. выявлены остатки постройки с полом, датируемой концом XIII в., которую можно связать с из- вестием летописи об укреплении новгородцами отвоеванной у шведов крепо- сти в 1295 г. Под этим горизонтом дерева и темной земли со щепой расчищен слой крупнозернистого песка, в котором было найдено значительное количе- ство различных изделий из металла, дерева, кожи, керамики, бус, украшений из бронзы и серебра, в том числе и карельских типов. Это приводит к предпо- ложению, что песок на окраинную часть острова был принесен во время укрепления крепости в конце XIII в. из места (по-видимому, на самом остро- ве), на котором до постройки новой крепости уже существовали культурные отложения с вещами последней четверти I тыс. – начала II тыс. н. э.
Ниже этого слоя песка в юго–западной части раскопа выявлен еще один горизонт дерева, лежащий непосредственно на материке. Серия радиоугле- родных дат относит время его существования к XIII в., то есть, этот слой от- носится к упоминаемой источниками первоначальной карельской крепости Кякисалми. Стало очевидным, что вся история древнего Корельского городка связана с этим островом.
Главным в занятиях жителей первоначального карельского поселения, наряду с рыбной ловлей, были ремесло и торговля. Достаточное развитие по- лучило и сельское хозяйство. В окрестностях крепости, как явствует из по- следних палеоботанических исследований, уже в XIII в. существовали посто- янно обрабатываемые поля.
В окрестностях г. Приозерска (Кексгольма) практически не известны на- ходки рассматриваемого нами времени, за исключением одной женской моги- лы из неизвестного места и случайно найденной в городе овально-выпуклой фибулы. Ближайший могильник находится в пос. Яркое (Суотниеми).
Могильник Суотниеми находится на северном берегу озера Вуокса на территории пос. Яркое в глубине небольшой бухты на южном склоне харак- терного для этих мест невысокого холма. Из пяти раскопанных Т. Швиндтом могил лишь одна была женской. Это погребение 3, совершенное по обряду трупосожжения, в котором находились карельские овально-выпуклые фибу- лы, ножны ножа и другие вещи. Это наиболее древняя могила могильника, датируемая концом XII–XIII вв.
Большинство аналогий фибулам и другим элементам комплекса нагруд- ных украшений из могилы находятся на близко расположенном к Суотниеми могильнике Кекомяки. На остальных могильниках и поселениях Карелии найдены лишь единичные аналогии.
На территории пос. Яркое на месте предполагаемого могильника раскоп- ки проводились в 1980-х и в 1991 г. Раскопки затронули территорию двух хол- мов. На южном склоне Риихимяки выявлена каменная вымостка с находками вещей XIII в., керамики и железных шлаков, а также следы средневекового поселения с очагом из камней, большим количеством железных шлаков и культовый камень с более чем 20 выемками. В 1991 г. раскопки в пос. Яркое продолжили на южном краю площадки соседнего холма Лейлумяки. Найден- ная в раскопе керамика и вещи относятся ко времени от эпохи переселения народов до эпохи викингов и крестовых походов. Указывающие на эпоху ме- ровингов и викингов датировки (в том числе и угля из очагов) говорят о по- стоянной заселенности этого места уже начиная с VI–VII вв. Следов погребе- ний не выявлено. Речь, по-видимому, идет о поселении, культурный слой на ко- тором формировался в течение продолжительного времени.
Северо-Западное Приладожье
Территория Северо-Западного Приладожья географически начинается с острова Кильпола, находящегося в Ладожском озере у побережья северной части Карельского перешейка. На острове, начиная с конца XIX в., сделаны многочисленные находки вещей эпохи крестовых походов, включая клад се- ребряных вещей в дер. Кильпола, расположенной на берегах залива, разделя- ющего остров на две части.
Новые исследования на острове были предприняты в 1992 г. Задача не- большой Российско-Финляндской исследовательской группы состояла в опре- делении возраста Невы. Исследовались внутренние озера на острове, изоля- ция которых от Ладоги с возникновением Невы и связанным с этим падением уровня воды в озере видна в резкой смене донных отложений крупного водое- ма на донные отложения небольшого озера. Взятые со дна озер образцы дати- руются временем около 3300 лет тому назад, то есть по исторической хроно- логии рождение Невы приходится на начало эпохи бронзы. Спорово-пыльце- вой анализ образцов донных отложений озера Суури Кокколампи показал, что прошло несколько столетий после возникновения Невы, прежде чем началось земледельческое освоение прилегающей к нему территории острова. Первые свидетельства занятий земледелием относятся к младшему римскому желез- ному веку (200–400 гг. н. э.).
Примыкающая к Карельскому перешейку с севера часть Северо-Западно- го Приладожья отличается по характеру памятников и материальной культуре от Карельского перешейка. На этой территории практически не известны ка- рельские грунтовые могильники XII–XIV вв. Редки находки предшествую- щей эпохи викингов. Большая часть обнаруженных могильников и могил от- носится уже ко времени развитого и позднего средневековья, фиксируя значи- тельно возросшее количество населения к этому времени.
Среди находок эпохи крестовых походов на этой территории отсутству- ют многие элементы традиционного женского карельского костюма XII– XIV вв. Нет в могилах также орудий труда и топоров карельского типа, харак- терных для могильников Карельского перешейка. Собственно карельские украшения представлены лишь находками овально-выпуклых фибул, копо- ушек, двуспиральных и крестообразных цепедержателей. Неизвестны также захоронения в срубных деревянных рамах и камерах, как нет сведений и о коллективных могилах. Выделяется остров Кильпола, материалы памятников которого более близки материалам Карельского перешейка.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Куркиёки
На территории бывшего сельского прихода Куркиёки по берегам много- численных характерных для этой части Северо-Западного Приладожья зали- вов, глубоко врезающихся в побережье, выявлено значительное количество археологических памятников различных эпох и собрана большая коллекция случайных находок. Из памятников эпохи крестовых походов и эпохи раннего средневековья наиболее известными следует назвать могильник Калмистомя- ки, городища Лопотти и Хямеенлинна. Ряд находок вещей XII–XIV вв. сделан также и в соседних с пос. Куркиёки населенных пунктах. В дер. Кууппала еще в 1866 г на берегу залива Хямеенлахти был найден клад серебряных мо- нет XI в. На холме Калмистомяки нами исследован могильник с захоронения- ми от конца эпохи викингов (XI в.) до средневековья. Наиболее поздние ин- вентарные могилы относятся к XV в. На этом же склоне холма выявлены по- селения эпохи каменного века, раннего металла и XIII в.
Городища района Куркиёк (Хямеенлахти, Ранталиннамяки (Корписа- ари), Лопотти, Яамяки и др.) относятся к одному хронологическому и культурно-историческому горизонту, отчетливо представленному и другими памятниками этого региона. Археологически фиксируемые следы постоянно- го населения в этих местах появляются во второй половине эпохи викингов. В эпоху крестовых походов оно закрепляется и создает цельную поселенче- скую структуру со своими поселениями, могильниками, системой городищ, функции которых в отдельных случаях (Хямеенлахти) выходили за рамки оборонительных (ремесленное производство). Древние городища Северо- Западного Приладожья в целом составляют значимую часть в системе рассе- ления всего этого региона, выделяя его среди других ранее рассмотренных поселенческих центров древней Карелии.
Поздние безинвентарные могилы на о-ве Кильпола, на холме Калмисто- мяки (Кууппала) и в целом ряде других деревень свидетельствуют, что посту- пательное развитие населения на этой территории продолжалось на тех же местах и с наступлением исторического времени.
