Вместе с тем актуальность научно-исторического исследования часто определяется не только мерой изученности того или иного исторического сюжета, но и запросами настоящего времени. Радикальные политические и социально-экономические перемены рубежа 1980 – 1990-х годов и связанная с ними социально-политическая нестабильность повлекли за собой смену ценностных ориентиров значительной части общества и политического истеблишмента. Как это уже не раз случалось в отечественной истории, вслед за всплеском либерально-радикальных политических настроений произошло «пробуждение» – и в текущей политике, и в общественном сознании – интереса к консервативным ценностям и консерватизму как политической идеологии и практике.
Историография исследуемой проблемы. Русский консерватизм, еще сравнительно недавно находившийся у нас в забвении, стал в последние годы одним из наиболее активно разрабатываемых аспектов интеллектуальной и политической истории России XIX – XX вв. Свидетельством важных сдвигов в изучении этого феномена общественно-политической и социокультурной жизни было появление специальных историко-библиографических обзоров, а также исследований, посвященных анализу современной историографии русского консерватизма.
Прежде всего, следует сказать, что в изучении консерватизма наметилась известная специализация. Проблема рассматривается в общетеоретическом плане, в русле компаративных исследований русского и западного консерватизма. Одной из дискуссионных является проблема периодизации русского консерватизма. Вместе с тем и здесь складывается определенный консенсус: практически все исследователи выделяют именно рубеж XVIII – XIX вв. как период зарождения отечественного консерватизма. В сфере специального исследовательского анализа находятся политико-правовые, социально-экономические идеи русских консерваторов второй половины XIX – начала XX вв. Предметом монографического исследования стало участие консерваторов в формировании российской многопартийности начала XX в. Заметно меньше в качестве предмета специального анализа рассматривалась, до недавнего времени проблема «консерваторы и национальный вопрос». При этом основное внимание уделялось ее трактовкам в консервативной мысли конца XIX – начала XX вв.
Значительным событием в отечественной историографии стал выход в 2000г. книги «Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика», подготовленной в Институте российской истории РАН коллективом авторов (В.Я Гросул, Б.С. Итенберг, В.А. Твардовская, К.Ф. Шацилло, Р.Г. Эймонтова). Это первый обобщающий труд отечественных историков, в котором эволюция теории и практики консерватизма прослежена со времен Екатерины II до начала ХХ в. В книге отмечается, что после 1861г. консерватизм существенно изменяется, наступает время поисков новых установок применительно к реалиям пореформенного времени. Особо подчеркнуто, что основными органами консервативной печати в это время становятся именно издания М.Н. Каткова: «Московские ведомости» и «Русский вестник», значение которого падает уже с 1880-х гг. С точки зрения авторов коллективной работы, «новый русский консерватизм» получает, наконец, свое более или менее законченное оформление в 1880-х годах (С.219). Вместе с тем авторы справедливо пишут, что «живые люди с их характером, мироощущением далеко не всегда укладываются в жесткие рамки понятий консерватизма или либерализма» (С.255).
Если в начале XIX в. толчком к оформлению консервативной доктрины послужили проекты либеральных преобразований, разрабатывавшиеся самим правительством, то пореформенный консерватизм, с точки зрения авторов коллективной монографии, стал ответом на появление в российской общественной жизни левого радикализма. Авторы выделяют вскоре определившиеся главные политические жупелы консервативной публицистики: “нигилистов”, “поляков” (позднее, примерно с 1880-х годов – «евреев»), а также «потворствующих» им либералов, которые уже с рубежа 70 – начала 80-х гг. XIX в. стали основной мишенью критики в изданиях, прежде всего М.Н. Каткова. Истоки «разложения» общества и государства связывались консерваторами, как показано в коллективном исследовании, и с результатами проведенных реформ. Реальные трудности модернизационного процесса обусловили новый общий разворот русской мысли к осмыслению национальной специфики в первые пореформенные десятилетия. Но именно национально-православный «акцент» становится одной из главных примет русского консерватора.
Опыт анализа взглядов ряда видных русских консерваторов (Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, Л.А. Тихомирова) по проблеме соотношения традиции, государства и модернизаци предпринял А.В. Репников в монографии «Консервативная концепция российской государственности». Он показал, что консерваторы отличались критическим отношением к однолинейной схеме общественного развития, обосновывали идеи множественности культур. Репников особо выделил группу «консерваторов-государственников». С его точки зрения, они противостояли не только либералам-западникам, но и славянофилам. В своей следующей монографии «Консервативные концепции переустройства России» А.В. Репников существенно расширил круг рассматриваемых персонажей. Хронологические рамки работы охватывают период от 1890-х годов XIX в. до 1920-х годов ХХ в. Поэтому в работе нет специального анализа консерватизма 1860 – 1880-х годов, мировоззрения М.Н. Каткова в первую очередь. Общее научное значение этой монографии видится в том, что в ней систематизированы представления консервативных мыслителей и публицистов конца XIX – начала XX вв. о месте Российской империи в мире, конфессиональные и религиозные аспекты их мировоззрения, взгляды на социально-экономические вопросы и другие сюжеты. Репников делает вывод об идеологической и политической неоднородности русского консерватизма, об отсутствии у него единой концепции и программы. Не случайно одна из особенностей сложившейся историографической ситуации состоит в том, что изучение истории русского консерватизма в значительной мере сводится к изучению отдельных исторических персонажей.
Необходимо признать, что в условиях теоретической неопределенности относительно критериев консерватизма именно персональный подход к изучению русской общественно-политической жизни позволяет в какой-то степени уяснить всю сложность проблемы дефиниции понятия «консерватор».
Особое внимание было уделено работам Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, П.Е. Астафьева, С.Ф. Шарапова и др. Весьма полезными при разработке сравнительно- исторических аспектов настоящего исследования оказались работы И.Е. Дронова, посвященные изучению такого близкого к М.Н. Каткову мыслителя, публициста и политика, как В.П. Мещерский. Оригинальность подхода И.Е. Дронова к теме, привлекавшей внимание и других исследователей, состояла в последовательной реконструкции взглядов известного консерватора в виде моделей – политической, экономической и социальной. Это позволило представить и его воззрения на национальный вопрос как своеобразное преломление созданной им социальной модели.
Объектом персонального анализа давно стал и сам М.Н. Катков. В процессе формирования научного понимания его мировоззрения и общественно-политической роли можно выделить три основных этапа: 1) дореволюционный; 2) советский 3) современный (постсоветский).
