Данная проблема рассматривается на обширном языковом материале славянских (Булыгина Т.В., Всеволодова М.В., Ищук Д.Г., Караулов Ю.Н., Клименко А.П., Михеева Л.Н., Морковкин В.В., Толстая С.М., Толстой Н.И., Шмелев А.Д., Щепин А.Г., Яковлева Е.С. и др.), германских (Брунова Е.Г., Варшавская А.И., Джонсон М., Жалейко Р.А., Лакофф Дж., Трауготт Э.К., Чупрына О.Г. и др.), романских (Бутина Е.В., Марусенко М.А., Потаенко Н.А.), других языков (Бардамова Е.А., Красильщикова К.Б., Сводеш М., Тань Аошуан). Большое количество работ, посвященных исследованию способов отражения категории времени в языке, свидетельствует о глубине и многогранности проблемы того, какими языковыми средствами объективируется понятие времени и каким образом время – фундаментальная категория человеческого бытия и познания – участвует в процессе категоризации постигаемых явлений действительности в языковой знак.
Время как многомерное и сложное для понимания явление концептуализируется в языке. Под языковой концептуализацией в диссертационной работе понимается «процесс и результат интерпретации, обобщения и закрепления в отдельной единице как свойств объекта, так и отношения к нему субъекта» [Симашко 2006, 19]. Среди лексических средств выражения понятия времени центральное место принадлежит специализированным языковым обозначениям времени — собственно темпоральным словам. Однако перечень лексических единиц, в семантике которых зафиксированы определенные представления человека о времени, не ограничивается темпоральной лексикой, поскольку временной компонент может занимать различное положение в семантической структуре языковых единиц. Временной компонент может быть интегрирован в содержательную структуру слов, не имеющих основного лексического значения времени, и входить в число их неотъемлемых семантических признаков. Например, в значениях слов “newborn”, “infant”, “baby”, “child”, “youngster”, “adolescent”, “adult” содержится признак возрастной градации. На основании признака временной длительности (продолжительность: кратковременность) можно противопоставить слова “ache”: “spasm”, “coma”: “blackout”, именем существительным “matinee” обозначается дневной спектакль или концерт, именем существительным “dotage” обозначается старческое слабоумие.
Если изучение собственно темпоральной лексики на сегодняшний день представляет собой одно из сложившихся направлений лингвистических исследований (Клименко А.П., Кронгауз М.А., Моисеев А.И., Мордвинов А.Б., Морковкин В.В., Покровский М.М., Яковлева Е.С. и др.), то рассмотрение проблемы темпоральной семантики нетемпоральных слов является новой, зарождающейся областью исследования. Появление работ, в которых затрагивается данная проблема [Всеволодова 1974; Глызина 1999; Нестерик 2007; Потаенко 1993, 1997; Самойленко 2009; Цапенко 2005], свидетельствует о возрастающем исследовательском интересе к вопросу о том, каким образом слово, относящееся к иному, нежели время, денотативному пространству, способно отражать временные аспекты действительности. Постановка и попытка разрешения проблемы темпоральной семантики нетемпоральных слов представляется новым перспективным направлением лингвистических исследований категории времени.
Актуальность темы исследования обусловлена потребностью в дальнейшем описании способов и особенностей языкового означивания времени, в дальнейшем развитии методов исследования отображения в языковой картине мира таких фундаментальных категорий познания как время, пространство, человек. Актуальность обусловлена также потребностью в дальнейшем развитии методов семантического исследования слов с абстрактным значением.
Гипотезой исследования послужило предположение о том, что внутренняя форма эмотивов может быть способом концептуализации времени в языке. В основе понимания внутренней формы слова лежит положение, выдвинутое А.А. Потебней, о том, что «внутренняя форма есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль» [Потебня 1976, 115].
Предметом диссертационного исследования послужила совокупность имен существительных, обозначающих эмоциональные переживания, в лексическом значении которых присутствует семантический признак «время». Интерес к данной предметной области обусловлен представлением о том, что помимо научного существует собственно «человеческое» понимание времени. Оно обозначается в научной литературе как субъективное, психологическое, индивидуальное, личностное, перцептуальное, наивное, бытовое и т.д. время. Это «проживаемое и переживаемое время» [Яковлева 1994], время, которое «дано в опыте отдельного человека, ориентировано в своем течении по отношению к его сознанию, может осознаваться как протекающее медленно, незаметно, быстро, стремительно и т.д. и кажется конечным, т.е. движущимся к своему концу, смерти отдельного человека» [Стеблин-Каменский 1971, 105]. В субъективном представлении человек проживает и переживает время: определенный момент, период, событие — само выражение «переживание времени» содержит намек на эмоциональный компонент. Многие выдающиеся мыслители указывают на неразрывную связь времени с сознанием и душевными переживаниями человека. Время рассматривается как «не что иное, как растяжение <…> самой души» [Августин 1992, 174], как «форма внутреннего чувства, т.е. процесса наглядного представления нас самих и нашего внутреннего состояния» [Кант 1915, 50], как «создание и выражение человеческого духа» [Вернадский 1988, 47]. «Человеческое» время не тождественно времени реальному, поскольку в процесс формирования образа помимо физических, физиологических, неврологических и сенсорных составляющих входят эмоциональные и когнитивные компоненты [Большой толковый психологический словарь 2001, 149]. Таким образом, время есть не только научная категория, но также категория психологическая. Интерес представляет вопрос о том, каким образом отражено в языке психологическое представление человека о времени, как связываются в семантике языковой единицы темпоральный, эмоциональный и когнитивный компоненты.