Северное Приладожье
Археологические памятники района Сортавалы
Наиболее ранними находками железного века района Сортавалы являют- ся овальное каменное кресало из неизвестного места и погребение VI в. на о- ве Риеккала (Нукутталахти). Находки эпохи викингов более многочисленны. Следы постоянного населения на это время фиксируются в районе пос. Хелю- ля (могильник Хернемяки, городище Паасонвуори, дер. Лиикола).
Городище Паасонвуори располагается между гор. Сортавалой и пос. Хе- люля примерно в 1 км к югу от места слияния рек Тохмаёки и Хелюлянёки у места сужения озера Лиикала. В 1978–1980 гг. на городище произвела раскоп- ки С.И. Кочкуркина.
Подавляющая часть датированных находок представлена вещами карель- ских типов эпохи крестовых походов. Остальные ранние изделия датируются эпохой викингов. На городище Паасонвуори следы постоянного присутствия людей отчетливо фиксируются, по крайней мере, с XI в. Находки вещей эпохи крестовых походов перекрывают практически весь период 1050–1300 гг. Об- стоятельства находок карельских украшений дают основание предполагать продолжение функционирования могильника на том же самом месте отчасти и в это время. По находкам рабочих инструментов и хозяйственных принад- лежностей складывается картина существования поселения на Паасонвуори во второй половине эпохи крестовых походов или в раннем средневековье. Вопрос о дате начала его существования остается открытым.
В дополнение к рассмотренному выше городищу Паасонвуори на остро- вах Ладожского озера в районе Сортавалы выявлен целый ряд городищ с укреплениями, но без культурного слоя. На наш взгляд, возникновение укреп- лений на большинстве из них следует относить к эпохе средневековья, кон- кретнее к XIV–XV вв., то есть, к периоду периодических обострений борьбы Новгорода со Швецией в Карелии.
Глава 6. Этапы развития населения древней Карелии и его культуры в эпоху крестовых походов (1050–1300 гг.)
В эпоху крестовых походов Карелия оформляется как культурная об- ласть, процесс зарождения которой проходил неравномерно в разных ее ча- стях. Ядром этой древней Карелии — Карельской земли древнерусских лето- писей — были плодородные земли по нижнему течению р. Вуоксы на Карель- ском перешейке и Северо-Западное Приладожье. В некоторых районах разви- тие поселенческой структуры происходило на основе более древнего населе- ния. В других местах постоянное население возникает или закрепляется только в эпоху крестовых походов. В центральных районах перешейка плотное за- селение начинается ещё позднее и находит отражение уже в письменных ис- точниках.
Расположение могильников в непосредственной близости от деревень, сам тип могильников и деревень (однодворные или малодворные деревни и им соответствующие небольшие родовые кладбища), форма и конструкция могил (деревянные срубные рамы и камеры, коллективные родовые захороне- ния) отражают изменившиеся формы расселения и хозяйственной деятельно- сти. В конце XII–XIII в. поселения и могильники перемещаются к береговой зоне с благоприятными почвенными условиями для занятий земледелием и скотоводством. Возникает новая поселенческая структура, в основе которой была малодворная деревня. Эта структура оказалась настолько эффективной, что послужила основой формирования известных по Ореховскому миру 1323 г. и другим источникам четырнадцати карельских погостов. Это деление сохранялось на протяжении всего средневековья (переписные книги конца XV–XVI вв.) и в значительной степени отразилось в позднейшем делении на сельские приходы, в границах которых мы и рассматриваем археологические памятники.
Глубину перемен отражают также происшедшие в религиозных пред- ставлениях карел изменения, важнейшим из которых является переход от тру- посожжения на древней дневной поверхности к грунтовым могилам. Переме- на в погребальной обрядности произошла в относительно короткий срок — в конце XI – первой половине или середине XII в. В конце XII и в XIII в. появ- ляются новые «классические» грунтовые могильники эпохи крестовых похо- дов. К этому же времени относятся соответствующие им поселения. На этих же территориях известны жертвенные камни с выемками и культовые места. Археологические исследования показали, что культовые камни на п-ове Большом (Ховинсаари, Раммансаари), в пос. Яркое (Суотниеми) и в дер. Оль- ховка (Лапинлахти) использовались при отправлении культов и совершении приношений в эпоху крестовых походов и, по всей видимости, в средневеко- вье.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
В эту эпоху сложились предпосылки для возникновения городов, как центров населенной округи, ремесла и торговли. С течением времени часть из них развилась в укрепленные или административные центры. Самое позднее в XIII в. карелами были построены крепость Кякисалми (до построй- ки новгородцами Корелы в 1310 г.), Тиверский городок и Выборг (до 1293 г.), важнейшими функциями которых, наряду с выше упомянутыми, были контроль за судоходством по Вуоксе и его обеспечение. Это видно по тому, что Выборг и Кякисалми были поставлены в конечных точках Вуоксинской водной системы у её выходов в Финский залив и Ладожское озеро, а Кякисал- ми и Тиверский городок ещё и на узловых, сложных с точки зрения судо- ходства местах порогов. Городище Хямеенлинна в Куркиёках первоначально возникло как ремесленный и торговый центр округи, который в конце XII – XIII в. был защищен валами, приобретя оборонительные функции. Городище Паасонвуори в районе Сортавалы становится укрепленным поселенческим центром, по-видимому, только во второй половине эпохи крестовых походов или в раннее средневековье.
Факт возникновения к концу XII–XIII в. на Вуоксе новой системы укреп- лений — племенных карельских центров: Кякисалми-Корела, Тиверский го- родок Выборг (до 1293 г.), ориентированных также на торгово-ремесленную деятельность, фиксирует этап сложения качественно нового национально- территориального образования — Карельской (Корельской) земли. Системо- образующую роль в ней играла водная система Вуоксы, в бассейне которой и концентрировался основной массив средневекового населения.
Экономика и хозяйство населения древней Карельской земли
Земледелие. В карельских грунтовых могилах найдено значительное ко- личество кос, серпов, мотыг, рабочих топоров и костей домашних животных (корова, лошадь, свинья, овца). Принято было считать, что наличие значи- тельного количества рабочих топоров в подавляющей части мужских погре- бений означало ведущую роль подсеки в земледелии. Имеющийся у нас в на- личии материал дает основание утверждать, что на Карельском перешейке в XIII в., как и в остальных соседних районах Новгородской земли, получило распространение пашенное земледелие. Именно в это столетие в Карелии стали возникать небольшие постоянные поселения с прилегающими к ним полями и другими сельскохозяйственными угодьями. Из злаковых культур в это время культивировались рожь, овес и ячмень. Пшеницу высевали в цен- тральной части Карельского перешейка. В ходе проведенных в последнее де- сятилетие палеоэкологических исследований выяснилось, что следы ранних опытов занятий земледелием относятся к римскому железному веку и эпохе меровингов. Однако ведущей формой экономики оно становится лишь начи- ная с XI в.
Скотоводство является, пожалуй, наименее изученной темой. Найден- ные на поселениях, в культовых каменных насыпях, у культовых камней и в могилах кости домашних и диких животных ещё ждут своего исследователя. Здесь обнаружены кости коровы, лошади, овец, коз и свиней. Из найденных в Новгороде берестяных грамот знаем, что налоги в Карелии платили также и шерстяными тканями. Остатки шерстяных тканей встречены и в карельских грунтовых могилах эпохи крестовых походов. Кости домашних животных в большом количестве найдены также при раскопках в крепости Корела и в нижних слоях древнего Выборга. Лошади из Карелии были хорошо известны и ценимы в Новгороде. К примеру, в берестяной грамоте № 266 из слоя 1369– 1382 гг. предлагается взять в дорогу «кони карельские».
