Введение
В последние десятилетия в центре дискуссионных методологических проблем исторической науки вновь оказался важнейший вопрос о том, что есть история: это единая история всего мира или история, состоящая из малых, даже микроскопических эпизодов? Ответы на него пытаются дать представители разных исследовательских направлений: историки, занимающиеся историей повседневности, историей ментальностей, персональной, интеллектуальной истории. Если учёные в центр своего исследования ставят типичного представителя эпохи, происходившего из низших сословий, они изучают круг его занятий, повседневных стремлений и рассуждений. При обращении к персонажу более высокой сословной принадлежности круг вопросов, поддающихся рассмотрению, расширяется: вызывает интерес переписка этого человека, знакомство с известными учёными или государственными деятелями, чтение литературы, причастность к кружкам и сообществам, мемуары, которые свидетельствуют о мировоззрении автора, кругах его общения, факторах, которые повлияли на его характер и деятельность. На основании источников восстанавливается история одной жизни и эпоха, увиденная глазами этого персонажа. В результате в исторической науке сформировалось новое направление — новая биографическая история, которая в свою очередь подразделяется на персональную историю и интеллектуальную биографию.
Интеллектуальная биография — это направление в исторической науке, изучающее интеллектуальное развитие личности и факторы, которые повлияли на это развитие. В последнее время наблюдается тенденция деперсонализации исторического персонажа, индивид становится «лицом эпохи», из-за чего «стираются» его личные черты. Данную проблему можно решить, если обратиться к жанру интеллектуальной биографии, которая за счёт своего акцента на деталях позволяет восстановить истинный исторический портрет личности. Перед историками встает новая задача: понять, как эпоха, традиции, культура, определяли поведение людей на примере изучения одной личности.
Без социума человек жить не может, поэтому так или иначе будут затронуты его связи с внешним миром, которые имели влияние на развитие его мира внутреннего1. Исследуется всё, что связано с этим человеком: различные документы, оставленные им, информация о связях с людьми, свидетельства современников о его жизни, одним словом, «следы» его деятельности, всё то, что человек оставил после себя. Это служит не только для объективного восприятия изучаемого индивида, но и для понимания того общества, в котором он жил. Объективность в изучении персонажа и эпохи выступает на первый план, конечной целью такого исследования является стремление увидеть историю глазами выбранной личности. Несмотря на существование определённых теоретических установок, «новая биографическая история находится на стадии становления»2. Например, в России пока самой большой известностью пользуется автобиография и биографическое описание, а интеллектуальная биография только набирает вес в научной среде. Необходимостью пополнения банка подобных исследований объясняется научная актуальность данной дипломной работы.
Английский писатель Артур Конан Дойл был выбран не случайно. Живший на стыке веков, бывший не только писателем, но и общественным и политическим деятелем, он мог оценивать происходящие вокруг него события с разных точек зрения. Он и его современники стали свидетелями значительных изменений в социальной, политической, экономической и духовной жизни общества. Викторианская эпоха подходила к концу, на смену старым ценностям и стереотипам приходили новые. В литературе, основной сфере деятельности Конан Дойла, также не обошлось без перемен: романтизм сменился неоромантизмом, натурализм не удовлетворял читателей и писателей своим эстетизмом, нужны были новые средства письма, новые титаны искусства. Конан Дойл, без учёта его известности, является и представителем поздневикторианской эпохи, о которой существует множество стереотипных явлений, не говоря уже о том, сколько стереотипов существует о самом писателе. Изучая историю жизни такой личности у нас есть возможность проследить развитие и сущность определённых исторических явлений.
Объектом данного исследования является жизнь и творчество Артура Конан Дойла (22 мая 1859 г., Эдинбург — 7 июля, 1930 г., Кроуборо, Суссекс).
Предметом является интеллектуальная рефлексия английского писателя, политика и медика сэра Артура Конан Дойла по поводу современных ему событий и фактов собственной биографии.
Особенностью данной работы является синтез биографического и социального анализа. При работе над темой нами использовались методы контекстуальной биографии, с помощью которых осуществлялся сетевой анализ межличностных взаимодействий, также герменевтический подход.
Научная новизна выпускной квалификационной работы состоит в попытке создания интеллектуальной биографии персонажа, деятельность которого изучалась, в основном, в литературной, а не исторической области научного знания. Несмотря на отдельные попытки, биографии, которая бы охватывала все стороны личности Конан Дойла, в настоящее время пока не было создано1.
Основной целью исследования является создание комплексной интеллектуальной биографии Артура Конан Дойла. Для того, чтобы осуществить эту цель, автору потребовалось решить следующие задачи:
— проследить эволюцию взглядов Конан Дойла в литературной области;
— провести анализ политической и общественной деятельности, нашедшей отражение в его творчестве;
— выяснить соотношение веяний эпохи и принципов Конан Дойла, которых он придерживался в отношении спиритизма.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Для решения поставленных цели и задач были использованы различные по характеру источники, которые можно выделить в отдельные группы, согласно их специфике и тем вопросам, которые они освещают.
1. Мемуарная литература. К данной группе источников относятся сочинения Конан Дойла, в основном написанные им в последние 30 лет жизни. Это важно отметить, поскольку начиная с 1900-ых гг., Конан Дойл начинает активно интересоваться спиритизмом, и его увлечение этим учением наложило отпечаток на его мемуары. Речь идёт об эссе «За волшебной дверью» («Through the Magic Door», 1907 г.), мемуарных сочинениях «Воспоминания и приключения» («Memories and Adventures», 1924 г.), «Три счастья» («Three of Them», 1923 г.). Исключение составляет автобиографический роман «Письма Старка Монро» (1895 г.) и дневник писателя «Опасная работа. Арктические дневники», написанный в 1880 г., но опубликованный в качестве сборника воспоминаний писателя о путешествии в Артику только 2014 году. Главным образом эти источники служили для выяснения изменений интеллектуального роста писателя, его отношения к своему творчеству, его близким и друзьям, а также послужили для оценки происходивших с ним событий «от первого лица». При этом необходимо было постоянно учитывать, что все воспоминания — это рефлексия выбранного нами персонажа относительно прожитой им жизни сквозь призму его религиозных убеждений.
. Эпистолярные источники. Благодаря исследователям последних лет быливыпущен сборник писем Конан Дойла: «Артур Конан Дойл: жизнь в письмах», составителями которого являлись Дж. Лелленберг, Д. Стэшовер, К. Фоли (Lellenberg J., Stashower D., Foley C. «Arthur Conan Doyle: A Life in Letters»), а также некоторые письма опубликованы в монографии М. Бута
«Доктор и детектив Артур Конан Дойл: биография сэра Артура Конан Дойла» (Booth M. «The Doctor, the detective and Arthur Conan Doyle: A biogr. of Arthur Conan Doyle»). Стоит отметить, что до 2000-ых годов письма писателя предоставлялись для личного пользования только близким знакомым семьи Дойлов, кем являлся в 1940-1950-ых Д. Карр, который считается первым официальным биографом Конан Дойла, хотя и весьма субъективным. Для относительно публичного доступа письма и личная документация Конан Дойла были доступны с 1997 года, когда младшая дочь Конан Дойла, Джин Дойл, завещала их Библиотеке Британского музея. Представленные два сборника — это одна из немногих возможностей прочитать некоторые письма Конан Дойла в России в оригинале. Анализ этих источников позволял определить степень и разнообразие контактов писателя с социальной средой, а также факторы, которые повлияли на его творчество. Одним из главных таких обстоятельств является мнение его матери, Мэри Дойл, относительно его художественных произведений, решений, связанные с переменами в жизни Дойла (среднее и профессиональное образование, выбор профессии, советы по открытию врачебной практики, участие в Англо-бурской войне, вступление в брак, советы и обсуждение социальных и политических событий). вторым советчиком для Конан Дойла выступал его брат, Иннес, с которым ему пришлось делить первые годы врачебной деятельности.
3. Публицистика. К этой группе источников мы позволим себе отнести статьи, публикации, переписку с общественными деятелями и тексты выступлений Конан Дойла, которые были опубликованы в журналах и газетах периода последней трети XIX — начала XX веков («Дэйли Крониклс», «Спектэйтор», «Таймс», «Ивнинг Ньюс», «Стрэнд Мэгэзин» и проч.) и собранные в трёх сборниках: «Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер- стрит», «Жизнь, полная приключений» и «Уроки жизни». Материалы, представленные в этих изданиях, можно разделить на несколько категорий.
В первую очередь, это статьи, раскрывающие политические взгляды Конан Дойла. Анализ этих источников позволяет определить отношение Конан Дойла к актуальным для того времени политическим вопросам, действиям правительства, а также понять его мотивы, которые побуждали его критиковать правительство. На тот момент одним из остро обсуждаемых проблем был гомруль, вопрос о самостоятельности Ирландии. В таких статьях как «Платформа юнионистов» (1886 г.), «Доктор Дойл и «Реформ-клуб» (1900 г.), «Выборы в Южном Дублине» (1900 г.), «Южный округ Дублина» (1900 г.), «К избирателям центрального Эдинбурга» (1900 г.) Конан Дойл выступал против принятия гомруля и приводил аргументы своему мнению. Основная идея его протеста состояла в том, что Ирландия, будучи самостоятельной, не в силах будет решить вопросы как внутренней, так и внешней политики. Наличие «сильного соседа» в лице Империи гарантирует ей безопасность на политическом и экономическом уровне. Публикации Дойла «Моя позиция по данному вопросу» (1911 г.), «О гомруле» (1912 г.) помимо аргументации своей позиции содержат ответы критикам, которые упрекали Конан Дойла за то, что о не учитывает национальный вопрос. Между тем, отвечая на эти нападки, писатель находит решения проблем, из-за которых вообще встал вопрос об отделении Ирландии. В статье «Об Ирландии и Империи» (1914 г.) писатель отмечает наличие религиозного подтекста. Эти замечания основаны на его личных взглядах касательно католической церкви и религиозных догматов вообще, которые не позволяют людям существовать на одной территории на равных условиях.
Вторая категория источников публицистического характера интересна для нашего исследования тем, что в таких статьях как «Англия и Америка» (1887 г.), «Англия и Индия» (1920 г.) и проч., прослеживается критика Конан Дойлом действий правительства Империи. Нужно отметить, что, как среди исследователей его биографии, так и его современниками, за Конан Дойлом закреплено прозвище «патриот», которое он получил за свои империалистические высказывания. Дойл и сам признавал, что он империалист, но это не мешало ему критиковать действия правительства не только Британии, но и остальных государств. Статьи «Англия и Конго» (1909г.), «Конголезский вопрос» (1909 г.), «О конголезском вопросе» (1909 г.), «Реформы в Конго» (1909 г.), брошюра «Преступление в Конго» (1909 г.), публикации «Каучуковые злодеяния» (1919 г.) посвящены ужасным событиям, происходивших в Свободном государстве Конго, которое после Берлинской конференции 1884- 1885 гг. перешло в собственность Бельгии. В статьях подробно рассматривается не только само преступление бельгийского монарха по отношению к населению Конго, но отмечается, что в этом замешаны и другие европейские государства, которые участвовали в этой конференции, в том числе и Великобритания. Это позволяет говорить об объективности мнений Конан Дойла и иначе взглянуть на приписываемый ему рьяный патриотизм. В частности, большую популярность ему как британскому патриоту принесло его произведение «Великая Англо-бурская война» («The Great Boer War», 1900-1902 гг.) и последовавшая за ней брошюра «Война в Южной Африке, её причины и способ её ведения» (1902 г.). Цель этих двух работ состояла в том, чтобы повлиять на мнение общественности и, опираясь на фактический материал, представить реальную картину военных действий в Южной Африке в период Англо- бурской войны (1899-1902 гг.). Среди стран континентальной Европы, и в Великобритании вообще, резко осуждались действия британских войск, но именно эти два произведения позволили более менее снять напряжение, которое в итоге могло вылиться в серьёзный конфликт. Для нашего исследования книги Конан Дойла этого периода полезны тем, что они раскрывают ход мысли автора и позволяют понять, как соотносилось его личное мнение с мнением общественным, как он смог преодолеть барьер между типично британским отношением к суждениям других стран и какие изменения произошли в обществе. Разумеется, его книги подвергались критике, ответ на которую можно увидеть в статьях «Причины и методы ведения войны» (1902 г.) «Уроки Южно-Африканской войны» (1902 г.) «Доктор Дойл и его работа в Южной Африке» (1902 г.) «Война и европейское общественное мнение» (1902 г.), «Обращение доктора Конан Дойла к нашим читателям» (1902 г.). Немаловажно отметить, что основным мотивом Конан Дойла написать такие работы было то, что он предавал огромное значение роли общественного мнения. Именно этот факт побуждал его публиковать новые статьи, в которых в очередной раз приходилось аргументировать свою точку зрения. Благодаря этому можно проанализировать, что именно в военном конфликте между бурскими республиками Трансвааль и Оранжевой республики вызывало критику правительства Великобритании. А именно вопросы об устройстве концлагерей и угнетении пленных буров, причины поражений в первых боях, решение вопроса собственности мирных бурских граждан, о справедливости участия войск Великобритании в этой войне. На все эти острые вопросы Конан Дойл приводит факты, которые, что важно заметить, не только поясняют мотивы обеих сторон, но и указывают на ошибки ведения военных действий. В этих работах также можно встретить критику действий правительства Империи, но в конечном итоге, писатель подводит всё к тому, о чём он говорил, когда речь заходила о самостоятельности Ирландии: колониям или отдельным странам выгоднее для самих себя существовать под властью одного сильного центра, чем стараться самостоятельно прокладывать свой путь как в экономике, так и в политике. Этим же тезисом он отвечал на мнение о том, что в данном военном конфликте Великобритания выступала как «узурпатор» и захватчик не принадлежащих ей территорий: в данном случае «узурпатор» получал разбитую прежними военными стычками страну, с превалирующим числом туземцев, нежели колонизаторов, что не отвечала никаким выгодам Империи.