В ходе поэтапного отбора исследовательского материала было выявлено 13 эмотивов, в лексических значениях которых присутствует семантический признак «время»: “afterglow”, “aftertaste”, “anticipation”, “apprehension”, “crush”, “foreboding”, “hope”, “infatuation”, “melancholy”, “nostalgia”, “premonition”, “presentiment”, “repentance”. Эмоциональные явления, описываемые данными словами, представляют крайне сложные порождения человеческой психики. Особое внимание в работе было уделено тому, чтобы не подменить семантическое описание слов рассмотрением соответствующих психических процессов, не выйти за пределы языка и, так называемых, «наивных» понятий, закрепленных в семантике слова. В связи с этим, в ходе исследования учитывались, прежде всего, реальные языковые факты.
Объектом исследования является семантическая структура эмотива и место семантического признака «время» в ней.
Единицей исследования послужило значение слова. Под значением языкового знака в работе понимается определенное смысловое содержание, закрепленное за означающим языкового знака [Ильчук 2004, 7; Кобозева 2004, 13].
Целью исследования является установление роли и места семантического признака «время» в формировании значения эмотивов.
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи:
- Выявить группу эмотивов, в значении которых содержится семантический признак «время»;
- Описать и разложить на составляющие компоненты значение эмотива, содержащее темпоральный признак;
- Определить соотношение временного и прочих признаков в эмотивном значении слова;
- Установить особенности сочетаемости эмотивов, содержащих в своем значении семантический признак «время»;
- Определить системные отношения эмотивов, содержащих в значении семантический признак «время».
Для решения поставленных задач использовались следующие методы исследования: метод сплошной выборки, метод анализа словарных дефиниций, метод компонентного анализа, метод контекстуального анализа. Предлагаемая работа выполнена в рамках традиционного семантического подхода. Достоверность исследования обеспечивается опорой на основополагающие положения современной лингвистики.
Материалом для исследования послужили 10 толковых словарей Британского варианта английского языка ведущих издательств Великобритании: Oxford, Cambridge, Longman, Macmillan, в которых наиболее полно отражен лексический состав английского языка XX-XXI веков; художественные произведения английских писателей за последние 15 лет, Интернет-источники (сайты, доступ к которым осуществляется через www.ask.com, материалы, предоставленные The British National Corpus). Проанализировано около 2000 контекстов употребления отобранных для изучения эмотивов, в диссертации представлено более 400 из них. Общий объем рассмотренного материала составляет свыше 5000 страниц.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые делается попытка исследовать темпоральный признак на материале значений эмотивов. В исследовании предпринимается попытка показать, как происходит языковая категоризация времени в единицы, которые относятся к другим понятиям.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно продолжает развитие методов семантического исследования лексических единиц с абстрактным значением, методов исследования темпорального компонента в семантике слов с абстрактным значением. Исследование дополняет существующие методы изучения способов языковой концептуализации действительности. Как результат, диссертационная работа может способствовать решению таких общетеоретических проблем языкознания, как соотношение языка, действительности и мышления человека.
Практическая значимость исследования определяется возможностью использования полученных результатов в курсах лексикологии и стилистики английского языка, лингвистического анализа текста, теории и практики перевода, а также в курсах общего языкознания.
Диссертация, общим объемом 220 страниц состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, списка проанализированных в работе источников, приложения. Общий объем библиографических и лексикографических источников – 226 наименований.
Во Введении обоснованы выбор и актуальность темы, раскрыты цели и задачи исследования, определена новизна работы, теоретическая и практическая значимость, обозначены использованные методы.
В главе 1. «Теоретические основы изучения темпоральной семантики эмотивов» рассматриваются различные походы к пониманию «эмоции» и языковой категории «эмотивности», определяются основные особенности субъективного восприятия времени человеком и устанавливается то, каким образом переживаемые человеком эмоции могут влиять на восприятие течения времени. В данной главе выделяются основные направления лингвистических исследований темпоральной семантики слов, обобщаются наблюдения автора относительно того, каким образом темпоральный компонент может быть представлен в значении лексических единиц.
В главе 2. «Семантический анализ имен существительных, входящих в состав лексико-семантической группы «эмоциональные состояния»» определяется методика отбора исследовательского материала, выявляется совокупность эмотивов, в значениях которых присутствует семантический признак «время», производится их классификация на основании характера переживаемой эмоции, а также на основании содержащегося в их значениях временного признака. В данной главе предпринимается попытка описать и разложить на составляющие семантические компоненты значения отобранных лексических единиц.
В главе 3. «Контекстуальный анализ имен существительных, входящих в состав лексико-семантической группы «эмоциональные состояния»» производится анализ синтагматических связей, в которые вступают изучаемые эмотивы в речи, выявляются модели их сочетаемости с другими словами, предпринимается попытка объяснить специфические особенности сочетаемости данных слов с точки зрения присутствующего в их значениях темпорального признака. В данной главе устанавливается степень обусловленности синтагматических связей изучаемых эмотивов темпоральным признаком.
В заключении содержатся результаты предпринятого анализа, приводятся обобщенные выводы.
В приложении содержится выборка дефиниций имен существительных, входящих в состав лексико-семантической группы «эмоциональные состояния», из толковых словарей английского языка.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Эмотивы, содержащие в значении семантический признак «время», характеризуются «двувершинностью» семантики; в их значениях эмотивный компонент неразрывно связан с темпоральным семантическим признаком.
2. В качестве способа языковой концептуализации времени может выступать внутренняя форма эмотива.
3. Содержащийся в значениях эмотивов семантический признак «время» выполняет интегрально-дифференцирующую функцию. Интегральная функция состоит в том, что среди всей совокупности эмотивов в английском языке выделяется группа слов, объединенных на основании присутствия в их значениях семантического признака «время». Дифференцирующая функция заключается в том, что внутри данного единства характер семантического признака «время» может послужить основанием для разграничения лексических единиц.
4. Признак проекции на временную последовательность «прошлое – настоящее – будущее» неразрывно связан с семантическим признаком «событие» и аксиологическим признаком. Семантический признак «событие» отражает то, что время рассматривается человеком как качественно, событийно наполненное, воспринимается и оценивается через те события, которые его заполняют. Аксиологический признак отражает положительную или отрицательную оценку прошлого или будущего со стороны субъекта, испытывающего эмоцию.
