Содержание
Введение
Глава 1
1.1Предромантизм в зарубежной и в русской литературе
1.2Готическая литература в жанрово-видовой системе
1.3 Понятие героя и персонажа
Глава 2
2.1Истоки демонических образов предромантической и романтической литературы
2.2Герой-злодей готического романа. Классификация и общая характеристика
2.3Отрицательный герой в русской литературе конца XVIII — начала XIX века (на примере произведений А.А. Бестужева-Марлинского, М.Ю. Лермонтова, В.П. Титова, Н.В. Гоголя)
2.4Тип готического тирана и проклятого героя-скитальца в произведениях А.А.Бестужева-Марлинского «Латник», «Вечер на Кавказских водах
2.5Герой-богоборец, роковой герой, инфернальный герой в произведениях М.Ю. Лермонтова («Демон», «Маскарад», «Герой нашего времени», «Штосс»)
2.6Демонический герой и герой-вампир в повести «Уединенный домик на Васильевском» В.П. Титова и «Упырь» А.К. Толстого
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
2.7Герой-антихрист в повести Н.В. Гоголя «Страшная месть»
Заключение
Список литературы
Введение
Традиции — неотъемлемая составляющая литературного процесса, это избирательное наследование опыта предшествующих поколений для решения современных художественных задач. Передача культурных традиций, образцов, приемов и навыков из поколения в поколение способствует обогащению литературного наследия. Литературные традиции неизменно влияют на творчество писателей, осуществляющих в своих произведениях преемственность и обновление литературных жанров и творческих методов. литература демонический герой гоголь Новаторство же означает возникновение в литературном процессе чего-то качественно нового и имеющего историческую и культурную значимость. Например, исследование сентименталистами индивидуальности человека и его частной жизни — это новая традиция.
Неослабевающий интерес к готической литературе и готической традиции в литературе романтизма, а также в литературных направлениях XIX-XXI вв.: Б.Стокера, Э.А.По, Г.Ф.Лавкрафта. Готическая традиция в России развивалась у символистов и декадентов, в частности, у В.Я.Брюсова (роман «Огненный ангел» 1907); У М.А.Булгакова (роман «Мастер и Маргарита» 1928-1940); и у современных авторов: философа и писателя Ю.В.Мамлеева, постмодерниста В.Г.Сорокина.
Готические мотивы и мистическая литература в целом — популярная тематика научных конференций: Международная научная конференция «Все страхи мира: horror в литературе и искусстве» (Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, 24-25 апреля 2014 г.); IV Апрельская междисциплинарная научная конфекренция «Все секреты мира: Тайны в литературе и искусстве» (Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, 24-25 апреля 2017 г).
Известны сборники научных трудов и монографий: А.А.Поляковой «Готический канон и его трансформация в русской литературе второй половины XIX века: На материале произведений А.К. Толстого, И.С. Тургенева и А.П. Чехова», 2006 год; Готическая традиция в русской литературе / под ред. Н. Д. Тамарченко. — М.: РГГУ. 2008.
Это вместе с необычайно широким интересом в области культурных практик, искусства к инобытийным, мистическим сущностям (вероятным или художественно проектируемым) определили актуальность темы ВКР. Попытка описать на основе научных методов о субъектах готического модуса бытия, дать типологию романтических персонажей преимущественно негативного этико-волевого и бытийного содержания, «отрицательных» ценностных и онтологических характеристик определили известную степень новизны данной работы.
Целью данной выпускной квалификационной работы является изучение феномена «отрицательного» героя в русском романтизме в контексте взаимодействия русского и европейского литературного процесса 1790-х — 1930-х годов, выявление типовых персонажей, создающих своеобразную систему («отрицательную» в аксиологическом и бытийном смысле) в литературном процессе эпохи романтизма.
Предметом рассмотрения стали произведения: «Замок Отранто» Г.Уолпола, «Монах» М.Г.Льюиса, «Удольфские тайны», «Итальянец» А.Рэдклиф, «Мельмот-скиталец» Ч.Р.Мэтьюрина; «Латник», «Вечер на Кавказских водах» А.А.Бестужева-Марлинского, «Герой нашего времени», «Маскарад», «Демон», «Штосс» М.Ю.Лермонтова, «Уединенный домик на Васильевском» В.П.Титова, «Страшная месть» Н.В.Гоголя, «Упырь» А.К.Толстого.
Объектами — типология героя-злодея и индивидуально-авторские варианты типов, как инфернального, связанного с сакральными силами, так и «обытовленного», реализуемого вне иномирной бытийной сферы.
Методы изучения: генетическое рассмотрение литературных текстов; сравнительно-исторический метод.
С опорой на работы исследователей: Мелетинский Е.М.; Жирмундский В.М; Пропп В.Я; Хализев В.Е.; Тодоров Цв.; Вацуро В.Э.; Токарев С.А.; Чернышева Е.Г.; Полякова А.А.; Кэмпбэлл Дж.; Ранк О.; Воглер К.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В процессе изучения историко-литературного материала решаются следующие исследовательские задачи:
представить общую картину зарождения и развития предромантизма в России конца XVIII — начала XIX века. Охарактеризовать общественную и политическую ситуацию рубежа веков и ее влияние на литературный процесс (сентиментализм, масонство, вертеризм);
выявить на основе исследований литературоведов жанровую специфику готического романа и особенности его рецепции в русской литературе;
раскрыть на основе теоретических исследований понятие героя и персонажа, в частности авантюрно-героического тип героя; понятия архетипа и двойника.
определить истоки происхождения и общие черты отрицательного героя на основе исследований предромантической культуры, мифологии;
охарактеризовать спектр отрицательных героев готического романа и готические традиции в изображении романтического героя в русской литературе 20-х — 30-х годов;
-проанализировать наиболее значимые литературные памятники русского предромантизма и романтизма в аспекте ценностных, этико-волевых и бытийственных/онтологических свойств (Н.М.Карамзин, Н.В.Гоголь, М.Ю.Лермонтов, А.А.Бестужев-Марлинский, А.К.Толстой и других);
-представить классификацию (типологию) героев, унаследованных русской литературой благодаря готической традиции и сформировавшихся в литературе предромантического и романтического периода: (готического злодея/демонического/рокового героя/феодала-тирана);
Основанием классификации будут этико-волевые и бытийственные (мистичекие, «иномирные» или профанные, «земные») свойства образов, почерпнутых русской литературой в готической традиции.
Глава 1
1.1Предромантизм в зарубежной и в русской литературе
Поворот европейской литературы в сторону романтизма стал итогом общественной и политической ситуации конца XVIII века — Французской революции 1789 — 1794, а затем Наполеоновских войн и Реставрации 1814-1815 годов. Отказ от достижений эпохи просвещения, завоеваний революции, породил иное осмысление мира и человека в нем — в умах людей рождается мысль о том, что право человека на личную жизнь важнее служения обществу и государству, подвергая сомнению просветительскую идею гражданского долга. В высшем обществе конца XVIII века царила атмосфера пессимизма — неудовлетворенность знанием о мире и человеке, которое на тот момент могла предложить наука и религия, приводила образованных людей к альтернативным поискам истины к забытым философам и мистикам прошлых веков, изучению трудов Парацельса, Сведенборга, Бёме, увлекаются алхимией, магией, каббалой и спиритизмом.
Разочаровавшись в возможностях разума объяснить природу и душу человека, писатели обратились к тайне и загадке, которые можно постичь либо интуитивно, либо с помощью сверхъестественных сил. Неслучайно, классицизм (разум) и романтизм (интуиция), признаются враждебными друг другу направлениями. Если для классицизма на первом месте стояло общество и государство, то в сентиментализме, сменившем его, чувства человека вернули утраченный к себе интерес.
Религиозные представления о сущности добра и зла подвергаются критике, на первый план выходят проблемы, не поддающиеся однозначной нравственной оценке — впервые человеческая личность начинает подвергаться исследованию во всей своей многогранности.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Кризис просветительского рационализма рубежа веков приводит к переосмыслению исторического и фантастического в литературе — на первый план выходит стремление раскрыть движения души человека, его подсознание, преодолеть традиционный религиозный и философский взгляд на антагонизм души и тела.
Попытки социального переустройства выражаются в форме тайных мистических общин, главным образом — масонства, как в Европе, так и в Российской Империи. Нестабильная политическая обстановка после свержения Павла I, начало распада крепостнической системы, подготовили благодатную почву для возрождения интереса к тайному знанию и разного рода духовным поискам. Нравственные ориентиры века рационализма изжили себя, русское общество начала века испытывало кризис самоопределения, заставлявший людей чувствовать одиночество и духовную опустошенность. В литературных кругах складываются новые течения: дружеское общество противников классицизма под руководством А.И.Тургенева и его брата будущего декабриста Н.И.Тургенева. В обществе переводили Шекспира и Гёте, занимались собственным творчеством и литературной критикой. В литературно- философском кружке любомудров, увлекались ранней романтической немецкой литературой и идеалистической философией (Шеллинга, Фихте), натурфилософией, мистицизмом. В обществе любомудрия состояли Киреевский, Одоевский, Погодин, Писарев, Тютчев. Многие любомудры позже обратились к своим корням и народным традициям, идеям национального своеобразия литературы, сформировав идеологию славянофильства. Из любомудров также вышли многие будущие поэты-декабристы (В.К.Кюхельбекер). Основной идеей и целью творчества поэтов-декабристов являлся поиск идеала. Основываясь на творчестве Шиллера и Байрона, поэты- декабристы затрагивали как общественно-политические, так и личностные проблемы, переосмыслили идеи просвещения и национально-самобытной тематики в литературе. Центром новых культурных веяний александровской эпохи был также Московский университет, взрастивший в своих стенах лучших словесников того времени: Жуковского, Одоевского и позже, масонов Погорельского и Погодина.
Масонство отвечало стремлениям образованных людей того времени, провозглашая необходимость нравственного совершенствования и самопознания, а идеи равенства и братства соответствовали новым представлениям о необходимости соблюдать права человека и гражданина. Масонство заменило своим последователям церковь, которая перестала удовлетворять возросшие потребности разума и души в познании, предоставило новую систему нравственных ориентиров и правил поведения, показало пути развития собственной личности и поиска истины.
Также, внутри масонства существовали разнообразные течения, которые заменяли традиционные обряды и верования магическими ритуалами и предпринимали попытки сближения с миром духов. Такими тайными обществами были «иллюминаты» (буквально — «озаренные») и мартинисты, последователи Клода Сен-Мартена. В обществе мартинистов состоял известный французский писатель-мистик, за которым закрепилась репутация ясновидца — Жак Казот. Он был автором французской предромантической повести — «Влюбленный дьявол». Опыт масонства и розенкрейцерства в России подготовил почву для развития шеллингианства и романтической натурфилософии. Главный постулат масонства — «любовь к смерти», отзывался в русском сентиментализме с его вертерианством, что позже наложилось на всеобщее увлечение готикой.
В это же время в России появляются первые переводы Шиллера и Гёте, что становится новым импульсом к углублению в тайники человеческого разума. Возникают кружки русских «шиллеристов» и «гётеанцев».
Пробуждается интерес к немецкой предромантической литературе, В.А.Жуковский переводит Шиллера и Гёте, акцентируя внимание в основном на «ночной», страшной и элегической составляющей их творчества, а также страшные баллады Бюргера («Ленора»), Гёте («Лесной царь»). Художественный мир баллады отрицал все каноны классицистической и просветительской литературы, представляя мир средневековых легенд, грозных сверхъестественных сил, которым не в силах противостоять человеческий разум. Человек средневековья, суровый, гордый и неистовый в своих страстях, представленный в балладах, отразился в последующем этапе развития романтической литературы, в герое романтических поэм Пушкина южного периода («Цыганы», «Полтава») и Лермонтова («Демон», «Маскарад»). Общество любителей русской словесности под руководством А.Х.Востокова помещает множество переводных баллад: («Алонсо и Имогена», «Адельстан») в свои периодические издания. В поэзии Жуковского впервые намечается путь к изображению романтического двоемирия, противопоставление земного
«здесь» и неизвестного «там», некий скрытый от человека мир счастья и надежд. Благодаря переводу Жуковского элегии Т.Грея «Сельское кладбище» (перевод 1802 года) рождается мода на печальный пейзаж «кладбищенской лирики» (Юнг, Томпсон, Грей), воспевающей бренность и быстротечность земного существования. Элегия предваряется отрывком «Мысли при гробнице», написанным Жуковским, в котором поэт задумывается о том, что каждый человек смертен. Кладбищенская лирика положила начало русской элегии. В элегии рождается новый лирический герой — одинокий человек, осознающий предстоящее ему забвение, несправедливость мироустройства.
Особое место в развитии сентиментализма принадлежит поэту Н.М.Муравьеву и Н.М.Карамзину. Муравьев в своей лирике впервые поднял вопрос о внесословной ценности человека, о значимости индивидуального начала, его чувств и переживаний. Мировоззрение Карамзина первоначально строилось на двух системах — масонства и просветительства, а также увлечении Руссо. Все это оставило свой след в творчестве Карамзина, масонская идея о всеобщем равенстве разделялась также сентименталистами.
Перенос божественного начала из «церкви» непосредственно в душу человека, был результатом проникновения на русскую почву сентиментализма и масонства, что в свою очередь подготовило почву для развития предромантизма и романтизма в России.
Известная фигура того времени Я.И. Де Санглен, начальник тайной полиции и масон, выпускает несколько статей и трактатов о творчестве и биографии Ф.Шиллера. Появляется перевод романа Шиллера о тайных обществах (Geheimbundroman) — «Духовидец». Высшее общество зачитывается спиритуалистической литературой, в салонах вызывают духов, занимаются оккультизмом.
Дневники современников (Де Санглена, Новикова, Вяземского) в полной мере отражают умонастроения эпохи — фатализм, подавленность, страх.
Эпидемия вертерианства из Европы проникает в Россию. В высших кругах интеллектуалов и аристократии, особенно подверженных пресыщению и скуке, вспыхнула эпидемия самоубийств, шокировавшая общественность. Наиболее известной фигурой стал М.Сушков, написавший подражательный роман в письмах «Русский Вертер» и покончивший с собой в 16 лет.
В русской литературе «вертеризм» получает повсеместное распространение — самоубийство главного героя становится неотъемлемой частью сюжета популярной сентиментальной повести. «Бедная Лиза» Н.М.Карамзина становится настоящей героиней своего времени, к месту гибели девушки (пруд возле Симонова монастыря в Москве) приходят впечатлительные читатели. По Москве того времени прокатилась волна подражательных попыток суицида.