Дореволюционная литература вопроса зарождалась в русле основных направлений общественной мысли. Находясь около трех десятков лет в центре общественно-политических дискуссий, Катков породил о себе множество самых разноречивых отзывов современников. Социалист А.И. Герцен, например, имея в виду газету Каткова, писал, что «в царствование Александра II правящие круги занялись фабрикацией собственной популярности и литературы бдящей и идолопоклонствующей». Младший же современник Каткова В.В. Розанов, наоборот, утверждал, что «Катков создал государственную печать в России и был руководителем газеты, которая, стоя и держась совершенно независимо от правительства, говорила от лица русского правительства в его идеале, в его умопостигаемом представлении».
Крайне отрицательный отзыв о Каткове дал писатель Н.С. Лесков, особо отметив опасные последствия непримиримо жесткой позиции редактора- издателя «Московских ведомостей» в отношении Польши: «в пылу священного восторга M. H. Катков не разглядел и не сообразил, на чью мельницу льет воду, не понимая, какого непримиримого и лютого врага готовит России и русским в каждом поляке, согнанном с отцовского будынку и лишенном права даже с сыном разговаривать на языке своих отцов». Лесков обратил внимание и на уязвимость социальной политики, которую отстаивал Катков в польском вопросе, «одной рукой, по сю сторону Вислы, поддерживая дворянство, эту миражную опору трона, а другой, по ту сторону той же самой Вислы, натравляя на всякого пана и шляхтича оравы самой разнузданной черни…»>Иную точку зрения позднее высказал известный публицист М.О. Меньшиков, сравнив «громовые статьи Каткова» периода польского восстания 1863 – 1864 гг. с
«голосом патриарха Гермогена, как бы воскресшим через два с половиной века в сходственных обстоятельствах польской смуты». «Ошибку» же Каткова Меньшиков видел в том, что «он меньше верил в народ, который любил, нежели в бюрократию, которую презирал». В свое время, откликаясь на сопровождавшие смерть Каткова скорбные сожаления и преувеличения его поклонников, В.П. Мещерский, напротив, проявил заметную сдержанность:
«Что это была крупная личность как публицист и что смерть его оставляет за собою пробел невосполнимый, это – несомненно. Но, – по врожденному русскому обычаю, коли молиться, так лоб расшибать, – во все было внесено преувеличение и фальшь» .
На первом историографическом этапе, когда шел процесс формирования комплекса мемуарно-аналитической литературы, сохранения и систематизации творческого наследия самого Каткова, наибольший вклад в разработку темы внесли, конечно, его сотрудники, сторонники и последователи. Либеральных авторов больше привлекала деятельность Каткова во главе «Русского вестника» во второй половине 1850 – начале 1860-х гг., когда он выступал с программой либеральных реформ. Исключение составляет основательный труд А.А. Корнилова «Курс русской истории XIX в.», в третьей части которого нашел отражение процесс становления и развития консервативных взглядов Каткова по вопросам внутренней политики 1860 – 1880-х гг. Следует также отметить книгу о Каткове писателя и публициста Р.И. Сементковского, написавшего ее для «Биографической библиотеки» Ф. Павленкова наряду с биографиями Бисмарка, Дидро, Канкрина и Кантемира. Но книга о Каткове вследствие своей критической направленности к обращению в публике допущена не была.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Советский этап разработки вопроса ознаменовался, прежде всего, определенными достижениями в области изучения и публикации ценных архивных документов, как непосредственно исходивших от Каткова, так и зафиксировавших свидетельства о нем современников. Характерным для советской историографии стала оценка итогов деятельности редактора-издателя «Московских ведомостей» в «Литературной энциклопедии» (1931 г.): «Катков оставил заметный след в истории русской публицистики, сумев объединить вокруг себя все темные силы дворянско-помещичьей реакции». Что касается политических взглядов и общественных связей Каткова второй половины 1850 – начала 1860-х годов, то они стали объектом специального анализа уже в 1970 – 1980-х годах.
Первым в советской историографии специальным исследованием общественно-политических и экономических воззрений Каткова в 1863 – 1887 гг. была монография В.А. Твардовской. Эта книга, появившаяся тридцать лет назад, до сих пор сохраняет научную ценность. В соответствии с идеологическими и методологическими императивами того времени, но на основе скрупулезного изучения изданий Каткова, архивных фондов, мемуаров и других источников В.А. Твардовская реконструировала процесс становления и эволюции консервативного мировоззрения М.Н. Каткова в 1863 – 1887 гг. Заслугой исследовательницы стал подробный анализ его позиции в условиях польского кризиса 1863 – 1864 гг. и обоснования им своей программы в отношении последующего урегулирования этого вопроса. Твардовская показала, что Катков наряду с методами военного подавления восстания предлагал и комплекс реформ, направленных на то, чтобы оторвать польскую шляхту как главную силу «мятежа» от крестьянских масс в Царстве Польском и западных российских губерниях. Основные результаты своих исследований в отношении Каткова В.А. Твардовская изложила (в обновленном виде) и в рамках коллективной монографии «Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика» (М., 2000), о которой уже упоминалось. Вместе с тем за пределами внимания Твардовской остались воззрения Каткова на международные отношения и опыт других стран и народов. Весьма тщательный и тонкий анализ контактов, взаимоотношений и нередко острых столкновений редактора-издателя «Московских ведомостей» с высшими государственными сановниками и целыми правительственными ведомствами эпохи Александра II был дан в монографии В.Г. Чернухи.
Говоря о внешнеполитических взглядах Каткова, следует отметить, что и они не были обойдены советской историографией. Позиция редактора- издателя «Московских ведомостей» по отношению к франко-прусской войне 1870–1871 гг. специально рассмотрена в монографии С.В. Оболенской. Отношение «Московских ведомостей» к Восточному кризису второй половины 70-х гг. XIX в. и русско-турецкой войне 1877 – 1878 гг. нашло отражение в работе И.С. Рыбаченок. Роли Каткова и связанных с ним французских журналистов в подготовке русско-французского союза уделил известное внимание в своей классической монографии А.З. Манфред.