5. Семантический признак «эмоция» в значениях эмотивов обеспечивает интеграцию времен во временной последовательности «прошлое – настоящее – будущее» — связь прошлого и настоящего, настоящего и будущего. Связующая функция эмотивного признака отражает особенность субъективного, психологического восприятия времени человеком.
6. Семантический признак «время» в значении исследуемых эмотивов обусловливает их парадигматические и синтагматические связи наряду с признаком «эмоция, чувство». В сочетаемости эмотивов раскрываются процессуальные, собственно временные признаки «активности», «движения», «текучести». Процессуальность в значении имени существительного передается через временной признак.
Содержание работы
В первой главе очерчен круг основных представлений об эмоции, разграничиваются понятия «эмотивности», «эмоциональности» и «экспрессивности», дается определение понятию «эмотив». Данная глава посвящена также изучению специфических особенностей субъективного понимания времени человеком и рассмотрению вопроса о том, каким образом данное представление может отражаться в семантике различных лексических единиц. В этой главе поднимается проблема темпоральной семантики лексических единиц в целом: выделяются основные направления лингвистических исследований темпоральной семантики слов, предпринимается попытка представить темпоральный компонент как интегрированный в содержательной структуре разнообразных лексических единиц, принадлежащих к различным понятийным областям, и занимающий неодинаковое положение в иерархической структуре значений слов.
Эмоция – это одна из форм психического отражения окружающей действительности, при этом эмоции отображают не столько предметы и явления реального мира, сколько их отношение к потребностям и мотивам отражающего субъекта. Являясь категорией психологической, эмоции на языковом уровне представлены категорией «эмотивности». «Эмотивность» определяется В.И. Шаховским как «имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики, отраженные в семантике языковых единиц социальные и индивидуальные эмоции» [Шаховский 1987, 24]. В настоящем исследовании проблема соотношения категорий «эмотивности», «эмоциональности» и «экспрессивности» разрешается в пользу той точки зрения, при которой представляется необходимым разграничение всех трех понятий. Понятия «эмоциональность» и «эмотивность» разводятся как обозначения проявления одного явления в различных областях знания: понятие «эмоциональность» используется для представления эмоций в психологии, понятие «эмотивность» – для представления эмоций в языке и может быть применено к значению языковых единиц. «Экспрессивность» является результатом употребления единицы в речи (отражает степень выразительности речи индивидуума, силу, интенсивность эмоции и т.д.), то есть несёт функциональный характер и не может быть значением.
Под эмотивами в настоящей работе вслед за Д.Н. Шмелевым понимаются «слова, которые сами по себе обозначают определенные эмоции и переживания»; эти слова не эмоционально окрашенная лексика, поскольку они «не окрашены этими эмоциями», но непосредственно называют их [Шмелев 1964, 106]. Несмотря на большое количество работ, посвященных исследованию эмотивной лексики (Адамчук Т.В., Багдасарова Н.А., Вансяцкая Е.А., Гридин В.Н., Григорян С.С., Жаналина Л.К., Зализняк А.А., Квасюк И.И., Клобуков П.Е., Красавский И.А., Минибаева С.В., Набирухина А.В., Омеличкина С.В., Пелих Е.А., Похмелкина В.Е., Румянцева М.И., Селяев А.В., Фабианова Н., Чхеидзе М.М., Цоллер В.Н., Шаховский В.И., и др.), совокупность эмотивов, содержащих в своих лексических значениях семантический признак «время», в область специального рассмотрения не попадала.
Время объективно и существует помимо ощущений, воли и разума человека. В субъективном представлении время проживается и эмоционально переживается. Время предстает в качестве утекающего, невосполнимого ресурса, оно отождествляется со временем жизни человека и воспринимается как конечное, движущееся к смерти отдельного человека. Субъективное время качественно, событийно наполнено: человек воспринимает время через те события, которые его заполняют, именно из событий человек «выводит» время, но не наоборот. Субъективное время аксиологично, поскольку каждое событие в жизни человека наделяется оценкой. Восприятие последовательности событий во времени связано с установлением причинно-следственных связей между ними. Течение субъективного времени отлично от течения объективного времени: в субъективном времени человек переживает явления замедления/ ускорения хода времени, обратного хода времени, альтернативного и дополнительного времени [Абульханова, Березина 2000; Головаха, Кроник 1984; Ковалев 1979; Лисенкова 1968; Элькин 1961, 1962]. Психологи сходятся во мнении, что переживаемые человеком эмоции непосредственным образом влияют на процесс восприятия объективного хода времени. «Способность психики ставить ощущение скорости движения времени в зависимость не только от ума, но и от сердца является фундаментальным свойством человека любого этноса, любой расы, любой эпохи» [Мурьянов 1978, 57]. Ощущение сжатости или растянутости времени может зависеть от характера переживаемой эмоции: человеку всегда «были знакомы такие замедлители и ускорители переживаемого времени, как тоска тяжелого предчувствия, боль, голод, веселье, энтузиазм; он знал весь диапазон меняющегося с возрастом отношения ко времени» [Мурьянов 1978, 57]; от того, в какой степени эмоция овладевает человеком: «всякое сильное чувствование, захватывающее нас, независимо от того, является ли оно положительным или отрицательным, создает впечатление быстро протекающего времени» [Элькин 1962, 263].
