Введение
С восшествием на престол Петра Великого (1689-1725) Россия в первой четверти XVIII века показала значительные успехи в военной и политической области и смогла войти в число великих европейских держав. Турецкий историк доктор Косе из Университета 19 мая полагает, что одной из главных внешнеполитических целей Петра I было утверждение на берегах Чёрного моря. В результате двух Азовских походов Россия получила крепость Азов и выход в Азовское море. Однако союзники по коалиции — «священной лиге» (прежде всего Австрия и Венеция), начав переговоры с Османской империей, нарушили планы царя; его попытки помешать мирным переговорам «священной лиги» с турками не увенчались успехом. Царь очень желал получить Керчь, но на переговорах в Карловице русские дипломаты не нашли поддержки союзников.
В итоге переговоров отношения России и Османской империи были определены Стамбульским (Константинопольским) договором 1700 г. К России отходил Азов и вновь построенные крепости (Таганрог, Павловск, Миус). Турции возвращалась занятая русскими часть Приднепровья с турецкими крепостями, которые подлежали уничтожению. Турция должна была освободить русских пленных и предоставить России право на дипломатическое представительство в Константинополе на равных основаниях с другими державами. Россия освобождалась от ежегодных платежей крымскому хану. Российские послы добивались и права мореходства для русских торговых судов — но представители Оттоманской Порты (или Баб-и-Али — наименование правительства Османской империи, т.е. канцелярии великого везира) заявили, что «Чёрное море рассматривается как гарем султана, куда невозможно пустить ни одного иностранца».
Договор обеспечил нейтралитет Турции в начале Северной войны 1700-1721 гг. Заключённый на 30 лет договор соблюдался до ноября 1710 г., когда султан объявил войну России. Неудачная военная кампания в 1711 г. завершилась утратой Россией всех сделанных прежде приобретений. Следующий этап интенсивных русско-турецких отношений приходится на 1720-е гг., когда после победы в Северной войне Пётр I опять обратился к делам на юге.
Проблема отношений России и Османской империи за 36-летнее царствование Петра I является сложной, многоаспектной и комплексной задачей. Исследователю предстоит освоить в российских и турецких архивах огромный массив документальных материалов, которые к тому же необходимо рассматривать в связи с изменением международной конъюнктуры и связями двух наших держав с другими европейскими странами. Поэтому в качестве главной цели нашей работы мы выбрали конкретную историю русско-османских отношений в 1720-х гг., когда Россия выиграла Северную войну со Швецией, вошла в круг великих держав и приступила к активным действиям на Востоке — в 1722 г. Пётр I предпринял большой поход во владения Ирана.
Основными задачами работы являются:
историографический обзор малоизвестных российским историкам научных работ современных турецких историков, затрагивающих проблему отношений России и Османской империи в первой четверти XVIII века;
введение в научный оборот новых данных о русско-турецких отношениях в указанной эпохи из российских собраний (Российский государственный архив древних актов, Архив внешней политики Российской империи МИД РФ) и малоизвестного в России отчета османского дипломата Нишли Мехмед-аги о поездке в Россию в 1722-1723 гг.;
изучение указанных материалов для установления специфики российско-османских отношений при Петре I.
Методология исследования обусловлена совокупностью общенаучных требований, которые предполагают всесторонность, объективность, системность исторического анализа. Задачи, поставленные в исследовании, и круг источников определили методы исторического исследования:
историко-хронологический, позволяющий рассмотреть эволюцию русско-турецких отношений в 1720-1724 гг. и их отражение в современной научной литературе;
сравнительно-исторический метод путем сопоставления русских документов и сефарет-наме Нишли Мехмед-аги позволит более объективно оценить позиции обеих сторон при изучении проблемы восточного вектора внешнеполитической активности Российской империи при Петре I, а также увидеть различия между ними.