Таким образом, сентиментализм вступал в полемику с ортодоксальной позицией церкви в отношении к самоубийству. Сентименталисты еще оставались верны просветительским идеям, оправдывавшим право человека самостоятельно распоряжаться своей жизнью, о том, что жизнь имеет смысл только в том случае, когда она приносит человеку радость.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Во многом, причиной этого явления стало также «заражение английской болезнью», мода на сплин и ипохондрию, прижившейся на русской почве в связи с увлечением английской литературой. Параллельно с сентиментальными романами Ричардсона, Стерна и Филдинга развивается новый жанр — английский готический роман.
Готический роман относится к переходной эпохе в развитии европейской литературы — предромантизму (от франц. preromantisme). Этот термин употребляется в литературоведении для обозначения совокупности литературных явлений второй половины XVIII века, предшествующих романтизму начала XIX века, и предвосхитивших основные тенденции этого направления.
В Англии предромантизм связан с новым направлением в лирике — с «кладбищенской» поэзией, фантастическими балладами Кольриджа («Старый мореход») и поэзией «озерной школы», оссианизмом, возрождением интереса к творчеству Мильтона и Шекспира, к средневековому рыцарскому роману и народной балладе.
Декабристское восстание 1825 года оказало большое влияние на литературный процесс того времени — в восстании принимали участие не только общественные деятели, но и писатели (Рылеев, Одоевский, Бестужев). Мрачные и трагические сюжеты переводной литературы накладывались на исторические реалии того времени, допросы и аресты мятежников.
«Нынешняя эпоха — настоящий Радклифский роман: смерти, гроба, заточения, крепости, страшные судилища….», — пишет Вяземский.
После 1925 года предромантизм в России изменил свой характер, по сравнению с элегическим концом века, и приобрел новые черты: углубление философского содержания, более глубокий анализ окружающего мира и души человека. Возрастал интерес к Ф.Шиллеру и И.Гёте, вспыхнул интерес к Дж.Г.Байрону, В.Скотту, Э.Т.А.Гофману и ранним романтикам. Вместе с тем, под воздействием социально-политической ситуации изменилось восприятие мира — ощущение беспорядка и неустроенности. Герцен писал: «Вынужденные молчать, сдерживая слезы, мы научились, замыкаясь в себе, вынашивать свои мысли — и какие мысли! Это уже не были идеи просвещенного либерализма, идеи прогресса, — то были сомнения, отрицания, мысли, полные ярости».
В целом, именно темная, «депрессивная» сторона предромантических литературных опытов, как заимствованных, так и возникших на русской почве, оказала влияние на дальнейшее развитие романтизма в России. Оссианизм и «ночная» тематика в поэзии, книги наподобие «Вертера», мрачные романы Жанлис, изобилие переводной готики способствовали углублению пессимизма и мрачного мировосприятия, усугублению конфликта идеала и реальности в умах образованных людей.
Культ смерти, стимулированный поэзией Жуковского, достигает своего апогея в произведениях зрелого романтизма 30-х — 40-х годов, как в лирике (Ф.И.Тютчев, Е.А.Баратынский, М.Ю.Лермонтов, В.Г.Бенедиктов), так и в прозе (Н.Полевой «Блаженство безумия» 1833, З.Ростопчина «Поединок» 1839). Для литературного героя того времени характерными чертами являлись: индивидуализм и свободолюбие, одиночество, разочарование. Эту пессимистическую традицию позже воспринимает и углубляет М.Ю. Лермонтов. К 1830-м годам романтизм в России достиг своего пика — создаются такие яркие произведения как поэмы А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, сборники «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород» Н.В.Гоголя. Пушкину 20-х годов ближе всего в романтизме было свободолюбие, жажда жизни и бунтарство Байрона, нашедшее отражение в лирике и поэмах. За редким исключением («Цыганы», «Полтава», «Медный всадник») ему все же были чужды пессимистические настроения и фатализм того периода.
Повесть Н.В.Гоголя является воплощением романтической повести, построенной на материале народного поэтического творчества, национальных легенд и сказаний («Вий», «Страшная месть») — в этом неповторимость и уникальность его творческого метода. Романтизм М.Ю.Лермонтова иного характера — совершенный психологический портрет героя, с его гордым одиночеством, бурными демоническими страстями и порывами, бунтом против общества («Демон», «Вадим»).
К 30-м годам сформировавшийся на русской почве романтизм, в конце концов, стал единственным направлением в русской литературе, которое отвечало идейным и эстетическим потребностям времени.
1.2Готическая литература в жанрово-видовой системе
Готическая литература представлена, прежде всего, жанром романа. Готический роман обогатил литературную традицию, расширив понимание психологии человека, открыв новые эстетические каноны, выходящие за рамки традиций ушедшей эпохи Просвещения.
«Замок Отранто» (The Castle of Otranto) Хораса (Горация) Уолпола, опубликованный в 1764 году — первое произведение в жанре готического романа, сочетающий в себе исторический средневековый роман и сверхъестественные ужасы. Одной из первых последователей Уолпола стала Анна Летиция Барбальд, опубликовавшая в 1773 году готический фрагмент
В начале века создаются повести Мэри Шелли «Франкенштейн ли современный Прометей» («Frankenstein: or, The Modern Prometheus») 1818, одно из первых научно-фантастических произведений, и «Вампир» («Vampire») 1819 Джона Полидори. Это была первая из опубликованных на английском языке история о вампирах.
Последним в череде шедевров английской готики является «Мельмот- скиталец» (Melmoth the Wanderer) 1820 Чарльза Мэтьюрина.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Мода на ужасы и мистику проникает и в другие Европейские страны. Во Франции появляется «Влюбленный дьявол» (1772) Жака Казота, позже фантастические повести Шарля Нодье. Большое влияние на готику оказала немецкая литература, в частности, «Духовидец» Фридриха Шиллера — первый роман о тайных обществах, литература «бури и натиска», немецкий роман ужасов (Schauerroman), страшные баллады Бюргера («Жестокий охотник»,
«Ленора»). Рассказы и романы Э.Т.А.Гофмана («Песочный человек», «Эликсиры сатаны» 1816).
В первой половине 90-х годов в России появляются переводы и первые подражания готическому жанру. Первыми образцами «русской готики», предшественницами романтического движения в русской литературе, были повести Николая Михайловича Карамзина «Сиерра-Морена» 1793 и «Остров Борнгольм» 1794 года. В «Острове Борнгольм» Карамзин использует сюжетный мотив, ставший впоследствии одним из главных в сюжетной схеме готического романа — мотив «женщины в подземелье» (классический образец встречается в «Монахе» Льюиса»). Произведения Карамзина принадлежат к той разновидности готического романа, которая связана с просветительской и сентиментальной литературой. Пейзажные описания содержат традиционный символический «мрачный пейзаж» — природные описания создают атмосферу тревоги и страха. Помимо мотива природы, Карамзин использует традиционный мотив «страшного места» (Locus Terribilis) — борнгольмский замок, которому принадлежит важная сюжетная задача. Как и в «Старом английском бароне», в «Острове Борнгольм» сон героя несет в себе важную
сюжетную функцию — пророчества. В дальнейшем символика сна станет устойчивым мотивом и перейдет из готического романа в романтическую литературу. «Остров Борнгольм» отличает от предшествующих образцов готики нетрадиционная трактовка центрального образа готического романа — героя-злодея. Здесь, в отличие от уолполовского Манфреда, борнгольмский старец оказывается и преследователем и жертвой одновременно, вина преступления лежит не на нем, а на его детях. В идейной концепции «Острова Борнгольм» отражена философская проблематика века просвещения, в частности идея «естественного человека» Руссо, о том, что законы церкви и общества находятся в противоречии с законами природы и сердца.
В статье Л.В.Крестовой возможным источником сюжета повести «Сиерра- Морена» указывается немецкая баллада «Алонсо и Имогена», включенная также в роман Льюиса «Монах». И у Карамзина, и у Льюиса действие происходит в Испании, сохранено также имя главного героя — Алонсо, но главное, общим является сюжетный мотив — «муж на свадьбе жены» (клятвопреступление невесты). В разных вариациях и в балладе и у Карамзина присутствуют ключевой сюжетный элемент: «роковой день» (свадебный пир, венчание), знаменующий окончание срока, в течение которого невеста или жена должна ожидать возвращения мужа, который прерывает свадьбу в последнюю минуту. И баллада и повесть строятся по одному сюжету однако в «Сиерре-Морене», как и в «Острове Борнгольм», присутствует фигура главного героя-повествователя. Переработка данного балладного сюжета встречается и в «Духовидце» Шиллера, широко популярном в то время как в Европе, так и в России, где уже появился перевод. В 1830-м году данный сюжет воспроизводит А.Бестужев-Марлинский («Кровь за кровь») и М.Ю.Лермонтов в стихотворении «Гость» («Клариссу юноша любил»). Таким образом, главу «рассказ сицилийца» из романа «Духовидец», можно причислить к основным источникам, как для баллады Льюиса, так и для повести Карамзина.
В обеих повестях Карамзина присутствуют этические конфликты, ключевые для готики и новые в русской литературе — трагизм и фатальная предопределенность человеческой жизни, невозможность окончательного торжества добра над злом, неразрешимость противоречий между долгом и чувством.
Становлению русской предромантической прозы послужили также фантастические повести 1820-х — 1830-х годов А.А. Бестужева-Марлинского («Латник» 1832, «Страшное гаданье»), которые наметили пути развития романтизма. Фантастические новеллы Одоевского, Полевого, Лажечникова, Погорельского, Загоскина имеют увлекательные и запоминающиеся сюжеты, и как следствие, массовую популярность. Однако они зачастую, не обладают глубиной и психологизмом, не раскрывают внутренний мир героя, они рассчитаны на то, чтобы произвести впечатление на читателя и имеют лишь косвенное отношение к готической традиции, используя те же приемы — нагнетание атмосферы тревоги и страха. Однако в чистом виде ужасы в русской литературе предромантического периода встречаются редко, их черты присутствуют у Загоскина «Вечер на Хопре» 1837, Титова «Уединенный домик на Васильевском». Влияние Гофмана с его гротеском и аллегорическими образами прослеживается у того же Загоскина («Концерт бесов»), Погорельского («Черная курица или подземные жители»), Одоевского («Сильфида» 1838).
В героях повестей Марлинского намечается трагическое мировосприятие и рефлексия, позже ставшие характерными для героев Н.В.Гоголя, А.С.Пушкина и окончательно оформится в герое М.Ю.Лермонтова — волевом герое- индивидуалисте, противостоящем обществу.
Готический роман — прозаическое произведение с элементами сверхъестественных ужасов, приключений, фантастики и мистики. В период с 1765 по 1850 год готический роман был наиболее читаемой литературой в Европе. Готический роман опирается на сюжетную схему авантюрного романа (уход от преследования), имеет устойчивый набор типовых ситуаций и композиционных мотивов, а также содержит в себе элементы мистики и детектива. Но, в отличие от сюжетной загадки (Ratsel), которая в детективном романе получает полное разъяснение, в готическом романе это тайна (Geheimnis / Mystery), которая никогда не сможет быть разгадана до конца, так как содержит в себе сверхъестественное. Термин Mystery происходит от латинского слова мистерии. Тайна это событие или ситуация, сущность которого является неестественной, неупомянутой и невидимой. Тайна также тесно связана с латинским Tremendum, которая является термином, использующимся для выражения чувства непознаваемой тайны, испытываемого теми, кому открывается какой — то аспект Бога или божественных существ. Ранняя, классическая готика разделяется на два направления: сентиментальную готическую литературу (Sentimental Gothic) и френетическую.
В основе сентиментальной готики лежат идеи Эдмунда Бёрка о прекрасном и возвышенном, описанные в одноименном трактате. Он рассматривает возвышенный как обостренную и облагороженную способность мышления, которая позволяет уму подняться над своими физическими ограничениями, что означает бесконечные творческие возможности разума и фантазии, способной поднять душу на недосягаемую высоту. Неясность, то есть, присутствие чего-то непознаваемого и гораздо более могущественного, чем человек — необходимый элемент, вызывающий чувство страха. Странное и неожиданное событие пробуждает сознание, но угроза не должна быть прямой, непосредственной, иначе удовольствие от возвышенного момента не может быть испытано читателем. Прием отсроченной развязки и суггестия, отдаляя возвышенный момент, помогли сформировать готическую эстетику, в которой неизвестность и неопределенность играет роль в создании атмосферы ужаса. В готическом произведении идея страшной природы (молния, гром, ураган) расширяется и включает сверхъестественных существ, колдовства, и многие другие неопределенные и необычные явления.
Многие критики резко разделяют литературу страха и ужаса: Литература terror создает ощущение неясного предчувствия, что стимулирует воображение и наводит читателя на размышления, чтобы прийти к нескольким правдоподобным объяснениям этого неоднозначного страха и тревоги. Литература horror построена так, чтобы вызвать страх, шок и отвращение. Именно неспособность рационально объяснить источник своего беспокойства причиняет чувство необъяснимого ужаса. Примеры из Рэдклифф «Тайны Удольфо» и Мэтью Льюиса «Монах», прекрасно иллюстрируют этот разрыв между страхом и ужасом.
Для сентиментальной готики характерен элегический «психологический» пейзаж, отражающий душевное состояние героя/героини, как правило, подавленность и меланхолию. В основе сюжета — объясненное сверхъестественное, то есть, мнимая фантастика, получающая в конце рациональное объяснение. Классический пример — романы Анны Рэдклиф, главной героиней которых является героиня ричардсоновского типа — молодая чувствительная девушка, подвергающаяся преследованиям со стороны героя- злодея.
Однако первой и наиболее значимой разновидностью готической литературы была френетическая традиция. В основе сюжета френетической готики — истинное, необъясненное сверхъестественное, почерпнутое из немецкой предромантической литературы и фольклора: баллады Г.А.Бюргера, Germanico- terrific (устрашающий роман в немецкой литературе) и т.д.
В отличие от сентиментальной готики, использующей для нагнетания атмосферы тревоги suspense (тревога), задачей френетической литературы является передать чувство ужаса horror и страха terror. Средствами создания атмосферы в френетической готике всегда является наличие потусторонних сил, с которыми человеку невозможно бороться (неупокоенный дух, проклятие, демонический посланник, Рок). Часто френетический роман является антиклерикальным (Льюис «Монах» 1794), и тогда в качестве силы, причиняющей зло и страдания, выступают также и недостойные служители церкви. Роман М.Г.Льюиса «Монах» стал каноническим примером френетической разновидности готики, собрав в себе все возможные ужасы и человеческие пороки.