Различные представления человека о времени воплотились в знаки языка на разных его уровнях. Среди лексических средств выражения понятия времени центральное место принадлежит темпоральной лексике, которая отражает результаты научного постижения времени человеком. Представления о субъективном времени и его переживании зафиксированы в значениях слов, отображающих представление о времени жизни, бытийном времени (“life”, “fate”, “destiny”, “childhood”, “adolescence”, etc.), в словах, в значениях которых темпоральный признак неразрывно связан с признаком событийного наполнения (“holiday”, “leisure”, “lull”, “respite”, имя существительное “spree” обозначает промежуток времени, в течение которого человек занят некоторой необузданной деятельностью; “binge” обозначает отрезок времени, в течение которого человек занят чрезвычайно активной, часто пагубной деятельностью), в словах, в значениях которых темпоральный признак неотделим от аксиологического компонента (наиболее счастливое, удачное для человека время обозначается единицами “heyday”, “prime”; неблагоприятное время обозначается единицами “crisis”, “a rainy day”). В семантике ряда слов раскрываются два основных психологических типа восприятия времени: с одной стороны, восприятие времени как возможности, шанса (“opportunity”, “chance”); с другой стороны, понимание течения времени как движения к концу жизни человека, его старения, увядания и смерти. Существует также обширная группа единиц, в значениях которых семантический признак «время» является дифференциальным или же потенциальным. Данные лексические единицы принадлежат к различным денотативным классам, не связанным напрямую со временем: обозначения лиц и предметов, явлений и событий, процессов и состояний. Многообразие и разнородность лексических единиц, в семантике которых зафиксированы представления человека о времени, свидетельствует о том, что время как фундаментальная категория человеческого познания непосредственно участвует в категоризации человеком различных явлений действительности, и это находит отражение в языке. В связи с этим изучение темпоральной семантики различных нетемпоральных слов представляет актуальное и перспективное направление лингвистического исследования.
Во второй главе описывается методика отбора исследовательского материала, определяется состав группы эмотивов, в лексических значениях которых присутствует семантический признак «время». В данной главе предпринимается попытка вскрыть разнородный характер содержащегося в значениях слов темпорального признака и произвести на этом основании классификацию отобранных лексических единиц. Данная глава посвящена также семному анализу значений эмотивов и установлению их внутренней формы.
Основополагающим принципом отбора исследовательского материала явилось наличие в лексическом значении слов семантических признаков «эмоция/ чувство» и «время». Данные семантические признаки устанавливались на основании присутствующих в дефинициях слов соответствующих идентификаторов. В качестве идентификаторов «эмоция/ чувство» рассматривались слова, называющие переживаемую человеком эмоцию/ чувство (“emotion”, “feeling”, “sentiment”, “affection”, “anger”, “anxiety”, “dejection”, “desire”, “despair”, “despondency”, “dislike”, “enjoyment”, “enthusiasm”, “excitement”, “fear”, “fondness”, “fury”, “grief”, “happiness”, “hatred”, “joy”, “liking”, “love”, “passion”, “pleasure”, “pride”, “rage”, “remorse”, “sadness”, “satisfaction”, “shame”, “sorrow”, “sympathy”, “unhappiness”, “worry”, etc.). В качестве временных идентификаторов выступили лексические единицы, принадлежащие к темпоральной лексике: 1) имена существительные с общим временным значением (“time”, “period”, “moment”, “instant”, “occasion”), обозначающие временные промежутки по отношению к данному моменту (“past”, “present”, “future”), обозначающие возрастные периоды или периоды развития (“infancy”, “childhood”, “puberty”, “adolescence”, “adulthood”); 2) имена прилагательные, отражающие временные признаки длительности явления (“brief”, “continuous”, “eternal”, “everlasting”, “fleeting”, “lasting”, “lengthy”, “lingering”, “long-lasting”, “momentary”, “passing”, “perpetual”, “prolonged”, “short”, “short-lived”, “temporary”, “transient”, “transitory”), частотности/ периодичности (“annual”, “daily”, “frequent”, “intermittent”, “monthly”, “occasional”, “recurrent”, “regular”, “repeated”, “sporadic”, “yearly”), последовательности (“earlier”, “following”, “foregoing”, “preceding”, “previous”, “prior”), принадлежности к определенному временному (или же возрастному) периоду (“present”, “past”, “future”; “current”, “contemporary”, “dated”, “modern”; “adolescent”, “aged”, “childish”, “elderly”, “immature”, “infantile”, “juvenile”, “mature”, “old”, “older”, “young”, “youthful”), своевременности (“early”, “late”, “opportune”, “premature”, “timely”, “untimely”, “well-timed”); 3) наречия и наречные сочетания, указывающие на время относительно момента речи (“ago”, “before”, “beforehand”, “earlier”, “in advance”, “later”, “now”, “previously”, “soon”), время безотносительно к моменту речи (“whenever”, “anytime”, “sometime”), длительность протекания действия, состояния (“at once”, “immediately”, “instantaneously”, “instantly”, “right away”, “straight away”); повторяемость процессов и явлений (“at times”, “frequently”, “(every) now and then”, “occasionally”, “often”, “on occasion”, “recurrently”, “regularly”, “repeatedly”, “seldom”, “sometimes”, “usually”), порядок следования явлений и событий во времени (“after”, “afterward(s)”, “ahead”, “before”, “previously”). К числу временных идентификаторов было решено отнести грамматические конструкции “be going + инфинитив”, “be about + инфинитив”.
Семантические признаки «эмоция/ чувство» и «время» вычленяются в значениях всех отобранных лексических единиц, объединяют эти слова в одну лексико-семантическую группу и потому могут считаться интегральными.
Полученный корпус лексических единиц допускает классификацию на основании присутствующих в значении слова признаков «эмоция/ чувство» и «время». На основании признака «эмоция/ чувство» совокупность имен существительных подразделяется 1) на слова, в значении которых эмотивная сема отражает переживаемую положительную эмоцию/ чувство (“afterglow”, “anticipation”, “crush”, “hope”, “infatuation”), слова, в значении которых эмотивная сема отражает переживаемую отрицательную эмоцию/ чувство (“aftertaste”, “apprehension”, “foreboding”, “melancholy”, “premonition”, “presentiment”, “repentance”) и слово, обозначающее переживание амбивалентных эмоций (“nostalgia”). 2) Содержащийся в значениях слов эмотивный признак отражает различный характер переживаемых эмоций; в состав анализируемой группы вошли имена существительные, содержащие следующие типы эмотивных признаков: «любовь» (“crush”, “infatuation”), «страсть» (“infatuation”), «желание» (“hope”, “nostalgia”), «волнение, возбуждение» (“anticipation”), «грусть, печаль» (“melancholy”, “nostalgia”), «сожаление» (“repentance”), «страх, тревога» (“apprehension”), «приятное чувство/ ощущение» (“afterglow”), «неприятное чувство/ ощущение» (“aftertaste”, “foreboding”, “premonition”, “presentiment”).