Охота, рыболовство, промысловая деятельность в древней Карелии были, наряду с земледелием и скотоводством, существенными статьями не
столько дохода, но и как средство постоянной (иногда сезонной) деятельно- сти. Свидетельства этому известны по письменным источникам. Часть шку- рок куницы, бобра, нерпы и белок уходила на оплату даней, но часть свобод- но продавалась или менялась на различные товары у сборщиков налогов. В Задней (Приладожской) Карелии охота и промыслы играли ещё более важную роль в экономике; подати здесь платили от «лука», то есть продуктами охоты, а не земледелия, как на Карельском перешейке. В Карелии в средневековье исключительно важным промыслом было рыболовство. Хорошие рыбные ловли и места нереста были достойны упоминания в мирных и торговых до- говорах между Новгородом и Швецией (Ореховский мирный договор 1323 г., земельные и другие акты XV в.). Также и из текстов новгородских берестя- ных грамот становится очевидным, насколько важным промыслом была рыб- ная ловля (грамоты № 259, 260, 280). Роль рыбной продукции как важнейшей статьи в торговле конца эпохи язычества и в раннее средневековье подчерки- вается материалами раскопок 1970–1990-х гг. в крепости Корела и 1999– 2004 гг. в Выборге, в ходе которых в нижних слоях середины XIII–XV в. были найдены многие десятки поплавков из сосновой коры и грузил от сетей.
Ремесло карел представлено находками инструментов и многочисленных изделий ремесленников из могил и культурных слоев поселений. Остатки кузниц найдены на холме Тонтинмяки в Ховинсаари, в Хиитола и в дер. Кууп- пала в Куркиёках. В могиле 2 на могильнике Кекомяки были инструменты кузнеца. К эпохе крестовых походов карельские ювелиры достигли высокой степени специализации в изготовлении украшений карельского женского ко- стюма. Ювелиры использовали для их украшения зооморфный, раститель- ный, ленточный, ракообразный, спиральный и другие орнаменты, демонстри- руя хорошее знание материала и используя все стилевые возможности орна- ментальных мотивов и различную технику. По манере проводить линию и по самим орнаментальным мотивам можно определить «почерк» конкретного мастера и изделия одной кузницы и тем самым выявить территорию распро- странения украшений, рынки сбыта.
Картирование распространения украшений карельских типов XII– XIV вв. показывает, что определенные формы вещей распространялись в большей части на ограниченной внутри конкретной общины территории, часть же имела более широкое распространение. По распространению тради- ционных карельских украшений можно заключить, что на территории древней Карелии существовало несколько центров их производства. Различия проявляются в вариантах и орнаментации общих для всей территории Ка- рельской земли типов украшений, составляющих сложившийся к XII–XIII вв. «национальный» убор карельского женского костюма.
Проявляющиеся в археологическом материале профессиональное умение карельских кузнецов и их уровень технической подготовки указывает на су- ществование определенных «школ», в рамках которых этот уровень мастерства достигался. Такими школами ремесла были развившиеся в торгово-реме- сленные центры укрепленные городища Карелии: Кякисалми — Корела, Ти- верский городок, городище Хямеенлахти в Куркиёках, Паасонвуори в Сорта- вале. При раскопках этих укрепленных торгово-ремесленных поселений об- наружен богатый материал по связанной с обработкой металла произ- водственной деятельности.
В распространении вещей карельских типов выделяется ближайший к центру древней Карелии Кякисалми — Кореле (с 1310 г.) район озера Вуоксы. По всей видимости, у проживающих на выгодных водных путях и плодород- ных землях нижнего течения Вуоксы были лучшие возможности приобретать себе дорогие украшения.
Полагаем, что высокая культура изготовления бронзовых и серебряных украшений развилась в среде местных карельских ремесленников. Эти ма- стера уже в эпоху викингов приобрели навыки работы с металлом, копируя ставшие популярными в Балтийском регионе формы украшений. Для наступ- ления следующего этапа создания собственной карельской культуры требова- лись лишь необходимая степень экономического и социально-культурного развития. Это стало возможным в Карельской земле в XII–XIII вв.
Торговля карел. Карелы участвовали в качестве посредников в европей- ской пушной торговле еще во время до рождения собственно карельской культуры во второй половине XII–XIII в. В XI в. на Балтике возникла благо- приятная ситуация для развития торговли. Внешняя конъюнктура дала воз- можность карелам участвовать в торговле в масштабах всего Балтийского региона, активными участниками которой в XI–XII вв. были Готланд и Новго- род. Именно этим временем (вторая половина XI в.) датируются найденные в Карелии монетные и монетно-вещевые клады. По своему составу они близки древнерусским. Карелия, следовательно, входила в зону монетного обраще- ния Древней Руси. Монетное серебро поступало в Приладожскую Карелию с юга через Старую Ладогу и Новгород. За пушнину также приобретались мечи, наконечники копий, топоры и украшения. Они были либо западноевро- пейского (оружие), либо скандинавского, западнофинского или общебалтий- ского (украшения) происхождения. Во второй половине эпохи викингов уве- личивается количество общебалтийских и западнофинских украшений в ма- териале находок. У части найденных на Карельском перешейке вещей нет конкретной привязки; они на рубеже эпохи викингов и крестовых походов широко распространились в Северной Европе, Прибалтике и Древней Руси. Изделия готландского ремесла: серебряные броши, кольцевидные фибулы, филигранные бусы и плетеные цепочки — являются заметной частью карель- ской культуры эпохи крестовых походов. Они получили также широкое рас- пространение во всем Балтийском регионе.
Карелия была одним из факторов международной торговли на Балтике и, находясь географически между Новгородом и странами Балтийского побережья, формировала своего рода один из углов этого треугольника. В этой си- стеме Новгород был не только серьезной экономической силой, но и своеоб- разным посредником, поскольку многие иноземные товары и большая часть монетного серебра поступала в Приладожскую Карелию и далее вплоть до Северной Финляндии через Новгород.
Карелы на севере и во внутренних областях Финляндии. Обширные территории на север от Карельского перешейка входили в средневековье в со- став новгородских земель. Значительная их часть осталась за Новгородом и после подписания Ореховского мирного договора со шведами в 1323 г. Из до- говора со Швецией 1323 г., мирного договора 1326 г. Новгорода с Норвегией и древнерусских летописей становится очевидным, что обширные северные области вплоть до Кольского полуострова были карельской промысловой зо- ной. В берестяных новгородских грамотах XIV и начала XV в. встречаются упоминания о карелах, которых послали на Каяно море (№ 286). Отраженные в берестяных грамотах события во внутренних областях Карелии это главным образом пограничные стычки между карелами и саволаксами (№ 248, 286, 249). В них упоминаются насильно отобранные товары и рыба, но отсутству- ют известия о деревнях, продуктах сельского хозяйства, домашнем скоте. Со- здается впечатление, что в Северной Карелии в XIV в. ещё не было постоян- ного деревенского расселения.
Расположенные на Севере территории Внутренней и Северной Финлян- дии входили в зону стратегических интересов карел на протяжении всей эпо- хи крестовых походов и средневековья. Их активность в Финмаркене в XIII– XIV вв. подтверждается разнообразными письменными источниками, в том числе договорами между Новгородом и Норвегией об обложении данью лопа- рей на спорных территориях. Археологические следы пребывания карел отыскиваются даже в Шведской Лапландии и в Северной Финляндии.