Общественность, по мнению Конан Дойла, имеет большую силу в вопросах, которые, с первого взгляда, она не может решить. Эту идею Дойл отмечал в таких статьях, как «Воинский призыв и как ему способствует пресса» (1914 г.), «Империя и игры» (1912 г.), «Споры о финансовой политике» (1905 г.), «Спячка перед Олимпиадой» (1913 г.) и проч. Эти публикации затрагивали самые разные по проблематике вопросы: о состоянии и развитии спорта, о вариантах решения финансовых задач, национальные вопросы и роль колоний не только в экономическом, но и в социальном смысле. Активную деятельность в этом плане писатель проявил в период Первой мировой войны, когда его уже не допустили до участия в военных действиях, и, единственное, чем он мог повлиять на ход истории, был его авторитет писателя и общественного деятеля. Статьи, «О германских военных преступниках» (1920 г.), «О пользе ненависти» (1917 г.) и проч. кратко, но точно характеризуют активно обсуждаемые вопросы. Помимо этого Конан Дойл приводит решение этих вопросов, многие из которых, к сожалению, были проигнорированы в силу специфики того времени. Итогом своей деятельности писатель планировал сделать книгу «Британская кампания во Фландрии» (1917 г.), которая должна была стать аналогом книге «Великая Англо-бурская война». В силу того, что Конан Дойлу не дали доступа к некоторым данным, эту книгу критики того времени и исследователи современности отмечают как весьма субъективную и одностороннюю, что признавал и сам автор.
Анализ этих источников дал понять, каковы были механизмы действий выбранного нами персонажа, с какими проблемами ему пришлось столкнуться, и какими соображениями он руководствовался, чтобы решить возникшие проблемы. Отдельно нужно отметить статьи Конан Дойла «Англия и грядущая война» (1913 г.) и «Опасность!» (1914 г.), в котором он выдвинул пророческие прогнозы относительно хода войны и её возможных результатов.
Говоря о статьях Конан Дойла политического характера, нельзя не сказать о категории источников, которые отображают взгляды писателя, основанные уже не только на фактах, но и на его религиозных суждениях, которые он высказывал в контексте политических событий: «Доктор Конан Дойл и католическая церковь» (1900 г.), «О католической церкви» (1902г.) и проч. его убеждения в том, что в основе распрей (в частности, в основе ирландского вопроса) лежат религиозные расхождения, которые не имеют основания. Также писатель приводит аргументацию своего отрицательного отношения к католической церкви, что позволяет проследить эволюцию его духовных взглядах.
Также эту эволюцию позволяет проследить комплекс источников, которые можно отнести в научной публицистике Конан Дойла. Таковыми являются его работы «Новое Откровение» (1918 г.), «Правда о жизни после смерти» (1920-е), «Пришествие фей» (1922 г.) «История спиритизма. Исследование духовного мира» (1926 г.). Характерной чертой этих источников является то, что они объясняют причины, почему Конан Дойл обращается к этому течению, и разрушают мифы о том, что единственным мотивом, который подтолкнул его к этому, это была потеря близких в Первой мировой войне. Его работы, а также статья его сына, А. Дойла («Истинный Конан Дойл», 1945 г.) позволяют опровергнуть этот тезис и обозначить объективную сторону выбора писателя.
Возвращаясь к теме обращения к религии в контексте социальных явлений, стоит выделить категорию источников, которая относится к тому периоду, когда Дойл был с 1909 по 1919 года председателем Комитета по реформированию законов о разводе. В статьях «Насилие и брак» (1917 г.),
«Развод и разделённые семьи» (1917 г.), «Реформа закона о разводе» (1913 г.), «О проблемах брака и развода» (1905 г.) и проч. Конан Дойл развивает идею о том, что брак — это не только духовный союз, но и фактор, который может повлиять на экономику, общественную стабильность, демографию и здоровье страны. Эти источники интересны и тем, что в них отражены не только убеждения писателя относительно догматов католической церкви, но и положением семей на рубеже XIX-XX веков.
Конан Дойл в вопросах семьи и брака был заинтересован не только как общественный деятель, но и как врач. Две грани его личности, политика и медика, отразились в таких публикациях, как «О всеобщей вакцинации населения» (1887 г.), «Постановление о распространении заразных заболеваний» (1883 г.) и проч. Его профессия позволяла ему взглянуть на некоторые социальные явления под иным углом зрения и воспользоваться аргументами в пользу поддержки собственного мнения, основанными на личном опыте в разных сферах деятельности. В свою очередь, перед нами также раскрывается решение поставленных проблем разными путями, с социологической и медицинской точки зрения.
Не стоит забывать и том, что Дойл мог оценить происходившие события и как писатель. В публикациях «О литературном этикете» (1897 г.), «Этика критики» (1899 г.), «Этические нормы литературной критики» (1899 г.),
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Протест доктора Конан Дойла» (1893 г.), «Ещё одно письмо доктора Дойла» (1894 г.), выдранное нами лицо проявило себя как человек, который помнит о профессиональном кодексе и врача, и писателя, при этом для него считается недопустимым, чтобы кто-то позволял себе преступать этот кодекс. Эта группа источников позволила рассмотреть талант писателя Конан Дойла в публицистическом жанре, хотя нельзя не сказать, что львиная доля этого его таланта проявилась в художественных произведениях.
4. Художественные произведения. Поскольку Конан Дойл создал огромное количество художественный произведений, мы позволили себе выделить те, которые отражают непосредственно развитие писателя как личности и содержат в себе сведения об этой эволюции. Прежде всего в центр исследования был поставлен вопрос об изменении мнения Конан Дойла касательно некоторых вопросов, что позволяло выделить несколько путей эволюции личности писателя. В первую очередь нужно сказать о произведениях про Шерлока Холмса: «Этюд в багровых тонах» (1887 г.), «Знак четырёх» (1890 г.), «Собака Баскервилей» (1902 г.), «Его прощальный поклон» (1917 г.) и проч. Вкупе с мемуарными сочинениями они давали возможность понять отношение автора к своему созданию, поскольку на разных этапах жизни оно приобретало разные оттенки, но, тем не менее на художественный образ это никак не повлияло. Более того, для нашего исследования эти источники были полезны тем, что позволили провести границу между духовным портретом Конан Дойла и образом знаменитого сыщика, и, более того, продемонстрировали верность писателя своим принципам творчества.
Вторая линия — это соображения Конан Дойла относительно соотношения ожидаемых результатов и реалий жизни: «Пёстрая лента», «Медные буки», «Установление личности» (все относятся к 1890 г.), «Глас науки» (1891г.), «Неудачное начало» (1891 г.), «Открытие Рафлза Хоу» (1891г.), «Обряд дома Месгрейвов» (1893 г.), «Трагедия в Короско» (1898 г.), «Опасность!» (1914 г.). Обозначенные произведения содержат в себе как автобиографический элемент, так и долю выдуманного, но тем не менее, в основу каждого из них лежит ситуация, ввязая из тех жизни, с которыми сталкивался сам писатель или его знакомые. Более того, эти произведения раскрывают противоречивость традиций и принципов викторианской эпохи, указывают на изменения в эпохе и позволяют взглянуть на давно изученные вещи того времени иными глазами.
В отдельную группу источников художественного характера вошли такие произведения как «Капитан полярной звезды» (1883 г.), «Джон Баррингтон Каульс» (1884 г.), «Отравленный пояс» (1913 г.), «Страна тумана» (1926 г.),
«Маракотова бездна» (1929 г.) и цикл остальных романов и профессоре Челленджере. Спецификой этих трудов Конан Дойла является его полное погружение в спиритизм, и отголоски этого увлечения встречаются в каждом из этих романов. Исключение — два первых рассказа, поскольку в этих произведениях спиритизм привлекает писателя только как нечто мистическое и таинственное. Более того, материальное превалирует над нематериальным, идея Провидения лежит в основе сюжета. Стоит отметить, что из-за слишком увлечённого изучения Дойлом этого течения две последние главы «Маракотовой бездны» не печатались вплоть до 1991 г. по идеологическим соображениям.
5. Интернет-источники представлены в основном русскими и англоязычными библиотеками, которые обеспечили доступ к малоизвестным трудам Конан Дойла. К ним относится Firstworldwar.com — мультимедийная история Первой мировой войны, где представлены статьи Дойла соответствующего периода, Siracd.com. — «Хроника Артура Конан Дойла», предоставляющая дополнительные материалы о биографии писателя, Fantlab.ru — полная библиография произведений Конан Дойла с приведением всех его переводов на русский язык, Magazines.russ.ru — виртуальная библиотека статей, которая позволила проанализировать произведения писателя с научной точки зрения в контексте викторианской эпохи. Сайт Acdoyle.ru, собравший не только всю библиографию писателя, но и различные источники, в том числе и визуальные (карикатура «Старый уставший конь», 1929 г.).
Научно-исследовательскую литературу, использованную в данной работе, можно разделить на два основных комплекса: литература, касающаяся теоретического описания интеллектуальной биографии и работы, посвящённые личности Конан Дойла и его творчеству.
Для начала следует обратиться к интеллектуальной истории как таковой, чтобы определить, каким образом сформировались методы работы в области интеллектуальной биографии.
Во второй половине ХХ века западная историография подверглась резкой критике, как со стороны самих историков, так и извне, из-за которой произошёл пересмотр методологической базы истории и предмета её изучения. Не говоря уже об основателях школы Анналов, (Блок М. «Апология истории, или Ремесло историка», Февр Л. «Бои за историю»), в трудах которых интеллектуальная история — это «отражение истории, написанное её собственным временем и терминами свойственными её реальности, в которой она пишется»1, одним из первых, кто предложил иначе посмотреть на предмет изучения исторической науки был американский историк и философ Лавджой А. О. («Великая цепь бытия: История идеи»). По его мнению, главная цель интеллектуальной истории — понять, «как развиваются и распространяются новые интеллектуальные формы» в качестве концепций, которые актуальны для одного поколения, но для последующего не имеют глобального значения2. После него эту идею трансформировали в своих трудах американский историк и литературный критик Х. Уайт («Метаистория. Историческое воображение в Европе XIX века») и американский историк и специалист по истории культуры, Бринтон К. К. («Идеи и люди. История западной мысли»). По мнению Уайта, многое в изучении истории зависит не только от умения историка рассуждать, анализировать, но ещё и от его интуиции: мысленно он должен пропускать через себя «идейную начинку» исследуемой эпохи, понимать, осознавать разницу между его системой мышления и системой мышления человека другого века. Текст — это свидетельство мысли человека, который является основным источником для интеллектуальной истории; это документ, отражающий природу прошлого. В понимании Бринтона К. — конечная цель историка — понимание им людей изучаемой эпохи в буквальном смысле, как отдельная личность связана со всеобщим историческим процессом. Для историка, который занимается историей мышления, нет приоритетов, что важнее: сами идеи или взаимоотношения людей, так как и то, и другое вместе влияют на прогресс общества. Идеи и интересы людей не могут существовать отдельно друг от друга, так как общество ничего не может достичь, если у него нет идеи и интересов.
В числе отечественных исследователей, которые занимались этим вопросом, стоит выделить работы Зенкина С. Н. («Критика нарративного разума», «Интеллектуальный язык эпохи. Историй идей, история слов»), Репиной Л. П., Бобковой М. С. («Историческое знание и интеллектуальная культура», «Интеллектуальная история: границы и перспективы», «Интеллектуальная история на рубеже XX-XXI веков», «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории — Историческая наука на рубеже веков», «Контексты интеллектуальной истории»»), Зверевой Г. И. («Понятие новизны в новой интеллектуальной истории»), Уколову В. И. («Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы»), которые также занимались историей идей и развитием её методологической базы. Как отмечает Зверева Г. И., интеллектуальная история объявилась в 1920-30-е гг., в 1960-70-е — появилась новая интеллектуальная история, связанная с переосмыслением задач истории идей. В основе лежал междисциплинарный подход и объективное отношение к предмету изучения. Книга Уайта — одна из первых форм переосмысления историографии: тропы, используемые историками, несут в себе когнитивные функции и составляют определённое представление о прошлом. «Историческая реальность представлялась в тексте культурным конструированием»1, и внимание исследователя сосредотачивается на конструкции текста и средствах, используемых для его создания. Это необходимо, чтобы «услышать голос» эпохи. Деление истории на эпохи античности, средневековья и т.п. — это способы выражения «стиля мышления эпохи», который работает в пространстве интеллектуальной истории. Под интеллектуальной историей общепринято понимать «проявление коллективной мысли больших групп людей, а также исследование воздействия различных факторов на убеждения, верования, предрассудки, склонности, стремления поколения»1. Предметом интеллектуальной истории является изучение идей, существовавших в разную эпоху, изучение процессов формирования общественного мнения, история развития мысли, понятий, отношений к ним интеллектуалов, то есть тех, что являлись носителями различных идей.