Выбранная нами тема, как нам кажется, представляет значительный интерес для понимания эволюции русско-османских отношений в новое время. В последнее четверти XVII века наши страны дважды вели войну, а в следующем столетии последовал ещё ряд русско-турецких войн, который привёл к принципиальному изменению границ наших держав в бассейне Черного моря.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В центре внимания нашего исследования находится иная проблема — показать, как Российская и Османская империи сумели избежать войны и уладить возникший в результате Персидского похода 1722 г. конфликт дипломатическими средствами и путём взаимных уступок. Что, как нам кажется, даёт основание иначе взглянуть на развитие отношений наших стран в прошлом как на пример сотрудничества и обоюдного стремления избежать войны.
Помимо того, изучаемые нами документы помогут представить объективную картину дипломатических отношений путём сопоставления позиций и взглядов русских и турецких дипломатов, отражённых в исследуемых нами документах.
Предметом нашего изучения является посольство в Россию в 1723 г. представителя Оттоманской Порты Нишли Мехмеда-аги и его переговоры с российскими дипломатами по данным Коллегии иностранных дел России и отчета/донесения османского посланника (сефарет-наме) Нишли Мехмеда-аги. Объектом же исследования выступает комплекс российско-османских отношений (и представлений сторон друг о друге), отражённые в указанной документации.
В своей работе я использовала официальную османскую хронику историка, поэта и музыканта Исмаила Азыма-эфенди (1685-1760). Он служил одно время придворным летописцем и в своём сочинении описал происходившие в 1723-1729 гг. события. Его труд был впервые напечатан в 1740 г. Ещё одним источником послужил изданный в 1877 г. сборник договоров Османской империи с Ираном, империей Габсбургов, Пруссией и Россией (с 1628 по 1863 гг.).
Основным источником послужило донесение (сефарет-наме) посланника Нишли Мехмеда-аги, побывавшего с дипломатической миссией в России в 1722-1723 гг. О нём известно немного. Согласно османским летописям, Нишли Мехмед-ага начал службу с должности дворцового сторожа, в годы правления великого везира Дамада Ибрагима-паши (1718-1730) исполнял ответственные поручения, но затем в 1725 г. был лишён чина и попал в ссылку в Кастамону сроком на 5 лет. После восстания Патроны Халиля (28 сентября 1730 г.) в Стамбуле и гибели великого везира Мехмед-ага был отправлен в Египет и служил офицером в конной артиллерии («Новой армии»), а после 1732 г. состоял по финансовой части.
Насколько мы можем судить, он был профессиональным военным. С другой стороны, можно говорить о наличии у него достаточно хорошего образования и опыта, позволившего Мехмеду-аге выполнять ответственные дипломатические поручения. Видимо, по этой причине он был назначен послом в Россию в 1722-1723 гг. Он пробыл в Москве (где тогда находился царь и его министры) с начала февраля по середину марта 1723 г. Свои переговоры Нишли Мехмед-ага описал довольно подробно, но жизнь в чужой стране его, видимо, не очень интересовала. О Москве посол пишет мало, останавливаясь в основном на содержании переговоров с царскими сановниками и самим царем (он был «с подобающей честью» принят Петром I), а также на количестве выданного провианта; описал он и полученные от царя подарки — какие-то музыкальные инструменты, «издающие звуки, похожие на пушечные выстрелы».
В настоящее время донесение Нишли Мехмеда-аги хранится в Рукописном отделе Музея дворца Топкапы в Стамбуле (Topkapı Sarayı Müzesi Revan. No. 1313). Другой его экземпляр находится в библиотеке Стамбульского университета на листах 79-126 журнала ТУ 6095 и носит название «Посольство Хатты Эфенди и Ахмеда Ресми и Нахифи» (İstanbul Üniversitesi, Yıldız yazmaları. No. TY 6095 varak. 12). Мы не располагаем сведениями о том, имеются ли другие варианты данного произведения.