Семантический компонент «время» отражен в толкованиях слов разнообразными типами временных идентификаторов. Это позволяет говорить о том, что в значениях слов выражены различные аспекты временных отношений действительности: длительность явления, положение во временной последовательности, принадлежность к определенному временному периоду. На основании характера присутствующего в значениях слов семантического признака «время», анализируемую совокупность имен существительных можно подразделить на следующие подгруппы.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
I. Признак длительности отражен в значениях лексических единиц “crush”, “infatuation”, “melancholy”. Признак длительности подразумевает противопоставление «кратковременный: продолжительный».
Признак кратковременности представлен в значениях единиц “crush”, “infatuation”. В лексическом значении имени существительного “crush” помимо семантического признака «кратковременность» содержится временной признак «возраст». Этот признак указывает на то, что соответствующее эмоциональное переживание испытывается человеком на конкретном этапе его жизни, т.е. локализовано на определенном промежутке личностного времени.
Признак продолжительности отражен в значении единицы “melancholy”.
II. Признак проекции на временную последовательность «прошлое – настоящее – будущее» отражен в значении имен существительных “afterglow”, “aftertaste”, “anticipation”, “apprehension”, “foreboding”, “hope”, “nostalgia”, “premonition”, “presentiment”, “repentance”. Настоящее представляется центром, «точкой отсчета», в которой находится переживающий эмоцию субъект; деятельность его психических процессов направлена на воспроизведение прошлого или же на постижение будущего.
1) признак направленности в прошлое отражен в значении имен существительных “afterglow”, “aftertaste”, “nostalgia”, “repentance”.
2) признак направленности в будущее содержится в значениях слов “anticipation”, “apprehension”, “foreboding”, “hope”, “premonition”, “presentiment”.
Следует отметить, что в процессе отбора исследовательского материала не было выявлено случаев присутствия в лексическом значении эмотива семантического компонента «ориентированность на настоящее». Это дает основание сделать вывод о том, что лишь прошлое и будущее становится объектом, на который направлены эмоциональные переживания человека.
В лексическом значении имен существительных “crush” и “infatuation” семантический признак «кратковременность» сопровождается семантическим признаком «интенсивность». В значении единицы “melancholy” семантический признак «продолжительность» сопровождается признаком отрицательной эмоции, признак «интенсивность» не выделяется. Таким образом, в лексических значениях слов отразилось то, что отображение временного аспекта длительности в сознании человека связано с такими характеристиками, как знак эмоции и интенсивность: семантика кратковременности связана с семантикой интенсивности; семантика продолжительности связана с семантикой отрицательного знака эмоции и отсутствием интенсивности переживания. Взаимосвязь указанных признаков неслучайна. Психологи констатируют факт влияния степени интенсивности переживаемой эмоции на ощущение хода времени: всякое крайне интенсивное, захватывающее нас чувство создает впечатление быстропротекающего времени. Явление ускорения хода внутреннего времени относительно внешнего, «сжатия» времени отразилось в семантике слова “crush”. Явление замедления хода внутреннего времени относительно внешнего, «растяжения» времени отразилось в семантике слова “melancholy”. Связь признаков «длительность» и «интенсивность» обусловлена также особенностями восприятия времени живым существом: в основании восприятия времени лежит чувство ритма – ощущение изменений интенсивности происходящих процессов. Взаимосвязь переживаемой эмоции (положительной или отрицательной) и длительности представляет особенность собственно «человеческого» времени, его субъективного, наивного восприятия: в условиях переживания положительных эмоций время «сокращается», в условиях переживания отрицательных эмоций время «растягивается».
Присутствие в значениях слов семантического признака ограниченной длительности указывает на то, что обозначаемая эмоция соотносится с конкретным, дискретным моментом/ отрезком на временной оси. Отрезок времени, с которым соотносится эмоциональное состояние, представляется событийно наполненным: он выступает в качестве «вместилища» эмоции; эмоция выступает в качестве его событийного наполнения. Таким образом, время и эмоция «слиты» воедино: эмоция существует во времени, «течет» и изменяется вместе с ним. Собственно время представляется не физической абстракцией, «пустой» длительностью, но качественно наполненным, проживаемым и переживаемым, постигаемым через наполняющие его события.
Временная последовательность «прошлое — настоящее – будущее» отражает линейную (пространственную) модель восприятия времени человеком. Собственно время – прошлое или будущее – становится тем объектом, на который направлены психические процессы, происходящие в человеке. В лексических значениях эмотивов, содержащих признак проекции на временную последовательность «прошлое — настоящее – будущее», вычленяется семантический признак «событие», который указывает на то, что время – прошлое или будущее – раскрывается через определенное событие. Иными словами, время воспринимается человеком как качественно, событийно наполненное, оно познается и оценивается человеком через те события, которые его заполняют. В значениях имен существительных “afterglow”, “aftertaste”, “apprehension”, “foreboding”, “nostalgia”, “premonition”, “presentiment”, “repentance” содержится аксиологический признак, который указывает на отношение человека к прошлому или будущему – его положительную или отрицательную эмоциональную оценку. В значении имени существительного “hope” аксиологический признак не выделяется, однако в нем содержится семантический признак «желание»; желание, по словам Е.М. Вольф, представляет «основную модальность, связанную с оценочной семой «+»» [Вольф 1985, 125], следовательно, сема положительной оценки объекта (событий будущего) интегрирована в семантике желания. Присутствие аксиологического признака в значениях слов связано с тем, что восприятие человека осуществляется в эмоциональной сфере, где процесс отражения определенного фрагмента окружающей действительности неотделим от его эмоциональной оценки.