Первостепенной задачей интеллектуальной истории является изучение и сохранение интеллектуальных традиций в разных обществах, анализ смены одних идей на другие.
История идей не мыслимо без изучения личности, а изучение личности, в свою очередь, невозможно без изучения её эпохи. В таких работах, как труды Репина Л. П. «Интеллектуальная история сегодня», «Личность и общество, или История в биографиях», «Биографический подход в интеллектуальной истории», «Персональные тексты и новая биографическая история: от индивидуального опыта к социальной памяти», «Личность и общество, или история в биограиях», Мангейм К. «Проблема поколений», Гирца К.
«Насыщенное описание: в поисках интерпретативной теории культуры», Экштут С. А. «Пространство интеллектуальной истории» рассматривается проблема взаимодействия развития личности и эпохи. «Личность не берётся историком абстрактно, но рассматривается в том или ином историко- культурном контексте, что предполагает прямое соотнесение личности с поколением, к которому она принадлежит»2. Личность не может формироваться без отрыва от социума, но, тем не менее, она берёт из современных идейных течений только те, которые отвечают её собственным принципам и взглядам.
Репина Л. П. в статьях «От личностного до глобального: ещё раз о пространстве интеллектуальной истории», «Историческая биография и «новая биографическая история» представляет опыт использовании биографических данных в науке. Изучая биографию персонажа, можно понять, как он думал, какими мотивами руководствовался при принятии решений. За текстом научного характера надо видеть биографию и эпоху, что достигается за счет синтеза биографического, текстуального и социального анализа. Истинная биография — раскрытие внутреннего мира персонажа в связи с эпохой и делом всей жизни этой личности. Индивид творит историю, даже если это не было в его намерениях. Также автором статей предлагаются новые подходы к изучению биографии, которые в конечно счёте образуют новую биографическую историю. Возвращаясь к трудам Февра Л., нужно отметить, что источником интеллектуальной биографии становятся все явления, которые несут на себе «печать времени».
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В работах Репиной Л П. «Персональная история: биография как средство исторического познания», её же «Интеллектуальная история в человеческом измерении», Леви Дж. «Биография и история» поднимается вопрос о методологическом аппарате интеллектуальной биографии и об изучении явлений в истории одной жизни, которые несут на себе «печать времени». В область исследования интеллектуальной биографии попадают все «следы», оставленные персонажем: переписка, мемуарные и эпистолярные сочинения, информация о взаимодействии с членами общества, участие в организациях и кружках. Если мы говорим об интеллектуальной биографии конкретной личности, то следует переложить методы интеллектуальной истории на биографический материал с учётом специфики обозначенного жанра. Отличием от обычного биографического описания истории одного персонажа является то, что «следы» его деятельности используются как средство изучения не сколько его самого, сколько и его эпохи. В связи с этим существуют четыре подхода изучения биографии, разработанной итальянским историком Джованни Леви. По его схеме, есть следующие типы биографический исследований:
— просопография или «модальная биография» — выявление типичных форм поведения для определённых социальных групп, что позволяет найти различие между схемой восприятия и мышления и того, что относится к «отклонениям от социальных траекторий». Биографические данные используются ещё и в статистических целях;
— контекстуальная биография: «своеобразие судьбы героя объясняется атмосферой его эпохи, среды, ближайшего окружения»1. Данные этого подхода можно использовать для реконструкции некоторых фрагментов жизни героя, а также определить границу между его личностным поведением и поведением, свойственным для его социальной группы;
— биография и пограничные случаи: описание «атипичных» или «пограничных» случаев, казусов. С помощью этого подхода можно выявить некоторые фрагменты эпохи, которые ещё не получили в науке точного и определённого толкования. Минус этого подхода состоит в том, что его информация недостаточна для исследования изменений внутри социальной среды;
— герменевтический подход служит для того, чтобы использовать биографию в качестве инструмента научного познания. С его помощью «налаживается диалог» между исследуемой личностью и её культурой.
Помимо такой классификации существует и ещё одна, классификация Д. Уолкера. Эта классификация конкретизирует эти походы и позволяет разделить биографию на несколько уровней:
— личная жизнь (связи, выбор профессии, вкусы, грубо говоря, внутренний мир);
— социальные связи (в каких кружках состоит индивид, кто составляет круг его общения, а если говорить о писателе — то как это отражается в его произведениях);
— мировоззренческие установки персонажа;
— решение проблемных ситуаций и связь этого решения с эпохой: насколько поведение персонажа подвержено влиянию своего времени.
В России пока самой большой известностью пользуется автобиография и биографическое описание, и персональная, интеллектуальные биографии известны в узко-специализирующихся кругах. Если обратиться к английской историографии, то «personal history» относится к четырём видам биографии: «история персоны» (история видного общественно-политического деятеля), «личная история» (исследование жизни героя через его эмоциональное поведение), «внутренняя биография» (история самой личности, как антитеза истории его карьеры) и «собственноручное написание личной истории» (автобиография).
Благодаря жанру интеллектуальной биографии, реализованному в работах Поршнева О. С. («Взаимодействие междисциплинарного подхода в реализации задач интеллектуальной истории»), Репиной Л. П. («Персональная история и интеллектуальная биография», «Персональные тексты и «новая биографическая история»: от индивидуального опыта к социальной памяти»), Павловой Т. А. («Психологическое и социальное в исторической биографии») создается история, показанная через личность; историк может посмотреть на историческую ситуацию с точки зрения действующего лица, поскольку с помощью изучения истории одной жизни происходит построение «чужой одушевлённости». «Индивид существует только в сплетении разнообразных социальных связей, и именно это разнообразие позволяет ему вести свою игру. Знание общества необходимо для того, чтобы увидеть, как в нём происходит становление и протекает жизнь одного персонажа внутреннего». Историк должен поставить себя на место этого индивида, уделить внимание внутреннему миру героя, его подверженности влиянию социальных групп.
В статьях Беленького И. Л. («Биография и биографика в отечественной культурной традиции»), Соловьёва Э.Ю. («Биографический анализ как вид историко-филологического исследования») интеллектуальная биография в научном плане — это не просто перечисление фактов в хронологическом порядке, это изучение духовно-нравственного развития личности. «Биография доводит до наглядности активный характер человеческого познания. Более того, свидетельствует против ограниченных истолкований этой активности»1. В данном случае изучение индивидуального превалирует над изучением группового, поскольку первое раскрывает суть второго.
Первой работой, которую можно считать биографический сочинением о писателе, является работа Х. Пирсона «Конан Дойл: его жизнь и творчество» (Pearson H. «Conan Doyle: His Life and Art», 1943 г.), посвящённая жизни и деятельности Конан Дойла, которая нашла отрицательную оценку его сына, Адриана Дойла. Впоследствии сам Дойл-младший опубликовал биографию своего отца «Истинный Конан Дойл» (Doyle A. «The True Conan Doyle», 1945 г.), о которой нельзя сказать, что она не лишена субъективной оценки со стороны автора этой работы. Поэтому, на момент середины ХХ века, несмотря на известность и славу Артура Конан Дойла, как таковой автобиографической объективной работы не существовало.
Однако в 1949 г. вышла книга известного детективного писателя Дж. Д. Карра «Артур Конан Дойл» (Dickson Carr J. «The Life of Sir Arthur Conan Doyle»), в основу которой легли источники из личного архива самого Конан Дойла, любезно предоставленными его сыном. Вплоть до конца ХХ века работа Дж. Д. Карра считается базой для исследователей, которые также занимались вопросами биографии сэра Артура Конан Дойла. Большая часть источников не была доступна для публичного пользования до конца ХХ века. Только в 1997 году, согласно завещанию младшей дочери писателя, Джин Конан Дойл, часть архива была отдана библиотеке Британского музея. Благодаря этому была издана монография Мартина Бута «Доктор и детектив: биография сэра Артура Конан Дойла» (Booth M. «The Doctor and the Detective: A Biography of Sir Arthur Conan Doyle»). Чуть позже, в 2004 г. на аукционе «Кристи» потомки жены Адриана Дойла выставили на продажу имеющиеся в их семье документы, которые также в последствие попали в собственность библиотеки Британского музея. Доступ к новым источникам дал новые плоды: за один 2007 год вышло сразу две монографии: «Артур Конан Дойл: жизнь в письмах» Д. Стэшовера, Дж. Лилленберга и Ч. Фоли (Lellenberg J., Stashower D., Foley C. «Arthur Conan Doyle: A Life in Letters»), представляющая собой сборник писем и комментарий к ним, а чуть позже работа Миллера Р. «Приключения Конан Дойла». Для каждой из этих работ характерно то, что несмотря на кропотливую работу исследователей с источниками, анализа произведений, так или иначе они составляли своё субъективное мнение о писателе и о его творчестве.
В отечественной историографии среди исследователей, которые занимались биографией Конан Дойла, нужно отметить Андреева А. К. («Противник Шерлока Холмса», «Искатели приключений»), Урнова М. В. («На рубеже веков»), Чертанова М. («Конан Дойл: серия ЖЗЛ»). При этом Урнов М. В. в своих работах использует малоизвестную биографию Конан Дойла, опубликованную французским биографом П. Нордоном в 1967г. (Nordon P. A Biography), отмечая, что это был один из немногих, кому в руки попали малоизвестные документы Конан Дойла. Что касается монографии Чертанова М., то, как отмечает сам автор, целью этой работы было оценить Конан Дойла «чисто русским взглядом», что позволяло автор давать множество личных объяснений поступкам писателя. Несмотря на это, книга позволяла проследить развитие личности выбранного нами персонажа в контексте эпохи.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Стоит отметить, что не только русскоязычные, но и англоязычные рецензенты отмечают, что работы, которая по праву заслуживает статус полноценного биографического исследования, не существует, что даже доступные источники и архивы Конан Дойла не проливают достаточно света на некоторые аспекты его жизни, да и сами эти документы не являются полными и достоверными. Источники долгое время хранились в семьях наследников писателя, и риск фальсификации или даже уничтожения некоторых данных весьма высок. Кроме этого, если обратить внимание на начало исследования биографии Конан Дойла, то можно отметить, что изначально этот процесс носил субъективный характер: источники были доступны в том объёме и представлены в том свете, в каком это казалось возможным ближайшим родственникам Конан Дойла.
Как уже не раз говорилось, интеллектуальная биография предполагает погружение в эпоху, и работы, которые были использованы в нашей работе, были посвящены таким вопросам как колониальная политика Великобритании и вопросу «национального величия» (Богомолов С. А. «Имперская идея в Великобритании в 70-80-е годы XIX века», «Британская Южная Африка в последней трети XIX века: выбор модели развития», Дронова Н. В. «Акт о колониальных законах» 1865 г. в конституционном поле имперского строительства Великобритании», Судейкин А. Г. «Об историческом месте колониализма», Туманов А. Г. «Англо-бурская войны 1899-1902 гг. в представлении современников», Гурин И. Г., Тартыгина О. О. «Имперская идея в представлении элиты Великобритании XIX- нач. XX вв.», Крючкова Н. Д. «Образ жизни британской элиты в третьей четверти XIX в.»). Указанные работы были использованы в данном исследовании с целью сопоставить мнения и действия Конан Дойла с историческим контекстом викторианской эпохи. Однако стоит отметить исследователей, которые поднимали в своих работах вопрос конкретно соотношения жизни и творчества писателя с тем временем, в котором он жил. Речь идёт о монографиях «Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы)», Кобрин К. Р. «Шерлок Холмс рождение современности: деньги, девушки, денди Викторианской эпохи», статьях Вайля П. «Улица и дом. Джойс-Дублин, Конан Дойл — Лондон», Дэвидсона А. «Конан Дойль — обличитель колониализма», «Забытый Конан Дойл», Толстого А. «Прогулка с Конан- Дойлем», Фадеева Л. А. «Образ викторианской эпохи в коллективной памяти англичан», в которых приводятся явления из жизни писателя, которые могли быть в жизни любого англичанина конца XIX века.