В новгородских берестяных грамотах в качестве карельских привозных товаров упоминаются меха куницы, белки и лосось (№ 259, 260, 278, 280, 403). Упоминаются также лошади и мясо северных оленей (№ 266, 275). Часть полученной оплаты за ценные меха и другие продукты охоты и про- мыслов возвращалась в Карелию в виде серебряных монет, серебра или изде- лий из серебра и других металлов. В новгородских берестяных грамотах по- лученные из Карелии товары оцениваются в рублях (например, № 249, дати- рованная концом XIV в.). В составе клада на Тиверском городке было пять обрезков новгородских серебряных гривен.
Расцвет и утрата целостности и независимости. Новым явлением в Карелии стало возникновение городских центров, в которых концентрируют- ся торговля и ремесленная деятельность. Карелия всё в большей степени во- влекается в рыночные отношения Новгородской земли. Самобытность ка- рельской культуры в городских условиях теряется; в слоях Корелы второй половины XIV в. большая часть находок представлена изделиями новгородского городского ремесла.
Мы имеем полное основание в итоге утверждать, что для карел на всех этапах их истории торговые и внешние связи в целом имели важное значение для развития их экономики и культуры. Население древней Карелии на своей традиционной территории на всём протяжении позднего железного века и эпохи крестовых походов имело возможность почти без препятствий и в вы- годных природно-географических условиях развивать своё хозяйство и культуру. Ещё в средневековье на Карельском перешейке и в Приладожской Карелии возникало много новых деревень. Другими словами, археологиче- ский материал XIV в., как и переписные книги 1500 г. и XVI в. свидетельству- ют, что местные природные ресурсы на территории Древней Карелии не были исчерпаны до конца и рост населения еще не достиг своей критической точ- ки.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Из письменных источников исторического времени известно, что после того как Швеция завоевала западную часть Новгородской Карелии, Новгород усилил свою административную власть в Карельской земле. В конце XIII– XIV в. Новгород управлял Карелией и другими пограничными землями через князей, которые получали в наместничество целые области или их части. Судьба карел отныне зависела не от их собственных усилий, а от двух борю- щихся между собой средневековых государств.
Глава 7. Древняя Карелия и соседние территории Карелия и Саво (к вопросу о происхождении населения Саволакского погоста)
Возникновение первых постоянных могильников в области Саво в Вос- точной Финляндии (Кюхкюля и Мойсио у г. Миккели) приходится на конец IX–X в. Подавляющая часть вещей, найденных в составе погребений и слу- чайно, представлена вещами западнофинского облика. Происходят они из об- ласти Хяме и более западных областей Финляндии. Причем среди них нет па- радных изделий, получивших распространение в густо населенной к этому времени Западной Финляндии. Видимо, в земледельческом освоении Восточ- ной Финляндии участвовали, как и в торговле с коренным населением, рядо- вые члены земледельческих общин из Западной (сумь) и Центральной (емь) Финляндии и практически отсутствовали дружинные элементы. По-видимо- му, этим объясняется и отсутствие крупных кладов, характерных для Запад- ной и Северной Финляндии, а также Приладожской Карелии.
Ситуация меняется ко времени наступления эпохи крестовых походов (1050–1300 гг.). Следует отметить, что в Саво вещи эпохи викингов встреча- ются достаточно равномерно в южной, центральной и северной частях этой исторической провинции, в то время как находки эпохи крестовых походов концентрируются в южной части. Также область распространения могильни- ков сократилась до районов Миккели и Лаппеенранта.
Культура населения восточно-финской области Саво в эпоху крестовых походов была сходной с карельской. Принято было считать, что население Саво (Саволакс — один из трех переданных Новгородом по Ореховскому миру 1323 г. Швеции западных карельских погостов) ведет свое происхожде- ние от переселенцев с Карельского перешейка. В настоящее время признает- ся, что население эпохи крестовых походов является прямым продолжением существовавшего здесь с эпохи неолита аборигенного населения при некото- рой доле переселенцев с запада, продвинувшихся в Восточную Финляндию из области Хяме уже в эпоху меровингов и викингов, а также карел, пересе- лившихся в район Миккели начиная с XII в.
Детальный анализ всего комплекса находок украшений карельских типов наглядно свидетельствует, что население района Миккели в эпоху крестовых походов выработало свой вариант карельской культуры со своими местными особенностями. Имеется целый ряд вариантов «карельских вещей» практиче- ски из всех категорий украшений, которые были распространены только в Саво или исключительно на территории ядра Карельской земли на Карель- ском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Как «карельские» формы украшений в Миккели, так и «саволакские» в Карелии не формируют само- стоятельных групп. «Карельские» формы украшений в Саво и «саволакские» в Карелии, также как и общие для обеих территорий, выявлены на всей насе- ленной к тому времени области в Карелии и Саво и свидетельствуют о регулярных и интенсивных связях между рассматриваемыми областями во всё время существования карельской культуры эпохи крестовых походов.
Различия проявляются и в погребальном обряде грунтовых могил эпохи крестовых походов района Миккели при сопоставлении с собственно карель- скими могилами Карельского перешейка. Наиболее наглядными из них яв- ляются отсутствие деревянных срубных рам и погребальных камер с коллек- тивными захоронениями на могильниках и предметов вооружения, орудий труда и глиняных горшков в могилах. На могильниках Тууккала и Висулахти в Миккели погребенные (рассматриваются лишь инвентарные могилы) были положены в могилы с преобладающей западной ориентировкой или близкой к ней. В то время как в Карелии могилы были ориентированы по линии север–юг или близкой к ней. Все эти особые черты свидетельствуют о том, что и религи- озные представления жителей района Миккели отличались своеобразием.
Поэтому представляется неверным утверждение о заимствовании насе- лением области Саво карельской культуры в XII в. или её переносе новым ка- рельским населением. Более обоснованным, на наш взгляд, является пред- ставление об общей карельско-саволакской культурной области. Более того, имеются основания полагать, что именно в области Миккели возникло избы- точное давление населения, поскольку на этой территории, как и в целом в регионе южного Саво проблемой уже в средневековье и, особенно в более позднее время, было ограниченное количество пригодных для земледелия зе- мель.
Древняя Карелия и Ижорская земля
На большой, протянувшейся от Карельского перешейка до р. Нарова тер- ритории, заселенной корелой, ижорой и водью, в XII–XIII вв. развивались свои, относительно близкие формы материальной культуры, при том, что по- гребальная обрядность была различной: корела и ижора хоронили своих умерших в грунтовых могилах, а водь — под курганной насыпью.
Происшедшие в XII в. изменения вызваны в значительной степени эко- номическими причинами и, прежде всего, развитием земледелия, резко уве- личившим возможности демографического роста населения. Привлекатель- ные в земледельческом отношении и богатые запасами железных руд земли Ижорского плато влекли сюда и новое население из более южных областей Новгородской земли. Отсюда и характерный для славянского населения кур- ганный обряд погребения и значительное количество вещей новгородских ти- пов. Среди украшений прибалтийско-финских типов в курганах и грунтовых могилах встречаются и карельские. Обращает на себя внимание, что наи- большая часть карельских украшений найдена в бассейне связанной с Невой р. Ижоры, где нет курганов, и в центральной и западной части курганного ареала.