В значениях лексических единиц семантический признак «будущее» сопровождается семантическим признаком «возможность/ вероятность». С одной стороны, присутствие данного признака указывает на то, что в сознании человека будущее связывается с категорией реальной возможности, представляющей потенции последующего развития, скрытые в недрах самой объективной реальности. С другой стороны, данный семантический признак отражает категорию гипотетической модальности: субъект не знает, что произойдет в будущем, он лишь предполагает, прогнозирует, выражает свое мнение. Данное мнение сформировано иррациональным способом познания и является аффективным. Имена существительные, содержащие в своих значениях семантический признак «будущее» представляют чувство-мнение, сформированное относительно событий будущего.
Особенностью единиц, содержащих в своих лексических значениях семантический признак «прошлое» явилось то, что в их семантике отражен различный характер связи прошлого и настоящего. В семантике единиц “afterglow” и “aftertaste” между переживаемым эмоциональным состоянием и событием, локализованным в прошлом, устанавливаются отношения временной последовательности; отношения временной последовательности устанавливаются на основании выделения причинно-следственных связей между произошедшим событием и переживаемой в настоящий момент эмоцией — прошлым и настоящим. Настоящее представляется как обусловленное прошлым: все, что сейчас происходит, есть следствие того, что имело место ранее. Таким образом, прошлое предстает не только как существующее, хранящееся в памяти, но и как активный компонент самой объективной действительности. В семантике имен существительных “nostalgia”, “repentance” прошлое связано с настоящим в памяти, душе человека: воспоминание вновь заставляет действовать прошлое, и позволяет ему воздействовать на настоящее. Прошлое не уходит вовсе, оно вновь переживается в душе человека. Идея цикличности, «вечного возвращения» содержится во внутренней форме слов “nostalgia” и “repentance”. В семантике имен существительных “nostalgia” и “repentance” отразилось соединение циклической и линейной модели времени, идей космологического и исторического сознания.
Анализ семантической структуры имен существительных показал, что их «эмотивные» значения являются вторичными. Результатом предпринятого анализа явился вывод о том, что определенная информация о времени содержится во внутренней форме слов. Например, внутреннюю форму «эмотивного» “crush” составляют признаки предельной краткости (и вместе с тем кратности) и интенсивности. На понятийном уровне человеческое сознание вычленяет момент концентрации энергии, некоторой напряженности. Тот временной отрезок, с которым человеческое сознание соотносит эмоциональное состояние “crush”, регистрируется как время подъема эмоциональных сил, время крайне интенсивного переживания. Внутреннюю форму “infatuation” составляют признаки временности/ кратковременности и глупости/ безрассудности. “Infatuation” представляет влюбленность как временное помешательство. Словообразовательная структура имен существительных “afterglow” и “aftertaste” содержит указание на связь прошлого и настоящего: префикс “after” имеет значение “in the time following (an event or another period of time)” [ODE 2006]. Внутреннюю форму слова “afterglow” составляет признак теплого, приятного ощущения как следствия чего-либо произошедшего ранее. Внутреннюю форму слова “aftertaste” составляет признак некоторого ощущения как следствия чего-либо произошедшего ранее, признак «затянувшегося» ощущения. Это позволяет сделать вывод о том, что способом языковой концептуализации времени послужила внутренняя форма эмотивов.
В третьей главе исследуются особенности функционирования в речи эмотивов, содержащих в своих лексических значениях темпоральный компонент. В данной главе выделяются основные модели сочетаемости слов, и устанавливается роль темпорального компонента в синтагматических связях слова. В данной главе анализу подвергаются модели сочетаемости слов, которые обусловлены присутствующим в их значениях темпоральным компонентом. В данной главе предпринимается попытка понятийного анализа эмотивов и выявления того понятия времени, которое отражено в их семантике.
Предпринятый контекстуальный анализ исследуемых эмотивов свидетельствует о том, что специфика их употребления в речи зависит от семантического признака «время» в их лексических значениях. Семантический признак «время», наряду с признаком «эмоция/ чувство», обусловливает их парадигматические и синтагматические связи.
Эмотивный признак значения выражает эмоцию как существующую во времени и наделенную теми же признаками, что и время – активности и процессуальности. Эмоциональное переживание представляется как процесс. Процессуальность в значении имени существительного передается через временной признак. Характеристики «активности», «движения», «текучести» проявляются в сочетаемости имен существительных с глаголами движения (“go”, “pass”, “drag”, “fleet”, “come”, “creep”, “stop”, etc.) и с именами прилагательными, образованными от глаголов движения (“passing”, “fleeting”, “dragging”, etc.), с глаголами “begin”, “end”. 1) If a serious crush goes on and on for weeks, months, or even years, it could be turning into an obsession [http://www.ask.com/]. 2) The silent description of the dark scene seems to hold in all emotion, until it all breaks loose, and the melancholy that drags on throughout the poem is let out [BNC]. 3) The elation, the excitement and the wonderful afterglow of making love to her had left him in a mood of carefree tenderness [Dunant]. 4) But as Merrill hung up her wetsuit in the garage upon her return her apprehension came back [BNC]. 5)‘Jack is a free tenant’, — Isabel managed to reply, a shivery premonition of danger beginning to creep along her nerves [BNC]. 6) Infatuation begins as an important emotional signal to point you in the direction of desire and get you moving [Peach]. 7) The infatuation will end once the two of you go out on a date and get to know each other [http://www. answers.yahoo.com/]. 8) At this point the premonition ended [BNC]. 9) Elizabeth Mowbray was baffled by the girl’s refusal to see the matter in its true light and more than a little troubled by what she was beginning to see as something other than a passing infatuation [BNC]. 10) Thrown together for the duration of this working holiday, Ross now perceived in Minton an unavoidable ‘degree of melancholy that was both fleeting and profound’ [BNC]. В эмоциональном переживании, воплощенном в значении исследуемых эмотивов, человек фиксирует течение времени, его ход; воспринимает последовательность времен, связь прошлого и настоящего, настоящего и будущего.