Поскольку речь идёт о писателе, нельзя обойти проблему отображения эпохи в художественных произведениях Конан Дойла. Однако в данную группу исследований вошли только те, которые отмечают, как в своём творчестве Конан Дойл выражает свой собственный характер, а также как ему удавалось проникнуться потребности читающей викторианской публики. Сюда входят следующие книги: Георгинова Н. Ю. «Детективный жанр: причины популярности», Чуковский К. И. «О Шерлоке Холмсе», Клугер Д. Баскервильская мистерия. История классического детектива». «Абрамов Ал. Фантастика А. Конан Дойла», Дж. Вуд. «Человек, который ненавидел Шерлока Холмса», Кагарлицкий Ю. И. «Конан Дойл — рыцарь, литератор, человек», Катарский И. «Торговый дом Гердлстон», Кузьменко Л. М. «Повести и новеллы А. Конан Дойля о Шерлоке Холмсе (к проблеме детективного жанра)», Олюнин Р. «Белый отряд», он же «Об истоках кризиса английского колониального романа» и статьи Урнова («Подвиги и приключения бригадира Жерара», «Родни Стоун», «Артур Конан Дойль (Жизнь и книги)», «Конан Дойл, Шерлок Холмс и профессор Челленджер»), Генис А. «Вавилонская башня. Искусство настоящего времени», Щербаков А. «Никто не ожидал от Конан Дойла подвоха…». Каждое из произведений Конан Дойла обладает своей спецификой, которая обозначена не только художественными приёмами, но и веяниями эпохой, чему и посвящены указанные выше работы. Особо нужно отметить две последние работы: нельзя забывать, что буквально вторую половину своей жизни Дойл серьёзно увлекался спиритизмом, что также нашло своё отражение в его творчестве.
Апробация работы состоялась на лекции в рамках лектория для студентов на факультете истории и политики МПГУ, а также на студенческих научно- практических чтениях «Молодые исследователи и современная историческая наука».
Практическая значимость выпускной квалификационной работы состоит в том, что материалы, изложенные в ней, можно использовать на лекциях и семинарах, как по истории, так и по литературе, культурологии, религиоведению.
конан дойл личность писатель
Глава I. Врач и писатель
.1 Первые социальные контакты
Начиная интеллектуальную биографию Артура Конан Дойла, хотелось бы привести его собственную цитату о написании биографии вообще: «Идеальный биограф должен быть в высшей степени беспристрастным человеком, настроенным благожелательно, однако обладающим твёрдой решимостью сказать абсолютную правду»1, что мы и постараемся сделать. Характерны в дном случае слова британского историка Теодора Зелдина по поводу его собственных исследований: «Поставив индивида в центр своей книги, я посмотрел на мир его глазами, вместо того, чтобы смотреть в обратном направлении и изучать множество не связанных между собой факторов. Я старался больше, чем обычные историки, использовать психологию, но не как разъясняющую теорию, а как доступ к потаённым сторонам человеческой личности»2. Интеллектуальная биография предполагает, что основное внимание будет уделено духовному росту личности, между тем нельзя исключить условия, в которых родился будущий знаменитый писатель.
Свою книгу «Воспоминания и приключения» Конан Дойл начинает с подробного описания своей родословной, как по отцовской, так и по женской линии. Благодаря такому анализу он создаёт портрет своего происхождения:
«Самый же достославный факт нашей семейной истории следующий: в середине семнадцатого столетия достопочтенный Ричард Пэк, ректор Килкенни-колледжа, взял в жёны Мэри Перси, из ирландской ветви нортумберлендских Перси. Этим браком мы оказались связаны (моя мать проследила всю генеалогическую цепочку, и у меня имеются её записи) со знаменитым семейством, состоящим как минимум в троекратном родстве с Плантагенетами. В нашей крови есть редкостная примесь, благородная по происхождению и, надо надеяться, благородная в своих проявлениях»3. Как не раз отмечали исследователи биографии Конан Дойла, он, несмотря на свои заслуги как в литературе, так и перед своей страной, «никогда не был — да и не стремился — быть «в числе величайших»4. Поэтому эта гордость за свой род не выходила дальше семейного круга. Однако, несмотря на благородность рода, в детстве юному Дойлу пришлось рано столкнуться с жизненными трудностями: «Мы росли в суровой, закаляющей атмосфере бедности, и каждый в свой черед пытался по мере сил помогать младшим»5. Заработки его отца, государственного служащего, не приносили достаточного дохода для большой семьи.
Говоря о ранних годах Артура, стоит обратить внимание и на круг общения его семьи. Уже тогда в его доме появлялись известные в литературной области личности. Хотя радости от этого на тот момент было мало. «Всего хуже приходилось тогда, когда их навещали лондонские друзья, брат Дик [дядя Артура], всегда в добротном костюме и крахмальной сорочке, или добродушный, убеленный сединами Теккерей. Тогда изо всех сил нужно было видеть вид, что никто — и прежде всего они сами — не замечает ни обшарпанных стен, ни продавленного дивана. Он [отец] испытывал жгучую боль, молча снося унижение жены, когда ей приходилось накрывать стол к обеду»1. Однако нужно не забывать — мы говорим о викторианской эпохе, где статус приличной и небедной семьи определялся другими параметрами. Таковой считалась семья, которая без стеснения в средствах может позволить себе снимать двухкомнатную меблированную квартиру, платить прислуге, покупать уголь и дрова. Семья Дойлов могла себе это позволить, однако в понимании самого Артура, их положение, относительно заработка главы семьи на должности государственного служащего получавшего 240 фунтов (около 1800 долларов по современному расчёту)2, можно было считать нищенским.
Невесте только-только исполнилось семнадцать. Младшая дочь вдовой ирландской католички, в чьём доме Чарльз почти с первых же дней поселился на правах квартиранта; в возрасте двенадцати лет была определена во французский колледж. Чудные вкусы для хорошенькой девушки, но эти пристрастия шли из самых глубин её натуры: родовая гордость, презирающая нищету, гордость, утверждаемая исступлением, чуть ли не со слезами на глазах»1. Как говорили потом родственники и дети писателя, переписка с матерью составляла около 500 страниц рукописного текста, а это были не только сообщения повседневного характера, это были и советы по поводу новых произведений: выбор темы, варианты развития сюжета, построения концовки.
В будущем, сочиняя автобиографический роман «Письма Старка Монро», Конан Дойл в образ матери главного героя спрячет характер собственной матери, которая любыми способами защитит честь своего рода, перечислив всех предков как по старшей, так и по младшей линии2. «И всегда, в любое время, когда она не скребла полов, или не торговалась с лавочником, или не варила кашу, помешивая её ложкой и при этом не выпуская из рук «Ревю де Демонд», эта маленькая женщина, слишком молодая, да и слишком моложавая, чтобы напялить на себя чепец матроны, без устали толковала ему о его великих предках, добираясь аж до самых Плантагенетов. В детском воображении всё это сплеталось в причудливый клубок из Эдуарда Третьего в Креси с сэром Дэнисом Пэком, поведшим в бой бригаду Пиктона при Ватерлоо, и адмиралом Фоли в битве на Ниле»3. Если в детстве, всё «путалось» в голове маленького Артура, то в молодости, относительно истории своего рода и истории вообще, у него всё встанет на свои места.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Любовь к чтению, благодаря матери, у Артура можно считать врождённой. Это касается не только его любви к книгам, о которой он сам писал так: «В первые десять лет своей жизни я читал запоем, проглатывая книги одну за другой, и наша местная библиотека даже предупредила мою мать, что книги разрешается обменивать не чаще двух раз в день. Вкусы мои были типично мальчишескими: любимым автором был Майн Рид, а любимой книгой — его «Охотники за черепами»1. В дальнейшем, его литературные предпочтения будут отражены в его художественных произведениях, в том числе и в рассказах о Шерлоке Холмсе. Однако этот персонаж будет упоминать о них свойственным ему сарказмом2, что никак не относится к самому Дойлу.
Но вернёмся к годам его юности. Стоит ли много говорить о воспитании в школах-интернатах викторианской Англии, когда можно вспомнить описание быта в романах у Джейн Эйр, Чарльза Диккенса и других. Примерно в той же обстановке, строгости, учился и Конан Дойл: «… отмечу, что воспитывался я в спартанской обстановке — дома, и уж тем более в эдингбургской школе, где изверг-учитель калечил розгой наши юные жизни. От семи до девяти лет я вынужден был покоряться этому обезображенному оспой одноглазому мерзавцу, который будто бы сошёл со страниц Диккенса. По вечерам единственным моим утешением был дом и книги, а ещё мне полностью принадлежали выходные дни. Одноклассниками моими были забияки, и я тоже стал забиякой»3. Азарт к дракам пошел на пользу: в дальнейшем, как известно, сэр Артур Конан Дойл стал профессиональным боксёром, а «спартанская обстановка» закалили не только тело, но и дух. «Впрочем, к своей собственной чести, должен сказать, что хотя я и был драчуном, я никогда не обижал слабых, более того, зачастую за них заступался. Верность этим принципам я сохранил и в более зрелые годы»4. Кодекс чести и система принципов молодого Артура тоже сформировались не без влияния его матери.
год. Парижский дядюшка Мишель Конан, известный критик и издатель «Художественного журнала», которому возрасте пяти лет Артур показал одно из первых своих литературных творений о саблях, пистолетах и ружьях, о том, как загоняют в логово бенгальского тигра, «прислал небольшого формата книжицу с золотым обрезом. Называлась она «Баллады Древнего Рима» некоего лорда Маколея. Одна строфа приковала внимание будущего писателя: «Что лучше для мужчины, Чем смерть от рук врагов За отчие могилы, Святилища богов?»
В этих простых словах нашёл он то, что искал давно. Они как нельзя лучше отвечали тому духу, который прививала ему матушка в Эдинбурге задолго до того, как он достиг школьного возраста»1. Та история, которую ему преподавали в иезуитском колледже, была пустой, сухой зубрёжкой, лишенной духа рыцарства и величия прошлого. «И вот теперь знакомство с Маколеем потрясло его. Он жаждал ещё его книг и открыл для себя “Опыты” миниатюрные исторические сцены и незаконченную “Историю Англии”. Это явилось для Артура новым откровением — сама история оживала»2. Простота и дух приключений в дальнейшем, станут ведущими особенностями творчества Конан Дойла.
Интересно отметить, что стремление к реальному описанию вещей у Артура отмечалось ещё в детстве. Далеко ходить не стоит, возьмём тот же рассказ про тигров, который пятилетний Дойл отправил Мишелю Конану: «В книге были два действующих лица: путешественник и тигр. Тигр, следуя своей натуре, проглотил путешественника, чем поставил автора в чрезвычайно затруднительное положение: он не знал, как ему закончить историю. В пять- шесть лет, казалось бы, ничего не стоит вернуть героя обратно, но Артур, будучи, по его собственному утверждению, не романтиком, а реалистом, так поступить не мог»3. С такими ситуациями ему пришлось сталкиваться и не только в раннем детстве, но и в зрелости.
Мишель Конан в письмах к его матери отмечал будущий талант и в школьные годы Артура: «Не может быть сомнений в его способностях на этом поприще. Во всех тех случаях, когда он во власти подлинного вдохновения, я находил пассажи, отличающиеся первозданной свежестью и изысканностью образов. Мне кажется, он в прекрасном состоянии духа. Его «Фелдкирская газета» [школьная газета] сулит много, и мне сдаётся, она принадлежит ему одному от начала и до конца»1. Так писал его дядя Мишель Конан в канун Рождества 1875 года, когда юный Дойл, не имея возможности лично встретиться с дядюшкой, прислал ему «по почте целую связку своих стихотворений, написанных в Стонихерсте. Старый критик, шевеля губами, проштудировал каждое слово»2. Но на тот момент работы Артура так и остались детской забавой, уступив место подготовке к поступлению в Эдингбургский медицинский университет.
По-настоящему, в сознательном возрасте, помимо школьной газеты, его литературный талант обнаружился, когда он, будучи в предвыпускном классе, в 1874 г. получил задание написать поэтический опус. По сравнению с работами своих однокурсников, его произведение получилось лучше всех. «Всё это было сработано на совесть, хотя топорно и банально. И всё же эти верши явись тем, что мистер Стед [Уильям Томас Стед (1849-1912 гг.) — английский журналист, приверженец спиритизма прим. Т. Г.] называл «указателем», и я понял, в чём мой призвание»3. Знак этого призвания отобразился в самом имени писателя. Вторая часть фамилии происходит от имени дядюшки Конан, который был ещё и его крёстным отцом. Его жена в девичестве носила фамилию Конан, а её брат,
Майкл Конан, как и мать Артура, увлекался геральдикой и генеалогией. Благодаря своему увлечению он не без труда выяснил, что их род происходит от герцогов Британских, которые все носили фамилию Конан. Так как именно Мишель Конан помог молодому Артуру ещё в студенческие годы задуматься о карьере писателя, то в честь него будущий талант прибавил его фамилию к своей первой. Не только Майкл, но и Артур Конан, один из наследников на английский престол, которого Иоанн Безземельный приказал убрать ещё когда тому было около 16 лет1, повлияли на выбор имени. Здесь опять же не обошлось без влияния матери и её любви к родовому древу.
Летом 1876 г. Конан Дойл гостил у своего дяди в Париже, это было весьма продуктивное общение. Со своим дядюшкой он обсудил свои литературные пристрастия, а именно его любовь к Маколею, к Эдгару По, первый прочитанный рассказ которого был «Золотой жук». «Позднее он признавал, что ни один писатель, кроме Маколея и Скотта, которым он увлекался с 10 лет, так не отвечал его вкусам и литературным пристрастиям, как Эдгар Аллан По»2. Кроме этого, дядюшка, так же, как в Мэри Фоли, матери Артура, разжигал в юноше родовую спесь, так же, как и мать, он принял преклонение молодого Артура перед Маколеем и По, М. Ридом, помогая разобраться в их достоинствах и недостатках и всерьёз задуматься, кем хочет быть Дойл: врачом или писателем?