С начала 1990-х годов наступает новый – постсоветский этап, отмеченный публикациями монографий, статей и сборников документов, в которых получают отражение мировоззренческие основы и деятельность значительного числа консервативных мыслителей. Жизни и деятельности М.Н. Каткова посвящены работы как публицистического и справочно- биографического, так и научно-исследовательского характера. Главным образом изучались его общие социально-политические воззрения, концепция монархизма, место среди других консервативных мыслителей и государственных деятелей пореформенного времени. В ряде работ рассматриваются начальный этап пребывания Каткова на издательском и журналистском поприще, его взгляды во второй половине 1850 – начале 1860-х гг. , в частности, взаимоотношения с А.И. Герценом. Об отношении М.Н. Каткова к Великобритании и его «англофильстве» писали Б.С. Итенберг и А.И. Минаев. Проблема зависимости идей Каткова от наследия западноевропейского консерватизма поставлена в диссертации Н.В. Поляковой. Внешнеполитические воззрения Каткова преимущественно в конце 1870 – 1880-е гг. проанализированы В.М. Хевролиной. Заслуживает внимания и сформулированная А.В. Репниковым проблема восприятия изданий Каткова за рубежом. В русле современных междисциплинарных направлений исследований деятельность Каткова была рассмотрена в историко- политологической статье А.В. Бражкиной.
В настоящее время и сама литература о Каткове стала предметом специального историографического анализа в монографии С.М. Саньковой. Называть Каткова консерватором, без каких бы то ни было оговорок, она считает невозможным. В этой связи исследовательница отмечает особую трудность определения смежных и пограничных понятий, в частности, таких как «либеральный консерватизм» и «консервативный либерализм». Несмотря на то, что в литературе их часто используют как взаимозаменяемые, С.М. Санькова считает необходимым проводить черту между этими понятиями. Для обоснования различий в позициях либеральных консерваторов и консервативных либералов автором предложены две взаимообусловленные формулы: «реформы для стабильности» как требование либеральных консерваторов и «стабильность для реформ» как лозунг консервативных либералов. С.М. Санькова характеризует взгляды Каткова как одно из проявлений либерального консерватизма, обосновывая при этом его органическую связь с идеологией государственного национализма. При рассмотрении понятия «национализм» исследовательница, в первую очередь, разделяет национализм народов, входящих в состав государств с полиэтническим населением и стремящихся к самоопределению, и национализм как самосознание нации в рамках единого государства. Если в первом случае национализм выступает как сила, стремящаяся к разрушению государства, в котором она существует, то во втором случае национализм стремится всеми силами сохранить существующее государственное образование. Национализм во втором его значении С.М. Санькова и называет «государственным национализмом», считая Каткова одним из его активных идеологов.
Следует сказать, что принцип государственной национальности как основы единства страны, отстаивавшийся Катковым, привлекает внимание и других исследователей. В этом же русле лежит наблюдение А.В. Репникова о том, что «национальность в концепции Каткова – государственное понятие, а племенное происхождение, язык, исторически сложившиеся особенности характера, нравов и обычаев, религия не играют в данном случае никакой роли. Одно исторически выдвинувшееся племя закладывает основу государства, объединяет вокруг себя и подчиняет себе другие племена во имя государственного единства. Это племя получает значение государственной (сейчас бы сказали “государствообразующей”) нации».
В целом же анализ развития историографической ситуации показывает, что при всей интенсивности разработки истории русского консерватизма далеко не все ее важные аспекты подверглись равномерному изучению. К числу недостаточно изученных сюжетов относится и роль этнокультурной проблематики в формировании и эволюции консервативного политического мировоззрения М.Н. Каткова.
Объектом исследования является комплекс политико-публицистических произведений Михаила Никифоровича Каткова (1817– 1887), создававшихся им на протяжении пореформенных десятилетий.
Предметом исследования стала эволюция идеологии русского пореформенного консерватизма с точки зрения взаимосвязи ее этнокультурных и политических составляющих в творчестве М.Н. Каткова.
Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы выявить основные тенденции и особенности развития идеологии русского пореформенного консерватизма на примере изменения мировоззрения М.Н. Каткова во взаимосвязи его этнокультурных и политических компонентов. Раскрыть процесс формирования и основные черты его взглядов на русский народ, а также трансформацию его этнокультурных и политических представлений относительно ведущих европейских наций и государств второй половины XIX столетия.
Для реализации указанной цели необходимо решить следующие задачи:
- выявить соотношение понятий русского и европейского, «охранительства» и «европеизма» в мировоззрении М.Н. Каткова;
- установить основные факторы формирования и эволюции воззрений М.Н. Каткова на русский народ;
- определить степень и характер влияния представлений М.Н. Каткова о русском народе и русском патриотизме на присущие ему трактовки внутриполитической жизни России;
- исследовать трансформацию основных внешнеполитических стереотипов консервативной идеологии, а также их место и роль в расстановке М.Н. Катковым как внутренних, так и международных (европейских) приоритетов российской политики.
Наиболее значимые результаты исследования, полученные соискателем, научная новизна диссертационной работы определяются уже самой постановкой проблемы эволюции идеологии русского пореформенного консерватизма во взаимосвязи ее этнокультурных и политических компонентов. В диссертации впервые подвергаются комплексному анализу взгляды М.Н. Каткова, самого влиятельного консервативного мыслителя и публициста первых пореформенных десятилетий, по широкому кругу актуальных в то время этнокультурных и политических сюжетов. На основе проведенного исследования выявлен ряд стержневых в этом плане проблем (сохранение единства империи и формирование русской нации, способы удержания в составе Российской державы национальных окраин, место России среди других европейских народов и государств и др.), формулировке и решению которых были посвящены основные усилия редактора-издателя «Московских ведомостей».