Готический роман имеет несколько сюжетно-композиционных констант: центральным является замок или монастырь. Описание основной локации, также как и пейзаж служит в готическом романе средством суггестии и никогда не бывает нейтральным, так как это материализованный символ преступлений и грехов его прошлых или нынешних владельцев. В замке присутствует средоточие тайны — «страшное место» (Locus terribilis), это место, где совершилось преступление (комната с привидением). Привидение в готическом романе — это «dues ex machina», то есть, средство, позволяющее ускорить развитие сюжета или донести ранее неизвестную информацию. С таинственной комнатой часто связан другой сюжетообразующий мотив — ожившего портрета («Замок Отранто»), а также мотив родового сходства (узнавание по портрету). Мотив родового сходства крайне важен для готического романа, потому, что он является главным средством раскрытия сюжетной тайны, которая чаще всего связана с родовым проклятием или утраченной памятью о предках.
Суггестия в готическом романе также создается посредством ретардации (отсроченной развязки), и сужения пространства (подземелье, склеп, темница). Если бы можно было сформулировать поэтику пространства для готического романа, клаустрофобия будет одним из ключевых элементов этого определения. Важное средство создания атмосферы ужаса в готике — человек, находящийся в ограниченном пространстве или в ловушке, например, будучи прикованным или спрятанным в темном подвале в монастыре или замке, погребенном в склепе и т.д. Это чувство невозможности никакого выхода способствует созданию эффекта клаустрофобии в пространстве готического романа. Часто связанное с реальным физическим заключением, клаустрофобия может также пониматься в более общем смысле — как показатель чувства беспомощности или ужаса психического осознания жертвы, запутавшейся в темном лабиринте непостижимой судьбы.
Ц.Тодоров выделяет два основных признака готической литературы: потенциальное сверхъестественное и суггестивность (психологический фактор
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
отношение читателя к тексту, его чувства, в готическом романе это тревога и страх). Основное средство создания атмосферы используется типовой суггестивный пейзаж: в сентиментальной готике пейзаж элегический, в традициях «кладбищенской поэзии» (у Рэдклиф), во френетической готике пейзаж жуткий и враждебный (Льюис «Монах»).
Для сравнения:
«С самого раннего возраста Эмилия обнаружила любовь к природе; притом ей больше всего нравились не блещущие красками мирные пейзажи; она любила дикие лесные тропинки в горах, мрачные ущелья, где безмолвие и величие уединенности навевали священный трепет на ее душу и возвышали ее помыслы, направляя их к Творцу неба и земли…».
«Замок прямо передо мной был грозен и живописен. Его могучие стены в отблесках лунного света, его древние полуразрушенные башни, устремленные к тучам и надменно хмурящиеся на окрестные равнины, плющ, льнущий к серым камням, и створки ворот, раскрытые в честь воображаемой его обитательницы,
все это преисполнило меня печалью и благоговейным ужасом».
1.3Понятие героя и персонажа
Персонаж — это изображенное в художественном произведении лицо, которое предстает как воплощение писательской концепции. В качестве синонимов данному термину соответствуют понятия «литературный герой» и
«действующее лицо». Слово «герой» в литературном произведении подчеркивает исключительность изображенного человека, его активную роль в нем. Персонаж — это либо результат вымысла автора, либо изображения облика, приближенного к реально существовавшим людям (историческое лицо, люди из окружения автора, или же сам писатель), либо результат обработки уже существующих литературных героев (Фауст, Дон Жуан).
Главная функция персонажа в произведении — стимулировать развитие сюжета. Это подчеркивал В.Я.Пропп, исследую на примере волшебной сказки роль субъекта действия («Морфология сказки»). Кроме того, персонаж значим не только как носитель определенной сюжетной функции, но и как обладатель определенных индивидуальных черт характера, претерпевающих изменения в ходе развития сюжета.
С образом героя в литературном произведении тесно связано понятие психологизма. Психологизм в литературе — это художественное освоение человеческого сознания, отображение внутреннего мира героя, смены его душевного состояния. Человеческое сознание в его изменчивости и неповторимости стало предметом пристального внимания литературы только в период романтизма (психологизм несовместим с классицистической традицией рационализации и схематизации внутреннего мира героя), хотя со времен Шекспира психологии персонажа уделялось исключительное место. По мнению исследователя Л.Я.Гинзбург, «психологизм начинается <…> с несовпадений, с непредвиденности поведения героя».
Активизация психологизма в литературе во второй половине XVIII века связана с возникновением сентиментализма с его культом чувств, когда на первый план выходит душевное состояние героя (Ж.Ж.Руссо, Л.Стерн, Н.М.Карамзин). В сентиментализме широко использовались эпистолярные и дневниковые художественные средства, в полной мере отражающие душевные переживания героя, часто используется повествование от первого лица.
Знаковым явлением этого периода становится повесть И.В.Гёте «Страдания юного Вертера», в которой создан идеальный тип самоуглубленного рефлектирующего героя, погруженного в болезненные переживания.
Также, романтическая литература впервые проявила внимание к иррациональным и трагически возвышенным умонастроениям человека (И.В.Гёте, Э.Т.А.Гофман, Новалис, Л.И.Тик). Особый интерес к темным сторонам психики человека проявляла готическая литература (особенно значимы созданные образы «итальянца» Анны Радклиф, гофмановского Медарда из «Эликсиров сатаны», «Мельмота-скитальца» Ч.Р.Мэтьюрина). В русской литературе это отразилось в произведениях М.Ю.Лермонтова, И.С.Тургенева, подтекстном психологизме А.П.Чехова, И.А.Бунина.
Характер персонажа строится по определенной схеме, включающей в себя те качества и отличительные черты, которые делают персонаж уникальным: его поступки, стиль общения, его внешность и окружающая обстановка (мир вещей), а также внутренний мир (мысли, чувства и ценности).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Ценности и стремления персонажей зависят от типа персонажа, и могут быть направлены на религиозно-нравственные, морально-этические, познавательные, эстетические, материальные ценности. Ценности героя могут быть ориентированы на физическую (материальную) или духовную сферу.
Также, литературные персонажи могут быть воплощением отрицательных ценностей, несостоявшейся и подавленной личности. Данные персонажи называются антигероями, «отрицательным» вариантом авантюрно- героического сверхтипа.
Антигерой — тип литературного героя, лишённый героических черт, но занимающий центральное место в литературном произведении. Термин «антигерой» принадлежит Ф.М.Достоевскому («Записки из подполья», 1864), которого он определял как несостоятельного противника положительного героя. Антигерой также наделен рефлексией и стремлением к идеалу, но неспособен к героическому бунту против окружающего его мира. Антигерой принадлежит к типу романтического героя, также включающему байронических персонажей и «лишних людей» (Онегина, Печорина), но лишен собственно героических и бунтарских черт. В античной мифологии примером антигероя может служить Сизиф и герой Гомеровской «Илиады» Терсит, в русской литературе это Гоголевский Чичиков, Остап Бендер Ильфа и Петрова. Еще одним героем, олицетворяющим отрицательный вариант авантюрно- героического подтипа, является трикстер — герой-плут. По Мелетинскому, трикстер представляет собой «демонически-комический негативный вариант культурного героя». Примером трикстера может служить греческий бог Гермес или скандинавский Локки (по соотнесению с Одином как истинным культурным героем). К.Г.Юнг сравнивал трикстера с архетипом тени, поэтому с архетипом трикстера тесно связан мотив двойников и двойничества, получивший широкое распространение в романтической литературе.
В теории архетипов, для обозначения образов злодеев выделяются два основных архетипа: Тень и Оборотень. Архетип Тени воплощает в себе темные силы (изначально нереализованные или подавленные желания). Его функция — открытая борьба с положительным героем, стремление уничтожить его. Часто они наделены и рядом привлекательных качеств: умом, красотой, смелостью, — резко контрастирующих с их моральным обликом. Некоторые демонические существа (вампиры и вервольфы), а также герои-соблазнители одновременно являются и Тенью и Оборотнем.
Мотивы оборотничества встречаются еще в античной литературе («Метаморфозы» Овидия). С развитием художественного метода изменяются и функции оборотничества. В романтической литературе мотив самозванства — это изображение ситуации, в которой герой сознает, что его место пытаются необоснованно занять, присвоив его имя, внешность, а также положение в обществе. В этой ситуации герой вынужден бороться за то, чтобы устранить двойника и открыть окружающим глаза на истинное положение вещей (Бальтазар в Гофмана «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер»). Но герой не всегда может одержать победу над двойником-оборотнем, подавляемый его превосходством и оборотень получает право жить его жизнью. Способность героя бороться за свою личность зависит от его самосознания и внутренней цельности, его места в мире.
Функции архетипа Оборотень состоит в том, чтобы изменять внешность или личностные качества для обмана и обольщения героя/героини. Основное их качество — изменчивость, они носят множество масок, чтобы скрыть свою истинную сущность.
Эта двойственность в борьбе между добром и злом особенно хорошо проявляется в фигуре монаха Амбросио. Он пытается предстать в образе добродетели и веры в глазах его общины, носит «социальную маску», в то время как в нем незаметно пробуждаются его наиболее глубоко спрятанных в душе пороки и превращают его в одержимого. Влияние на Амбросио дьявола в облике Матильды, можно рассматривать как экстернализированный образ самого Амбросио, подавленную темную сторону его личности. Воплощения дьявола в реального человека здесь может быть истолковано как вытесненные импульсы подсознания. Карл Густав Юнг в своей аналитической психологии называет это тенью — сумму тех личностных характеристик, индивидуальные желаний, которые человек пытается скрыть от других и от самого себя, воплощение угнетенных дурных качеств. Но чем больше индивид пытается скрыть тень от себя, тем больше вероятность того, что она может стать угрозой целостности личности. Амбросио пытается перенести свою вину на Матильду, К.Г.Юнг называл это проекцией, когда человек видит собственные темные черты отраженными в другом человеке.
Тема двойника (доппельгангера) тесно связана с образом отрицательного героя. Допельгангер происходит от немецкого языка, в буквальном переводе означает «двойник», часто призрачный двойник живого человека, также может означать альтер эго, или даже другого человека, который имеет такое же имя и обладающий чертами как взаимодополняющими так и противоположными его характеру. Допельгангер как плод психической проекции, вызван неразрешенными противоречиями и нереализованными потребностями, воспринимаемыми как зло или грех. Психиатр Отто Ранк обращает внимание на то, что образ двойника в некоторых произведениях, в частности, готической и романтической литературе может быть персонифицирован в образе дьявола, либо возникнуть в результате договора с дьяволом. Также, двойник часто ассоциируется с фигурой отца, учителя или брата (Гофман «Эликсиры Сатаны»), что характерно для сюжета, где личность преследуемого отождествляется с преследующим. В повести Гоголя страшная месть старик- колдун постоянно меняет свое обличье, выступая в четырех воплощениях: уродливого демонического существа, колдуна-чернокнижника, отца Катерины и самозванца, принявшего облик воина.
В романтической литературе представлены три основные формы двойничества, в основе которого лежит раздвоение. Раздвоение как литературный прием берет начало в европейской литературы, в основе которой — христианский тип сознания, представляющий человека как включающего в себя божественное и земное начала. Стремление человека к праведной жизни встречает преграды, в виде дьявольских сил, и поэтому человек на протяжении всей жизни вынужден бороться с их проявлениями в своей душе. В средневековой литературе это противостояние добра и зла в человеке отражалось в пьесах моралите, где данный конфликт изображался с помощью групп персонажей, которые представляли собой враждующие силы зла и добра (Богородица, святые — Сатана, бесы). Герой, поддавшийся соблазнам и заключающий сделку с дьяволом, мог быть спасен, если смог искренне раскаяться, если же герой отказывался от Бога, то он обрекался на вечные муки в аду. Среди сюжетов о нераскаявшихся отступников от Бога самую широкую известность имела легенда о Фаусте. Желание пользоваться земными благами соединяется в этом герое с ярко выраженным личностным началом, желанием постигнуть сущность бытия, и потому уже в литературе Возрождения Фауст оценивался неоднозначно, героя не только порицают, но и сочувствуют ему.
Для «Исповедальной» литературы (Августин), ставшей основой для формирования психологического романа XVIII-XIX веков характерен герой, обладающий двойственной и противоречивой натурой. Впоследствии тема двойственности человеческой природы, затрагиваемая еще европейскими просветителями (Д. Дидро) была обоснована в философии и литературе романтизма («Рене, или Следствия страстей» Шатобриана, «Адольф» Б.Констана, «Исповедь сына века» А. де Мюссе, «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова и др.).
В диссертации Т.Д.Комовой указаны такие разновидности персонажей- двойников, воплощающих внутренний конфликт и нравственную амбивалентность как: «отражение», «искуситель» и «оборотень». В литературоведении для обозначения такого героя-двойника используется термин Doppelgвторая натура» (alter ego). «Наделенные силой и талантом, они не умеют приложить их к делу и потому не находят себе места в жизни, чувствуют в себе разлад разума и чувств, мысли их расходятся с действиями, они осознают свою двойственность и мучаются от этого сознания». Двойник как отражение вводится в систему персонажей с целью переноса вовне внутреннего разлада в душе, характерного для романтического героя, часто этот двойник имеет одинаковую с героем внешность. Часто это представлено ситуацией, в которой один из них претендует на место другого, вытесняя или уничтожая «оригинал». Искуситель, представленный в предромантической и романтической литературе в образе двойника или демонического персонажа, является воплощением темной силы, живущей не только вовне, но и в самом человеке. Он появляется в рассказах и повестях Э.Т.А. Гофмана, в «Фаусте» Гете, в готической литературе. Двойник-искуситель в «Фаусте» приобретает черты двойника-спутника. В результате перевоплощения Медард — герой романа Гофмана «Эликсиры сатаны» теряет собственное «я».
С демонической фигурой связан мотив сделки, в результате которой герой теряет свою душу, которая часто может быть представлена в виде тени или отражения. Используя приемы фантастической литературы, Бальзак в
«Шагреневой коже», Пушкин в «Пиковой даме» и Гоголь в «Портрете» преобразуют сделку с дьяволом в сделку героя с совестью, перенося этот мотив в сознание героя. Герой сам делает выбор в пользу зла, а искуситель является таковым только лишь в его воображении.
Тема двойничества воплощается в готической литературе так же посредством мотива родового проклятия и родового сходства. Преступление или вина в готическом романе не прерывается со смертью того, кто является источником зла, сам сюжет строится таким образом, что этот груз прошлого воспринимается последующим поколением, постепенно прибавляющиеся обстоятельства действия романа, выявляя ранее скрытое от читателя:
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«…именно фактор неумышленного повторения делает жутким то, что в ином случае является безобидным, и навязывает нам идею рокового, неизбежного там, где иначе мы сказали бы только о «случае» <…> появление людей, которые из-за своей одинаковой наружности должны считаться идентичными, усиление данной ситуации благодаря скачку душевных процессов от одной из персон к другой — что мы назвали бы телепатией, — так что один персонаж овладевает знаниями, чувствами и переживаниями другого, отождествляется с другим лицом, герои произведения плутают в своем Я или перемещают чужое Я на место собственного, то есть происходит удвоение Я, разделение Я, подмена Я — и, наконец, постоянное возвращение одного и того же, повторение тех же самых черт лица, характеров, судеб, преступных деяний, даже имен на протяжении нескольких сменяющих друг друга поколений».