Тем не менее, юный Конан Дойл решил поступать на врача. Это решение имело по своей сути практический подтекст: Эдингбургский университет, центр медицинского образования, находился в том же городе, где жила семья Дойлов, что могло сэкономить на жилье для будущего студента, а получив стипендию, Артур мог помогать семье и деньгами. Кроме этого, престиж профессии врача, по мнению его матушки, вполне соответствовал роду Дойлов. К тому же медицинская наука могла присвоить себе столь же увлекательный характер, какой он встречал у слова «наука» в романах Жюль Верна. «Да, решил он, изучать медицину — дело хорошее»3. В числе людей, с которыми Артур советовался по поводу медицинского поприща, был и мистер Уоллер, квартирант, врач по профессии, который снимал комнаты в доме Дойлов.
«Именно Уоллер, по мнению всех без исключения биографов, порекомендовал ему избрать своей профессией медицину, помогал готовиться к экзаменам и поддерживал впоследствии как морально, так и материально»1. Этот факт отмечают все биографы Конан Дойла, даже те, кто пытался избежать «острых углов».
К слову об эпохе. Когда молодому врачу понадобилось обставить свой дом в период медицинской практики в Портсмуте, он смог на 4 фунта приобрести всю сильно бывшую в употреблении, но необходимую мебель, как для себя, так и для приёма пациентов: три стула, стол, коврик, кровать, матрац, лампа. Если содержать дом в хорошем состоянии без прислуги и жить по шиллингу в день, то жизнь не покажется бедной, но вполне сносной. «В задней комнате стояли сундучок и табуретка. Внутренности сундучка служили кладовкой, а крышка — обеденным столом. В доме был проведён газ, и я приспособил крючок на стене, чтобы подвешивать котелок над газовой горелкой. В нём я без особого труда поджаривал бекон и освоил искусство получать огромное количество ломтиков из одного фунта. Как просто (или как раньше было просто) жить в своё удовольствие на шиллинг день». Уже говорилось о том, что входит понятие «приличной семьи»: прислуга, меблированные комнаты, способность покупать самые необходимые предметы быта. На тот момент Конан Дойл семьёй ещё не обзавёлся и ему вполне хватало того, что имел, но эти правила приличия распространялись и на него. Студенту- выпускнику, не имеющего достаточной суммы, о прислуге и думать нечего, поэтому в начале местное общество очень скептически отнеслось к новичку. Врач, который сам открывает пациенту дверь, не имеет очередей у кабинета, не вызывает доверия; всё это ещё и сигналы к тому, что у него нет соответствующих средств для приличного, по счёту того времени, существования. А значит, обращаться к нему не имеет смысла, и это не только потому, что это неопытный, молодой врач. Более подробно этот период его жизни описан в автобиографическом романе «Письма Старка Монро» («The Stark Munro Letters», 1895 г.). В этой книге писатель как нельзя откровенен, перед читателем раскрывается панорама переживаний главного героя, который полностью олицетворяет собой Конан Дойла. «Я должен был отворять дверь пациентам, что бы они ни подумали об этом. Должен сам мыть посуду и подметать комнаты, и эти обязанности должны быть исполнены, так как посетители должны находить мое помещение в приличном виде»1. Без прислуги жить было неприлично, но нанять её тоже было не на что, поэтому Конан Дойл выходил из положения разными способами.
Такие трудности тоже были преодолимы: «У меня был компанейский характер, и я не упускал случая поразвлечься, а кроме того, умел радоваться жизни. Я много читал. Я вовсю занимался спортом. Я танцевал и ходил в театр, когда находилось шесть пенсов на галёрку»2. Кроме этого, повод не унывать состоял и вот в чём: «Какое счастье впервые обзавестись собственным домом, сколь бы убогим он ни был. В юном возрасте любая трудность превращается в приключение — и потом, я ещё не исчерпал восторга от сознания, что теперь у меня есть свой дом»3. Формулировка «Мой дом — моя крепость» появилась именно в викторианскую эпоху: ощущение дома как своего пространства, ограниченного от мира внешнего, места, которое можно обустроить по своему вкусу и сделать по-настоящему уютным, в какой-то степени закрытым от социума. Идея «своего дома» отразится даже в рассказах о Шерлоке Холмсе.
«В этих историях [мы находим для себя] солидное обаяние эпохи, когда девушки были невинны, бандиты небриты, шторы задёрнуты. Это уже в наши дни пошли книги, разоблачающие лицемерие викторианства… Викторианский очаг был не метафорой, а жаркой реальностью в сырой стране, и на обогрев большого дома уходило до тонны угля в день. Холмс и Уотсон утверждают и защищают самое главное в британской иерархии ценностей — дом». У Конан Дойла прослеживается идея противопоставления улицы и дома. «Внутри — очаг, а снаружи «Полосы слабого, неверного сияния, в котором, как белые облака, клубился туман». В одном из произведений Шерлок Холмс задумчиво произносит такие слова: «Как умиротворяющее подействовал на меня спокойный уют английского дома! Я даже забыл на секунду это ужасное, загадочное дело». Эта приближённость к жизни, в дальнейшем, сделала Шерлока Холмса в глазах его поклонников XIX века реальным персонажем, к которому можно было написать письмо с просьбой о помощи, прийти за советом и погреться у знаменитого камина.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
После поступления в Эдингбургского университет Конан Дойл начал поиски практики, и тогда ещё было далеко до создания образа камина знаменито сыщика. Как молодой специалист, он нуждался не только в опыте, но и в деньгах. А оттого соглашался на все поступающие к нему предложения. Параллельно в нём росла мысль о том, что можно заниматься ещё чем-либо, помимо разливания лекарств. В этот непростой период одиночества и бедности его поддерживал младший девятилетний брат Иннес: «Он выносит все невзгоды нашего маленького хозяйства, оставаясь в самом весёлом настроении духа, разгоняет мою хандру, сопровождает меня на прогулках, входит во все мои интересы (я всегда говорю с ним, как со взрослым) и всегда готов взяться за любую работу, от чистки сапог до разноски лекарств2». Первые врачебные опыты в этот период отобразились в его рассказе «Неудачное начало» («A False Start», 1891 г.). Он писал, что не нужно ждать практику — нужно её искать, идти на встречу, самому заводить знакомства в обществе.
Говоря об «обществе», он имел в виду прежде всего не весёлые компании, а «кружки по интересам». Литература, политика, спорт, дебаты на любые темы — всюду начинающий врач должен поспеть, везде зарекомендовать себя с наилучшей стороны и постараться как можно скорей занять какую-нибудь общественную должность3». Так Конан Дойл попал в Портсмутское литературно-научное общество, где не только завёл новые знакомства, стал его секретарём, но впервые опробовал себя в ораторском искусстве. Говоря о новых знакомствах, стоит сказать, что председателем этого общества был доктор медицины Джеймс Уотсон, которого некоторые исследователи принимают за прототипа литературного мистера Уотсона.
Также Конан Дойл записался и в политический кружок. Деятельность этих сообществ заключалось в еженедельных собраниях, ведении дискуссий, дебатов, слушаний выступлений докладчиков, одним из которых являлся и молодой врач Дойл. «Также он занимался всевозможными видами спорта. Он стал членом боулинг-клуба, крикет-клуба; в Портсмуте был чрезвычайно популярен футбол, и Артур очень быстро пристрастился к нему»1. Чуть позже записался в крикетный клуб. Словом, знакомств по интересам у него было предостаточно.
Во время офтальмологической практики в Вене Артуру Конан Дойлу удалось пообщаться с корреспондентом «Таймс» Бринсли Ричардом. Вообще, если проследить путь развития этой новой стези Конан Дойла, то офтальмология также сыграла роль в его творчестве и общественной деятельности. Также Дойл начал психические изыскания: он вступил в Общество психических исследований.
В своём мемуарном сочинении Конан Дойл не раз скажет такую фразу: «Это был поворотный момент/поворотная глава в моей жизни». И одной из первых таких глав было замечание его друга из университета в 1878 г., что письма Дойла написаны очень живым языком, и этим можно воспользоваться, если попробовать писать небольшие рассказы на продажу. Тягу к литературному письму признавал и сам будущий писатель, и, студентом на подработках ассистента у профессиональных врачей, он за своё обеденное жалованье (2-3 пенса) покупал списанные книги: «Четыре книги «Истории» Тацита в переводе Гордона; «Очерки» Уильяма Темпла; сочинения Аддиона; «Сказка бочки» Свифта, «История» Кларендона; «Жизнь Блаз»; стихотворения Бэкингема и Черчилля; «Жизнь и письма Бэкона» — не так уж плохо для старого короба с трёхпенсовым товаром»2. Следуя своей традиции, читать запоем, Конан Дойл читал уже не сколько для себя, сколько для поиска нового смысла в чтении, в литературе как занятии, профессии всей жизни. «Если бы кто наблюдал мои пристрастия и покупки со стороны, он обязательно понял бы, что столь мощный поток рано или поздно прорвёт плотину, но сам я даже не помышлял, что могу написать что-то мало-мальски удобоваримое, и слова моего друга, отнюдь не склонного к лести, явились неожиданным откровением»3. Артур, не забывая похвалы своего дяди, совета друга, а также успех школьной газеты, с того момента серьёзно задумался над этим предложением. Так, «прорвав плотину», появились на свет приключенческий рассказ «Тайна долины Сэссасса» («The Mystery of Sasassa Valley»») и «Американская история» («The American Tale»). Уже в этом рассказе мы видим приём, который будет «стержнем» всех рассказов о сыщике Холмсе: двое друзей разгадывают вместе тайну. Стоит отметить, что за этот рассказ, в переводе на современные деньги по курсу 2008 года — прим. Т. Г., Дойл получил $300. Весьма неплохо для начинающего писателя. Вслед за ним и ещё ряд рассказов, которые приносили ему добротный доход. Но вместе с этим не угасало и желание посмотреть мир, прорваться к настоящим приключениям.
«Мне тогда ещё не приходило в голову, что литература может стать не просто источником дополнительных карманных денег, но пожизненным призванием, однако уже и тогда она сыграла благотворную роль в моей жизни»4. Речь идёт о десяти фунтах, которые он заработал, отправив в 1882 году в печать рассказы «Кости», «Блюменсдайкский каньон» и «Мой приятель — убийца».
год, с февраля по сентябрь, принёс Дойлу не только очередной приличный заработок, но и множество идей для новых произведений. «Всё было решено в одну секунду и моя жизнь круто повернулась в новое русло». Один его приятель из университета (отметим, что Конан Дойл не всегда указывает имена своих друзей, которые повлияли на его жизнь, поэтому в нашей работе тоже приходится прибегать к тому же приёму) записался судовым врачом на китобойное судно, но по обстоятельствам не мог поехать и предложил своё место Дойлу. Семь месяцев провёл он в качестве судового врача на судне «Надежда» в арктических морях. «Этот рай девственной чистоты, белого льда и синей воды, где на многие тысячи миль не встретишь человеческого жилья, которое отравляло бы своими запахами свежесть вольного ветра. Это край романтики. Здесь стоишь на самом пороге неизведанного и у каждой подстреленной утки обнаруживаешь в зобе гальку с берегов, ещё не нанесённых на карту. То была удивительная и увлекательная глава моей жизни. Я поднялся на борт китобойного судна крупным нескладным юнцом, а на берег сошёл крепким, рослым мужчиной. Я твёрдо убеждён, что арктический воздух обеспечил мне запас здоровья на всю жизнь и что он же стал источником неисчерпаемой энергии, которая была мне дарована. То был период умственного и духовного ступора, чтобы не сказать хуже, поскольку жизнь в замкнутом пространстве, среди людей честных и мужественных, но неотёсанных и неразвитых, огрубляет душу»2. Конан Дойл в описании путешествия описывает каждого экипажа команды, но некоторые всё же запомнились ему особенно. Одним из таких запомнившихся лиц был стюард, Джек Лэм. «У него была отменная память на жалостливые и сентиментальные песни, а когда шесть месяцев подряд не видишь ни одного женского лица, понимаешь, что такое сентиментальность. Джек напевал «Я помню улыбку её» или «Жди меня у небесных врат, любовь моя, Белли Махон», и мы исполнялись смутного и сладостного томления, которое я испытываю и сейчас, когда об этом пишу»3. Это ещё одно доказательство тому, что Холмс, каким его знают читатели, не является абсолютным антиподом самого Конан Дойла, так как сам мистер Артур не чурался сентиментальностей, а помимо этого был дважды женат и оба раза счастливо. «Память об огромных, опоясанных льдом темно- голубых озёрах, о безоблачном небе бледно-зеленого цвета, где-то на горизонте переходящего в желтоватый, о шумных стаях птиц, не боящихся человека, о громадных, с лоснящимися спинами морских животных, об увальнях-тюленях, резко выделяющихся на фоне ослепительной белизны, — все это когда-нибудь возвратится к человеку в его воспоминаниях…». Воспоминания эти отобразились потом в эссе «За волшебной дверью», в котором среди любимых произведений будут «Спасательная служба в Арктике» Адольфа Грили и «Путешествия „Дискавери“ в Антарктиду» Роберта Скотта.