Семантическое содержание исследованных имен существительных опирается на определенные понятийные или познавательные модели. Установлено, что семантика проанализированных эмотивов строится вокруг определенного субъективного представления человека о времени. На понятийном уровне “crush” — это случай, момент эмоционального напряжения, конфликтная, проблемная ситуация. Still, there are ways to make it all easier…and less painful. Read on, and you’ll get some great ideas and tips for dealing with crushes. (ср. “to deal with — (of affairs) manage; attend to: How shall we deal with this problem?” [OALDCE 1974]). Katie, 12, told us that she wasted third, fourth and fifth grade swooning over a guy named Kevin. Her suggestion for getting over a crush? [http://www.ask.com/] Выдвижение на первый план временной семантики в значении слова подтверждают ассоциативные связи анализируемой единицы. Crushing on someone: bouts of happiness [http://www.ask.com/] (имя существительное “bout” обладает временным значением и обозначает период некой интенсивной деятельности: “a short period of intense activity of a specified kind” [ODE 2006]).
Семантика единицы “infatuation” строится вокруг представления о том отрезке времени, в течение которого человек ведет себя безрассудно. Carson smiled indulgently. Dearest Anna! She’s a little young for a holiday infatuation, but we all have them sooner or later. Thank goodness they never last [BNC](период отпуска, каникул часто характеризуется тем, что человек позволяет себе или может себе позволить расслабиться, наделать глупостей, завести курортный роман и т.д.).
Семантика имени существительного “melancholy” иллюстрирует то, что эмоция «накладывается» на тот промежуток времени, который характеризуется отсутствием активной деятельности человека. I hate to sound sappy, but anything can make me cry, and I still get melancholy during the fall or when the sun goes down [BNC]. Отсутствие активной деятельности человека обусловлено тем, что данный промежуток времени — например, пора глубокой осени, темное время суток — является объективно непригодным, неудобным для выполнения каких-либо работ. Выявлено то, что в семантике единиц “crush”, “infatuation”, “melancholy” эмоция «налагается» на определенную «матрицу» времени.
Образ «хорошего», «доброго» прошлого отражен в семантике имен существительных “afterglow”, “nostalgia”. Образ «плохого», «дурного» прошлого представлен в семантике имен существительных “aftertaste”, “repentance”. В семантике имен существительных “afterglow” и “aftertaste” отразилось то, что между произошедшим событием и переживаемой эмоцией — прошлым и настоящим – устанавливается причинно-следственная зависимость. Установление причинно-следственных связей свидетельствует о том, что человек воспринимает время в его линейном течении – однонаправленном, необратимом и непрерывном. Прошлое, хотя и представлено лишь в чувстве человека, рассматривается как часть объективной действительности, поскольку оно есть причина того, что происходит в настоящий момент. Прошлое уходит, но оставляет после себя «след» в душе человека. Переживаемая в настоящий момент эмоция есть «след», оставленный ушедшими событиями. I am the first person to admit that success is not that frequent at Athletico and on those rare occasions when it comes we are always left with a nasty aftertaste to spoil it [BNC].
В семантике имен существительных “nostalgia” и “repentance” нашло отражение совмещение идей линейного и цикличного движения времени. Идея линейного течения времени выражена в том, что время отождествляется с линией жизни человека, где прошлое есть безвозвратно ушедшая молодость, настоящее есть старость. 1) Strange, inadmissible nostalgia for the Seventies… after all, they were the years in which we were young [BNC]. 2) A death-bed repentance and confession might gain him entrance into heaven; it might save his soul, but it could not save his reputation after a lifetime of dishonour [BNC].Идея цикличности отражена в том, что в сознании и душевных переживаниях человека время обратимо: человек способен воссоздать в душе события прошлого, эмоционально пережить их еще раз. Or they may appeal to our feelings — advertisements that evoke nostalgia, or involve appealing children and animals; that make us laugh or rely on sex appeal, are all playing on our emotions to persuade us to buy [BNC] (глагол “evoke” имеет значение воскрешения чего-либо ушедшего, более не существующего: “call up (spirit from the dead; memories; energies)” [PODCE 1972]).
В семантике имени существительного “repentance” отражено то, что настоящий момент воспринимается человеком как переломный: момент конца старой жизни и начала новой. Taking this step demands genuine repentance which signifies cleansing from sin and death to the old way of life and resurrection to the new [BNC]. Это момент, связующий прошлое и будущее. Человек воспринимает покаяние как возможность начать все с начала; человеческая жизнь рассматривается не как линейный отрезок, заключенный между рождением и смертью, а как непрестанно повторяющийся цикл.
Образ благоприятного, «доброго», желаемого будущего отражен в семантике имени существительного “hope”. Семантика данного имени существительного строится вокруг представления о времени/ будущем как возможности, шансе осуществить желаемое. Восприятие будущего как возможности осуществления задуманного является основанием формирования надежды и представляет семантический стержень слова (подтверждением может служить тот факт, что анализируемое имя существительное развило значение «возможности, шанса»: “[chance] a chance of succeeding or something good happening” [LDCE 1995], “be past/ beyond ~: without possibility of success, recovery, etc.” [OALDCE 1974]. Ср. “to hope – 1a: to desire with expectation or belief in the possibility of obtaining: cherish hope” [WTNIDEL 1993]). Человек верит в то, что время предоставит ему шанс – благоприятный момент для осуществления задуманного. Developments in fertility treatment, however, have given many such couples renewed hope that they may be able to have a baby [BNC].