Байронический герой — тип романтического героя, который сформировался на основе героя поэмы Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда» (1812-1818) и получивший дальнейшее развитие в романтической литературе. Свойственные героям этого типа демонические черты в полной мере отразились в «Демоне» М.Ю.Лермонтова. Герои А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова представляют собой развитие типа байронического героя в русской литературе, то есть, тип «лишнего человека».
«Жизненная программа» героя часто универсальна и характеризует его как тип, характерный для определенной жанровой принадлежности — это явление иллюстрирует понятие сверхтипа.
Романтической литературы принадлежит авантюрно-героический сверхтип, для которого характерны стремления к славе, авторитету, власти, познанию, проявляющий себя в активных действиях, борьбе за свои идеалы и цели. Авантюрно-героические персонажи — это часто избранники, наделенные исключительностью и неуязвимостью, их стремления направлены либо на созидание, либо на разрушение, но это всегда какое-либо активное действие (от служения обществу до злодейства). Часто эти два полюса совмещаются, и героические поступки персонажа могут сочетаться со своеволием и гордостью (Прометей).
Авантюрно-героический сверхтип классифицирован В.Хализевым и включает в себя такие типы персонажей как:
-народно-эпические герои ранних мифов и рыцарских романов (Ахилл, Одиссей, Илья Муромец, Тарас Бульба, Дубровский, Ланцелот, Артур, Сирано де Бержерак и т.д.); а также, их современные модификации в фантастической, детективной и приключенческой литературе; романтические бунтари (байронические герои) и герои-идеологи в литературе XIX-XX веков, «демонические» персонажи, интеллектуалы, потерявшие нравственные ориентиры: (Гёте «Фауст», Байрон «Каин», Лермонтов «Демон», Заратустра у Ницше; Онегин, Печорин, Раскольников); герои-идеалисты, страдающие романтические герои (Вертер, Ленский, герои Стендаля и Бальзака); Архетипические черты героя сохраняются в приключенческой литературе Нового Времени, герой, как правило, тем или иным образом находится в конфликте с окружающей действительностью, одновременно возникает стремление заглянуть в душу героя, объяснить его психику. В литературе сентиментализма и романтизма возникают герои, находящиеся в конфликте с окружающей средой или обществом в целом, чувствительные или разочарованные, склонные к меланхолической отстраненности или, наоборот, к демоническому бунтарству и богоборчеству. «Элементы демонизма в герое, выражающем «мировую скорбь», «болезнь века», непосредственно связаны с невозможностью эпической реализации (реалистически и рационально это продемонстрировано в «Красном и черном» Стендаля и отчасти в «Герое нашего времени» М.Ю.Лермонтова). Поэтому «неистовый» характер байронических героев одновременно повторяет и отрицает эпический архетип героя».
Таким образом, герой романтической литературы, сохраняя причастность к авантюрно-героическому сверхтипу, явился симптомом и свидетельством культурно-исторического кризиса.
Глава 2
2.1Истоки демонических образов предромантической и романтической литературы
Демонизм — явление в литературе, построенное на функциональном перемещении традиционных отрицательных и положительных характеров и введении отрицательного характера в качестве героя, раскрытие положительных черт в образе, традиционно воспринимаемом отрицательно. Для этого литературного явления характерны следующие черты: отрицание мира и миропорядка, неприятие религиозных догматов и этических норм, бунт против традиционных социальных отношений, борьба за неограниченную личную свободу.
Эволюция образа демона в зарубежной литературе проделала путь от Дж. Мильтона («Потерянный рай») к Дж.Г.Байрону («Каин», «Манфред», «Лара», «Корсар») и И.В.Гёте («Фауст»).
Дьявол, как он изображается в иудаизме и христианстве, выступает как дух воплощенного зла, который правит в темном царстве. Этот дух находится в постоянной оппозиции к Богу. Сам термин «Дьявол» происходит от латинского термина Diabolus. Также первейшие упоминания о дьяволе содержатся в вариациях легенды о Фаусте, в котором Сатана обращается к благородным человеческим качествам (например, жажда знаний), которые параллельны его же собственному отчуждению от Бога.
Мощная характеристика у Мильтона гордого и почти трагического сатаны в «Paradise Lost»(«Потерянный рай») глубоко повлияла на эволюцию готического героя-злодея: «…мятежный Властелин, Осанкой статной всех превосходя, Как башня высится. Нет, не совсем Он прежнее величье потерял! Хоть блеск его небесный омрачен, Но виден в нем Архангел. Так, едва Взошедшее на утренней заре, Проглядывает солнце сквозь туман Иль, при затменье скрытое Луной, На пол-Земли зловещий полусвет Бросает, заставляя трепетать Монархов призраком переворотов, И сходственно, померкнув, излучал Архангел часть былого света. Скорбь Мрачила побледневшее лицо, Исхлестанное молниями; взор, Сверкающий из-под густых бровей, Отвагу безграничную таил, Несломленную гордость, волю ждать Отмщенья вожделенного. Глаза Его свирепы, но мелькнули в них И жалость и сознание вины При виде соучастников преступных, Верней — последователей, навек Погибших; тех, которых прежде он Знавал блаженными».
«Сатана (евр. satan, арам. satana, «противник в суде, в споре или на войне, препятствующий, противоречащий, обвинитель, наушник, подстрекатель», ср. араб. шайтан; греч. перевод откуда рус. Дьявол, нем. Teufel, «чёрт», и араб. Иблис), в религиозно-мифологических представлениях иудаизма и христианства главный антагонист бога и всех верных ему сил на небесах и на земле, враг человеческого рода, царь ада и повелитель бесов». В Ветхом завете слово сатана — ещё имя нарицательное, употреблявшееся во всех перечисленных выше смыслах, в специальном применении к С. оно воспринимается как прозвище безымянного врага, у которого могут быть и другие прозвища, например, как в апокрифе 2 в. до н. э. «Книга Юбилеев» (17, 18), Мастема (евр. masetemah, «вражда»); в евангельских текстах «Лукавый» (Матф. 6, 13; 12, 19 и 38), «Враг» и т. п.
Поздняя иудейская литература развивает и систематизирует эти черты. Поведение сатаны как провокатора, подстрекателя и соблазнителя окончательно отождествляется с образом змия из истории Адама и Евы (Прем. Сол. 2, 23-24 и др.).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Упоминание сатаны встречается и в новозаветных текстах:
Сатана был низвергнут с небес за то, что восстал против Создателя из-за своей гордости, он потерпел поражение в битве и был низвержен в преисподнюю, где был обречен на бесконечные муки: «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Отк. 12, 9); «Он же сказал: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лук. 10, 18). Затем он покинул преисподнюю и появился в райском саду в облике змия, обольстившего первых людей из зависти к ним (зооморфное обличье в христианстве сохраняется как аллегория). Сатане свойственна вездесущность — оставаясь узником преисподней, он становится одновременно и ее властелином, приобретающим власть над душами грешников, попадающих туда. Он источник зла и вместе с тем — кара. Однако его власть не ограничена только преисподней, он способен нести зло и в мир людей, «Уже немного Мне говорить с вами, ибо идет князь мира сегоНо не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Отк. 12, 7-10).
Фигура Сатаны в литературе содержала в себе несколько готовых сюжетных мотивов, используемых либо вместе, либо по отдельности: скорбящий ангел, отлученный от неба; бунтарь-богоборец; соблазнитель невинной жертвы. Порой, как в «Демоне» Лермонтова они смешивались между собой.
Часто граница между страдающим и жестоко мстящим «демоном» трудно различима, так как всеми порывами героя изначально движет гордыня и жажда мести и разрушения.
Демоническим героем может считаться и вампир. Тематика вампиризма получила развитие под влиянием повести «Вампир» (1819) Джона Полидори, которая была опубликована в русском переводе в 1828 году. Ее принято считать первым в истории художественной литературы произведением, описывающим вампира. Полидори превратил вампира из чудовища в аристократа, сделав популярным этот образ в романтической литературе как в европейской у Дж.Ш. Ле Фаню «Кармилла», Теофиль Готье «Любовь мертвой красавицы» 1836 («Влюбленная покойница»), а также в русской литературе (В.Олин «Вампир», А.К.Толстой «Упырь», «Семья вурдалака»).
Персонаж, называемый роковым или демоническим, так же может быть представлен в женском обличье. Однако в русской литературе тип роковой женщины (femme fatale) выражен неявно — чаще всего они получают иноземное происхождение (Пушкин «Цыганы»), либо являются нечистой силой (колдунья в «Вие»). Прообразом всех роковых героинь в литературе являлись Лилит, первая жена Адама, позднее воспринимавшаяся как женское воплощением демонизма, или орудие сатаны; Ева, соблазненная змеем, «вавилонская блудница» из «Апокалипсиса». Лилит в еврейском фольклоре описывается как первая жена Адама, которая бежала от него вместо того, чтобы быть его слугой. После, Бог послал трех ангелов, чтобы вернуть ее к Адаму, с условием, что в случае ее отказа ее дети будут убиты. Лилит отказалась и поклялась, что она принесет вред будущим младенцам других матерей. Вера в Лилит все еще сохраняется, в некоторых культурах. В готическом романе достаточно сильно развит тип роковой женщины. В романе М.Г.Льюиса «Монах» Матильда является примером демона суккуба, намеревавшейся пробудить в Амбросио заложенные в нем пороки, которые в конечном итоге приведут его к гибели.
Часто в образе демонического героя соединяются сразу несколько персонажей: сам падший ангел Люцифер, библейский Змий и славянский фольклорный Огненный Змей. Огненный змей является демоном-оборотнем, принимающим облик человека, чтобы вступить в любовные отношения с женщиной. При этом он часто принимает обличье умершего мужа или жениха, но сохраняет физический недостаток (демоническая примета). Миф об Огненном Змее перекликается с тематикой баллад о женихе-мертвеце (Бюргер «Ленора»). У В.Я. Проппа змей предстает как похититель «каждый месяц молодую девушку брал и пожирал».
Часто он может иметь какой-либо изъян или увечье, как своеобразную отметину нечистых сил, часто это подчеркнутая асимметрия тела (хромота, следы оспы, косоглазие и т.д), или же «каинова печать» (шрам, родимое пятно, буква). Клеймо на нем — это отметина посланника Рока и одновременно «печать судьбы», ее жертвы. Кроме того, возникает ассоциация с печатью Антихриста:
«И он сделает то, что всем — малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам — положено будет начертание на правую руку их или на чело их, И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его». (Отк. 14: 16, 17)
Агасфер также известен как Артаксеркс, Cartaphilus, Малхут. Термин происходит от легенды о еврее, который высмеял Иисуса или отказался позволить ему отдохнуть в его доме на пути к кресту. В результате, Иисус осудил его бродить по земле до судного дня. Некоторые варианты легенды соединить эту легенду с фигурой Каина. Бог осудил Каина за убийство Авеля и проклял его скитаться по земле с отметкой на лбу. В готических произведениях, Агасфер часто символизирует проклятие бессмертия. Его характеристики включают в себя большие, черные, сверкающие глаза; взгляд глубокой меланхолии; черная бархатная полоса на лбу; медленные шаги; обширное знание далеких стран и событий из давнего прошлого.
В книге «Тысячеликий герой» Дж.Кэмпбэлл объясняет мифологические истоки образа тирана-монстра. Его характерные черты одинаковы в народных легендах, сказках и преданиях: это желание разрушения или присвоения себе общих благ, неукротимое стремление к обладанию тем, что ему не принадлежит, разрушить жизни людей, с которыми он связан.
В образе демонического героя подчеркивается его бесприютность, подобно Сатане или Каину (изгнание, бегство или скитальчество), как последствие совершенного в прошлом преступления. Но часто они ощущают отверженность с самого детства, еще тогда подвергаясь насмешкам или непониманию:
«Прежними друзьями Я был отвергнут; как Эдем, Мир для меня стал глух и нем». , И на челе его высоком Не отразилось ничего». Михаил Вайскопф определяет три роли рокового или демонического героя в собственно романтических сюжетах: а) владетель или узурпатор субъекта (героини-жертвы); б) разлучник; в) соблазнитель (тип библейского змея- искусителя или Огненного змея в славянском фольклоре). Однако они объединены одной целью, которая движет всеми поступками демонического героя — нести гибель и разрушение.
Под фигурой владетеля подразумевается человек, встающий на пути героя/героини и мешающий достижению его цели (любви, счастья, свободы) или просто враждебно настроенный к нему/к ней. Как правило, это либо старший по возрасту член семьи (мать, отец, старшие братья/сестры), либо посторонний человек, заявивший на него свои права (навязанный муж, вынужденный опекун). На вопрос Эмилии, по какому праву он распоряжаетя ее судьбой, героини романа Анны Рэдклиф, ее тиран Монтони (муж тетки, после ее смерти решивший использовать власть над племянницей в своих корыстных целях) отвечает: « — По какому праву! <…> да просто потому, что я так хочу!». Этот персонаж — носитель типовых черт готического героя-злодея, движущей силой которых являются желание и воля. По контрасту с ним всентиментальной готике вводится положительная героиня ричардсоновского типа (Эмилия «Удольфские тайны», Эллена «Итальянец»). Часто в случае с насильственным браком, фигура демонического/рокового героя становится сразу и владетелем и разлучником — как уолполовский Манфред по отношению к Изабелле и Теодору. Также возможно и слияние всех трех функций: в «Страшной мести» колдун разлучает Катерину с мужем, испытывая к ней романтические чувства и при этом считаясь ее отцом. Мотив инцеста, зародившийся в готической и сентиментальной литературе, переходит в романтизм (Шатобриан «Рене»), сохраняя характерную для готики, но не для сентиментализма, оценку кровосмешения как греха.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В готическом романе перевернута прежняя структура литературного произведения — главным героем является злодей, и все сюжетные образы и мотивы готического романа сливаются к фигуре злодея.
Существует три близкородственных героя-злодея:
Сатанинский герой. Происхождение этого героя от романтического Люцифера из Мильтоновского «Потерянного рая». В готической литературе примерами такого героя являются «Ватек», Амбросио («Монах»). Другой тип героя —
Прометей, это персонаж, также решившийся на мятеж, как и Люцифер. Герой древнегреческой мифологии спас человечество, но только посредством кражи огня и игнорируя приказ Зевса о том, что человечество должно храниться в состоянии порабощения. Пример: Мэри Шелли «Франкенштейн», повесть имеет подзаголовок «Современный Прометей». Байронический герой — более поздняя вариация героя-злодея, это тип аристократа, одинокого и пресыщенного жизнью, часто о его прошлом ничего не известно. Пример: у Байрона это более всего Манфред и Чайльд Гарольд.