Находящийся в Топкапы экземпляр написан на листах шлихтованной тонкой бумаги (305 мм в длину и 180 мм в ширину), Каллиграфический текст (он начинается с молитвы, которая записана в обрамлении отдельно от остального текста) занимает 33 листа (66 страниц); на каждой странице 21 строка. Обложка и кайма книги отделаны красной кожей и покрыты позолотой. Копия и мастер произведения неизвестны. Экземпляр Йылдыз также написан каллиграфическим почерком и покрыт позолотой; автор копии неизвестен.
В работе мы использовали текст из рукописи Топкапы. На русский язык он переводился; впервые был опубликован в 1942-1943 гг. турецким историком Фаиком Решитом Унатом (Faik Resit Unat) в журнале «Tarih Vesikaları» («Исторические документы»). В данной работе ссылки делаются на текст сефарет-наме из второй, более современной и точной публикации этого документа в приложении к диссертации Айдына Мертаяка «Посольство Нишли Мехмета Аги в Россию (1722-1723гг.)», защищённой в 2005 г. в университете Гази Осман паша.
Посольские грамоты или «сефарет-наме» представляют собой важный разряд исторических документов, значимость которых, в данном случае для истории России, неоспорима. Большая часть этих документов до сих пор редко используются российскими исследователями и поэтому они тем более заслуживают публикации. Этот рассказ о первом в XVIIII в. турецком посольстве в Россию позволяет нам судить о том, как удалось урегулировать конфликт между двумя империями. Для сравнения я использовала данные из российских документов (Российского государственного архива древних актов и Архива внешней политики Российской империи МИД РФ о приеме турецкого посла в Москве и его переговорах с дипломатами Петра I.
Значительную трудность при исследовании текста представило написание имен и географических названий при переводе на русский язык. Однако если имена действующих лиц можно определить при обращении к российским дипломатическим документам, то отождествить название населенных мест, через которые проезжало посольство, удается не всегда — в таких случаях в тексте мы ставили вопросительный знак. При публикации сефарет-наме на турецком языке ее авторы обозначали указанные в нем даты по новому европейскому стилю, не совпадавшему с датировками по принятому в России старому стилю. Поэтому в нашей работе мы указывали две даты, одну из них — в скобках.
В соответствии с целью и задачами работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии. Частично результаты исследования отражены в выступлении автора «Посольство Нишли Мехмеда Ага в Россию в 1722-1723 гг.» на международной конференции «Исторические источники евроазиатских и северо-африканских цивилизаций: комплексные подходы» во время съезда молодых востоковедов России и СНГ (Звенигород, 3-5 октября 2012 г.)
1. Русско-османские отношения после Прутского похода 1711 г. в современной турецкой историографии
.1 От Прутского похода к договору о «вечном мире 1720 г.
Условия мирного договора, подписанного с царем 22 июня 1711 г., были благоприятны для Османской империи. Согласно договору русские должны были вернуть крепость Азак (Азов), разрушить крепость Таганрог и другие крепости вдоль Днепра, не вмешиваться во внутренние дела Польши и предоставить свободный пропуск находившегося в Турции шведского короля Карла XII на родину. Как считает профессор А.Н. Курат из университета Анкары, не были предоставлены серьезные гарантии выполнения указанных выше условий и не были установлены сроки для их выполнения; в этом смысле «в истории международных договоров нет иного договора, схожего с Прутским мирным договором».
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Пётр I, несмотря на подписанный им договор, не спешил передать Азов и выполнить другие условия договора. Огорчённый Карл XII обвинил везира в том, что он сознательно выпустил русских из ловушки и султан снял его с должности, опасаясь военного восстания. Турецкий султан Ахмед III еще три раза объявлял России войну, и только умелые действия посла в Константинополе П.А. Толстого и П.П. Шафирова предотвратили разрастание конфликта. Помогло и посредничество послов Англии и Голландии, и «очищение» Азова и снос крепостей Таганрог и Каменный затон согласно условиям договора. В результате главный сторонник войны — крымский хан Девлет Гирей был сослан на остров Хиос, а Карл XII попал под домашний арест в Эдирне. Согласно новому договору, подписанному с Россией 5 июня 1713 г., был обеспечен вывод русских войск из Польши, возвращение Карла XII в свою страну и передача русскими территорий на берегу Чёрного моря. Так был решен вопрос о северной границе Османской империи.