Если считать, что друзья Дойла «подталкивают» его на новые приключения и открывает ему новые главы жизни, то ещё одним таким человеком был мистер Коллингвуорт. Подробный портрет этого персонажа, его характер описаны в автобиографическом романе «Письма Старка Монро». Упоминание об этом человеке мы приводим в качестве примера отношений в профессиональной сфере в викторианскую эпоху. Личность эта была неординарная, что вызывало недовольство Мэри Дойл: «Мама была крайне недовольна Коллингуортом. Была задета её фамильная честь, и, как я теперь понимаю, она была абсолютно права, хотя многочисленные странствия сделали меня человеком богемного склада, равнодушного к вопросам этикета». Мистер Коллингвуорт как врач выделялся необычным способом приёма пациентов. Он мог кричать на них, вышвыривать из кабинета за ворот и по всячески унижать их. Но люди приходили к нему, и очередь заполняла не только весь дом, но и двор и сарай. Сам Коллингвуорт говорил так о себе: «Мои манеры уже известны, и они знают, на что идут. Но оскорбленный пациент — я подразумеваю серьёзно оскорбленный — лучшая реклама в мире. Если это женщина, она будет трещать у своих знакомых, пока ваше имя не сделается почти родным для них, и все они будут сочувствовать ей; а между собой говорить, что вы замечательно проницательный человек»2. Принять пациента означало вежливое и деликатное обращение, ограниченное объективными замечаниями касательно личного состояния пациента, но не таким был друг Дойла. «Он рычал, бесновался, ругался, выталкивал пациентов, хлопал их по спине, стучал ими об стену, а по временам выбегал на лестницу и обращался к ним en masse. В то же время, следя за его предписаниями, я не мог не заметить быстроты диагноза, проницательности учёного, смелого и необычного применения лекарств, и должен был согласиться, что он был прав, утверждая, что его прикрывают солидные основания успеха3». Было бы весьма интересно составить интеллектуальную биографию мистера Коллингвуорта, и показать контрасты и противоречия викторианской эпохи, но оставим это для другого исследования.
Из этого можно сделать вывод о том, что представители викторианской эпохи не столь чопорны, честны и скрытны, как это представляется сначала. Под этой маской приличия скрываются самые обыкновенные люди, которым свойственны человеческие слабости и на этих слабостях даже можно заработать. Те не менее, Конан Дойл, который одно время жил в одном доме с Коллингввуортом, не смог перенять этой манеры, оставшись верным своим представлениям о врачебной вежливости.
Стимулом для начала литературной карьеры стала, как ни странно, женитьба Конан Дойла. Упорядоченность в жизни, чувство новой ответственности, «дополненное естественным мужанием разума»4, дали свои плоды. Стремление к литературному творчеству перебороло все остальные, и будущий писатель стал всерьёз задумываться о новом и постоянном источнике заработка — о художественных произведениях. Так появились на свет рассказы, опубликованные в сборнике «Капитан «Полярной звезды»» (1885-1890 гг.).
«Многие из них считаю самыми крепкими и мастеровитыми из всего, что вышло из-под моего пера. Я очень обрадовался и одновременно впервые осознал, что из литературного подёнщика превращаюсь в члена достойного общества, когда Джеймс Пейн принял мой рассказ «Сообщение Хебекука Джеффсона» («J. Habakuk Jephson’s Statement») для журнала «Корнхилл». Я с большим уважением относился к этому прекрасному журналу, на страницах которого печатались Теккерей, Стивенсон…»1. Имена Стивенсона, Теккерея, а также Диккенса, сестёр Бронте, Гаскелл, были громкими не только в литературном мире, но и во всём викторианском обществе. Сатира Теккерея, обличённая в форму семейной хроники, где частная жизнь главных героев раскрывается в сплетении с социальной, не лишённая художественной красоты и остроты языка, как нельзя лучше отображала реалии той жизни. Теккерей изображал человека в натуральном виде, к какой бы социальной прослойке он не относился. Новые темы, особенно хорошо раскрытые в «Ярмарке тщеславия», не оставляли равнодушным никого, в том числе и Конан Дойла. Что касается Стивенсона, то приключенческий характер его произведений как нельзя лучше отображает характер самого Артура2. Поэтому печататься на страницах того же журнала, в котором были опубликованы литературные колоссы было большой честью для любого начинающего писателя. Рассказ «Сообщение Хебекука Джефсона» принёс Конан Дойлу успех.
Редактором журнала был мистер Джеймс Пейн, хорошо известный в то время поэт и эссеист, который был для Дойла в некотором роде кумиром. То, что этот человек критикует его произведения, доставало и восторг и гордость за свою работу начинающему писателю. После «Сообщения Хебеккука» можно считать, что перед Дойлом открылась дорога к литературным кругам. По его словам, время было для этого благоприятное, особенно для новичка. С этого момента Дойл решил больше не быть «литературным подёнщиком», а писать что-то значимое и глобальное: «Необходимо, чтобы ваше имя оказалось на корешке книги. Только так вы утвердите свою индивидуальность и ваши достижения либо приобретут высокую репутацию, либо заслужат презрения». Нужно сказать, что для новичка в литературе это весьма смелое заявление.
Вообще период 1880-1893 годов в истории английской литературы называют упадочным, что она себя изжила, а всё потому, что нет среди молодых талантов, новых Теккерев и Диккенсов. Но именно в эти года появляются такие писатели как Р. Киплинг, Д. С. Филлипс, Уэллс, Б. Шоу, Э. Хоуп, и множество других, в том числе и Конан Дойл. «Титаны прошлого уже сошли со сцены. Теккерей, Диккенс, Чарльз Рид и Троллоп превратились в воспоминания»2, в произведениях этих людей викторианская эпоха «законсервировалась» и осталась такой в воображении потомков. Новым писателям, сформировавшимся в эту самую эпоху, необходимо было весь этот опыт перестроить под новый открывающимся им ХХ век.
Новый век не мог открыться сам по себе, он по-прежнему сохранял пережитки старого. Многие отношения в викторианскую эпоху были повязаны на деньгах: богатство извращает людей, заставляет их притворяться, проводить различные махинации, совершать безумные поступки, вплоть до убийства. При чём в произведениях Дойла встречаем «новые» деньги, заработанные с колоний, или полученные в сфере производства.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
На деньгах были построены и семейные отношения: в 1882 вышел закон о собственности замужних женщин: жена объявлялась окончательным субъектов собственности. Это событие косвенно отображается в рассказах Дойла
«Пёстрая лента», «Медные буки», «Установление личности». Они написаны Конан Дойлом примерно в одно время (1890 г.). Перед нами драма позднего викторианства, не желающего осознавать себя модерном, не принимающего «современности». Правит в этой стране Виктория, женщина, но «викторианство» — это мужчина средних лет, не привыкший к работе, психологически уверенный в себе, в своём праве распоряжаться жизнями других, прежде всего женщин»1. Разумеется, в грядущем ХХ веке, который Конан Дойл уже встретил зрелым мужчиной, это становится пережитком прошлого, но тем не менее, это также характерная черта эпохи, которая повлияла не только на разнообразие сюжетом писателя, но и на него самого. В течение десяти лет он будет отстаивать права женщин в лоне семьи, выступая за реформацию бракоразводных законов. «Подлый мужской викторианский паразитический мир, живущий на ренту, против отважного работящего женского мира модерна — так выглядит главный конфликт в трёх рассказах Конан Дойла». Но в момент борьбы с законами это уже не было столь очевидно, тем не менее, этот опыт дал свои результаты в дальнейшей деятельности Конан Дойла.
Вернёмся же к тем лицам, которые имели значение в развитии интеллектуального багажа Артура Конан Дойла. С некоторыми из молодых писателей Конан Дойл был знаком лично. Это были в основном люди, сгруппировавшиеся вокруг нового журнала «Бездельник», который основал Джером К. Джером, которого Артур любил перечитывать в моменты грусти. Круг знакомых не ограничивался одними только писателями. Среди них был английский трагик, Генри Ирвинг, с которым Дойл будет ещё долго сотрудничать на театральной сцене. Присутствие на «октавных обедах», собрании восьми мужчин, тщательно подобранных хозяином, сэром Генри Томпсоном, лондонского хирурга, считалось весьма почётным, и нашему герою посчастливилось эту честь принять.
Одним словом, Конан Дойл с малых лет столкнулся с тем, что в общество нужно пробиваться разными путями. Он выбрал свой, используя для это все свои таланты: общительность, проницательность, выносливость. С детства он встречался с представителями разных социальных слоёв, что позволило сформировать особую точку зрения в отношении общества. Его мать была для него главным наставником и советчиком как в юности, так и в зрелости. Именно то воспитание, которое она дала своему Артуру, повлияло на формирование личности.
1.2 Литературные предпочтения
Артур Дойл сочинял свои первые рассказы под влиянием писателей, имена которых знал каждый уважающий себя интеллигент XIX века. «Каждый писатель волей-неволей прирастает к древнему дереву»1. Так и Дойл, что-то копируя, что-то пересказывая из того, что создано уже известными писателями, искал свой стиль и метод написания, отталкиваясь от уже сложившихся традиций в литературе.
В 1907 году выбранным нами персонаж написал эссе «За волшебной дверью» («Through the Magic Door»), в котором охарактеризовал авторов и их произведения, повлиявших на него самого и на его творчество. В частности он на первое место среди всех авторов ставит историка Т. Маколея, любовь и уважение к которому у него не изменилось за 30 лет. Конан Дойл охарактеризовал «Очерки» Т. Маколея так: «Обращая взгляд в прошлое, могу сказать, что эта книга буквально прошла через всю мою жизнь. Она была моим спутником в студенческие годы, оказалась со мной на знойном Золотом Берегу, нашла место в скромном вещевом мешке, когда я отправился на китобойном судне в Арктику. Мне казалось, ни одна фраза Маколея не может быть вымученной, раз она написана сочным языком, ни одно сопоставление противоположных понятий не может быть замысловатым»2. В «Торговом доме Гердлстон» («The Firm of Girdlestone», 1890), который писатель задумывал как нечто большее, чем короткий рассказ, есть описание, какие книги стояли на полках у одного из героев. На них стоит обратить внимание, поскольку это фактически список книг, которые читал сам Дойл, будучи студентом. Среди них можно найти уже не только историческую и приключенческую литературу.
Это «Эсмонд» Теккерея, «Новые сказки тысячи и одной ночи» и «Дом на дюнах» Стивенсона и «Ричард Феверел» Мередита, Завоевание Гранады» Ирвинга и остальные «романы в бумажных обложках, зачитанные почти до дыр»1. В библиотеке Дойл брал и английских поэтов: Бернса, Шелли, Байрона, Браунинг, Китс, Теннисон, Гейне.
Эдгар По — также значимая фигура для Дойла-писателя, о которой уже упоминалось. «Я читал его в молодости, когда мой ум бил гибким. По стимулировал моё воображение и дал мне высочайший пример величия и действенной силы умения писать рассказы».2 Тонкость таланта По состояла в умении создать соответствующую атмосферу, и это объясняется не только его талантом, но и эпохой: «Расцвет новеллы в Европе и США характерен для XIX века (романтическая новелла первой половины ХХ в., реалистическая и неоромантическая — конца XIX в.). В Англии и США постепенно вводится термин «short story» (Н. Готорн, В. Ирвинг, Э. По называли свои произведения «tales»). Э. По подразделял свои новеллы на «tales of ratiocination» и на «tales of atmosphere». Под первую градацию попадали его детективные новеллы, под вторую новеллы, внушающие чувство ужаса»3. Позднее, этот приём внушения чувства ужаса Конан Дойл применит не только в знаменитой «Собаке Баскервилей», но и ряде других рассказов, где Шерлок Холмс отсутствует.
Соперником Э. По Конан Дойл назовёт Мопассана. Для самого Артура этот французский мастер короткого рассказа тоже будет в каком-то роде соперником. В Швейцарии есть гостиница на перевале Жемми, и в зимние месяцы она полностью отрезана от внешнего мира. Чем не сюжет для страшной истории с напряжённым сюжетом? Мопассан и Конан Дойл так и подумали, хоть и посетили эту гостиницу в разные года. Только Мопассан успел опубликовать такой рассказ, а Конан Дойл, увидев его в случайно купленном сборнике — нет. «Это был один из тех случаев в моей жизни, который убедил меня в духовном посредничестве, о внушении со стороны какой-то благотворной силы вне нас, пытающейся помочь нам там, где она может. Старый догматический догмат об ангеле-хранителе не только прекрасен, но заключает в себе, как я считаю, зерно истины»1. Этот эпизод весьма интересен для нашего исследования: совпадения мыслей двух людей разных стран можем проанализировать с точки зрения интеллектуальной истории. Во-первых, Конан Дойл видит в этом предзнаменование свыше, и это его субъективная оценка. Если же смотреть на это дело объективно, то вполне логично предположить, что два человека, жившие в одну эпоху, Мопассан (1850-1893 гг.) в соседних странах, читавшие литературу одного направления, например, романтизма, то и ход мысль в литературном плане у них может быть похожа. Однако такой вывод мы можем сделать основываясь только на оценки британского писателя, не имея более широких сведениях о французском.