Готические злодеи чаще всего классифицируются по их сюжетной функции и психологическому типажу, раскрывающим изменения, постепенно происходящие в них.
Б.Напцок выделяет следующие типы: амбивалентный злодей, стоящий перед выбором между добром и злом (Амбросио «Монах»); демонический злодей (халиф Ватек); психологически немотивированный, однолинейный злодей (Уолтер Ловелл «Старый английский барон»), Демон, Сатана и демонические силы (Матильда «Монах»). Готический персонаж всегда дается в развитии, несмотря на изначальную сюжетную заданность. Образы положительных героев, как и злодеев с течением времени трансформировали созданные Уолполом канонические образцы.
Общие черты характера готического героя-злодея: аморализм, жестокость, высокомерие, своеволие и гиперболизированная страстность (жажда любви и власти). В портретной характеристике подчеркиваются инфернальные и звериные черты, которые отражают внутреннюю сущность (порывистые движения, пронзительный взгляд, несоразмерность частей тела и т.д.). Готического злодея имеет не просто человеческое лицо — это лицо зла.
И в Амбросио и в Скедони подчеркнута чрезмерная бледность:
«Ученые занятия и долгие бдения придавали его щекам мертвенную бледностьего взора». Эта портретная доминанта объясняется все той же принадлежностью к иному миру, так же как худоба и деформация тела. Также, бледность (внешняя мертвенность) отражает мертвенность внутреннюю — духовный холод и бесстрастность.
В романе «Итальянец» Анна Рэдклиф дает обширную характеристику образа монаха Скедони, ставшую канонической, постоянно подчеркивая и утрируя демонические черты Скедони: происхождение его было неизвестно, и сам Скедони тщательно старался скрывать свое прошлое «…сам он желал окутать свое прошлое непроницаемым покровом тайны…», однако все в его поведении указывало на то, что его мрачность, суровость и склонность к уединению были
«…следствием прошлых несчастий, до сих пор гнетущих надменный, но сломленный дух». Гиперболизирует Рэдклиф и внутренний мир своих отрицательных героев, при всей своей внешней благообразности, характер Монтони также характеризуется как …». В описании склонностей готического злодея часто подчеркивается животность: в Скедони это звериная жестокость, беспощадность и свирепость. Амбросио наделен неукротимой страстностьюью, которая толкает его сначала в объятья демона, а потом вынуждает заключить сделку с самим дьяволом, ради обладания предметом своей страсти. Готический злодей ведом непреодолимой силой своих безнравственных желаний, он обречен на вечные беспокойные блуждания, от чего он не сможет избавиться до самой смерти. Для вампиров жажда крови никогда не будет удовлетворена до конца, такие персонажи как Монтони или Ватек могут сравниться с ними по своей жадности к богатствам и власти.
Судьба готического героя-злодея — цепь преступлений, заканчивающаяся возмездием, смерть чаще всего мучительна и жестока и на этом всегда акцентируется внимание — гибель Амбросио, сброшенного дьяволом с «неизмеримой высоты» (аллегория падения Люцифера с небес в преисподнюю:
«монах камнем упал возглас…». Какая-либо страсть всецело завладевает героем, разрушая его личность: «он (Монтони) совершенно отрешался от всего окружающего, и лицо его делалось мрачным, даже страшным <…> и все силы его души, казалось, сосредотачивались на одной какой-то заветной мысли».
Это приводит его к гибели (неосознанное влечение к смерти), часто и к гибели преследуемого персонажа. У Манфреда это желание оставить наследника мужского пола (что влечет за собой гибель дочери от его собственной руки), у Амбросио это сначала честолюбие, но впоследствии, страсть к женщине (что приводит к насилию над ней и к убийству ее матери), у Монтони и Скедони — властолюбие (обоих приводит к смерти).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Герои-злодеи делятся на несколько типов: тиран-феодал, преследующий и мучающий жертву (Манфред, Монтони); падший священник, под маской благочестия скрывающий грехи и пороки (Скедони, Амбросио), демонический герой (Ватек), отверженный/проклятый герой (Мельмот).
Однако демонический герой необязательно имеет отталкивающую уродливую внешность, очень часто он, наоборот, обладает совершенной неземной красотой, привлекательностью и обаянием, что характерно для сюжета с соблазнением жертвы: «Его отличал высокий рост, а лицо было необыкновенно красивым — орлиный нос, большие темные сверкающие глаза, черные, почти сходящиеся у переносья брови».
В личности Aмбросио присутствует еще один аспект, что роднит его с демоническим соблазнителем — красноречие. Библейский дьявол, который в виде змеи прельстил Еву, обладал этим качеством, потому что он говорил на всех языках, и его слова являлись основным способом обольщения: «…ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8:44).
В частности, в Матильде, которая в романе одно из нескольких воплощений дьявола, это усиливается очарованием привлекательного внешнего вида. Амбросио оказался не в состоянии справиться с ней в споре, и что невольно вынудило его признать превосходство ее ума. В своей роли настоятеля монашеского ордена он пользуется в своих проповедях теми же приемами манипуляции: «…все слушали его внимательно и растроганно»; «Даже те, кому религиозный жар был чужд, не оставались равнодушны к красноречию Амбросио. Говоря, он полностью подчинял их себе, и в переполненной церкви царила глубокая тишина»; «…голос его, низкий и звучный, внушал ужас, как грозные раскаты бури»; «его слушатели ощущали, как к ним возвращаются их упования». В ходе дальнейших событий монах, его ум и красноречие, насыщенное туманной философией и двойной моралью, было адресовано уже непосредственно его жертве, Антонии, которую он намеревался расположить к себе: «Антония глядела на него как зачарованная…»; «…звук его голоса словно проник ей в самую душу», «…он прибегал к помощи красноречия, и ошеломлял ее потоком философских парадоксов, опровергнуть которые она не могла…». Эта умственная острота и хитрость являются отличительной чертой злодея, которая также находит свое отражение в их глазах и взгляде.
Красноречие имеет отношение также к силе обаяния этих персонажей, обеспечивая сильный контраст с остальными персонажами, и делает их более интересными для изучения и анализа.
Таким образом, готический злодей — олицетворение эстетических и этических противоположностей (красота и уродство, добро и зло). Образ рокового героя составлен из контрастных психологических качеств, кажущихся несовместимыми друг с другом. Например, чрезмерная общительность и веселость внезапно сменяются молчаливостью, нелюдимостью и замкнутостью. В образе Скедони Рэдклиф указывает на это свойство характера: «Старейшины монастыря признавали за ним дарования, но отказывали ему в учености; они хвалили его за тонкость, которую он проявлял в спорах, однако замечали, что он редко улавливал очевидное; он мог следовать за истиной по всем лабиринтам сложнейших изысков, но пренебрегал ею, когда она представала перед ним в безыскусной наготе».
Особенно стоит выделить тип героя, тяготеющего к демоническому образу, однако до конца не отождествимому с ним. Он может сочетать в себе как положительные, так и отрицательные черты и явно превосходить других в интеллектуальной и волевой сферах: «Этот сеньор Монтони поражал видом сознательного превосходства сквозил в его чертах…». не затмевали его разума». ». …». . Он произвел сильное впечатление на Эмилию, но она осознавала, что не может уважать этого человека, и к этому чувству примешивалась некоторая доля страха …». , которая неспособна чувствовать и, следовательно, неспособна к страху». Можно сказать, что существует корреляция между аморальностью злодея с одной стороны и суровостью природных сил. Английский готический роман положил начало импрессионистическому изображению природы. Особенно выделяется всеми авторами, практически без исключений, несколько внешних доминант такого героя: «огненный» взор, темные, сверкающие глаза, приводящие в трепет: «Взгляд, казалось, в одно мгновение проникал в сердца окружающих, читая в них самые сокровенные помыслы; не многие могли выдержать это испытание, и никто не в силах был подвергнуться ему дважды».
Практически идентичный портрет дает Льюис, описывая Амбросио: «…в его глазах и манерах чудилась суровость, внушавшая всем благоговейный страх, и мало кто мог выдержать его взор — огненный и пронзительный». Существуют два различных варианта того, как демонический персонаж может проявиться в готических работах: или он выбирает невиновного в качестве своей жертвы, и тогда автор изображает темную, пессимистическую сторону зла, где оно случайно губит человека. Если же, с другой стороны, жертва заслуживает наказания (Амбросио в «Монахе»), что свидетельствует о более традиционной христианской нравственной позиции, согласно которой грешники получают должное наказание.
В русской готической новелле начала века (Марлинский) большее распространение получает тип тирана-феодала, это объясняется социальным неравенством крепостного права, но затем в романтической литературе он трансформируется в рокового/демонического персонажа.
Герой-злодей с его тираническим и аморальными чертами личности, которые всегда были табуированы в обществе, является еще одним аспектом в психологических исследованиях XVIII-го века. Готический злодей является источником для противоречивых эмоций, восхищения и отвращения, уважения и страха. Франц Месмер был одним из первых провел анализ подсознательной сферы человека. Гипноз использовался в качестве основного подхода к расшифровке подсознания. Это показало модель человеческого подсознания, которое содержит ряд присущих каждому человеку «субличностей», которые не контролируются сознанием. Эта двойственность сознательных и подсознательных уровней особенно проявляется в мотиве двойничества, что будет особенно актуально в литературе романтизма и впоследствии («Странная история Доктора Джекила и мистера Хайда»). Она отражает проблемы внутренней жизни человека, в котором человек и его собственный страх проецируются в мир литературы ужаса. Герои становятся персонифицированным злом, которое является собственным внутренним миром читателя.
2.3Отрицательный герой в русской литературе конца XVIII — начала XIX века (на примере произведений Бестужева-Марлинского, Лермонтова, Титова, Гоголя)
Готическое произведение подчиненио опрределенному канону (риторичесому, мотивно-образному, символическому). Нормативными в нем видятся следующие пресонажи: мифологический (Прометей); библейский (Вечный Жид, Сатана); типовой образ жизнеподобного или инфернально- мистического свойства (падшего монаха, роковой женщины, демона, призрака, «оборотня», двойника) и др. В русской литературе 20-х — 30-х годов были использованы различные типы героев, сложившиеся в литературе предромантизма.
В рассмотренных произведениях Марлинский, создавая героя, опирался прежде всего, на готическую традицию, воплощая характерный для раннего английского готического романа/повести тип феодала-тирана и раннего байронического героя (повесть «Латник»), а также, используя распространенный сюжет о Вечном Жиде, тип отверженного героя, героя- скитальца, родственный Мельмоту (повесть «Вечер на Кавказских водах»).
В творчестве Лермонтова окончательно сформировался тип байронического и рокового героя (Печорин, Арбенин), который вызывает сочувствие, впервые наметившийся у А.А. Бестужева-Марлинского. Был впервые в русской литературе создан романтический образ богоборца («Демон»). В повести
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Штосс» в изображении мистического героя-призрака отразилось знакомство Лермонтова с готической литературой.
Герой повести В.П.Титова «Уединенный домик на Васильевском», принадлежит к типу демонического героя с ярко выраженной бесовской природой, что подтверждает его способность воздействовать на разум и душу персонажей, завладевать их мыслями. Его внешний облик, не имеющий определенных возрастных признаков, лицо-маска, не отражающая жизни души, свидетельствуют о его инфернальной сущности, как и способность менять человеческий облик на сатанинское обличье. Герой также является родственным типом демона-искусителя, характерного для готического романа (Матильда «Монах»).
Образ колдуна в повести «Страшная месть» — созданное Гоголем воплощение Сатаны. Череда грехов и преступлений колдуна включает в себя самые страшные: клятвопреступление, инцест, убийство дочери, убийство святого схимника. Гоголь Эпизод в пещере схимника (налившиеся кровью буквы священной книги) свидетельствует о том, что колдун не может когда бы то ни было надеяться на прощение бога. Неслучайно в повести не однажды упоминается слово «антихрист», а также значимо то, что у героя нет имени. Это единственный герой Гоголя, воплощающий абсолютное зло.
2.4А.А. Тип готического тирана и проклятого героя-скитальца в произведениях А.А.Бестужева-Марлинского «Латник», «Вечер на Кавказских водах»)
В повестях А.Бестужева-Марлинского распространен тип феодала- тирана, характерный для готической литературы (Манфред из «Замка Отранто» Уолпола). Как отмечает В.Вацуро, «в этом сказывалась антифеодальная. Просветительская направленность декабристской прозы».
Обращение к готике прослеживается в творчестве Марлинского еще с ливонских повестей («Замок Венден», «Замок Нейгаузен», «Кровь за кровь» и д.р.), а также в более поздних повестях тридцатых годов («Латник» 1831,
«Вечер на Кавказских водах» 1830). Принадлежность творчества Марлинского к готической традиции выражается в элементах фантастики и ужаса, использовании средневекового колорита, также заметно влияние романов А.Рэдклиф.
В ранних ливонских повестях И Ромуальд фон Мей из «Замка Нейгаузен» и Гуго Фон Брахт («Кровь за кровь» или «Замок Эйзен») наделены теми же чертами характера и внешности, что и готические злодеи (Манфред, Монтони, Амбросио, Скедони и т.д). Все они имеют общую черту: необузданные страсти и своеволие, пренебрежение общественной моралью.
Как отмечает Жирмундский, подобный облик и психология присущи и более позднему байроническому герою. Связь бестужевской повести с байронической поэмой выражается в близости портретных характеристик героев поэм Байрона (Лара, Гяур, Каин, Корсар) героям готического романа, следовательно, он продолжил именно готическую традицию.
В повести «Латник» отрицательный герой князь Х — ий, имеет свой прототип, характерный для крепостного быта России XVIII века. Это помещик Нармацкий. В повести князь описан как типичный герой готического романа, он имел «темную суровую физиогномию», «высокий рост», «жесткий голос». Его характер также отражает характерные для данного типа героя черты, которые роднят его с героем Уолпола: «Князь был, можно сказать, неистового нрава — горд своим родом и богатством в обществе, невыразимый деспот в семействе <…> он людей считал средствами для своих выгод, детей — куклами для забавы; сохрани бог, чтоб они осмелились думать, не только поступать, иначе, как по его воле, то есть по его прихоти». Повесть создавалась с опорой на легенды о Шуранском замке на берегу Камы в Казанской губернии, владельцем которого был жестокий помещик Андрей Нармацкий, своими преступлениями наводивший ужас на окрестных жителей. За издевательства над крестьянами, которых он заточал в подвалах и подвергал пыткам, а также за похищения женщин он был сослан в Сибирь, где и погиб.