Под конец Северной войны коалиция противников Швеции распалась, и Пётр I опасался, что после завершившего войну Венеции и Австрии с Турцией Пожаревацкого мира 1718 г. Османская империя будет помогать шведам. Для предотвращения данного обстоятельства царь отправил в 1719 г. в Стамбул в качестве посла Алексея Ивановича Дашкова. Русскому дипломату удалось добиться изменения пункта мирного договора: русским войскам было позволено входить в Польшу, что привело к большим трудностям для Османской империи в будущем. Но желавший жить в условиях мира новый великий везир Дамад Ибрагим-паша Невшехирли согласился на эти условия.
После достижения договоренности 16 октября 1720 г. между Россией и Османской империей был подписан новый договор. Османская империя согласилась препятствовать установлению наследственной королевской власти в Польше и отменить выплаты («поминки»), уплачиваемые русскими крымским ханам. Дамад Ибрагим-паша не смог осознать значение существования сильной Польши для противовеса России, но считал успехом то, что не признавал императорский титул Петра I и обращался ему только как к «царю». Договор дал России больше возможности вмешиваться во внутренние дела Польши. Как считал Ф. Р. Унат, Высокая Порта была обеспокоена действиями России на Северном Кавказе по отношению к лезгинам Дагестана и Кабарды, чьё подданство Османской империи была довольно формально. Кроме того, «множество действий, предпринятых русскими вблизи Астрахани на границах с Крымом и на побережье Каспия, стали причиной возникновения угрозы новой войны».
В это время кабардинцы считались подданными Крымского ханства. Царь признавал этих горцев подданными султана, но после вторжения в Кабарду крымского хана Саадет Гирея III и его поражения в 1721 г. часть кабардинских князей во главе с Арслан-беком Кайтукиным принесли А. П. Волынскому присягу на верность России. Но в 1722 г. Россия признала Кабарду крымской «сферой влияния».
Ещё одной проблемой для Стамбула стали планы Петра I по отношению к Ирану. Там подняли восстание афганские племён абдали и гильзаи, захватившие Герат и Кандагар. Несмотря на все попытки правительственных войск, вернуть утраченные провинции не удалось, и в 1720 году Махмуд, сын Мирвейс-хана, начал поход на Иран. В Азербайджане и Дагестане местное суннитское население восстало против иранцев-шиитов. В октябре 1722 г. шах Султан-Хусейн был вынужден отречься от престола в пользу предводителя афганцев Махмуда. Повстанцы-сунниты Ширвана обратились к османскому правительству за помощью, чтобы дать отпор захватчикам, «отомстить за убийство женщин, оскорбление мечетей, превращение их в стойла, уничтожение религиозных книг и жестокую расправу с учеными богословами в период правления шиитского шаха Хусейна». С этой целью они просили назначить вожака повстанцев Дауд-бека (или Хаджи Дауда) губернатором Ширвана.
Великий везир Дамад Ибрагим-паша хотел воспользоваться беспорядками в Иране. После неудачной попытки заключить союз с Францией он считал, что союз с русскими против Ирана послужит во благо Османской империи. России, как великой державе был нужен доступ к теплым морям за пределами её сложившихся границ на Евразийском континенте. Чтобы превратить Каспий в российское море, проложить путь в Индию через Иран, а также через Хиву и Бухару и взять под контроль торговлю шёлком Пётр I стремился утвердить российское влияние в Центральной Азии и обеспечить доступ к Индийскому океану. Как полагает ряд авторов, Петр I начал применять свой план с завоевания Кавказа.