Образ неблагоприятного, «злого» будущего отражен в семантике имен существительных “apprehension”, “foreboding”, “premonition”, “presentiment”. В семантике единицы “apprehension” на первый план выдвигается функция эмоции как способа постижения окружающей действительности, «шестого чувства»: задача человеческого сознания состоит в том, чтобы на основании существующего положения дел познать будущее, сформировать мнение о нем. 1) Looking ahead with apprehension: A dockyard worker contemplates the future after yesterday‘s grim news [BNC]. 2) Even in the failing light, Theda could see that the drive was ill kept, and the surrounding gardens overgrown, and what must once have been a graceful line of trees bordering the rutted gravel lane now struck a flutter of apprehension in her breast [Dunant].Человек осознает существующее в настоящий момент неблагоприятное положение дел и именно поэтому испытывает страх и тревогу по отношению к будущему. То, что эмоция “apprehension” рассматривается как особый способ – иррациональный, аффективный — постижения будущего, раскрывается в контекстах употребления анализируемой единицы с именем прилагательным “unconscious”: Unseeing, she stared at the perfection of the exotic plant, hugging her sides in unconscious apprehension, her fingers pressed against her ribs [Grimwood].
Семантика имен существительных “foreboding”, “premonition”, “presentiment” строится вокруг аффективного представления о времени как о всемогущей силе, которая предопределяет ход событий и распоряжается жизнью человека. Человек испытывает страх, тревогу вследствие осознания того, что он находится во власти времени, и ощущения собственного бессилия пред ним. Будущее воспринимается человеком как скрытое от него, недоступное, однако движущееся по направлению к нему, неизбежно наступающее, надвигающееся. Существующие в настоящий момент факты действительности рассматриваются субъектом в качестве предостерегающих знаков, посылаемых будущим. 1) At the end of June I was in the Shire, but a cloud of anxiety was on my mind, and I rode to the southern borders of the little land; for I had a foreboding of some danger, still hidden from me but drawing near [Tolkien]. 2) The world and its leaders reacted very differently to the news of his fall: Westerners, even those who had flattered him, rejoiced, but the rulers of Third World or Communist states mourned him — not only for his own violent end, but also because they saw it as a premonition of their own impending fates [Brown].
В семантике единицы “anticipation” отразилось утилитарное отношение человека ко времени: человек готовится к будущему, планирует свою деятельность; будущее для него – это череда запланированных или ожидаемых событий. В семантике данного имени существительного отражено то, что человек верит в собственную способность повлиять на время: определенным действием «зазвать» будущее. Believed to be the ghosts of drowned men and women, the females frequently cause shipwrecks for love of a human sailor; a person soon to die by drowning is said to see a mermaid cutting a caper upon the water’s surface, in anticipation of fresh company [BNC]. Иными словами, человек может заранее, заблаговременно «подготовить» будущее (ср.: согласно данным лексикографических источников, сочетание “in anticipation of” имеет собственно временное значение заблаговременности, преждевременности: “in advance” [OALDCE 1974]).
В значениях эмотивов с признаком проекции на временную последовательность «прошлое – настоящее – будущее» эмотивный компонент выполняет интегрирующую функцию. Данная функция проявляется в том, что «эмоция» обеспечивает связь времен во временной последовательности – прошлого и настоящего, настоящего и будущего. Прошлое материально прошло, но оставило след в душе человека. Будущее еще не наступило, но человек предчувствует дальнейшее развитие событий по существующему положению дел. События прошлого и будущего эмоционально переживаются в настоящий момент — они существуют в настоящем в душе человека.
Предпринятое исследование позволяет сделать вывод о том, что рассмотренные эмотивы характеризуются «двувершинностью» семантики, поскольку признаки «эмоция» и «время» существуют и актуализируются в неразрывной взаимосвязи. Эти два признака являются ведущими и формируют ядро значений слов. По своему лексическому значению изученные слова не принадлежат к собственно темпоральной лексике. Однако их семантическое содержание включает временнóй компонент и на этом основании они могут быть включены в денотативный класс время, а внутри него могут быть отнесены в подкласс «субъективное время».
В заключении подводятся итоги семантического исследования эмотивов, содержащих в своих лексических значениях семантический признак «время», излагаются основные выводы и результаты, намечаются перспективные пути дальнейшего исследования темпоральной семантики слов.
Содержание диссертации отражено в следующих работах автора
1. Артюшина Ю.О. Темпоральная семантика нетемпоральных слов в современном английском языке (на примере обозначений эмоциональных состояний)// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». – № 1. – М.: Изд-во МГОУ, 2010. – С. 90 — 95. – 0,6 п.л.
2. Артюшина Ю.О. Темпоральный компонент значения имен существительных, обозначающих эмоциональные состояния, в современном английском языке// Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». – № 2. – М.: Изд-во МГОУ, 2010. – С. 93 – 97. – 0,5 п.л.
3. Артюшина Ю.О. Субъективное время как одна из базовых языковых моделей времени// Лингвистический Вестник (лингвистический научно-практический вестник). – Выпуск 3. – Брянск: ЛАДОМИР, 2007. – с. 12 – 18. – 0,5 п.л.
4. Артюшина Ю.О. Культурно-языковой аспект изучения временной лексики в современном английском языке// Актуальные проблемы английской лингвистики и лингводидактики: Сборник научных трудов. — Выпуск 6. – М: Прометей МПГУ, 2007. – С. 11 – 16. – 0,3 п.л.
5. Артюшина Ю.О. Темпоральная семантика нетемпоральных слов// Сборник материалов научной сессии по итогам выполнения научно-исследовательской работы на факультете иностранных языков Московского педагогического государственного университета за 2008 – 2009 год. – М.: Издательство «Прометей» МПГУ, 2009. – С. 13 – 15. – 0,2 п.л.
6. Артюшина Ю.О. К вопросу о способах отражения категории времени в языке// Лингвистический Вестник (Межвузовский сборник научных трудов). – Выпуск 5. – Брянск: РИО БГУ, 2009. – С. 5 – 10. – 0,4 п.л.