Для повести характерен традиционный готический сюжет — преследование женщины. В рассказе две параллельные сюжетные линии — рассказ Зарницкого o поместье Шуран и рассказ Латника о своей погибшей невесте. В обеих историях женщина погибает от рук тирана, владельца замка, после чего он становится проклятым местом. Из этого следует, что повесть Марлинского построена по образцу готического романа с объясненным сверхъестественным (повествовательный прием, характерный для А.Рэдклиф). Приведение оказывается дочерью погибшей Лизы, как две капли воды похожей на нее (мотив родового сходства). Однако не князь Х — ий составляет сюжетный центр повести, главным героем является фигура Латника, который сопоставим по своим силе воли и страстям, сопоставим с центральным героем готического романа. «Он с какою-то завистью смотрел на пылкие уголья, которые меркли, угасали, распадались в пепел, будто он в них видел свое подобие. Потом вдруг, сложив руки на стальной груди своей, он опрокидывался назад и шептал невнятные слова… грозно скрежетал зубами, глаза его наливались кровью, ноздри вздувались, как у льва, — он был страшен».
Его чувства гиперболизированы — увидев фамильный портрет своей погибшей невесты он «рассматривал его с диким наслаждением». И даже смерть возлюбленной не может положить им конец, он пренебрегает жизнью ради возможной встречи с Фелицией за гробом: «Ты явилась мне, не убегай, не улетай от меня, скажи мне, буду ли я твоим супругом в царстве смерти? Любят ли там? Я не хочу рая, когда в нем не найду тебя!». Он обуреваем ненавистью к человеку, погубившему его невесту Фелицию и желанием мести ему: «Пена била у него клубом, лицо горело кровью, — он выхватил палаш свой, наступил мертвецу на грудь, так, что у него затрещали кости, и, подняв обеими руками клинок, вонзил его в давно оледенелое сердце и дважды поворотил в ране…».
«В характере Латника неистовство любви сочетается с титаническим, гиперболически подчеркнутым страданием. Это концепция уже байронического героя-злодея».
Другой тип романтического героя встречается в повести Марлинского «Вечер на Кавказских водах в 1824 году». Новелла имеет сложную рамочную композицию с обрамляющей новеллой и включает в себя несколько рассказчиков. Все вставные новеллы выдержаны в готических традициях, хотя отчасти пародируя жанр: в рассказе Зарубаева описывается заброшенный замок с приведением, хоть и мнимым, в рассказе гусара — часовня с «ожившим» покойником. Автор использует типовые ситуации готического романа: герой проводит ночь в таинственной комнате, где произошло преступление, ему является призрак женщины в белом (похожий сюжет встречается у В.Скотта в «Комнате с гобеленами»). Сюжет обрамляющей новеллы повествует о загадочном венгерском офицере, который был другом одного из собеседников — героев рассказа. «Никто наверно не знал ни его звания, ни его отчизны, хотя в паспорте он назван был венгерским дворянином. Сказывают, он был странное и непонятное существо. Выговор ни на каком языке не изменял ему, — он на всех европейских говорил как нельзя чище. Жил весьма скромно и между тем сыпал золото бедным. Одевался просто, но одни солитеры его перстней стоили десятков тысяч. Вообще он был нелюдим и молчалив, ни с кем не сближаясь и никому не кланяясь. Однако же некоторые знатные особы говорили всегда с ним и о нем с величайшим уважением. Одним словом, <…> многие считали его одним из двенадцати кадожей».
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
У каждого из героев своя версия того, кем является венгерец на самом деле, один из рассказчиков называет венгерца «кадожем», то есть, членом масонских лож, принадлежащим к высшей иерархии, посвященным в главную цель братства. Однако в тексте это больше ничем не подтверждается.
Повесть свидетельствует о том, что Марлинский был знаком с романом Ч.Мэтьюрина «Мельмот-Скиталец» 1820. Марлинский акцентирует внимание на его богатым опыте и широких познаниях: «…он везде бывал, все видел, все постиг». …». С героями романтического типа венгерца роднит его туманное прошлое, о котором ничего не известно, но следствием преступлений которого становятся муки совести и душевные страдания: «…даже во сне тяжело стонал он, словно совесть его подавлена была каким-нибудь преступлением, и его всегдашняя физиономия, могильная синева его лица, его впалые, почти неподвижные очи, речь прерывистая и рассеянная обличали гораздо более страдания души, чем разрушение телесное». Гибель венгерца, как и Мельмота, мучительна и ужасна: «Настала ночь…и ему стало тяжелее…Смертный час, видимо, близился, — и ужасна казалась кончина умирающему. Тьма зияла перед ним, как вечность, блуждающие зрачки его то искали, то избегали чего-то в пространстве. Каждое дыхание его было вздохом тоски неизъяснимой, и хриплые стенания вырывались из уст. Наконец, он дал знак, и все удалились, кроме юного друга его. Сначала разговор их был тих, но постепенно голос больного возникал выше и выше и снова стихал, как замерзающий ключ. <…> В комнате венгерца слышался лишь ропот невнятного разговора, — и вот все притихло, все, кроме последнего дыхания отходящего…. Но вдруг клик ужаса раздался там: он был пронзителен и страшен <…> третий, незнакомый голос, голос могильный, голос нездешнего мира произносил там звуки укора, и тяжкие стенания страдальца служили им страшным отголоском».
Сцена гибели Мельмота, вероятно, служила прообразом сцены, описанной у Марлинского: «Звуки, которые после полуночи стали доноситься из комнаты Скитальца, вначале особенно их не беспокоили, однако вскоре сменились другими, исполненными такого ужаса, что Мельмоту, который предусмотрительно отослал на ночь всю прислугу в соседние службы, стало уже казаться, что люди и там могут их услыхать. <…> Вскоре звуки сделались такими душераздирающими, что даже грозное предостережение Скитальца едва удержало их от того, чтобы не ворваться в комнату. Описать их нет никакой возможности. Казалось, что все самое разнородное соединилось вдруг воедино. Ни тот ни другой не могли понять, были это стоны и мольба — в душе они надеялись, что это именно так, — или же, напротив, — кощунство и брань. Перед рассветом звуки вдруг стихли — произошло это за один миг. Последовавшая затем тишина первое время показалась им даже страшнее всего предыдущего. Переглянувшись, они кинулись к двери, распахнули ее — комната была пуста: страшный гость не оставил после себя никаких следов».
Однако тайна происхождения венгерца и причина его смерти остаются нераскрытыми — рассказ обрывается на кульминации.
Воздействие популярного в Европе и России романа Ч.Р.Метьюрина «Мельмот Скиталец» также ощутимо в обрисовке центрального героя рассказа Н.А. Мельгунова «Кто же он?».
Снова подробно описана сцена гибели героя: «Срок минул! — к расплате! — кричат они моему другу и влекут его. Я, как змея, обвилась около его тела; но злодеи исторгают у меня свою жертву, и в глазах моих — ужас вспомнить! — начинают щекотать моего супруга. Ужасный смех вырвался из груди его и вскоре превратился в какой-то адский хохот. Злодеи исчезли, и передо мной остался лишь бездыханный труп; пена, полная яда, клубилась у него во рту».
Таинственный Вашиадан, принял облик умершего человека, чтобы завладеть его возлюбленной. «Подобно той змее, которая одним взором привлекает к себе жертвы и одним взором умерщвляет их, Вашиадан, силою огненных своих очей, произвел над несчастною Глафирой то, что почел бы я выученной фарсой, если бы сам не подвергся отчасти их магнетическому влиянию».
У Н.А.Мельгунова Вечный Жид это дух-искуситель Вашиадан, принявший облик умершего возлюбленного Глафиры и выкравший ее. Откуда он пришел, чем он занимался неизвестно. Ясно то, что он принадлежит к потустороннему миру, свидетельством чего являются его способности перевоплощения, обморачивания окружающих. Однако, кроме определения «чуть не Вечный Жид», ничто не указывает на вину и тяжелые агасферовские муки Вашиадана. По-видимому, вина Вашиадана заключается в его связи со злыми нечистыми духами, заложником которых он стал.
В изображении фантастического в повести прослеживаются традиции немецких романтиков, как известно, Мельгунов был членом кружка «любомудров». Вместе с В.Титовым он переводил книги Л. Тика и В. Г. Вакенродера.
2.5Роковой герой, герой-богоборец, инфернальный герой в произведениях М.Ю.Лермонтова («Герой нашего времени», «Маскарад», «Демон», «Штосс»)
Более широкое распространение тип отрицательного героя получил в творчестве М.Ю.Лермонтова, оставаясь актуальным на протяжении всего его творческого пути. Те или иные черты рокового/ демонического или инфернального героя встречаются у всех персонажей Лермонтова.
Проблема демонизма волновала Лермонтова на протяжении всей творческой деятельности. В ранний период творчества это выражалось в лирике «Демон»,
«Мой демон» и др. К поэме «Демон» писатель шел всю жизнь, поэма является одним из важнейших во всем его творчестве. Сторонники биографического (Овсянико-Куликовский, Гершензон, Елеонский и др.) метода рассматривают образ лермонтовского демона как персонажа, наделенного психологическими чертами самого поэта, как проекцию его душевного состояния. Однако образ демона у Лермонтова не является только лишь плодом самоанализа, его основная идея — поэтизация красоты и величия индивидуалистического бунта сильной и гордой личности, трагического исхода противопоставления себя всему миру.
Многообразны и источники вдохновения образом, созданным в поэме. Это
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Каин» Байрона (образ Люцифера), откуда М.Ю.Лермонтов почерпнул образ падшего ангела, взгляд на демонизм как не только на отрицательное, но и положительное начало, «Но я не бог и, не достигнув бога, Хочу одно: самим собой остаться. Он победил, — пусть царствует!».
По мнению исследователя Е.Пульхритудовой, «Демон» — это философская поэма, отражающая жажду познания: «Через попытку овладеть Тамарой Демон, символизирующий собой мир разума, чистого знания, стремится достичь гармонии между познанием и живой жизнью природы, которую олицетворяет собой героиня поэмы…».
Творчество Лермонтова — вершина в развитии романтизма в России, синтез отечественного и европейского романтического творчества. «Самое тяжелое, «роковое» в судьбе Лермонтова — не окончательное торжество зла над добром, а бесконечное раздвоение, колебание воли, смешение добра и зла, света и тьмы».
Романтическое творчество Лермонтова начиналось с вариаций на темы байроновских поэм, в первую очередь поэм-мистерий («Каин»). Как заметил Белинский, герои Лермонтова «… натуры субъективные, которые скорее готовы разрушить и себя и мир, нежели подделываться под то, что отвергает их гордая и свободная мысль. Люди судьбы, они борются с нею или гордо падают под ее ударами». В своем творчестве Лермонтов наиболее полно раскрыл одну из важнейших проблем романтической литературы — противостояние свободолюбивой личности, стремившейся жить по законам своей собственной природы и непреодолимой силы судьбы, тяготеющей над ней. Героя- свободолюбца, воплощенного им традиционно отличает жажда самопознания, воля к жизни, и трагический конец. Фатализм является основой мировоззрения Лермонтова, он мыслит контрастами как и все романтики: «земное» и
«небесное», «толпа» и «поэт» и т.д. Неоднозначны и психологические характеристики героев Лермонтова, они противоречивы и многоплановы, «все было ад иль небо в них»посвящая этой цели и раннее творчество — «Джюлио» 1830 и более позднее — «Демон» 1839. Любая личная судьба рассматривается Лермонтовым как микрокосм, отразивший трагические противоречия всемирной истории, соединяет в себе индивидуальное и всеобщее, от личной трагедии к трагедии мирового масштаба (личность как микрокосм). Противостояние ангельского и демонического в характерах героев, характерное для предромантической и романтической литературы воплощено Лермонтовым в «Вадиме» (Ольга — Вадим), «Демоне» (Тамара — Демон), «Маскараде» (Нина — Арбенин), «Герой нашего времени» (Печорин — Княжна Мэри, Бэла). Центральный герой Лермонтова является воплощением «высокого зла», он, как правило, одержим «праведным» мщением, борьбой за какую-либо цель («идею»), которая забирает все его силы, ослепляет его, заставляя видеть весь мир и людей в искаженном виде. Поступки этого героя, продиктованные его стремлениями, всегда являются разрушительной силой, причиной гибели невинного героя/героев.
Драма «Маскарад» 1835-1836, по мнению Б.М.Эйхенбаума, также обладает жанровыми признаками поэмы-мистерии, что и обусловливает ту задачу, которую воплотил в ней Лермонтов — изображение романтического героя, противостоящего обществу обычных людей. Личность Арбенина — воплощение
«высокого» зла, осознающий свою исключительность и противопоставляющий себя другим «Читать на лицах чуть знакомых вам Все побужденья мысли; годы Употребить на упражненье рук, Все презирать: закон людей, закон природы…». Арбенин воплощает в себе неразрешимое противоречие между добром и злом. Несмотря на фольклорную основу «Песни про купца Калашникова», ее персонажей нельзя не воспринимать как героев романтических. В Иване Грозном и Кирибеевиче Белинский видел то самое воплощение «высокого» зла, характерное для типичного лермонтовского отрицательного героя. Для Кирибеевича характерны максимализм, одержимость страстями, желание идти вопреки человеческим законам и традициям, ему чуждо смирение. Алена Дмитриевна — традиционный образ положительной героини.
Одним из главных мотивов всего лермонтовского творчества является отчуждение. В своем высшем, символическом значении оно выражено в «Демоне» — это мотив изгнания из рая. Отчуждение и изгнанничество являются лейтмотивами поэмы. Как демонический персонаж, он использует знание как одно из средств свести Тамару с пути добродетели, обещает открыть ей «пучину гордого познанья», Демон в поэме переживает отпадение не только от «божьего мира», но и от мира природы и людей, что только усиливает его отчужденность. «С небом гордая вражда» и отречение от мира «трудов и бед толпы людской» связано с темой отречения и забвения, которых он так желает, но не может достичь
«Забыть? — Забвенья не дал бог: да он и не взял бы забвенья!». Мир Демона и мир Тамары — трагически противоположны друг другу: это мир чистого знания, бесплотного холодного пространства и мир живой, реальной жизни и земной природы. Соприкосновение этих двух миров разрешается катастрофически, Демон остается «Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви».
Демон проникает в сознание Тамары всюду, где бы она ни оказалась, даже за стенами обители, он завладевает сначала ее мыслями, а потом и душой. Княжна Мэри в отношениях с Печориным, могла противостоять его влиянию, чего нельзя сказать о Тамаре, — она лишена возможности найти помощь где бы то ни было, даже у своего небесного покровителя, при виде которого в Демоне просыпается «старинной ненависти яд». Демон вездесущ и бесплотен, и в этом еще одно его преимущество по сравнению с человеком из плоти, каким является Печорин. Любовь демона деспотическая, стремящаяся к абсолютной власти над объектом своих чувств, как и любовь Арбенина («Маскарад») к Нине, эта любовь становится разрушительной для жизни героини, потому что она эгоистична и соединена с чувством превосходства и власти, лишена сострадания и безусловного принятия объекта своей любви. В отношении Печорина, речь о любви не идет вообще. В отношении Бэлы и княжны Мэри им движут корыстные мотивы — холодный расчет, азарт и любопытство, желание еще сильнее утвердиться в своем эгоизме и презрении к людям, чьи судьбы он разрушает.