Во время войны Османской империей против Венеции и Австрии Пётр I приступил к детальному изучению Северного Кавказа с экономической, политической и географической точки зрения — что не раз отмечалось турецкими историками. Географические исследования Кавказа начались в 1716 г. Поручик Кожин, отправившийся в это время из Астрахани через море, составил карту маршрутов и портов на Каспийском море. Готлиб Шобер, отправленный на Северный Кавказ в 1719 году, исследовал земли, растительный покров и сельскую жизнь региона; горный деятель Иван Блюер изучил природные ресурсы. Губернатор Казани и Астрахани Артемий Волынский проводил нефтяное разведочное бурение в Чечне и бассейне реки Терек. В 1718 году Урусов продолжил исследования поручика Кожина, начатые в 1716 г., и составил карту течений, портов и рек на западных берегах Каспийского моря от Астрахани до Гилана. Карты северной части Каспийского моря были составлены в 1719 г. Русская гидрографическая служба начала систематические исследования Каспия с 1720 г.
Петр I в 1712 г. заложил фундамент будущей Терской линии, которая должна была обеспечить ему как демографическую, так и стратегическую поддержку — и, как полагает Исмаил Беркок, прервать связь между Кавказом и Крымом. Турецкие авторы отмечают, что в лице армян Петр I видел естественных союзников. Начиная с 1718 г., он разрешил им поселяться в бассейне реки Терек; в 1719 г. предоставил все права, предоставленные приверженцам католической церкви, также и армянам, живущим в России. Крымские ханы, следившие за действиями России на Кавказе, также пытались найти себе союзников на Кавказе. Но их попытки не увенчались особым успехом и не дали ожидаемых результатов.
В это время один из офицеров гвардии Петра I кабардинского происхождения — Александр Бекович Черкасский в своем отчете, отправленном царю в 1714 г., сообщал, что Османская империя пыталась переманить на свою сторону дагестанских суннитов; и если Россия не завоюет берега Каспийского моря, то эти территории окажутся под влиянием Османской империи.
Официальной миссией посольства Артемия Волынского в Иран было требование возмещения за погром русских купцов России в Шемахе, но его истинной задачей было изучить состояние Сефевидского государства и известить об этом Петра I. Царь требовал от посла узнать «все места, пристани и города и прочие поселения и положения мест», а также «есть ли на том море и в пристанях у шаха суды военные или купеческие и «какие где в море Каспийское реки большие впадают». Столь же важной задачей был сбор сведений об укреплённых городах и о вооружении шахских войск. Особо интересовали Петра отношения с Османской империей: Волынский должен был «сколько можно им, персам, добрыми способы внушать, какие главные неприятели они, турки, их государству и народу суть, и какова всем соседям от них есть опасность».
Иранская миссия Волынского продолжалась около двух лет, и после возвращения он представил составленный им отчет Петру I. Согласно данному отчету государство Сефевидов находилось в очень плохом состоянии, как с экономической, так и с военной точки зрения. Пётр был доволен; он назначил Волынского губернатором Астрахани и поставил перед ним задачу подготовки будущего похода.
1.2 Персидский (Кавказский) поход Петра I
Петр I не опасался ни сефевидской армии, ни афганцев. Истинную опасность представляла Османская империя, имевшая религиозные и политические связи с регионом в течение многих столетий. Поэтому Петр I хотел занять стратегические позиции, которые обеспечивали бы ему преимущество перед столкновением с Османской империей, так как он не сомневался в османском вмешательстве. По мнению турецких исследователей, наступление на Кавказ стало для России неизбежной стратегией. Петр верил, что у него в руках есть очень важный козырь. Между Османской империей и государством Сефевидов был заключен мир. У Османской империи не было причин напасть на земли Сефевидов. А у России были, как политические, так и стратегические причины — тем более, что грузины просили помощи у России, а также имелся повод и для вмешательства — компенсация за жизни и имущество русских купцов, убитых в Шемахе в 1721 г. Политическая ситуация также была благоприятна для России; с подписанием Ништадтского мирного договора 1721 г. завершилась война между Швецией и Россией. Россия теперь получила возможность сосредоточить силы для наступления на Кавказ.