Книги о любви также попали в круг чтения: на втором курсе, в 18 лет, он познакомился с романом Майн Рида «Монастырь и очаг», «Памелой» Ричардсона. Тем не менее, произведения на лирическую тему у него получались не так удачно. «В английской художественной литературе девять из десяти романов трактуют любовь как альфу и омегу всего. Но из нашего опыта мы знаем, что это может быть и не так. На жизненном пути обыкновенного человека брак — это эпизод, хотя и имеющий важное значение, но лишь один из разряда эпизодов»2. Любовь, чувства, всё это уйдёт на задний план, и Конан Дойл будет мало уделять внимания внутреннему миру образам молодых людей, суровых джентльменов. Эту особенность можно отнести к общим чертам писателей викторианской эпохи: подробно суметь описать переживания молодой девушки, создания, существующего одними чувствами, и как можно туже «застегнуть на пуговицы»3 душу молодого джентльмена. Сам же Дойл приписывает это ещё и к недостатку своего воображения.
В эссе «За волшебной дверью» Конан Дойл отмечает общие черты литературы викторианской эпохи, кроме уже упомянутых. Точнее сказать, выделяет те черты литературных произведений, которые больше всего находили одобрение у викторианцев. Если о Маколее он говорил, что тот смог живо и ярко обрисовать историю Англии, то второй столп литературного мира, Вальтер Скотт, который также имел на Конан Дойла «огромное влияние»1, тоже поражает читателя живостью повествования. «Возможно, истинное сходство умов и характеров этих двух людей, Маколея и Скотта, послужило причиной моих мыслей» 2. В качестве примера величия мастерства Скотта Конан Дойл приводит рассказа Джеймса Пейна, редактора журнала «Корнхилла», о том, как он с коллегами по ремеслу решил проштудировать «Айвенго» и выбрать самый яркий момент. Им оказался эпизод, где рыцарь Лишённый наследства на турнире вызвал на поединок храмовника, чего в настоящей истории случиться не могло в силу сана вызванного на поединок. Но «привилегия великих мастеров состоит в том, чтобы изобретать подобные случаи». Изобретательность, таинственность, создание эпичного и невозможного — не это ли мы встречаем и у Дойла? А ещё у Эдгара По, которого сам Артур называет родоначальником детективного жанра3. «Вы хотели бы найти в рассказах выразительность, новизну, краткость, чтобы они читались с напряжённым интересом, и произвели бы на вас большое впечатление в целом. Таким мастером прежде всего является Э. По»4. Тонкая аллегория, помещённая в рассказ, лаконичное описание персонажей, которое обязательно останется в памяти ярким пятном, также заинтересует читателя в произведениях Стивенсона. Его образы настолько живо описаны, что читатель воспринимает их как реальных людей, за счёт чего доля вымысла в произведении растворяется, и перед нами панорама портретов действительно существовавших людей. Когда в 1896 г. Дойл узнал о смерти Стивенсона, ему показалось, будто «что-то ушло из моей жизни»1. Киплинг у Конана отличается сжатостью, умением придать повествованию красочность, сюжет разгорается захватывающим огнём на страницах произведения. Когда Дойл познакомился с романами этого писателя, он отмечал, что теперь в искусстве написания романов появился новый метод, который позволял по-новому взглянуть на метод интриги, применяемый в написании рассказа. Киплинга и Дойла объединяла ещё и их тяга к приключениям. Киплинг в 1893-1894-ых не раз писал в Англию с положительно критикой рассказов про Шерлока Холмса и про то, какое впечатление они оказывают на туземцев, которым он читает эти рассказы.
Уроки, полученные от прочтения произведениях своих «литературных» учителей Конан Дойл реализовал в своём творчестве, но уже не копируя, как делал это в начале писательской карьеры, а полностью создавая свой неповторимый стиль.
Вспомним знаменитую «Собаку Баскервилей», которая интересна тем, что перед читателями раскрываются самые распространённые типажи викторианского времени: в тишине провинции живут леди и джентльмены, у которых интересное прошлое, вся деревня знает друг про друга, но всё равно остаются скрытые какие-то семейные тайны. Доктор Мортимер, которого Холмс в насмешку называет «антикварием» или «любителем древностей», мистер Фрэнкленд, пытающийся засудить «любителя фольклора» за то, что он раскопал останки усопшего, не спросив на это разрешения родственников, дворецкий Бэримор, леди Л. Лайн и прочие — всё это «лица эпохи». На историко-литературном уровне перед нами «удачное упражнение с заданными литературными источниками: готический роман конца XVIII века, парой рассказов Э. По и викторианская проза (невыразительный красавец-аристократ хозяин, выразительный красавец и умница дворецкий, любовный треугольник)». “Обряд дома Месгрейвов” и “Собаку Баскервией” сближают эти особенности, и более того, в них отражены два основных «направления тайной истории английского общества»2, связанные с оккультизмом и связью его с историей. Оба сюжета основаны на обращении к историческому источнику, в котором не обходится без мистики.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Было бы странно, если бы человек, зачитывавшийся Маколеем и Карлейлем, обожавший творчество Вальтера Скотта и Стивенсона, не захотел написать роман на историческую тему. Публикация дебютного рассказа о Шерлоке Холмсе «Этюд в багровых тонах» была задержана почти на год из-за остальной беллетристики, которая ожидала выхода в свет. В ожидании выхода книги, Конан Дойла посещает новая мысль — обратиться к жанру исторического романа. «Замыслы у меня были громадные, поэтому решил испытать свои возможности в полную силу и для этого выбрал жанр исторического романа, единственный, с моей точки зрения, сочетавший определённое литературное достоинство с живостью повествования и с приключениями, естественно импонировавшими моему молодому и буйному воображению» на момент создания такой книги Артуру было 28 лет. Тут опять же проявляется влияния любимого им историка Маколея, который в глазах начинающего писателя приобрёл репутацию историка, наиболее правдоподобно изображающего исторические события.Успешная сделка с американским издательством, взявшая на себя обязательства по публикации «Этюда», встреча с О. Уайлдом, который выразил Дойл надежду на успех, воспитание матушки, её верность историческому прошлому — всё это мотивировало Арутра на большую и кропотливую работу в историческим материалом.
В первую очередь Конан Дойл решил описать ту эпоху, которая больше всего ему была интересна. Такой стало время Эдуарда III (1317 — 1377 гг.), время, «когда французский и шотландский короли были пленниками в Лондоне, одна из самых ярких страниц в истории Англии. Достигнуто это было в основном усилиями людей, которые прославились на всю Европу, но ещё не разу были выведены в английской литературе, ибо хотя Скотт и изобразил в своей неподражаемой манере английского лучника, то был разбойник, а не воин. Кроме того, у меня были некоторые собственные представления об эпохе Средневековья, которые я хотел отразить в романе. Я был знаком с произведениями Фруассара [1333/1337 — 1405 гг., французский писатель, автор «Хроник», главного источника по истории Столетней войны] и Чосера английский поэт, 1340/1345 — 1400 гг. и понимал, что знаменитые рыцари прошлого были отнюдь не богатырями». В центр внимания Дойла попали лица второго плана. Манера описания событий Маколея, его живость языка, были главными помощниками Дойла в процессе работы. «В основу художественно-исторической концепции А.К. Дойла были положены принципы, разработанные Т. Б. Маколеем. Фактическая точность (сфера разума) и живое изображение исторических событий (сфера воображения), исторический оптимизм, диалектическое понимание Добра и Зла, постулирование воспитательной и стимулирующей функций истории свойственны исследуемым романам писателя». Не только живость языка Маколея, но и ощущение погружения в реальность, как это умел делать В. Скотт, интрига, которая держит читателя в напряжении во время всего чтение, как это умел делать По, Дойл постарался воплотить в своих исторических произведениях.
После долгой работы появились два романа: «Белый отряд» («The White Company», 1889 г.) и «Сэр Найджел» («Sir Nigel Loring», 1903 г.). Оба были любимы писателем, больше, чем все остальные произведения. «Я считаю второй роман более удачным, однако могу твёрдо сказать, что оба они полностью достигли своей цели, то есть нарисовали подлинную картину великой эпохи, и что, взятые вместе, они представляют собой самое целостное, удачное и масштабное произведение, какое я когда-либо создал. В глубине души я знал, что эта книга «Белый отряд» переживёт меня и станет вехой нашей национальной традиции. <…> То была последняя книга, написанная в период медицинской практики в Саутси, и она явилась очередным рубежом в моей жизни…». От романа «Сэр Найджел» он ожидал большего, чем получил на самом деле. «Клубок приключений», «ожившая история» — все эти слова можно встретить в хвалебных отзывах, которые сохранились у писателя в виде 65 газетных вырезок в папке «Отзывы о сэре Найджеле». Но он ждал, что этот роман станет его новым шедевром, как в кругу читателей, так и среди критиков. У Конан Дойла есть два романа, посвящённых религиозным конфессиям: протестантам («Приключения Михея Кларка», «Micah Clarke, his statement as made to his three grandchildren», 1889 г.) и гугенотам («Изгнанники», «The Refugеes», 1893 г.). Сочинение исторических романов шло параллельно с написанием рассказов о Холмсе, и постоянное придумывание закрученного сюжета вызывало усталость у писателя. И тут ему снова пришла на выручку история. «Я неплохо знал историю и, тем не менее, потратил несколько месяцев, уточняя детали, потом же работа пошла очень быстро. Меня давно интересовала эпоха Людовика XIV и гугеноты, которые до определённой степени были французским аналогом наших пуритан. Я хорошо знал мемуарную литературу этого периода и заранее собрал довольно много материала, так что написание «Изгнанников» не отняло у меня много времени»2. Как признавал сам Конан Дойл, его главным источником написания этой книги был Паркман, незаслуженно забытый историк и литератор.
Книга обошла не одно издательство, и издалась не сразу, а всё из-за того, что редакторы очень критично оценивали годовой труд Конан Дойла. «По нашему мнению, книге недостаточно одного качества, необходимого художественной литературе, — занимательности. Посему нам представляется, что она никогда не завоюет популярности ни у читателей, ни у библиотек», — писали редакторы из издательства «Бентли»1. Такие отзывы очень огорчали Конан Дойла, поскольку «Белый отряд» и «Сэр Найджелл» создавались не для развлечения публики, как это было с рассказами о Шерлоке, а ради истории, которая «оживала» на страницах этого произведения.
Логично было бы предположить, что Конан Дойл мог симпатизировать некоторым мировоззренческим установкам персонажей которых он изобразил на страницах романа, однако этот интерес можно объяснить и ещё тем фактом, связанным с характером писателя. Пуритане были на плохом счету не только у своих современников, но и у писателей. Кумир Дойла, Вальтер Скотт, и тот описал их злобными фанатиками. Поэтому, руководствуясь своими принципами защиты слабых и угнетённых, Артур выбирает именно их главными действующими лицами. Рыцарский кодекс, который с детства он сам себе уяснил защищать обиженных и несчастных, заступаться за дам и вести себя с ними обходительно оставил свой след и в творчестве Конан Дойла особенно в романах на религиозную тему. Эту черту писатель сохранил в течение всей жизни. Примером тому служит и его «Дело Эдалджи», и его активная гражданская деятельность во время Первой мировой войны, когда он не мог быть равнодушным к гибелям британских матросов, а также его общение с итальянцами во время посещения фронтов. Нужно сказать, что «рыцарские принципы» Конан Дойл прививал и своим детям. С раннего детства его сыновья усвоили, что «есть три черты, характеризующие джентльмена: во-первых, покровительственное и рыцарственное отношение к женщинам, во-вторых, вежливое обращение с теми, кто стоит ниже на социальной лестнице, и в-третьих, повышенная щепетильность в финансовых делах». Даже в рассказах про знаменитого Шерлока Холмса присутствует сострадание самого Дойла к угнетённым и несправедливо обиженным: к сыщику часто приходит то бедная заплаканная девушка, то седой старик, и всем им помогает невозмутимый сыщик, у которого на вид сталь вместо сердца.
Кодекс чести писателя был для Дойла также важен, как и кодекс врача. Малейшее отклонение от него он карал публичными статьями. Вот что он писал по поводу одного писателя, который был замечен в «жульничестве» при публикации якобы «своей» книги в статье из «Дэйли Кроникл» от 7 августа 1897 г.: «Если пользующиеся успехом авторы будут с помощью прессы рекламировать продукт собственного труда, дабы подстегнуть интерес к книге прежде, чем она попадёт в руки к литературным критикам, подающая надежды литературная молодёжь решит естественным образом, что реклама есть непосредственная причина успеха, и примет на вооружение ту же тактику, снизив уровень всей системы ценностей нашей профессии». Через два года, в том же журнале автор снова «нападёт» на недоброкачественных писателей: «Я выступаю против системы, позволяющей одному человеку писать по нескольку критических статей, выдавая их за мнения разных авторов. Система эта, как мне представляется, таит в себе величайшую опасность для британской литературы». Велика была возможность фальсификации не только в рецензиях, но и даже в подмене имени: «Я достоверно осведомлён, что под псевдонимами «Клаудиус Клир» и «Человек из Кента» скрывается всё тот же критик, уже имевший возможность трижды выступить с рецензиями в других случаях. Если играть на всех струнах одновременно, может создаться впечатление удивительного единодушия мнений. А между тем, повторю, что все статьи написаны одним человеком»3. Любая ложь и несправедливость всегда вызывала у Конан Дойла такую реакцию.