К востоку от Ижорской возвышенности карельское влияние более ощу- тимо. В Южном Приладожье неподалеку от крепости Орешек в деревне
Мишкино обнаружено женское погребение с карельским инвентарем. В Пу- пышево найден целый ряд карельских и древнерусских изделий, относящихся главным образом к XIII в. Этот могильник обоснованно связывают с прила- дожской лопью, известной по средневековым письменным источникам. При раскопках в Орешке в слоях XIV–XV вв. обнаружены три карельские оваль- но-выпуклые фибулы, декоративный двуспиральный цепедержатель и бронзо- вая рукоять ножа.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Влияние карельской культуры достигло территории проживания води и ижоры в тот исторический момент, когда плодородные земли Ижорского плато были освоены, и там укоренилась культура, в которой славянские и прибалтий- ско–финские элементы дополняли друг друга. Карельское культурное влияние и возможное переселение небольших групп карел на рассматриваемую терри- торию не оказало существенного влияния на поселенческую структуру и карти- ну развития культуры: подавляющая часть вещевого материала из курганов представлена общими финно-угорскими и славянскими типами.
При многих общих чертах культуры населения рассматриваемой зоны историческая судьба корелы кардинально отличается от судеб води и ижоры. Карельские земли до XIV в. не были объектом новгородской крестьянской ко- лонизации и организованного налогообложения. Да и позднее состав населе- ния здесь существенно не изменялся. Карелы к XII в. сформировали свою самобытную культуру, в которой не было места для посторонних заимствова- ний. Имеются основания утверждать, что в каждом поселенческом центре (в отличие, скажем от води, где многое определялось поставками продукции новгородских ремесленников) сформировались к XII в. свои варианты жен- ского костюма.
Древняя Карелия и Олонецкий перешеек
Археологические памятники Олонецкого перешейка позднего железного века стали известны после раскопок В.И. Равдоникаса в 1929–1230 гг. и Э. Кивикоски в 1943 г. Особое внимание было уделено низким погребальным насыпям по рекам Видлица и Тулокса, в которых погребенные были захоро- нены внутри деревянных срубных рам. Погребальный инвентарь представлен типичными для курганной культуры Юго–Восточного Приладожья изделия- ми, но в то же время в нем имеются характерные для карельской культуры западного берега Ладожского озера вещи. В.И. Равдоникас считал, что курга- ны Видлицкого типа представляют собой промежуточную форму между соб- ственно курганами и грунтовыми могилами. На основании своих исследова- ний он представил гипотезу происхождения карел, согласно которой предки карел переселились из Юго–Восточного Приладожья на западный берег озера через Олонецкий перешеек. Курганы Видлицкого типа оставлены переселив- шимся с юго-восточного берега на северо-западный берег Ладожского озера населением. Подобные мысли о происхождении карел ранее высказывал
А.М. Тальгрен (1916). Э. Кивикоски (1944) также не исключала возможность переселения с восточного берега Ладоги.
С.И. Кочкуркина (1973) считает, что выделенные В.И. Равдоникасом спе- цифические черты Видлицких курганов не могут служить достаточным осно- ванием для миграционной теории. А.М. Спиридонов (1987) появление новых элементов в местной погребальной обрядности объясняет приходом нового населения на северо-восточный берег Ладоги и на Онежское озеро с южных районов Приладожской курганной культуры и Верхней Волги. Это пришлое население стало в XI в. господствующим в бассейне рек Видлица и Тулокса.
По нашему мнению, курганы Видлицкого типа бесспорно относятся к миру Приладожской курганной культуры. На Карельском перешейке и в Севе- ро-Западном Приладожье в X–XI вв. господствовал погребальный обряд тру- посожжения на сооруженной на древней дневной поверхности каменной вы- мостке. Этот погребальный обряд означает, что эта часть Приладожья была включена в западнофинскую культурную область, в то время как археологи- ческие культуры Олонецкого перешейка и Юго–Восточного Приладожья ис- пытывали влияние из области Верхней Волги. Граница между этими соседни- ми культурами была не только границей между двумя родственными древне- карельской и древневепской областями; между пос. Салми и р. Видлицей на восточном побережье Ладожского озера в позднем железном веке и раннем средневековье сформировалась граница между двумя различными культурны- ми областями.
«Карелизация» населения Олонецкого перешейка и рождение Олонецкой Карелии относится уже к процессам исторического времени, на которые по- мимо переселения населения влияли также изменившиеся демографические, языковые и в немалой степени экономические условия на плодородной зем- ледельческой равнине южной части Восточного Приладожья.
Древняя Карелия и Новгород
Корела и Новгород — тема традиционная для российской историогра- фии. В то же время карельская тематика продолжает оставаться на периферии связанных с Новгородом исследований, невзирая на то, что при раскопках новгородской экспедиции найдены также и предметы украшения карельских типов. Их анализ в литературе носит общий характер. Детали в орнаменталь- ном оформлении вещей, ареал распространения, как и прямые аналогии в Ка- релии, подробно не рассматриваются. В то время как для более полного рас- крытия темы взаимоотношений Новгорода с Карелией важно также привлече- ние собственно карельских материалов с территории Карельского перешейка. В свете достаточно многочисленных находок из Новгорода и Новгородской земли важно представлять, как и происходило внутреннее развитие на пери- ферийных территориях, к каковым относится и Карельская земля, и как на этой основе можно трактовать присутствие изделий карельского ремесла в Новгороде.
Пример находок в Новгороде наглядно демонстрирует интенсивность внешних связей карел в этом направлении. В Новгороде вообще найдено чрезвычайно большое количество предметов прибалтийско-финских типов XII–XIII вв. Среди вещей находятся и карельские. Они представлены прак- тически всеми металлическими составляющими женского костюма. Наи- большее количество перечисленных вещей обнаружено на Неревском и Троицком раскопах. Вещи по раскопам распределяются достаточно равно- мерно. Карелы, следовательно, постоянно проживали в городе. О статусе ка- рел в Новгороде и связях между Карелией и Новгородом рассказывают бе- рестяные грамоты, одна из которых написана на карельском языке (№ 292). В 1269 г. князь Ярослав собирался в военный поход на корелу, но новгород- цы «умолиша не ити на корелу». Полки были отосланы назад. Этот эпизод подчеркивает, насколько важны были и для новгородцев связи с корелой. Берестяные грамоты XIV в. уже свидетельствуют, что связи с Карелией, в данном случае речь идет о торгово-экономических, были налажены на по- стоянной основе и концентрировались в руках отдельных влиятельных бо- ярских родов.
Прямые археологические свидетельства контактов между Карелией и Новгородом относятся ко времени не ранее середины XIII в., что вполне со- гласуется с летописными известиями, согласно которым корела лишь со вре- мени около 1270 г. стала «волостью» Новгородской земли. Более ранние изве- стия о карельско-новгородских связях (например, под 1143, 1149, 1191 и 1240 г.) говорят о наличии в тот период тесных и, вероятно, взаимовыгодных военно-союзнических отношений. Есть ещё одна заслуживающая внимания область совместной с новгородцами деятельности в рассматриваемое время, а именно сбор дани с лопарей на Севере, где карелы зачастую вступали в кон- фликты с норвежцами. Однако последние уладили их путем переговоров и подписания соглашений с Новгородом в 1251–1252 и 1336 г.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Влияние Новгорода в Карелии проявляется, прежде всего, в заимствова- нии местными ремесленниками различных технологических приемов (одина- ковые медные сплавы, такая же технология изготовления ножей и т. д.), а так- же в импорте серебра и некоторых вещей (монетные гривны, ромбощитковые и многобусинные височные кольца, подвеска-медальон с изображением «про- цветшего креста», кресты нательные и иконки, другие предметы христи- анского благочестия) и в распространении славянской керамики.