Начиная поход, император приказал подготовить декларацию на турецком, татарском и персидском языках для отправки в Дербент, Баку и иранскую провинцию Гилян. В этой декларации Петр I указал, что его цель -наказать преступников, убивших русских купцов, но никому не нужно покидать свое место, опасаясь русской армии. Таким образом, Петр I намеревался препятствовать поддержке Хаджи Дауда, а также предотвратить бегство населения — своих будущих подданных.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
По плану Петр I должен был встретиться с царём Восточной Грузии (Картли) Вахтангом VI в Гяндже. Его поддержали и восставшие во главе с Давид Беком армяне. Карабахские армянские мелики собрали 1,2-тысяную армию, присоединились к грузинской армии вблизи Гянджи и ждали прибытия русской армии для наступления на Шемаху, которая находилась в руках у Сурхай хана и Дауд-бека. Из мусульман на стороне Петра оказался тарковский шамхал Адиль Гирей, который перешёл под покровительство России ещё в 1718 г.
Как считает современной турецкой автор И. Кюлбилге, поход Петра I был тщательно спланирован в течение многих лет и являлся только первым шагом крупномасштабной политики. 18 июня 1722 года Пётр вышел с флотом из Астрахани, а русская конница шла по степи. После выхода на сушу Петр I первым делом отправил письмо царю Картли Вахтангу VI и сообщил ему о том, что они вместе освободят христиан от турецкого правления. Другой турецкой автор М. Бильге пишет о том, что русские убили около 5000 чеченцев и сожгли селение Эндерей, расположенный на берегу реки Акташ, которое якобы принадлежало Крымскому ханству — чем, по мнению историка, открыто бросил вызов Османской империи на Кавказе.
Петр прибыл в Тарки (столицу одного из крупнейших владетелей Дагестана — тарковского шамхала) 13 августа. С 16 августа он продолжил поход. В это время хан и знать Баку отправили Петру I письмо, в котором желали ему успехов и просили направить русские отряды в Баку. Русская армия вступила на территорию Кайтага и победила 6-тысячное войско утамышского князя.
Турецкий историк Ш. Эрель полагает, что царь пришёл в Дагестан с 130-тысячной армией. В его составе была 79-тысячная конница из драгун, казаков, татар и калмыков; морем на 271 кораблях везли пехоту и боеприпасы. Он же утверждает, что Петр I безжалостно убивал пленных из числа местного населения; эти действия продемонстрировали жестокий характер русских, стали позором цивилизованного мира и плохим примером для русских генералов, позже прибывших в регион.
Беи Дербента, узнавшие об участи Кайтака, вручили Петру I ключи от ворот города 30 августа 1722 г. Этот успех имел огромное значение для Петра, потому что Дербент закрывал единственный путь между морем и горами в Закавказье. Однако отсутствие порта в городе и частые в Каспийском море штормы не давали возможности долго держаться городу в случае блокады. Захват подобной точки имел огромное значение для России с точки зрения будущих походов в Кавказ.
Пётр думал, что взяв Дербент, он стал правителем всего Дагестана, и был очень рад этому. Он сравнил себя с Александром, победившим Дария, и сказал: «Александр Великий построил этот город, а Петр Великий захватил его». Он приказал восстановить крепость Дербента и построил два укрепления на реках Моллакент и Орта Бугат. Однако его войска в тылу подвергались набегам дагестанцев. Корабли, перевозящие припасы, терпели крушение из-за штормов. Эти привело к трудностям с провизией для армии; солдаты и скот начали погибать от голода. В числе таких причин Ш. Эрель называет и требование не названного по имени посла Османской империи Петру с просьбой отступить от Дагестана — но не указывает, кто это и когда он был у царя. Другие авторы считают, что царь отказался от похода на Ширван, опасаясь реакции Османской империи и столкновений с отрядами Хаджи Дауда.