Последнее прозаическое произведение М.Ю.Лермонтова — неоконченная повесть «Штосс». Анализом повести занимался исследователь готического романа В.Э.Вацуро. По мнению Вацуро, для повести характерен готический мотив ожившего портрета и неупокоенного духа. Призрачный старик, хозяин квартиры, в которой поселился Лугин, совершил преступление, после чего вынужден был каждую неделю снова проигрывать в карты свою дочь, до тех пор, пока кто-то не выиграет у него, лишь тогда они смогут освободиться от проклятия. Повесть интересна заимствованием отдельных мотивов у готического романа Ч.Р.Мэтьюрина «Мельмот-скиталец» (мотив ожившего портрета):
«…портрет, изображающий человека лет сорока в бухарском халате, с правильными чертами, большими серыми глазами; в правой руке он держал золотую табакерку необыкновенной величины. Казалось, этот портрет писан несмелой ученической кистью, — платье, волосы, рука, перстни — все было очень плохо сделано; зато в выражении лица, особенно губ, дышала такая страшная жизнь, что нельзя было глаз оторвать: в линии рта был какой-то неуловимый изгиб <…> придававший лицу выражение насмешливое, грустное, злое и ласковое попеременно». ». Также, для повести характерен мотив понимания карточной игры как дьявольского действа (разработанный ранее Пушкиным в «Пиковой даме» 1834).
Текст дает основания двояко интерпретировать смысл женского образа: как объект вытесненных желаний героя (на это указывает болезненная рефлексия Лугина по поводу своей внешней непривлекательности). Однако более существенной является иная смысловая нагрузка этого образа. Белый цвет — признак смерти, привидения — это фантом из потустороннего мира:
«Минутного взгляда было бы довольно, чтобы заставить его проиграть душу».
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
2.6Демонический герой и герой-вампир в повести «Уединенный домик на Васильевском» В.П.Титова и «Упырь» А.К.Толстого
Повесть «Уединенный домик на Васильевском» 1829 года посвящена теме демонизма. Повесть была написана В.П.Титовым по сюжету А.С.Пушкина, рассказавшего эту историю на одном из вечеров у Карамзиных. Сюжет «Уединённого домика» напоминает планы повести Пушкина
«Влюблённый бес», однако она не была закончена.
Образ Варфоломея имеет многочисленные истоки. Подчеркивается его иноземное происхождение, при этом автор не уточняет, откуда он родом, из какой семьи: «…его никогда не видали в православной церкви<…> притом, Варфоломей говаривал, что он принадлежит не к нашему исповеданию».
Так как имя Варфоломей еврейского происхождения, возможно, автор указывает на связь с фигурой Агасфера (Вечного Жида), часто встречающегося в готической литературе, к традициям которой повесть имеет непосредственное отношение.
Демонический герой Варфоломей не несет прямой угрозы Павлу, он лишь является его товарищем, поощряющим его дурные склонности. Автор отмечает его пренебрежение «делами» и «службой»: «…жизнь его состояла из досугов почти беспрерывных. Павел принадлежал к числу тех рассудительных юношей, которые терпеть не могут излишества в двух вещах: во времени и в деньгах.
<…> Этот друг, которого Павел знал под именем Варфоломея, часто наставлял его на такие проказы, какие и в голову не пришли бы простодушному Павлу; зато он умел всегда и выпутать его из опасных последствий…».
В его внешности подчеркнуты сатанинские черты: «Варфоломей был статен, имел лицо правильное; но это лицо не отражало души». . Вера — героиня, родственная положительным героиням готического романа (Антония «Монах»). Во мраке ночи Над нею прямо он сверкал, Неотразимый, как кинжал»; «Уж много дней она томится, Сама не зная почему;
Святым захочет ли молиться — А сердце молится ему». , пожирало звездочки. — Всякий раз, когда такое видение прерывало сон Павла, встревоженная мысль его невольно устремлялась на Варфоломея…». Образы змеев и змееподобных чудовищ во снах Павла — отсылка к образу библейского змея-искусителя, природные образы символизируют райский сад. Известно выражение А.Ахматовой, что высший свет в повести В.П.Титова «оказывается филиалом ада». Это частая в романтической традиции аллегория высшего света с его страстями, пороками и ложным блеском как сосредоточия демонических сил.
Таинственная власть Варфоломея над другом и ряд иных мотивов свидетельствуют о «несомненном знакомстве» автора с новеллой Гофмана <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD._%D0%A2._%D0%90._%D0%93%D0%BE%D1%84%D0%BC%D0%B0%D0%BD> «Магнетизёр <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D0%B3%D0%BD%D0%B5%D1%82%D0%B8%D0%B7%D1%91%D1%80_(%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C)>», переведённой в 1827 г. Веневитиновым <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%2C_%D0%94%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87>.
В контексте творчества А.С.Пушкина повесть можно поставить в ряд с петербургскими повестями и поэмами «Домик в Коломне <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BA_%D0%B2_%D0%9A%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%BC%D0%BD%D0%B5>», «Пиковая дама <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%B4%D0%B0%D0%BC%D0%B0_(%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C)>», «Медный всадник <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%B4%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%B2%D1%81%D0%B0%D0%B4%D0%BD%D0%B8%D0%BA_(%D0%BF%D0%BE%D1%8D%D0%BC%D0%B0)>».
А.К.Толстой обращался к мистической тематике, в частности, к готике, в своих фантастических повестях: «Семья Вурдалака» 1839, «Встреча через триста лет» 1839, «Упырь» 1841, «Амена» 1846.
Фантастическую прозу А.К. Толстого можно рассматривать как подведение итогов самого плодотворного периода существования готической традиции в русской литературе первой трети XIX века и осмысление не только западноевропейской готики, но и русских текстов, выдержанных в той или иной степени в соответствии с готическим каноном. Целый комплекс готических мотивов реализован в ранней прозе А.К. Толстого. Основными являются: мотив мистического текста, продажи души дьяволу, маски, призрака, двойника.
Готическая повесть «Упырь» (1841) стала первым изданным произведением А.К.Толстого.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Упырь» был написан частично под влиянием повести «Вампир» (1819) Джона Полидори, которая была опубликована в русском переводе в 1828 году. Ее принято считать первым в истории художественной литературы произведением, описывающим вампира. Полидори превратил вампира из дикого чудовища в аристократа высших слоёв общества, тем самым романтизировав этот образ в литературе. Еще в конце 1830-х Толстой написал на сходную тему рассказ «Семья вурдалака», однако он остался в рукописи и увидел свет только после смерти автора. Источником вдохновения для повести были воспоминания Толстого о его пребывании в итальянском городе Комо в 1838 году. В сюжете «Упыря» можно выделить три линии, где главными действующими лицами выступают представители разных поколений семьи Островичевых: линия Марфа — Амвросий, Прасковья Андреевна — Пьетро де Урджина и Даша — Руневский. При этом последняя сюжетная линия осложнена входящей в нее историей Рыбаренко о его путешествии в Италию. Хронологически истории отделены друг от друга несколькими десятилетиями и веками. Сюжетные линии не объединены общим действующим лицом, но тесно связаны между собой, так как представляют историю проклятия венгерского рода Островичевых. Первая сюжетная линия представляет собой ряд трагических событий, произошедших в замке старого барона Островичева. Его молодая жена Марфа вступила в сговор с рыцарем Амвросием, злейшим врагом барона. Марфа впустила Амвросия с вассалами в замок мужа, где они истребили всех его жителей. Умирая, муж проклял Марфу и весь ее род. Функция проклятия характерна для готической литературы: потомки рода подвергаются каре за грехи предков до того момента, пока не будут выполнены определенные условия, которые кажутся невыполнимыми. В качестве сходного сюжета можно выделить одну из сюжетных линий романа Льюиса «Монах», связанную с призраком «Окровавленной Монахини», убийцы своего любовника, являющейся одному из главных героев романа, своему дальнему родственнику Раймонду де лас Систернас с просьбой упокоить ее останки в семейном склепе.
В «Упыре» призрак Прасковьи Андреевны, умершей невесты, является Руневскому в зеленой комнате, когда он ночует в доме бригадирши, а Рыбаренко, ее внебрачный сына, следовательно, последняя жертва, бросается с колокольни Ивана Великого и разбивается насмерть. Линия Марфа — Амвросий объясняет происхождение проклятия. Кроме того, в повести «Упырь» содержится и мотив появления призрака, характерный как для английской готической традиции, так и для европейской в целом. Среди наиболее ярких примеров — повесть В. Скотта «Комната с гобеленами, или дама в старинном платье» (1821). У Толстого сюжет повести в целом, как и эпизод с явлением призрака повторяются до мельчайших деталей (потайная комната, скелет женщины в платье старинного фасона).
В повести «Вампир» возникает еще один мотив готической литературы — продажа души дьяволу, характерный для «черного» готического романа («Мельмот-скиталец» Метьюрина, «Монах» Льюиса). Де Урджина продал свою душу дьяволу, получив взамен земные наслаждения и каменную доску с каббалистическими знаками. Как только доска разбивалась, дьявол должен был явиться за душой Пьетро и забрать ее с собой в ад. По истечении надлежащего срока дьявол является за душой Пьетро в образе человека в домино и маске (аналогичная фигура возникает в новелле М.Н. Загоскина «Концерт бесов») и увозит его с собой.
«…прозу А.К. Толстого можно рассматривать как подведение итогов самого плодотворного периода существования готической традиции в русской литературе первой трети XIX века и осмысление не только западноевропейской готики, но и русских текстов, выдержанных в той или иной степени в соответствии с готическим каноном».
2.7Герой-антихрист в повести Н.В.Гоголя «Страшная месть»
Творчество Гоголя богато фантастико-мифологическими и архетипическими мотивами, писатель непосредственно обращается к фольклору, мифу и героическому эпосу в своих фантастических произведениях. Это составляет особенность Гоголевской фантастики в контексте европейского романтизма.
Демонические силы в раннем творчестве представлены фольклорными образами нечистой силы (ведьма, чёрт, колдун, русалка). В более поздних произведениях использует синтетические, обобщенные образы демонических сил («Вий», «Страшная месть»). Частыми мотивами являются: продажа души дьяволу («Вечер накануне Ивана Купалы», «Сорочинская ярмарка»).
«Многие эпизоды гоголевских повестей — это явное снижение, опрощение, дедемонизация инфернальных представлений. Достаточно вспомнить черта в аду из «Ночи перед Рождеством». Из семьи гоголевских чертей или их родственных образов — это Пацюк. Упрощение злой силы вместе с тенденцией ее одоления привели к созданию особой раз видности мифологического существа — глупого черта (персонаж немецких религиозных драм). По сравнению с «Вечером накануне Ивана Купала» «Страшная месть» дает более дальнюю перспективу, подходит к проблеме зла с изначальных позиций.
Отсюда прибавление к прошедшему времени предпрошедшего времени мифа».
В более позднем творчестве «Портрет» (демонический ростовщик), «Страшная месть», фольклорный демонизм трансформируется и усложняется. «Гоголь в «Страшной мести» выразил в романтически условных образах, удалившись от той реалистической основы, которая определяла жизненность повестей «Вечеров».
В «Страшной мести» Гоголь впервые подходит к теме апокалипсиса, позднее трансформированной в Петербургских повестях. В ней отразились апокалипсические настроения начала века (вестником конца света считали комету Галлея, а согласно вычислениям, битва Христа и Антихриста, описанная в Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсисе), должна была состояться в 1836 году).
В образе колдуна Гоголь изображает антихриста. Схимник называет колдуна «неслыханным !»,- предрекает сама Катерина. Апокалиптические образы во многом объясняют и загадочный финал повести. Ю. Лотман считает, что в «Страшной мести» отразилась сама «сущность архаического мировоззрения» со свойственной ей «системой категорий» и, в частности, с пониманием вины (греха). «Злодей Петро, убив побратима… становится зачинателем нового и небывалого зла. Преступление его не уходит в прошлое: порождая цепь новых злодейств, оно продолжает существовать в настоящем и непрерывно возрастать. Выражением этого представления становится образ мертвеца, растущего под землей с каждым новым злодейством».
Черты Вечного Жида присутствуют в колдуне: «Не люблю я этих галушек! — сказал пан отец <…> «Знаю, что тебе лучше жидовская лапша», — подумал про себя Данило». Галушки описываются здесь как «христианское кушанье», которое «едали все святые люди и угодники Божии». То, что колдун не хочет участвовать в христианской трапезе, указывает на его инфернальную природу. Герой ведет загадочную жизнь, исчезая и появляясь внезапно и неизвестно откуда. Его прообразом отчасти является рэдклифский Скедони, чьи инфернальные свойства часто подчеркиваются Рэдклиф, особенно мотив таинственного исчезновения: «Порой, хотя за каждым взглядом его следили, — он исчезал неведомо куда — и обнаружить его нигде не удавалось, несмотря на самые усердные розыски». В происхождении и прошлом героя всегда подчеркивается какая-либо тайна или о нем вообще ничего не известно. Это связано и с тем, какое место проживания выбирает для себя такой герой — это всегда либо место на границе пространств (дорога, скала, лес, море, река, кладбище и т.д.) или же место, отмеченное разрушением или темной историей (старый замок, руины крепости, одинокое жилище и др.). В готической литературе «страшное место» — это одна из сюжетных доминант, его композиционный центр. Замок в готическом романе — это материализованный символ преступлений и грехов, совершенных его хозяевами. Он сохраняет в себе память о тайне, ушедшей в прошлое и неразрывную связь с фигурой героя- злодея. Место обитания колдуна из «Страшной мести» — это берег реки Днепр,
В «Страшной мести» глаза героев играют важную роль в отражении поэтики зла и иного мира. Постоянно противопоставляется взгляд колдуна и Катерины. У Катерины «бледно-голубые очи», «ясные очи» . не отрывались от него». Когда колдун появляется в пещере схимника, его облик приобретает сатанинские черты (косоглазие, обезображенное лицо) что неоднократно подчеркивается в тексте словами персонажей, называющих его «антихрист»:
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо». , ему хотелось бы весь свет вытоптать конем своим, взять всю землю от Киева до Галича с людьми, со всем и затопить ее в Черном море. Но не от злобы хотелось ему это сделать; нет, сам он не знал отчего». Сюжет «Страшной мести» во многом основан на апокрифах и карпатском фольклоре (в Карпатах происходит действие «Страшной мести») — рассказ о побратимстве и предательстве восходит к легенде о сотворении и разделе Земли. Два брата-бога, добрый Бог и злой Сатанаил (под ним понимается Сатана), договорились разделить Землю поровну, но как только Бог уснул, коварный Сатанаил попытался сбросить его в воду, чтобы забрать всю Землю себе, а потом отправиться на небо. Но сатана потерпел поражение, и был низвергнут в бездну. В заключение «Страшной мести» сюжет о побратимах Иване и Петро повторяет эту легенду о дьяволе и его падении в бездну — Иван сбрасывает Петро и его потомка в пропасть. Этот мотив братоубийства (сбрасывание брата в пропасть) встречается и в предромантической литературе, в частности, в готике (Гофман «Элексиры сатаны», «Майорат»). В широком смысле тема противоборства восходит еще к мотиву Ирода и к библейским сюжетам об Авеле и Каине, Иуде и Христе.