Лишь с постройкой Корелы в 1310 г. (как ответ на захват шведами Запад- ной Карелии и постройки ими Выборгского замка в 1293 г.) и общим усиле- нием административной власти (назначение наместника), новгородское влия- ние стало все более отчетливо проявляться также в материальной и духовной культуре Карелии.
В Заключении в краткой форме подведены основные итоги исследова- ния. В нем рассматривается возникновение и развитие карельской культуры
XII–XIV вв., её особенности и степень влияния на её формирование внешних факторов, становление поселенческих центров, внутренние и внешние пред- посылки, повлиявшие на процесс образования Карельской земли.
Приложения состоят из сравнительных таблиц по характерным призна- кам погребального обряда и инвентаря могил, наглядно демонстрирующих характерные признаки карельской культуры XII–XIV вв. и разделение могил на хронологические группы по признакам погребального обряда и инвентаря погребений. В таблицах также в наглядном виде показано выраженное в ти- пах и вариантах традиционных карельских украшений различие между по- гребальными памятниками древней Карелии и Саво (Саволакского погоста Новгородской карельской земли), свидетельствующее о самостоятельном раз- витии вариантов общей для этих областей культуры.
Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:
Монографии
1. Rautakautinen Karjala. Muinais-Karjalan asutuksen synty ja varhaiskehitys // Studia Carelica Humanistica 11. — Joensuu: Joensuun yliopistopaino, 1998. — S. 258.
Статьи
2. Древности Карельского перешейка по археологическим данным // Во- просы угроведения. Тезисы докладов. — Сыктывкар: Наука, 1979. — С. 75–76.
3. Разведочные работы Приозерского отряда // Археологические открытия
1978 г. — М.: Наука, 1979. — С. 30–31.
4. Исследование средневековых памятников на Карельском перешейке // Археологические открытия 1980 г. — М.: Наука, 1981. — С. 30.
5. Древности Карельского перешейка (по материалам карельских могильников) // Краткие сообщения института Археологии Академии наук СССР. Вып. 166. 198l. — С. 51–56.
6. Археологические памятники Карельского перешейка конца I — начала II тыс. н. э. // IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. — Тарту: Ээсти раамат, 1982. — С. 194–195.
7. Комплекс археологических памятников в д. Ольховка (Лапинлахти) // Новое в археологии СССР и Финляндии. — Л.: Наука, 1984. — С. 112–117.
8. Карельская земля в XII–XIV вв. (по археологическим данным) // Авторе- ферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Л., 1984. — С. 1–20.
9. Работы Приозерского отряда // Археологические открытия 1983 г. — М.:Наука, 1985. — С. 29–30.
10. Древности карел на современном этапе исследования // Новое в археоло- гии Прибалтики и на соседних территориях. — Таллинн: Ээсти раамат, 1985. — С. 108–118.
11. Исследование средневековых памятников на Карельском перешейке // Новое в археологии Северо-Запада СССР. — Л.: Наука, 1985. — С. 81–84.
12. Исследование археологических памятников Северо-Западного Приладо- жья и пути его интенсификации // Задачи советской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС. Тезисы докладов. — М.: Наука, 1987. — С. 224–225.
13. Исследования Ленинградской областной экспедиции // Археологические открытия 1987 г. — М.: Наука, 1988. С. 24–26 (совместно с В.A. Лап- шиным).
14. Средневековая корела (к вопросу о происхождении этнической общно- сти) // Материалы VI Международного конгресса финно-угроведов. T. I. — М.: Наука, 1989. — С. 94–97.
15. Финляндия в позднем железном веке // II Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. — М.: Наука, 1989. — С. 172–173.
16. 100 лет археологического изучения корелы // Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы. — Л.: Изд-во Гос. музея этнографии народов СССР, 1990. — С. 22–30.
17. Приполярная Финляндия на рубеже I и II тысячелетий н. э. // Краткие сообщения Института Археологии Академии наук СССР. Вып. 200. 1990. — С. 83–88.
18. Финляндия и Карелия в позднем железном веке // Congressus Septimus internationalis. fenno-ugristarum: Summaria dissertationum. Debrezen, 1990. — S. 200.
19. Корела // Финны в Европе VI–XV вв. Вып. 2. — М.: Изд-во Института археологии АН СССР, 1990. — С. 68–82 (совместно с В.А. Тюленевым).
20. Из истории древнего населения области по данным археологии // Мы живем на одной земле. Население Ленинградской области. СПб., 1992. — С. 61–71.
21. Каменные выкладки Европейского Севера и их истолкование // Древности славян и финно-угров. — СПб.: Наука, 1992. — С. 64–74 (совместно с A.Н. Кирпичниковым, В.A. Назаренко, В.Я. Шумкиным).
22. Древняя Ладога и человек на ее берегах // Ежегодные Российско-Финляндские гуманитарные чтения «Щегрен — академик Императорской Академии наук. К 200-летию со дня рождения». Тезисы докладов. — СПб., 1993. — С. 27–29 (совместно с M. Саарнисто и Ю.-П. Таавитсайненым).
23. Корела – Кякисалми как этап освоения реки Вуоксы // Приозерск–Кексгольм–Кякисалми в истории России и Финляндии. К 700-летию основания города. — СПб.: Европейский дом, 1994. — С. 8–10.
24. Международные исследования на Карельском перешейке в Приладожской Карелии // Археологические изыскания. Вып. 14. — СПб.: ИПК
«Вести», 1994. — С. 101–104.
25. Северная (Финская) Карелия: формирование этно-культурного ареала // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. — Сыктывкар: Изд- во Сыктывкарского университета, 1994. — С. 63–65.
26. Древние жители Куппалы — свидетели этапов истории Ладоги // Вопросы
геологии и археологии. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университе- та, 1994. — С. 75–77 (совместно с M. Саарнисто и Ю.-П. Таавитсайненым).
27. Равдоникас и Финляндия — забытые страницы сотрудничества // Меж-
дународная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения
В.И. Равдоникаса. Тезисы докладов. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербург- ского университета, 1994. — С. 5–8.
28. Северные прибалтийско-финские племена в эпоху Александра Невско-
го // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материа- лы. — СПб.: Европейский дом, 1995. — С. 114–122.
29. Тальгрен и русская археология по материалам переписки // Россия и
Финляндия в XIX–XX вв. — СПб.: Европейский дом, 1996. — С. 27–34 (совместно с Ю.-П. Таавитсайненым).
30. Исследования на северо-западном побережье Ладожского озера // Новые
археологические открытия и изучение культурной трансформации. Мате- риалы пленума ИИМК РАН 14–17 мая 1996 г. — СПб.: ИПК Вести, 1996. — С. 52–55 (совместно с В.И. Тимофеевым).
31. Карелия и Ладожская область в I – начале II тыс. н. э. // Ладога и Север-
ная Европа. Вторые чтения памяти Анны Мачинской. Старая Ладога 22– 23 декабря 1996 г. Материалы к чтениям. СПб., 1996. — С. 15–17.
32. Свинцовые печати из раскопок в Кореле // Новгород и Новгородская зем-
ля. История и археология (Материалы научной конференции. Новгород, 23–25 января 1996 г.). Вып. 10. — Новгород: Изд-во Новгородского гос. объединенного музея заповедника, 1996. — С.187–194 (совместно с В.Л. Яниным).
33. Поздняя и постгляциальная история озер Карельского перешейка // Пер-
вый международный симпозиум по изучению Ладожского озера. / Гидро- графия 322. 1996. — С.119–204 (совместно с Н.Н. Давыдовой, Х.А. Ар- слановым, В.И. Хомутовой, И.И. Красновым, Д.В. Малаховским, М. Са- артнисто, Д.А. Субетто).