В настоящем исследовании также впервые:
- осуществлен анализ соотношения понятий «русского» и «европейского» во взглядах М.Н. Каткова. Показано, что, исходя из философского принципа единства в многообразии, мыслитель видел общие основы европейской культуры, прежде всего, в наследии классической древности и построенной на его основе системе классического образования, являвшегося для Каткова едва ли не панацеей от распространения в России нигилистического образа мыслей и вместе с тем надежным средством сохранения ее русской и одновременно европейской идентичности;
- прослежен процесс разработки М.Н. Катковым концепции русского народа как самобытного этнополитического феномена и вместе с тем одной из больших европейских наций;
- показана зависимость разрабатывавшейся М.Н. Катковым концепции русского народа от тех политических вызовов, с которыми сталкивалась российская власть на западных окраинах империи (Польша, Остзейский край и др.) и которые, с его точки зрения, создавали прямую угрозу не только целостности империи, но и существованию русского народа как «политической национальности». Одно из принципиальных положений диссертационной работы состоит в том, что польское восстание 1863 – 1864 гг. стало своеобразным катализатором, стимулировавшим развитие взглядов М.Н. Каткова на русский народ, поскольку сама концепция русского народа складывалась у него в непримиримой борьбе с польским национальным движением и в известном смысле создавалась по принципу «от противного», т.е. от того, что, согласно мыслителю, представляла собой Польша или что писали о России польские публицисты, ставившие под сомнение концепцию большой русской нации;
- выявлена роль этнокультурных стереотипов в системе воззрений русского консерватора на Россию и русский народ;
- исследованы основные тенденции в эволюции представлений М.Н. Каткова о ведущих европейских нациях и государствах второй половины XIX столетия (Великобритании, Германии, Франции). Прослежен его устойчивый интерес к Великобритании, развивавшийся одновременно в руслах традиционного русского «англофильства» и давнего противостояния двух держав на международной арене. Рассмотрено изменение его позиции в отношении Германии: от пропаганды немецкого культурного опыта к борьбе против «германской» угрозы, как внутри Российской империи, так и в европейской политике. Исследован процесс переосмысления им образа Франции, происходившего параллельно с переоценкой внешнеполитических приоритетов России;
- изучены как взаимосвязи, так и противоречия между внутриполитическими и внешнеполитическими представлениями и стереотипами русского консерватора. Раскрыта последовательная амбивалентность в отношениях идеолога русского консерватизма к большим европейским нациям и государствам, выразившаяся в различных, подчас противоположных, оценках, с одной стороны, уроков их внутреннего развития, а с другой стороны – их роли в международных делах;
- проведено сопоставление взглядов М.Н. Каткова по этнокультурной и международной проблематике с воззрениями других русских консерваторов (В.П. Мещерского, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Л.А. Тихомирова, С.Ф. Шарапова и др.). Осуществлен сравнительный анализ индивидуальных «консерватизмов», выявлено общее и особенное в воззрениях М.Н. Каткова, установлены существенно-типические и индивидуально-специфические черты мировоззрения Каткова в сфере этнокультурной и политической проблематики и рассмотрен вопрос о возможности выделения ряда важных признаков русского пореформенного консерватизма в сравнении с охранительной идеологией первой половины XIX в.;
- доказано, что типичными и существенными признаками пореформенного консерватизма не могут быть те или иные европейские «пристрастия» или, наоборот, «антипатии» консерваторов пореформенного времени, поскольку у Каткова они радикально менялись на протяжении его активной общественно- политической деятельности, а у разных консерваторов они могли просто не совпадать;
- установлено, что за различными предложениями пореформенных консерваторов относительно способов удержания в составе империи национальных окраин и желательных для нее союзников на европейской арене сталкивались различные представления о сильных и слабых сторонах самой России и том месте, на которое ей следовало бы претендовать среди других народов и государств;
- обоснован вывод, что при наличии некоторых общих подходов изучения этнокультурных вопросов, единообразия в трактовках широкого спектра этнокультурной и международной проблематики у консерваторов пореформенного времени не было. Но вполне очевидным становилось известное разделение функций: если такие крупные мыслители, как Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, не отказываясь и от выступлений на злобу дня, сосредоточились в основном на теоретической разработке фундаментальных историко-философских, культурологических и конфессиональных вопросов, то М.Н. Катков излагал свое видение этнокультурных проблем сквозь призму публициста, освещающего, прежде всего, вопросы текущей политики;
- с учетом имеющей место научной полемики о дефинициях обоснована характеристика М.Н. Каткова в качестве консерватора, выступающего в рамках новой модели русского консерватизма пореформенного времени как идеологии, разрабатывавшейся в условиях беспрецедентных для России общественных перемен и неизбежно отразившей в своих исходных положениях определенный модернизационный импульс, заданный обстоятельствами ее зарождения и формирования.
Хронологические рамки исследования охватывают первые пореформенные десятилетия: от начала 1860-х годов до 1887 года – года смерти М.Н. Каткова, до конца жизни находившегося у руля своего главного общественно-политического рупора – газеты «Московские ведомости».
Теоретико-методологические основы исследования. В общеметодологическом плане работа базируется на принципах научной достоверности, объективности, всесторонности, историзма. Исследование строится на комплексном применении историко-генетического, историко- типологического, системного подходов. Личностно-биографический подход к разработке темы сочетается с ее постановкой в проблемном ключе в плане выявления соотношения этнокультурных и политических составляющих в эволюции идеологии пореформенного консерватизма.
В связи с этим особое значение приобретает разработка дискуссионной проблемы научного определения категории «консерватизм».
В отечественной историографии XX в., долгие годы формировавшейся под сильным влиянием революционной традиции и коммунистической идеологии, консерватизм зачастую полностью отождествлялся с «реакцией», «ретроградством», консерватизм выступал как идейно-политическая сила, абсолютно противостоявшая социальному прогрессу и передовым общественным движениям. Важным для адекватной формулировки самой проблемы уяснения содержательных аспектов консерватизма стало перенесение акцента с его резкого противопоставления всякому развитию и прогрессу, на его борьбу за сохранение «традиционных, сложившихся основ общественной жизни». В сфере исследовательского внимания в связи с этим оказалась и проблема консервативно-либерального синтеза в самых разных ее вариациях.
Трудности, связанные с научной дефиницией понятия «консерватизм», во многом объясняются тем, что сам термин издавна (а не только в наши дни) был объектом политических манипуляций, с помощью которого те или иные участники общественно-политической жизни пытались не столько точно определить собственное мировоззрение или политическое поведение, сколько решить другие, порой конъюнктурные задачи. В ряде случаев подобная практика политической самоидентификации исторических персонажей некритически заимствовалась историками и привела к чрезвычайной эластичности понятия «консерватор» (как, впрочем, и ряда других политических терминов) в его современном научном употреблении.
При определении критериев консерватизма автор исходит из того, что общественно-политическая жизнь России XIX – XX вв. носила разноуровневый и многоплановый характер. Вместе с тем в ней все-таки можно выделить три основных течения, охватывающие как мировоззренческие основы и доктринально-программные установки, так и сферу социально-политической практики: консерватизм, либерализм и революционный радикализм (революционаризм). В основу этой классификации положены разнопорядковые критерии: с одной стороны, желанная или допустимая мера национального обновления, с другой – выдвигаемый общественный идеал.
Консерватизм в первую очередь отстаивал национальную историческую традицию, выражая в той или иной степени готовность к изменениям во имя сохранения исторически сложившихся политических, социальных и религиозных институтов, причем даже не столько того, что существовало в реальности, сколько присущего консерваторам понимания национальной идентичности как таковой. Одобряемые консерваторами реформы в этом случае выступали как средство достижения консервативной цели, а ее содержание в большой степени зависело от менявшихся исторических обстоятельств. Консервативный идеал мог вообще находиться не столько в настоящем, сколько в прошедшем времени, что предполагало реформы, трактуемые как возвращение к истокам или на некогда покинутые пути национального исторического развития.