Заключение
Начало изучения русского предромантизма было положено в 1870-е годы, в рамках исследований сравнительно-исторической литературоведческой школы. В данных исследованиях предромантизм в России определялся как результат усвоения тенденций западноевропейских литературных традиций. В настоящее время признается уникальная роль русской литературы в обогащении романтического направления в литературе.
Предромантическая литература конца XVIII века открыла новый тип героя, ранее не известного в русской литературе. Непосредственно из готической литературы был заимствован тип героя, характерный для предромантической повести 20-х годов. Из готической литературы вышел романтический герой, а также все вариации отрицательного героя (демонический/роковой герой/феодал-тиран и др.). Данная выпускная квалификационная работа отражает типологию романтических героев, навеянных готической традицией.
В рассмотренных повестях А.А. Бестужева-Марлинского («Латник», «Вечер на Кавказских водах»), распространен тип феодала-тирана (Остроленский, князь Х-ий), характеризующийся деспотичностью, своеволием, жестокостью. Также, представлен тип проклятого героя-скитальца (прообразом которого является Мельмот Ч.Р.Мэтьюрина), героя, обреченного на вечные странствия и вечную жизнь, и первого байронического героя в русской литературе (Латник).
В произведениях М.Ю.Лермонтова широко представлены типы героев, в той или иной степени характерные для готической литературы — это тип рокового героя («Герой нашего времени», «Маскарад»), тип демонического героя, представленный подтипами героя-богоборца («Демон») и инфернального героя («Штосс»).
Повести В.П.Титова «Уединенный домик на Васильевском» и Н.В.Гоголя «Страшная месть» изображают тип героя, ведущих свою родословную от «злого духа» (демон, Сатана, Люцифер).
А.К.Толстой в повестях «Упырь» и «Семья вурдалака» впервые в русской литературе непосредственно затронул тематику вампиризма и изобразил персонажа вампира как романтического героя.
Зарождение и развитие романтического героя в европейской и русской литературе произошло под влиянием готической литературы. Байрон, изображая героя, продолжал готическую традицию, в свою очередь, байроническая поэма оказала непосредственное влияние на русский романтизм.
Список литературы
Источники
Литература и периодические издания
1.Ахматова А.А. О Пушкине: Статьи и заметки.- Изд.2-е. — Горький: Волго- вятское кн. изд-во, 1984. — С. 224.
2.Белинский В.Г. Полн. собр. соч. в 13 томах. М. — Л., 1954 — 1959, т. IX. — 804 с.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
3.Вацуро В.Э. Готический роман в России. М.: «Новое литературное обозрение», 2002. — 544с.
4.Вайскопф М. Сюжет Гоголя. М.: 1993. — 592с.
5.Вайскопф, М. Влюбленный демиург: Метафизика и эротика русского романтизма / Михаил Вайскопф. — М.: Новое литературное обозрение, 2012. — 696с.
6.Воглер К. Путешествие писателя. Мифологические структуры в литературе и кино / Кристофер Воглер.; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2015. — 476с.
7.Герцен А.И. О развитии революционных идей в России. Произведения 1851- 1852 годов // Герцен А.И. Собрание сочинений в 30-ти т. М.: Издательство Академии наук СССР, 1956. Т. 7. — 464с.
8.Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1971. — 443с.
9.Готическая традиция в русской литературе / под ред. Н. Д. Тамарченко. М.: РГГУ. 2008. — 349 с.
10.Жирмундский В.М.Байрон и Пушкин. Л., Наука, 1978. — 408с.
11.Жирмунский В.М. У истоков европейского романтизма // Жирмунский В.М., Сигал Н.А. Фантастические повести: Г.Уолпол, Ж.Казот, У.Бекфорд / Серия: «Литературные памятники». Л.: Наука, 1967. — 296с. (с. 249-284)
12.Иеромонах Нестор (Кумыш). Поэма М.Ю.Лермонтова «Демон» в контексте христианского миропонимания. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2007. — 176с.
13.История романтизма в русской литературе / Романтизм в русской литературе 20-х — 30-х годов XIX в. (1825 — 1840) / Под ред. С.Е.Шаталова. М.: Наука, 1979. — 327с.
14.История романтизма в русской литературе / Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790-1825) // Под ред. А.С.Курилова. М.: Наука,1979. — 309с.
15.Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами: Миф. Архетип. Бессознательное. Пер. с англ. К. Семёнов. СПб.: София, 1997. — 336с.
16.Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. 2-е изд., доп. — М.: Художественная литература, 1988. — 413 с.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
17.Мартьянова С.А. Образ человека в литературе: от типа к индивидуальности и личности // Институт научной информации по общественным наукам РАН (Москва). Серия 7: Литературоведение. Реферативный журнал. Владимир.: Изд- во Владимирского гос. пед. ун-та, 1997. — 121с.
18.Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. — 144с.
19.Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 3-е изд, репринтное. — М.: Наука, 2000.
— 407 с. — (Исследования по фольклору и мифологии Востока)
20.Мелетинский Е.М. Трансформация Архетипов в русской классической литературе. Космос и хаос, герой и антигерой // Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. — С. 75 -144.
21.Мережковский Д. С. «М. Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» // M. Ю. Лермонтов: pro et contra / Сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова, коммент. Г. Е. Потаповой и Н. Ю. Заварзиной. — СПб.: РХГИ, 2002.
22.Напцок Бэлла Радиславовна. Традиция литературной «готики»: генезис, эстетика, жанровая типология и поэтика: диссертация доктора филологических наук: 10.01.08 / Напцок Бэлла Радиславовна; ФГБОУ ВО Кубанский государственный университет], 2017.- 476 с.
23.Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки // Собрание трудов В. Я. Проппа / Сост. И. В. Пешков. М.,
«Лабиринт», 1998. — 512с.
24.Пульхритудова Е. «Демон» как философская поэма // Творчество М.Ю. Лермонтова: 150 лет со дня рождения. 1814-1964. М., 1954. С. 76-105.
25.Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. Перев. с франц. Б.Нарумова. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. — 144с.
26.Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. — 398с.
27.Чернышева Е.Г. Мифопоэтические мотивы в русской фантастической прозе 20
— 40-х годов XIX века. М.: 2001. — 314 с.
28.Юнг К. Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного. Пер. с нем. М.: Канон, 1994. — 320с.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Художественная литература
.Бестужев-Марлинский А.А. Вечер на Кавказских водах в 1824 году // Сочинения. В 2-х т. — М.: Худож. лит., 1981. — Т. 1. Повести; Рассказы / Сост.; подгот. текста; вступ. статья и коммент. В.И.Кулешова. — 487с.
(255 — 308)
30.Бестужев-Марлинский А.А. Латник // Сочинения. В 2-х т. — М.: Худож. лит. 1981. — Т. 1. Повести; Рассказы / Сост.; подгот. текста; вступ. статья и коммент. В.И.Кулешова. — 487с. (417-462)
31.Гоголь Н.В. Страшная месть // Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести. / Вступ. ст. И.А.Виноградова. Коммент. В.А.Воропаева, И.А.Виноградова. — МИД «Синергия». — М., 1998. — 288с.
32.М. Ю. Лермонтов. Демон // Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М.: Правда, 1988. — 720с.
33.Лермонтов М.Ю. Маскарад // Сочинения в двух томах. Том второй. Сост. и комм. И.С.Чистовой. — М.: Правда, 1990. — 704с.
34.Льюис М.Г. Монах: Роман / Пер. с англ. И.Гуровой. — СПб.: Азбука, Азбука- Аттикус, 2012. — 448с.
35.Метьюрин Ч.Р. Мельмот-скиталец. Перевод А. М. Шадрина / Второе издание. Издание подготовили М. П. Алексеев и А. М. Шадрин. Серия:
«Литературные памятники». М., «Наука», 1983. — 740с.
36.Рэдклиф А. Итальянец, или исповедальня кающихся, облаченных в черное: Роман. Пер. с англ. Л.Бриловой, С.Сухарева. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. — 512с.
37.Уолпол Г. Замок Отранто // Комната с гобеленами: Пер. с англ. и фр. / Сост., вступ. ст. и коммент. Н.Соловьевой. — М.: Правда, 1991. — 560с.
Интернет источники
38.Вацуро В.Э. «Сиерра-Морена» Н.М.Карамзина и литературная традиция // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. [Электронный ресурс].URL: <http://lib.pushkinskijdom.ru/Portals/3/PDF/XVIII/21_tom_XVIII/Vacuro/Vacuro.pdf> (дата обращения 30.05.2017)
39.Вацуро В.Э. Литературно-философская проблематика повести Карамзина
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Остров Борнгольм» // Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. [Электронный ресурс].URL: <http://pushkinskijdom.ru/Portals/3/PDF/XVIII/08_tom_XVIII/Vacuro/Vacuro.pdf> (дата обращения 30.05.2017)
. Комова Т. Д. Двойники в системе персонажей художественного произведения (на материале западноевропейской и русской литературы XIX в): автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук: 10.01.08. М., 2013. 23с. [Электронный ресурс]. URL:http://fonetika.philol.msu.ru/~ref/avtoreferat2013/komova.pdf <http://fonetika.philol.msu.ru/%7Eref/avtoreferat2013/komova.pdf> (дата обращения: 30.05.2017)
41.Мельгунов Н.А. Кто же он? // Русская романтическая повесть. Сост., вступ. ст. и примеч. В.И.Сахарова. М.,1980.[Электронныйресурс].URL:http: http://royallib.com/read/melgunov_n/kto_ge_on.html#0 <http://royallib.com/read/melgunov_n/kto_ge_on.html> (дата обращения: 31.05.2017)
42.Мифы народов мира. Энциклопедия. Гл. ред. Токарев С.А. М.: Советская Энциклопедия, 2008. — 1147 с. Электронное издание. [Электронный ресурс]. URL: <http://knigaln.ru/knigi/Mifi_narodov_mira.pdf> (дата обращения: 30.05.2017)
43.Милтон Дж. Потерянный рай // БВЛ Серия первая. Средние Века. Возрождение. XVII век. № 45. Перевод с англ. Штейнберг Арк. Советский Союз.: Художественная литература, 1976. [Электронный ресурс]. URL: <http://lib.ru/POEZIQ/MILTON/milton.txt> (дата обращения: 30.05.2017)
44.Полякова А.А. Комплекс мотивов готического романа в сюжетной структуре русской повести // Статья «Новый филологический вестник, М.: 2006. № 3, 211-215 [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/v/kompleks-motivov-goticheskogo-romana-v- syuzhetnoy-strukture-russkoy-povesti
(дата обращения: 30.05.2017)
46.Рэдклиф А. Тайны Удольфского замка. В 2-х т. Перевод: Л.Гей. М.: Лорис, 1993. Т.1. [Электронный ресурс]. URL: <http://az.lib.ru/r/radklif_a/text_0020.shtml> (дата обращения: 30.05.2017)
47.Титов В.П..Уединенный домик на Васильевском // Русская романтическая повесть.Сост.,вступ.ст.ипримеч.В.И.Сахарова.М.,1980.[Электронныйресурс].U RL:http: <http://az.lib.ru/t/titow_w_p/text_0020.shtml> (дата обращения: 30.05.2017)
48.Фрейд З. Жуткое (1919) Пер. с немец. Р.Додельцев // Проект «Весь Фрейд» [Электронный ресурс] URL: <http://freudproject.ru/?p=723> (дата обращения: 30.05.2017).
Научно-критическая литература
Литература и периодические издания
49.Архангельский А.Н. Герои Пушкина. М : Высшая школа, 1999. — 287с.
50.Бёрк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. М.: Искусство, 1979.-237с.
51.В. Вацуро. Последняя повесть Лермонтова. // М. Ю. Лермонтов: Исследования и материалы. Л., 1979. С. 223-252
52.Глянц В.М. Гоголь и апокалипсис. — М.: Изд-во ЭЛЕКС-КМ, 2004. — 328с.
53.Котляревский Н. Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения. М.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. — 352с.
54.Найдич Э. Э. Еще раз о «Штоссе» // Лермонтовский сборник. — Л.: Наука, 1985. — С. 194-212.
55.Савинков С.В. Творческая логика М.Ю. Лермонтова: диссертация доктора фил.наук: 10.01.05. Воронеж, 2004. 314с.
56.Турбин В.Н. Пушкин. Гоголь. Лермонтов. Об изучении лит. жанров. М.,
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Просвещение», 1978. — 239с.
57.Федосеева Т.В. Литература русского предромантизма (1790-1820): Развитие драматических и прозаических жанров: диссертация доктора фил.наук: 10.01.05. М., 2006. — 375с.
58.Хаецкая Е. Лермонтов // Серия: Великие исторические персоны. М.: Вече, 2011. — 500с.
59.Юнг К. Г. Психологические типы /Пер. с нем. Софии Лорне / Под общей ред. Зеленского В. -СПб.: «Ювента»; -М.: Издательская фирма «Прогресс- Универс», 1995. — 718 с.
Литература на иностранных языках
60.Snodgrass, Mary Ellen, Encyclopedia of Gothic Literature, New York, NY: Facts on File, 2005. — 466 pp.
61.Summers, Montague, The Gothic Quest — A History of the Gothic Novel, The Fortune Press, London, 1969. — 443 pp.
62.Railo, Eino. The Haunted Castle: A Study of the Elements of English Romanticism. 1927. New York: Humanities, 1964. — 388pp.
Интернет источники
63.Е. В. Кардаш Повесть В. П. Титова «Уединенный домик на Васильевском»
// Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН. [Электронныйресурс].URL:<http://lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket> QYq-db0k_tc%3D&tabid=10358 (дата обращения: 30.05.2017)
64.Путевская Ю. А. Феномен двойничества и его проявления в культуре // Работа на тему «Символ в антропологии» по курсу «Социальная антропология». М., РГГУ [Электронный ресурс]. URL: http://kogni.ru/mag/putevskaya.pdf <http://kogni.ru/mag/putevskaya.pdf> (дата обращения: 30.05.2017)