34. Город Корела — центр приладожской Карелии (по археологическим дан-
ным) // Славяне и финно-угры. Археология, история, культура. Доклады российско-финляндского симпозиума по вопросам археологии. — СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1997. — С. 179–185.
35. Древняя Карелия в IX–XIII веках // Современность и археология. Меж-
дународные чтения, посвященные 25-летию Староладожской археологи- ческой экспедиции. — СПб.: ИПК Вести, 1997. — С. 95–96.
36. Первые русско-финские города // Austrveg 3. 1997. — С. 27–28 (совмест-
но с А.Н. Кирпичниковым).
37. Поселенческие центры как фактор расцвета Карелии в Х–XIV вв. // По- селения: среда, культура, социум. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1998. — С. 157–160.
38. Археологическое наследие древней корелы // Культурное наследие Рос-
сийского государства. — СПб.: ИПК Вести, 1998. — С. 64–72.
39. К вопросу о заселении Приладожской Карелии в позднем железном веке
// Ладога и эпоха викингов. — СПб., 1998. — С. 20–25.
40. Итоги изучения карельских крепостей эпохи средневековья // Раннесред- невековые древности Северной Руси и ее соседей. — СПб.: ИПК Вести, 1999. — С. 192–205.
41. Археологическое наследие древней корелы // Культурное наследие Рос-
сийского государства. Вып. 2. — СПб.: ИПК Вести, 2000. — С. 121–129.
42. Формирование культуры карел железного века — хронология процесса и факторы воздействия // World Congr. For Central and East Europ. Studies; 6. Tampere, 2000. — C. 368–369.
43. История населения Приладожской Карелии и области Саво с древней-
ших времен и до XIV в. // Очерки исторической географии. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2001. — С. 257–271.
44. Средневековая корела. Формирование этнической и культурной общно-
сти (Корельская земля новгородских летописей) // Вуокса. Вып. 2. Т. 1. — Санкт-Петербург: Изд-во «Б&К», 2001. — С. 95–112.
45. Выборг и Карельская земля // Культура, образование, история Ленин-
градской области. — СПб.: ИПК Вести, 2002. — С. 76–79.
46. Древняя Карелия и Новгород // Ладога и ее соседи в эпоху средневеко- вья. — СПб.: ИПК Вести, 2002. — С. 88–92.
47. Средневековая Корела: формирование этнической и культурной общно-
сти // Программа спец. курсов по археологии. — СПб.: Изд-во Санкт-Пе- тербургского университета, 2002. — С. 80–84.
48. Выборг — город четырех исторических традиций (итоги исследований
1998–2000 гг.) // Культурное наследие Российского государства. Вып. 3. — СПб.: ИПК Вести, 2002. — С. 150–164.
49. Финское население в составе северорусских средневековых городов //
Старая Ладога и проблемы археологии Северной Руси. — СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2002. — С. 134–144 (совместно с А.Н. Кир- пичниковым).
50. Выборг — первые века истории (некоторые итоги исследований 1998–
2001 гг.) // Проблемы балтийской археологии: Сб. науч. трудов. — Кали- нинград: Изд-во Калининградского гос. университета, 2003. — С. 129– 140 (совместно с С.В. Бельским, А.В. Курбатовым, Н.Ю. Поляковой).
51. Новые данные по ранней истории средневекового Выборга (предвари-
тельные итоги археологических исследований 1998–2000 гг.) // Страницы Выборгской истории. — Выборг: Европейский дом, 2004. — С. 569–584.
52. Древняя Карелия в эпоху железного века (к вопросу о происхождении ле-
тописной корелы) // IN SITU: К 85-летию профессора А.Д. Столяра. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета. 2006. — С. 282–307.
53. Карельский перешеек — формирование природного и историко-геогра-
фического ландшафта // Археология, этнография и антропология Евра- зии. № 2. — Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2006. — С. 35–44.
54. Новгород, Карелия и Ижорская земля в эпоху средневековья // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Материалы научной конференции 15– 17 ноября 2005 года. — Новгород: Изд-во Новгородского гос. универси- тета, 2006. — С. 15–28.
55. Хозяйство и ремесло населения древней Карельской земли // Российская
археология. № 3. 2006. — С. 63–74.
56. Medieval Karelia on European trade routes // Iskos 4. Helsinki: «Vammalan kirjapaino Oy», 1984. — S. 93–97.
57. The medieval Korela (the question of the origins and formation of the ethnic
community) // VI Международный конгресс финно-угроведов. T. 4. Этно- графия. Археология. Антропология. — Сыктывкар: Наука, 1985. — С. 157.
58. Results and perspectives of archaeological studies on the Karelian Istmus //
Fennoscandia archaeologica 2. — Helsinki: «Gummerus», 1985. — S. 37–49.
59. Kakisalmen linna 1200-luvulta // Geologi 42. 1990. — S. 65–68 (cовместно с Т. Kankainen, M. Saarnisto и J.-P. Taavitsainen).
60. On the study of ancient Karelian craft centers // Iskos 9. — Helsinki:
«Vammalan kirjapaino Oy», 1990. — S. 69–73.
61. Kakisalmen maasta esiin kaivettu historia // Viipurin Suomalaisen Kirjallisuusseuran toimitteita 10. — Lahti: «Etelä-Saimaan Kustannus Oy», 1992. — S. 5–17.
62. The pollen data of the cultural layer of the wooden fortress of Kakisalmi, dat-
ed to appox. AD 1200–1700 // Annales Botanici Fennici 29/3. Helsinki, 1992. — S. 187–196 (cовместно с Т. Lempiainen, I. Vuorela и M. Saarnisto).
63. Karelia and the West Finnish cultural area in the Late Iron Age // Cultural her-
itage of the Finno-Ugrians and Slavs. — Tallinn: «Varrak», 1992. — S. 96–105.
64. Karjala ennen kolnatta ristiretkea // Suomen varhaishistoria. Studia historica septentrionalia 21. — Rovaniemi: «Gummerus», 1992. — S. 468–479.
65. Arkeologiset tutkimukset Kannaksella ja Karjalassa // Karjalainen viesti 2.
Joensuu, 1992. — S. 7–10.
66. On the factors influensing the formation and development of Karelian culture between the eleventh and thirteenth centuries // Fenno-ugri et Slavi. — Helsinki: «Gummerus», 1992. — S. 98–104.
67. Deglaciation of Karelian Isthmus: the Vuoksi system and its role in Lake
Ladoga evolution. 1st Intern // Lake Ladoga symposium, Abstracts. Sankt-Pe- tersburg, 1993. — S. 43 (совместно с Х.A. Арслановым, Н. Давыдовой, В. Хомутовой, И.И. Красновым, Д. Малаховским, Д.А. Субетто,
M. Saarnisto).
68. Results and perspectives of archaeological investigations at the castle of Kak- isalmi/Kexholm // Castella Maris Baltici. — Stockholm: «Almqvist & Wiksel International», 1993. — S. 213–217 (совместно с P. Uino).
69. On early agriculture in the archipelago of Lake Ladoga // Fennoscandia ar- chaeologica XI. — Helsinki: «Gummerus», 1994. — S. 29–40 (совместно с J.-P. Taavitsainen, L. Ikonen).
70. Rautakautinen Karjala — Karjalan synty // Studia Carelica Humanistica.
Т. 5. — Tampere: «Tammer-Paino Oy», 1994. — S. 29–45.
71. Rautakautinen Karjala — Karjalan synty // Kahden Karjalan valilla Kahden Riikin riitamaalla / Studia Carelica Humanistica 5. — Joensuu: «Tammer- Paino Oy», 1994. — S. 29–45.