Мера адаптации к новым явлениям социально-политической и культурной жизни у разных консерваторов была различной. Для углубленного понимания этой проблемы представляется особенно плодотворным изучение именно пореформенного консерватизма, связанного, прежде всего, с творчеством М.Н. Каткова.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Источниковая база по теме исследования делится на следующие основные группы: 1) публицистика, составлявшая основу идейно- политического творчества М.Н. Каткова; 2) подготовленные им записки программно-политического характера; 3) официальная и частная переписка редактора «Московских ведомостей»; 4) произведения современников М.Н. Каткова: документы программно-политического характера и публицистика, а также дневники, письма, мемуары.
Главное и определяющее значение в формировании источниковой базы работы сыграла публицистика М.Н. Каткова, прежде всего, его передовые статьи для газеты «Московские ведомости». Следует вообще сказать, что в пореформенные годы очень существенно возрастает роль прессы, а «толстый» журнал уступает первенство массовой ежедневной газете, наиболее ярким примером которой и становятся при Каткове «Московские ведомости», выходившие под его редакцией в 1863 – 1887 гг.
Катков писал практически ежедневно, откликаясь на злобу дня. Его передовые статьи посвящались самым разнообразным вопросам текущей политики и общественной жизни, среди которых немалое место занимала и этнокультурная проблематика, рассматривавшаяся им в остро политическом ключе.
Как уже было отмечено в научной литературе, в пореформенные годы публицистика становится первостепенным источником по истории национальных стереотипов. Но выявить и систематизировать предметную направленность множества катковских выступлений в печати современному исследователю не просто. Полезную предварительную работу в этом направлении провел уже сам Катков, в конце жизни систематизировавший содержание своих передовых статей для многотомной публикации, которую осуществила уже его вдова С.П. Каткова. Завершением этого масштабного издания стал «Общий указатель», в котором содержание передовых статей предстает структурированным по разделам внутренней и внешней политики (включая подразделы, связанные с отдельными государствами или важными международными событиями, кризисами, конфликтами, войнами). В области внутренней политики выделены такие «общие вопросы», как «государственная власть», «нигилизм и крамола», «партии России и ее единство». Отдельно сгруппированы материалы по национальным и конфессиональным вопросам: («польский вопрос» с подразделами «восстание» дипломатическая кампания», после восстания»; «еврейский вопрос», «религия и церковь» и др.), а также по этнорегиональным сюжетам («Западный край», «Балтийский край»). В области иностранной политики выделены материалы по отдельным странам и крупным международным вопросам. Указатель позволяет вычленить статьи и по сословно-социальной проблематике («сословия», «самоуправление», «рабочий вопрос» и др.), а также по «учебному делу». Все эти сюжеты рассматривались Катковым зачастую в тесной связи или в соприкосновении с этнокультурной проблематикой.
Важную роль в первоначальной содержательной систематизации огромного публицистического творчества Каткова сыграла работа по отбору его статей для тематических сборников, выпуски которых начались еще при жизни Михаила Никифоровича.
Отличительная черта Каткова-публициста – склонность к многократным повторам, к «разжевыванию» одной и той же мысли даже в рамках одной статьи. Учет этой особенности позволяет шире использовать возможности текстологического анализа его произведений, выявлять нюансы и подчас сложные повороты в ходе его рассуждений. Вместе с тем присущая Каткову склонность к многократному и подчас назойливому повторению излюбленных идей вовсе не исключала его способности к изменению своих взглядов по тому или иному вопросу. При этом на фоне предшествующей «монотонности» всякие новации даже в нюансах его мысли становятся особенно заметными для внимательного читателя и исследователя.
Таким образом, налицо достаточно широкий, представительный и далеко еще не востребованный в должной мере круг источников, который создает основу для изучения поставленной проблемы.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в научных публикациях соискателя, а также в докладах и выступлениях на научных конференциях и заседаниях кафедры истории Московского гуманитарного университета.
Практическое значение диссертации заключается, в том, что, во-первых, она создает известные методические основы для дальнейшей научной разработки взаимодействия этнокультурных и политических аспектов в эволюции идеологии русского консерватизма; во-вторых, результаты исследования могут быть использованы при разработке как общих, так и специальных курсов в рамках вузовского преподавания истории России.
Структура работы состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Первая глава «Формирование концепции русского народа в публицистке М.Н. Каткова» посвящена, во-первых, анализу динамики соотношения понятий «русское» и «европейское» в мировоззрении идеолога русского консерватизма; во-вторых, выявлению роли этнокультурных и политических факторов в становлении и эволюции системы представлений Каткова о русском народе; в-третьих, исследованию складывавшейся у редактора-издателя «Московских ведомостей» общей картины развития российской общественной жизни в свете характерных для него этнокультурных и политических взглядов.
На протяжении всего XIX столетия большую роль в становлении русской мысли (в том числе и ее консервативного направления) играло восприятие и усвоение западноевропейского социально-политического и культурного опыта. В этом смысле не были исключением даже годы царствования Николая I (1825–1855), когда официальная доктрина, базировавшаяся на принципах православия, самодержавия и народности. Проблема была сформулирована тогдашним министром народного просвещения С.С. Уваровым несколько по-другому: как быть с «европейским просвещением, европейскими идеями, без коих мы не можем уже обойтись, но которые без искусного обуздания их грозят нам неминуемой гибелью?» Взгляды Уварова эволюционировали в русле идей европейского романтизма, в соответствии с которыми судьбы народов и государств уподоблялись жизни человеческого организма. Такой подход был, в принципе, не сводим к «замораживанию» России, «неподвижности в идеях».
Крымская война 1853 – 1856 гг. поколебала основы подобного мировидения и дала дорогу большим реформам. Россия стала совершать разворот к Западу. И в основу нового пореформенного консерватизма, как показано в диссертации, лег комплекс не только национальных, но и западноевропейских идей. На примере эволюции мировоззрения М.Н. Каткова удалось проследить, как в его взглядах «европеизм» сочетался с консерватизмом, «русское» — с «европейским». Во второй половине 1850 – начале 1860-х годов он в качестве редактора-издателя журнала «Русский вестник» принимал деятельное участие в обосновании и пропаганде необходимости перемен, заслужив репутацию «англомана».