Вахтанг VI написал Петру 15 августа, что с нетерпением ждет встречи с русской армией. Однако, он был разочарован, получив от посланника царя известие о том, что поход завершен. Сефевидские сановники в регионе обвиняли Вахтанга VI в лицемерии. Османская империя также убеждала его присоединиться к ней. Вахтанг VI надеялся, что в следующем году Петр I прибудет в Ширван, и поэтому он поддерживал дружбу с Сефевидами и Османской империей.
Перед возвращением Петр приказал своим генералам захватить Баку и южный берег Каспийского моря и построить крепость Святого Креста в устье реки Сулак. Сам он 13 декабря прибыл в Москву. Так завершился Кавказский поход, продолжавшийся около пяти месяцев. Хотя Петр I больше не смог побывать на Кавказе, с этого времени присутствие России в этом регионе продолжается около трех столетий.
1.3 Османская империя и Россия после Персидского похода: переговоры и заключение договора 1724 г.
османский исторический война
Великий везир Дамад Ибрагим-паша был против военного вмешательства, однако он не мог открыто выступать против мнения духовенства в вопросе о необходимости вторжения на территорию Сефевидов. Он сумел убедить представителей духовенства в том, что для вступления в войну, прежде всего, необходимо падение Исфахана. В это время вести о Кавказском походе России еще не достигли Стамбула. Поэтому решение вопроса о вторжении в Иран было оставлено до завершения осады Исфахана и уточнения намерений Махмуда. В этом смысле ситуация в государстве Сефевидов не представляла собой угрозы основным интересам Османской империи.
Дагестанцы отправили делегацию в Стамбул с повторным требованием о назначении Хаджи-Дауда их правителем и принятия Дагестана под покровительство Османской империи, о чём подробно рассказал Исмаил Узунчаршылы. Делегация достигла Стамбула в сентябре 1722 г. После переговоров было решено считать Дагестан турецким владением, поскольку он когда-то уже был в составе Османской империи, а позже перешел под власть Сефевидов. Губернатору Эрзерума Ибрагиму-паше было отправлено сообщение о том, что Дагестан принят под покровительство Османской империи и в случае нападения со стороны Сефевидов ему необходимо поддержать дагестанцев.
Когда весть о наступлении России на Кавказ достигла в Стамбул в сентябре 1722 г., все планы изменились. Ахмед III вкратце изложил свое мнение после того, как узнал об этом событии; в указе великому везиру, датируемом сентябрём 1722 г. Ахмед III считал, что Пётр и «тбилисский хан» (царь Картли Вахтанг VI) являются союзниками. Петр I намерен захватить Ширван и Гянджу. Османской империи необходимо было опередить Россию и завоевать Тбилиси и Ереван. Таким образом, Россия не сможет продолжать наступление на территории Сефевидов, чтобы не нарушить мир с Османской империей. Турецкий историк Илкер Кюлбилге считает, что султан приказал уточнить, будет ли Россия поддерживать Тбилисского хана в случае похода на Тбилиси, и спросил губернатора Эрзуруму визиря Ибрагим-паши сколько солдат ему потребуется, чтобы организовать поход на Тбилиси.
Исследователи сообщают о принятых османским правительством мерах. Паша Карса запретил армянам переходить в Ереван, утверждая, что армянская церковь сотрудничала с Россией. Кроме того, по приказу из Стамбула был запрещен экспорт зерновых на территорию Ирана из приграничных регионов Турции. Губернаторам приграничных провинций было приказано не оставлять свои посты и немедленно отправиться в центры провинций из-за наступления России на Кавказ.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Официальные лица Оттоманской Порты (Баб-и-Али) понимали, что истинной целью наступления России на Кавказ была завоевание западного побережья Каспийского моря, и было решено быстро принять меры для защиты Ширвана от русской оккупации. Губернатору Карса Сары Мустафе-паше, в подчинение которому была предоставлена также провинция Трабзон, в сентябре 1722 г. было приказано вместе со своими войсками отправиться к правителю Ширвана Хаджи Дауду и зимовать в Шемахе. Были отправлены новые приказы для усиления поддержки эрзурумского Ибрагим-паши и направлении войск на грузинский фронт.