72. 1200-luvun lopun raadiohiiliajoitus Viipurista // Suomen keskiajan arheolo-
gian seura (SKAS). 3/2003. Turku, 1994. — S. 15–20 (совместно с Matti Saarnisto, J.-P. Taavitsainen).
73. Land-use history on the Karelian Isthmus — a project outline // Fennoscandia
archaeologica XII. — Helsinki: «Gummerus», 1995. — S. 35. (Совместно с
E. Grönlund, H. Simola., J.-P. Taavitsainen).
74. The Early History of the Fortress of Kakisalmi, Russian Karelia — Archaeo- logical and Radiocarbon Evidence // Fennoscandia archaeologica XII. — Helsinki: «Gummerus», 1995. — S. 41–47 (совместно с Т. Kankainen ,
P. Uino).
75. Late–and postglacial history of lakes of the Karelian Isthmus // Abstracts of the first international Lake Ladoga Symposium 1993/ Joensuun yliopisto. Karjalan tutkimuslaitoksen julkaisuja. № 112. Joensuu:, 1995. — S. 199–204. (совместно с Х. Арслановым, Н. Давыдовой, И. Красновым, Д. Малахов- ским, Д. Субетто, M. Saarnisto).
76. The early history of the fortress of Kakisalmi, Russian Karelia, as evidenced
by new dendrochronological dating results // Fennoscandia archaeologica
XII. — Helsinki: «Gummerus», 1995. — S. 215–220 (совместно с P. Zetter- berg., P. Uino).
77. Ancient history of the population of the present-day Leningrad Region //
Karelia and St. Petersburg. — Joensuu: «Gummerus», 1996. — S. 27–37.
78. Karjalaiset ja inkeroiset — laheisia sukulaiskansoja? // Historia fenno-ugrica I:1. Congressus primus historiae fenno-ugricae. — Oulu: «Gummerus», 1996. — S. 513–518 (совместно с О.И. Коньковой).
79. The history of environment and development of agriculture on the Karelian
Isthmus and NW Ladoga region: a palaeoecological and archaeological study
// Congressus octavus internationalis fenno-ugristarum, Pars VII. — Jyväskylä: «Gummerus», 1996. — S. 371–376 (совместно с E. Grönlund,
H. Simola, J.-P. Taavitsainen, L. Kivinen, K. Tolonen).
80. Uudemmat arkeologiset tutkimukset Kurkijoella Laatokan Karjalassa // Karjalainen Viesti 2. Joensuu, 1997. — S. 1–5.
81. Palaeoecological studies of three small lakes in western Lake Ladoga region:
Holocene vegetation dynamics, history of agriculture and effects of vegetation and land-use change on aquatic ecosystems // Proceedings of the 2hd Lake
Ladoga Symposium / University of Joensuu, Publication of Karelian Institute
117. Joensuu, 1997. — S. 391–395 (совместно с E. Grönlund, H. Simola,
T. Alenius, J. Lahtinen, J. Miettinen, L. Kivinen., N. Davydova, J.-
P. Taavitsainen, K. Tolonen).
82. Kronikan taustat. Сведения хроники. В кн.: Mikko Savolainen. Inkerinmaa. :
«Atena», 1997. S.
83. The finnish Population of themedieval Cities of Northern Russia // Finno-ugri et slavi 1997. Area of the Gulf of Finland in the 9–13 centuries. Museoviraston arkeologian osaston julkaisuja 8. — Helsinki: «Gummerus», 1999. — S. 23–28 (совместно с А.Н. Кирпичниковым).
84. Paleoecological reflection of rapid land use change in the nordhern Lake
Ladoga region // Proc. of the 3 Intern. Lake Ladoga Symp. Joensuu, 2000. —
S. 504–507 (совместно с H. Simola, J. Miettinen, E. Grönlund).
85. Pollen analytical evidence of Late Medieval establishment of arable field cul- tivation in the environs of the Svir Monastery, eastern Lake Ladoga coast // Climate and environment during the Last Deglacion and Holocene in NW Russia a around the Baltic. Sankt-Peterburg, 2001. — S. 21 (совместно с
E. Grönlund, H. Simola, С.И. Кочкуркиной).
86. Viipurin kaupunkikaivaukset 1999–2000 // Hiidenkivi 2/2001. Helsinki, 2001. —S. 26–29 (совместно с M. Suhonen).
87. An archaeological field survey of Stone Age and Early Metal period settle-
ment of Kaukola (Sevastynovo) and Räisälä (Melnikovo) on the Karelian Ist- mus in 1999 // Fennoscandia archaeological. № 18. — Helsinki: «Gummerus, 2001. — S. 3–25 (совместно с Mika Lavento, Petri Halinen, В. Тимофее- вым, Д. Герасимовым).
88. Kaupunkiarkeologia Viipurissa // Suomen keskiajan arheologian seura (SKAS)
2/2002. Turku, 2002. — S. 4–10 (совместно с С. Бельским, M. Suhonen).
89. New archaeological excavations in Viipuri. Results of field investigations of the 1998–2001 seasons and current research problems of urban history // Fennoscandia archaeologica XIX. — Helsinki: «Gummerus», 2002. — S. 37– 64 (совместно с С. Бельским, А. Курбатовым, Н. Поляковой, M. Suhonen).
90. Ristiretkiaika 1100–1300 jKr. // Karjalan synty. Viipurin läänin historia I. —
Jyväskylä: «Gummerus», 2003. — S. 383–474 (совместно с P. Uino,
M. Hiekkanen).
91. Stadsarkeologi i Viborg // Medeltidsarkeologisk tidskrift 2003:1. Lund, 2003. — S. 14–30 (совместно с С. Бельским, M. Suhonen).
92. 1200-luvun lopun raadiohiiliajoitus Viipurista // Suomen keshiajan
arheologian seura (SKAS) 3/2003. Turku, 2003. — S. 15–20 (совместно с Matti Saarnisto, J.-P. Taavitsainen).
93. Archaeological Cronology of Medieval Vyborg — preliminary results of the
excavations of 1998–2000 // Fenno-ugri et slavi 2002. Dating and Chronolo- gy. — Saarijärvi: «Gummerus», 2004. — S. 98–109.
94. New Studies of Viking Age and Medieval Swords from the Collection of the National Museum of Finland // Fenno-ugri et slavi 2002. Dating and Chronol- ogy. — Saarijärvi: «Gummerus», 2004. — S. 28–35 (совместно с А.Н. Кир- пичниковым, Leena Tomanterä).
95. Viipurin kaupunkikaivaukset 1999-2001 // Viipurin linnaläänin synty. Viipurin
läänin historia II. Jyväskylä, 2004. — S. 88–90.
96. Radiohiiliajoituksia Viipurin arkeologisilta kaivauksilta Viipurin linnaläänin synty // Viipurin läänin historia II. — Jyväskylä: «Gummerus», 2004. —
S. 259–261 (совместно с Matti Saarnisto).
97. Radiocarbon dates from archaeological excavations in Viipuri. The corner site of former Uudenportinkatu and Etelävalli // Fennoscandia archaeologica
XXI. — Helsinki: «Gummerus», 2004. — S. 37–42 (совместно с Matti Saar- nisto).
98. Land-use history of Riekkalansaari Island in the northern archipelago of Lake
Ladoga, Karelian Republic, Russia // Veget Hist Archaeobot 13. Helsinki, 2004. — S. 23–31 (совместно с Teija Alenius, Elisabeth Grönlund, Heikki Simola).