К опыту Западной Европы М.Н. Катков обращался, развивая свою концепцию русского народа, отождествляемого им с восточной ветвью славянства. Включая малороссов и белорусов в единый русский народ, он ссылался на процессы формирования больших европейских наций.
Как показано в диссертационной работе, с течением лет роль представлений о русской «самобытности» становилась в мировоззрении Каткова все более ощутимой. Все настойчивей утверждая тезис о принципиальной непохожести внутренней жизни России на жизнь других стран, Катков, однако, и в позднюю свою пору не упускал случая использовать в полемике и позитивные, и негативные примеры из зарубежного опыта.
В результате проведенного в диссертации анализа становится очевидным, что бытующая в современной историко-политологической литературе трактовка российского консерватизма XIX в. как теоретически аргументированного традиционализма и будто бы единственной подлинно национальной политической идеологии (в отличие от исключительно заимствованного на Западе либерализма), явно упрощает историческую действительность. И либерализм, и консерватизм в России формировались во взаимодействии «почвы» и западноевропейских заимствований.
Формирование консервативной идеологии в пореформенной России – многонациональной и поликонфессиональной империи – неизбежно ставило перед идеологами этого направления вопросы этнокультурного характера, на которые им приходилось искать ответы, реагируя на различные вызовы как внутриимперской, так и международной жизни. Ключом к широкому спектру возникавших в связи с этим вопросов становилась задача сохранения и упрочения государственного единства. В диссертационном исследовании показано, что во многом определяющее влияние на формирование как всего консервативного направления изданий М.Н. Каткова, так и его собственных воззрений на этнокультурную проблематику, сыграла политическая ситуация первой половины 1860-х гг., отмеченная, с одной стороны, происходившими в стране широкими либеральными преобразованиями, а с другой – открытым вооруженным выступлением против центральной власти на западе империи – в Царстве Польском и соседних российских губерниях со смешанным православно-католическим (украинско-белорусско-польско- литовским) населением. Это были земли, которые и польская, российская стороны считали своими, исторически им принадлежащими, но «отобранными» или, наоборот, «возвращенными».
Первоначальная реакция русского общественного мнения на борьбу поляков за независимость не была однородной и отличалась известной склонностью к компромиссу. Против этого и выступил М.Н. Катков. Возникший, было, в русской общественной мысли вопрос о признании в какой-то мере прав польского народа на независимость, Катков «переформулировал» в вопрос о сохранении России как великой державы. Если поставленная им задача в условиях, сложившихся после Крымской войны, не могла не затронуть чувствительные струны русского общественного мнения, то значение вопроса о независимости Польши, радикально поставленного восстанием, аннулировалось в глазах М.Н. Каткова тем обстоятельством, что польской нации как таковой, по его мнению, вообще не было, – была только склонная к культурной и политической гегемонии польская шляхта.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
В этом полемическом утверждении содержится прямое указание на важную черту начавшей складываться у Каткова концепции русского народа. Если польские публицисты, как он писал в 1863г. «с бесстыдной наглостью начали доказывать Европе, что русская народность есть призрак», то в ответ М.Н. Катков стал утверждать нечто сходное о самих поляках. Причины такой полярности позиций обеих сторон связаны с тем, что две национальные традиции – русская и польская – во многом воспроизводили сходные в своей основе модели национального развития. В частности, «концепции “большого русского народа” (великороссы-малороссы-белорусы) противостояла почти зеркальная польская конструкция (поляки-литвины-русины)». Но тезисом о посягательстве поляков на целостность русского народа для Каткова дело не ограничивалось. Аналогичную угрозу редактор-издатель «Московских ведомостей» чуть позже увидел и в представлении о России как неком подобии «монгольской Орды», которое распространялось среди немецкого (балтийского) дворянства в Остзейском (Балтийском) крае, еще одном важном рубеже на западе Российской империи.
Широко используя для обоснования своей концепции русского народа сравнительный метод, М.Н. Катков обращался и к опыту больших европейских стран: Германии, Италии, Франции. Он исходил из того, что у европейских народов, несмотря на «резкие особенности и местные наречия», гарантией государственного единства выступал общий литературный язык. При этом русский народ, с его точки зрения, выгодно отличался тем, что у него было «несравненно менее розни в языке, чем где-нибудь, и менее чем где-нибудь рознь эта значительна». По мнению М.Н. Каткова, на украинских и белорусских землях «искони жил русский народ, здесь началось русское государство, здесь началась русская вера, и здесь же начался русский язык». В таком историческом контексте Катков оценивал и значение решений Переяславской рады 8 января 1654г., вполне сопоставимых с объединительными процессами, происходившими в XIX в. в Италии и Германии.
В свете подобных представлений о прошлом русского народа эпохи 1860-х годов, отмеченная, помимо прочего, заметным оживлением интереса к этнорегиональным особенностям, языку и культуре украинских и белорусских земель вызывала обеспокоенность редактора-издателя «Московских ведомостей», поскольку, по его убеждению, «всякое усилие поднять и развить местное наречие в ущерб существующему общенародному историческому языку не может иметь другой логической цели, кроме расторжения народного единства». При этом расцвет украинофильства на рубеже 1850 – 1860-х годов М.Н. Катков синхронизировал «со всеми другими отрицательными направлениями, которые вдруг овладели нашей литературой, нашей молодежью, нашим прогрессивным чиновничеством и разными бродячими элементами нашего общества». В конечном счете, украинофильство в представлении Каткова стало одним из орудий «коварной иезуитской интриги». Именно в контексте борьбы с польским «мятежом» и его последствиями М.Н. Катков ставил и вопрос о критериях русскости, часто отождествляемой с принадлежностью к официальной церкви. По его же мнению, «национальность в христианском мире есть дело светское, и определяется не религией, а государством». Общий политический урок, который Катков извлекал впоследствии из анализа опыта борьбы с польским восстанием 1863 – 1864 гг., состоял в следующем: «Всем тогда стало понятно, что если России суждено жить, то в ней может быть только одна государственная национальность и что русская национальность есть не этнографический, а политический термин, что русский народ есть не племя, а исторически, из многих племенных элементов сложившееся политическое тело». В этом он видел «путь здравой национальной политики».