В Россию срочно было отправлено посольство Нишли Мехмед-ага (рассмотрение его миссии будет изложено в следующей главе), который вернулся в Стамбул 25 мая 1723 г. Но, как утверждал официальный историограф султана Исмаил Асым, в середине июня того же 1723 г. Баб-и-Али резко ответила на письма Петра I, которые привез Нишли, и заявила, что никакому государству не будет дозволено присутствовать на побережье Каспийского моря, так как это угрожает безопасности Османской империи. Пётр I ответил на это тем, что отправил в Стамбул письма жителей Дербента и Баку с просьбой о покровительстве России. Эти письма были доставлены в конце июня.
Резидент России в Стамбуле потребовал встречи с османским правительством. В качестве условия проведения переговоров он предложил, чтобы Османская империя не отправляла войск в Ширван до завершения переговоров взамен отказа царя от походов в Каспийское море. Порта считала, что никто не может препятствовать отправлению войск Османской империей на земли, находящиеся под защитой падишаха. Поэтому подобное требование не могло быть принято в качестве условия для начала переговоров. После этого резидент России заявил, что он был уполномочен вести переговоры при этих условиях, а если они не будут приняты, то ему нужно время для того, чтобы получить новые инструкции. Поэтому переговоры были отложены на 90 дней, но было принято предложение посла Франции о приостановлении военных действий обеими государствами на побережье Каспийского моря до возобновления переговоров.
Хотя в этот период отложения переговоров Османская империя пыталась освободить Баку от русской оккупации, но ей это не удалось из-за медлительности главнокомандующего Ширвана. Когда начались переговоры, турки были озлоблены тем, что русские захватили Баку. Данное обстоятельство стало причиной бескомпромиссной позиции османских дипломатов. После истечения срока, переговоры были возобновлены в конце декабря 1723 г. Но к тому времени Пётр I уже подписал с иранским послом договор об уступке России нескольких провинций, в том числе Ширвана и Гиляна. По мнению Илкера Кюлбилге, Россия утверждала, что заключенный ею договор с якобы послом принца Тахмаспа был утвержден принцем Тахмаспом, хотя на самом деле Тахмасп не утвердил этот договор. Ссылаясь на этот документ, Россия пыталась утверждать, что она имеет право продвигаться по каспийскому побережью и Кавказу. Россия настаивала на этом утверждении до подписания соглашения.
Данное утверждение было неприемлемым для Османской империи. Турки считали, что Дербент являлся мусульманской территорией, и так как государство Сефевидов распалось, то Османская империя теперь является естественным владельцем этих земель. К тому же Россия захватила Баку и начала строительство крепости вблизи Решта. Россия основывала все эти действия на договоре, заключенном с наследником последнего шаха Султана Хусейна — принцем Тахмаспом. Но это не имело никакой основы. Потому что, если шах Султан Хусейн жив, принц Тахмасп не имел полномочий заключать договор и передавать территорию. Если Россия настаивает на том, что является другом Османской империи, то она должна немедленно оставить Дербент и Баку и отказаться от постоянного упоминания о договоре, заключенном с принцем Тахмаспом.
По мнению изучавшего этот вопрос Илкера Кюлбилге, османские дипломаты ответили на утверждения российской стороны двумя аргументами, один из которых сильный, а другой слабый. Слабым аргументом являлось то, что падишах провозгласил себя преемником иранской династии Сефевидов. Второй аргумент был серьезнее: принц Тахмасп не имел никакого права уступить России территорию Ирана, пока был жив его отец — шах Султан Хусейн. Историк полагает, что если бы переговоры велись с этой позиции, и вместо мифологического утверждения о преемстве османская делегация сконцентрировалась бы на том, что принц Тахмасп не мог выступать в качестве правителя, и поэтому заключённый им договор не имел силы, резиденту России было бы трудно настаивать на своих утверждениях. Он же сожалеет, что султан не направ