Идеи об антиреволюционности русского народа и чужеродном происхождении революционного движения в России были неизменными составляющими мировоззрения М.Н. Каткова. Вместе с тем, в рамках этих констант взгляды редактора-издателя «Московских ведомостей» на русский народ претерпевали известную эволюцию. В связи с предпринятым Катковым в 1863г. противопоставлением русского народа как целостного образования полякам, якобы представленным только шляхтой, он не мог обойти и еще одно распространенное мнение – о противоположности между «высшими классами» и народом в самой России. Тогдашний взгляд М.Н. Каткова на эту проблему и перспективы ее решения был проникнут оптимизмом. Но вскоре он несколько меняет акценты. А в конце 1870-х гг. начинает настаивать на резком противостоянии русского народа и интеллигенции (в самом широком смысле), подчеркивая ее антинациональный и вместе с тем псевдоевропейский характер. В целом же реакция М.Н. Каткова на актуализированные самим пореформенным временем этнокультурные аспекты развития Российской империи представляла собой попытку соединить элементы «европеизма», укорененного в его мировоззрении с 30 – 40-х гг. XIX в., и достаточно распространенные представления о русской «самобытности». Своеобразной
«скрепой», которая позволяла Каткову сохранять, по крайней мере, внешнюю стройность своих построений, стала навязчивая идея польской «интриги». В конечном счете, она оказалась для него едва ли не универсальным средством объяснения широкого спектра социально-политических затруднений, с которыми все чаще сталкивалась империя.
Вторая глава диссертации «Россия среди великих европейских наций и государств: трансформация этнокультурных и политических представлений русского консерватора» посвящена анализу роли изменявшихся внешнеполитических представлений М.Н. Каткова в расстановке им как внутренних, так и международных приоритетов российской политики. В связи с этим исследуются, во-первых, его отношение к политико-культурному опыту Великобритании и ее роли на международной арене; во-вторых, эволюция его позиции в отношении немецкого культурного опыта и «германской» угрозы, как на западных окраинах Российской империи, так и в европейской политике; в-третьих, первоначальное восприятие и постепенная трансформация в глазах М.Н. Каткова образа Франции, связанного с переоценкой главных внешнеполитических ориентиров России.
Взаимосвязь этнокультурных и политических аспектов в эволюции консервативного мировоззрения М.Н. Каткова прослеживается и при анализе его представлений о месте России и русских среди великих европейских наций и государств XIX столетия. «Европеизм» как характерная черта мировоззрения Каткова предполагал наличие у него определенных предпочтений или, наоборот, опасений относительно тех или иных этнокультурных образований и государств, из которых складывалась Европа. Особенно заметное место в эволюции мировоззрения М.Н. Каткова сыграло осмысление им политико- культурного опыта Великобритании. Еще в конце 1850-х годов раскрывая источники силы и эффективности английской внешней политики, Катков желал «не ослабления Англии, а усиления других народов». М.Н. Катков британский опыт интерпретировал, обращая внимание на то, что гарантии прав личности, которые предоставляет в Англии закон, органично сочетаются там с гарантиями «от злоумышленников», которые дает само общество. В связи с этим и новые судебные учреждения в пореформенной России представлялись Каткову лишь пародией на настоящее правосудие, примеры которому он находил в Англии.
Выступая на международной арене в качестве яростного противника гегемонистских претензий Великобритании, М.Н. Катков применительно к внутренней жизни России зарекомендовал себя как представитель «англофильской» традиции русской мысли.
За выбором, сделанным Катковым в начале 1870-х годов в пользу Германии как образца для реформирования российской школы, угадывалась прямо не высказанная сентенция «в духе Бисмарка»: результатом более основательной постановки школьного дела в Пруссии стало ее военное торжество над Францией. Но почти одновременно Катков начинает все с большей тревогой реагировать на возрастающую военно-политическую мощь Пруссии, а затем и объединенной Германии.
Политический образ Франции в глазах М.Н. Каткова изначально был отмечен чертами ущербности, политическим легкомыслием, цикличной сменой разных «крайних» правительств, революционным брожением. Истоки этой нестабильности Катков обнаруживал в революции конца XVIII в., когда с падением Бурбонов «власть во Франции отделилась от страны и стала пред- метом борьбы, переходя из рук в руки». Тяжелый удар наметившемуся, было, еще на рубеже 1850 – 1860-х гг. сближению России и Франции, как и репутации французской политики в глазах Каткова, нанесла поддержка Францией польского восстания 1863 – 1864 гг.
После подавления Парижской Коммуны и преодоления внутренней борьбы во Франции режим Третьей Республики постепенно начинает стабилизироваться. В то же время отношения России с объединенной Германией складывались все труднее. В середине 1880-х годов М.Н. Катков был одним из первых, кто почувствовал необходимость для России смены внешнеполитического союзника. Соответственно и на страницах «Московских ведомостей» формируется уже иной образ Германии, олицетворением которой служил для Каткова Бисмарк. Достается и российскому министру иностранных дел: его встречи с германским канцлером Катков трактует в уничижительно- вызывающем стиле. Вместе с тем, по мнению Каткова, силу Германии не следовало преувеличивать. Он подчеркивает теперь, что и само создание Германской империи не есть продукт только внутреннего развития немецкого государства. М.Н. Катков снова ставил вопрос об основах внешней политики России и ее международных предпочтений, решительно отвергая ложную в своей основе, на его взгляд, идею солидарности трех монархий (российской, германской и австро-венгерской), поскольку некоторые общие признаки нисколько не роднят русскую монархию с другими. С точки зрения Каткова,
«тот только и может быть нам истинным союзником, кого ход событий сблизит с живыми и существенными интересами нашего Отечества, будет ли то президент Соединенных Штатов или богдыхан китайский». Параллельно с изменением взглядов М.Н. Каткова относительно приоритетов российской внешней политики на страницах «Московских ведомостей» постепенно формировался и новый образ Франции как дружественной (в перспективе – союзнической) державы, а прежний сугубо негативный стереотип восприятия этой страны как «рассадника анархии» оставался в прошлом.
В Заключении диссертации подведены основные итоги исследования, сделаны обобщения и выводы. Как показывает анализ идейной эволюции М.Н. Каткова в пореформенные десятилетия, этнокультурный и политический аспекты в консервативном мировоззрении были тесно взаимосвязаны независимо от того, шла ли речь об оценках ситуации внутри страны или о России и русских в международном контексте.
На основе своеобразной трактовки Катковым соотношения понятий «русское» и «европейское» у него сложилась концепция русского народа как самобытного этнополитического феномена и вместе с тем одной из больших европейских наций, подобных тем, что формировались во Франции, Германии или Италии. Развивая свои взгляды на русский народ, редактор-издатель
«Московских ведомостей» опирался на два основополагающих тезиса: 1) против России ведет борьбу «организованная европейская революция»; 2) русский народ живет в согласии со своими монархами и самодержавие является естественной и органичной формой его политического бытия; революционные идеи ему чужды.
Поскольку реальные процессы общественно-политической жизни в пореформенной России входили в противоречие с этой схемой, постольку ее общая картина все больше начинает видеться М.Н. Каткову как непрерывное противостояние «патриотического духа» и «антирусской реакции». Не случайно стимулирующую роль в разработке Катковым воззрений на русский народ сыграли этнокультурные особенности, а порой и центробежные тенденции в развитии имперских окраин. Опыт противостояния подлинному или мнимому окраинному сепаратизму влиял на формирование представлений М.Н. Каткова о русском народе по принципу «от противного». Вместе с тем, к числу «народов, надломленных и ничтожных в политическом отношении», Катков относил не только поляков, но до известного времени и французов, в его представлении связанных между собой не только одной концессией (католичество), но и политически в том смысле, что Франция Наполеона III поддержала польский «мятеж». Но и очевидные симпатии Каткова к политико- культурным традициям англичан вовсе не исключали признания им Великобритании главным врагом России на международной арене. А глубокое уважение, возникшее у Каткова с молодых лет к немецкому культурному опыту, не помешало развитию в его взглядах своеобразной «германофобии», порожденной как анализом международных событий, так и внутриполитическими соображениями.
Нужна помощь в написании автореферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Если английский и немецкий политический и культурный опыт активно пропагандировался на страницах изданий Каткова, то при оценке поведения этих стран на международной арене Катков – рано или поздно – начинал бить в набат. И, наоборот, его изначальное недоверие к внутриполитической жизни Франции не стало препятствием для пропаганды на страницах «Московских ведомостей» идеи союза России с Третьей Республикой.
В связи с этим говорить о тех или иных «филиях» или «фобиях» у Каткова в отношении крупных европейских наций можно только в условном смысле и конкретно-исторически, т.е. применительно к обстоятельствам места и времени, поскольку определяющим в его отношениях к европейским государствам и нациям было нечто иное, а именно выработанное им самим понимание национальных интересов России. Как правило, за этими оценками стояли уже не этнокультурные пристрастия, а определенным образом понимаемые национально-государственные интересы, представителем которых он себя заявлял. Вместе с тем, следует все-таки учитывать, что рационально выстраиваемые и обосновываемые в публицистике М.Н. Каткова национальные интересы России часто приобретали, благодаря его темпераментной, экспрессивной натуре, характер эмоционально окрашенных представлений об угрозах, исходивших от тех или иных наций или государств.
Проведенный анализ позволяет обратиться к вопросу об общих и типичных признаках пореформенного консерватизма во взаимосвязанной области этнокультурных и политических представлений.
Взгляд на русских как на первенствующий в империи и единый народ, состоящий из великороссов, малороссов и белоруссов, безусловно, роднил М.Н. Каткова со всей отечественной консервативной мыслью второй половины XIX – начала XX вв. Совпадало с ее общим настроем и отношение Каткова к «украинскому» и «белорусскому» вопросам как надуманным, искусственно возбужденным и крайне опасным с точки зрения сохранения единства страны. Но не было в среде пореформенных консерваторов единства относительно соотношения даже таких ключевых понятий, как имперское и национальное, Российская империя и русский народ. М.Н. Катков как последовательный сторонник русского национализма, модернизации и унификации империи не только всегда отождествлял русский народ с восточноевропейской ветвью славянства, что было характерно для довольно широкого спектра русской мысли вообще, но и порой представлял «русскую национальность» как всю совокупность подданных русского царя независимо от их этнической и даже конфессиональной принадлежности. Такая предельно широкая трактовка понятия «русский народ» была среди отечественных консерваторов далеко не общепринятой. Как правило, критерием русскости для них в первую очередь служил вероисповедный принцип (православие) и уже во вторую – этническое происхождение.
Редактор-издатель «Московских ведомостей» заметно отличался, в особенности, от пришедших ему на смену поколений консерваторов, и своим «снисходительным отношением» к евреям, в чем его прямо и упрекали уже младшие современники – В.П. Мещерский и Л.А. Тихомиров. Смена наиболее характерных для русских консерваторов этнофобий произошла именно в 1880-е годы.
Наконец, результаты проведенного исследования позволяют по-своему ответить на вопрос, все еще вызывающий сомнения у некоторых исследователей (С.М. Санькова). Правомерна ли принятая в литературе безоговорочная квалификация редактора-издателя «Московских ведомостей» как консерватора? Применительно к рассмотренным в настоящей работе позициям на этот вопрос можно дать положительный ответ, если воспользоваться понятием «модель русского пореформенного консерватизма». Эта модель, создававшаяся при участии М.Н. Каткова, в первую очередь, предполагала существенные отличия пореформенного консерватизма от консерватизма первой половины XIX столетия. Тот «патриархальный» консерватизм в целом был гораздо менее восприимчив к вызовам модернизации, но вместе с тем и более сбалансирован в своих отношениях, по крайней мере, с иными окраинами империи (привилегии балтийских провинций, автономия Великого княжества Финляндского, аналогичный статус Царства Польского до Ноябрьского восстания 1830г. и др.). Известная и неуклонно убывающая доля либерально-реформаторских интенций в сочетании с возрастающим – на волне преобразований – стремлением к жесткой унификации национальных окраин и консолидации их под эгидой «одной государственной национальности», – такой же существенный признак нового пореформенного консерватизма, каким у дореформенного консерватизма можно признать большую терпимость к окраинному партикуляризму.
По теме диссертации автором опубликованы 4 научные статьи общим объемом 2,8 п.л.:
1. Шипилов С.Н. Эволюция идеологии Русского пореформенного консерватизма: этнокультурный аспект (по произведениям М.Н. Каткова) // Вестник Российского университета дружбы народов. Вып.5. М., 2008. С. 198-202. (0,5 п.л.).
2. Шипилов С.Н. Россия среди великих европейских держав: эволюция этнокультурных и политических представлений русского консерватора (по произведениям М.Н. Каткова) // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып.93. М.: Изд-во МосГУ, 2008. С. 26-35. (0,7 п.л.).
3. Шипилов С.Н. Формирование концепции русского народа. // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып.90. М.: Изд-во МосГУ, 2008. С. 52-65. (0,9 п.л.).
4. Шипилов С.Н. Мировоззрение и представления М.Н. Каткова о политико- культурном опыте Англии. Электронный журнал «Знание. Понимание. Умение» 2008 / №6 2008 – История. http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/ (0,7 п.л.).