Талант Дойла как писателя формировался долгое время. Порой, после долгих перерывов, он пробовал писать короткие рассказы только для пробы, чтобы проверить самого себя, не утратил ли он навыки письма. Все те книги, которые он прочитал за всю жизнь, были ему неизменными помощниками на литературном поприще. Ремесло писателя, как и ремесло врача, требовало уважения, и пренебрежительное отношение к нему влекло за собой неуважение ко всему тому труду, которое вкладывали писатели разных времён в свои произведения.
1.3 Эволюция отношения к образу Шерлока Холмса
Образ Шерлока Холмса будет рассмотрен в той мере, насколько он отображает интеллектуальное становление Артура Конан Дойла как писателя. В область нашего исследования не попадает изучение структуры произведений о знаменитом сыщике, анализ содержания, художественные особенности и т.п.
Отношение писателя к своему творению менялось в зависимости как от его жизненных обстоятельств, так и от его взглядов. Каким образом это происходило и как влияло на творчество писателя, это нам и предстоит выяснить.
Пребывая в Лондоне в качестве врача-окуслиста, внимание Конан Дойла привлёк один из многих в то время ежемесячных журналов «Стрэнд». «Я обратил внимание, что в этих журналах публикуют рассказы, по одному в номере, никак между собой не связанные, и мне пришло в голову, что можно написать серию рассказов, объединённых главным героем, и если этот герой привлечёт внимание, читатель станет регулярно покупать журнал месяц за месяцем»1. И, действительно, чуть позже, лондонские читатели покупали журнал, где публиковались разные рассказы, но объединённые одним персонажем: Шерлоком Холмсом. «Основная трудность написания рассказов о Холмсе заключалась в том, что для каждого из них требовался столь же изощрённый и чётко выстроенный сюжет, как и для большой книги»2. Занимательными эти рассказы становились тогда, когда сам автор был полностью поглощён загадочным делом, и Артур никогда не работал над произведением «через силу». Дело, которым он занимался, первую очередь должно было интересовать и увлекать его самого, только тогда оно могло увлечь читателя. Помнил он и том опыте, который получил, изучая романы писателей, уже сделавших своё имя в литературе.
Идея «сквозного» героя существовала и до Конан Дойла. «Первый рассказ этой антологии, принадлежащий перу миссис Генри Вуд (прославленному автору сенсационного романа «Ист Линн»), написан в 1877 году — задолго до появления Холмса. Раскрытие преступления у миссис Вуд происходит часто почти случайно, в центре внимания оказывается не столько расследование, сколько само таинственное происшествие»1. Это Конан Дойл тоже учёл.
В поисках написания чего-то «более своеобразного, занимательного и изысканного»2, когда Конан Дойл только задумывался о карьере писателя, на ум пришли герои детства сыщик По, месье Дюпен, дедуктивный метод доктора Дж. Белла. Система мышления этого врача, его умение заранее определять не только диагноз, но и род занятий пациента, во многом определила структуру дедуктивного метода сыщика. Этот врач был «худым, жилистым, темноволосым, с острым орлиным профилем, проницательными серыми глазами, широкими плечами и нервической походкой»3. Истинные поклонники сразу бы узнали в этом описании своего любимого детектива. Хотя сам Джозеф Белл не обладал той сверхточностью в определении диагнозов, как это мог делать Шерлок Холмс. Во время одного обхода пациентов доктор спросил одного больного: «Вы военный музыкант?» Ответ был положительный. Доктор объяснил свою догадку тем, что у музыканта был паралич щёчных мускул, который получают музыкант, играющие на духовых инструментах. Чтобы окончательно закрепить свой триумф, Белл, спросил у больного, на каком инструменте тот играет. Оказалось, на барабане. Услышав ответ, врач нисколько не растерялся, а только расхохотался и продолжил обход.
Будучи регистратором у мистера Белла, молодому Дойлу удавалось получить материал для произведений из первых уст. Фактически, разговоры, которые ведёт мистер Холмс с доктором Ватсоном, открывая ему секреты своего метода, это были отрывки из разговоров д-ра Белла со своими пациентами. «Будь он Дж. Белл сыщиком, он наверняка превратил бы это захватывающее, но бессистемное занятие, в нечто приближенное к точной науке. Я бы и сам попробовал, если бы мог.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
А раз это возможно в реальной жизни, почему бы этому не случиться в книге? Назвать героя гениальным сыщиком может каждым, но ведь читателю нужны подтверждения этих слов — вроде тех, которые Белл ежедневно демонстрировал нам в клинике». Но для создания такого образа нужно провести детальный анализ техник полицейского розыска, но в то время литературы по такой проблематики пока не было. Конан Дойл тогда ещё и предположить не мог, что сам станет основоположником такой литературы и самым настоящим детективом. «Методы Холмса предвосхитили первый большой труд по криминалистике: книга Г. Гросса «Исследование и преступления» появилась лишь после выхода первых двух романов о Холмсе. Один из крупных деятелей Скотленд-Ярда писал: «Именно Конан Дойл указал путь раскрытия преступлений научным методом»»3. Забегая вперёд, скажем, что «сын Конан Дойла, Андриан, вспоминает внезапные периоды молчания отца, когда под влиянием какого-то письма или визита встревоженного незнакомца он дня на два или на три исчезал в своём кабинете. Это была не аффектация, но абсолютная сосредоточенность ума; он взвешивал и сопоставлял, размышлял, анализировал и искал ключ к какой-нибудь тайне, которую принесли ему как последнюю, решающую судебную инстанцию. Его мозг обладал огромным складом знаний и фактов, заключенных в ячейки, которые не поддавались губительному воздействию времени. Он обладал энциклопедическими познаниями, свойственными врачу, и владел методом дедукции; умел распознавать болезнь по симптомам; у него был зоркий взгляд, схватывающий мельчайшие детали, способность увязать причину со следствием и восстановить прошлое с настоящим»1. Ну чем не портрет историка или знаменитого сыщика? Эту вдумчивость выработалась у Дойла годами, и этому немало способствовала его литературная деятельность.
Но, вернёмся к первым годам карьеры Конан Дойла-писателя. Работая над новым образом, он «хотел найти детектива нового, высшего типа — человека, обладающего необычайной наблюдательностью, умеющего видеть, анализировать и при помощи анализа и дедукции сделать единственно правильный вывод». Так появился на свет знаменитый Шерлок Холмс в «Этюде в багровых тонах» и его верный друг — доктор Ватсон, который олицетворял собой самого читателя, восхищённого методами гениального сыщика, его умением добраться до истины. «Я знал, что книжка эта — лучшее, на что я способен, и возлагал на неё большие надежды»3. За счёт отсутствия закона об авторских правах, успех «Этюд в багровых тонах» большее распространение получил в Америке, чем в Англии. И вот, в Лондон приехал представитель издательства «Липпенкотс», который изъявил желание встретиться с Конан Дойлом, а тот в свою очередь, через эту встречу вторично соприкоснулся с литературными кругами.
В первый раз это случилось во время ужина на гринвичском «Корабле» по случаю преобразования «Корнхилл», того самого, где Дойл печатал свои первые рассказы, и где также печатались Стивенсон и Теккерей. Там же он познакомился с Джеймсом Пейном, с Энтси. Вторая литературная встреча теперь открыла ему новые знакомства с Джиллом (ирландец, член парламента), с Оскаром Уальдом, который уже стал известен как поборник эстетизма, и который, к счастью Артура, прочитал и высоко оценил «Михея Кларка». В течение вечера не раз между ними состоялась беседа, где они нашли общие точки зрения касательно и литературного творчества, и политики. За счёт этого Конан Дойл почувствовал свою причастность к литературному миру Англии и новые силы для творчества, которые обратились в создание «Знака четырёх», написанную специально для «Липпенкотсмэгэзин».
В период создания первых рассказов, в 1880-е гг., Конан Дойл отмечал, что «ему в его коллеге Холмсе больше всего импонировали две вещи: религиозное свободомыслие и художественные достоинства написанных им произведений». Тогда ещё Дойл только знакомился со спиритизмом и отвергал какую бы то ни было религию вообще. Вопрос о том, кто же являлся прототипом мистера Холмса достоин обсуждения в целой масштабной работе, и мы не будем углубляться в изучение этого вопроса, скажем только, что литературный образ Шерлока Холмса Конан Дойл, конечно же, не мог не создать не пользуясь своим жизненным опытом, а именно: знакомством с людьми, с которых был «списан» портрет Холмса, личные интересы Конан Дойла, связанные с литературой, философией, религией и проч. Естественно предположить, что в Шерлоке Холмсе не сможет не отобразиться частичка самого Дойла. М. Чертанов отмечает: «Думаю, что Конан Дойл хотел увести публику от сравнения Холмса с собой, от того, что Шерлок Холмс был альтер- эго Конан Дойла. То обстоятельство, что возникновение у Дойла интереса к спиритизму и создание Холмса относятся приблизительно к одному периоду — никакое не совпадение, а факт символический и судьбоносный: почувствовав глубокий разлад внутри собственной личности, доктор, дабы не свихнуться, зафиксировал на бумаге свое рациональное «я»1». Как бы то ни было, фразу «Я и есть Шерлок Холмс» Конан Дойл сказал уже в 1920-ых, когда он имел возможность оценить своим труды со стороны и уяснить для себя самого кем же на самом деле является Шерлок Холмс.
Говоря о Шерлоке, нельзя не сказать о его верном друге, докторе Ватсоне. Если литературоведы говорят о введении в повествование двух героев, где один восхищается другим (что можно заметить у Э. По в «Золотом жуке») как об удачном художественном приёме, который способен держать интерес читателя в течение всего произведения, то исследователи в исторической области отмечают следующее. Артуру в детстве пришлось рано покинуть семью, жить одному, потом учиться в школе, в воспоминаниях о которой мы не находим сведений о товарищах, которых он мог бы назвать закадычными друзьями. Потом, в университете, конечно же, у него будут такие дружеские привязанности, но он всегда будет чувствовать себя одиноким, если рядом с ним не будет постоянно человека, с которым можно поделиться сокровенным. Отсюда вытекает следующее: что в рассказах о дружбе мистера Холмса и мистера Ватсона отобразилось его невосполненное чувство мальчишеской дружбы в подростковом возрасте.
Называть Конан Дойла «отцом детективного жанра» абсолютно несправедливо. «Стоит просто упомянуть, что еще в 1794 году англичанин Годвин написал роман «Калеб Уильямс, или Вещи, как они есть», вполне соответствующий современным представлениям о детективе: детективы писали Ч. Диккенс, Эжен Сю, Э. Габорио, К. де Монтепен, П. дю Террайль, да и в России к тому времени имелись свои мастера этого дела: Ахшарумов, Панов, прозванный «русским Габорио» Шкляревский. Знаменитый А. Пинкертон, глава детективного агентства, в начале 1870-х уже опубликовал две книги о своей деятельности. Да что далеко ходить: в Глазго жил, работал и публиковал свои записки известный сыщик Питер Мак-Кинли, а в Эдинбурге — Джеймс Маклеви, на основе мемуаров которого литератор Уильям Ханеман написал серию историй о сыщике Макговане»2. Сам же Дойл упоминает не только в мемуарах, но и в самих произведениях Э. По и Э. Габорио. И не один только Конан Дойл начинал «разворачиваться» в детективном жанре в те года: в 1887 году Р. Киплинг создал меланхоличный и загадочный образ сыщика Стрикленда, А. П. Чехов в 1885 г. публикует детектив «Шведская спичка», не говоря уже о произведения У. Коллинза («Лунный камень»), Диккенса и прочих. Поэтому, как бы того не хотелось, но тут Конан Дойл родоначальником детективного жанра не был. Оригинальность детективных рассказов Дойла заключалась в том, что он учёл накопившийся опыт написания детективных историй и максимально приблизил сюжеты к современности. Современным для эпохи викторианства писателя делает то, что «он переносит сюжет в драматическую эпоху, когда общественное мнение важнее любых личных отношений царствующих особ и их министров». Общественное мнение в викторианскую эпоху играло значительную роль, и Конан Дойл учёл это и как писатель, и как политик.
По примеру Ричардсона, писателя, который смог без любовной интриги, на примере повседневной истории развернуть захватывающий сюжет, Конан Дойл создавал и Шерлока Холмса. Истории несчастных и бедных жителей Лондона, и не только Лондона, так похожие на то, что может произойти в жизни любого обывателя Англии XIX века, не могли оставить равнодушным викторианского читателя. Даже такие мелочи как, Брэдшо — сводное расписание поездов, названное по имени издателя Джорджа Брэдшо, о котором упоминает Шерлок Холмс в повести «Долина ужасов», когда пытался расшифровать закодированное послание. Мистеру Холмсу и Ватсону необходимо было вспомнить, какая книга может быть почти у каждого англичанина в доме, которая касалась бы его повседневной жизни. Брэдшо «был в списке подозреваемых», что говорит о том, что жизнь сыщика Холмса была максимально приближена к повседневности викторианцев. В сборнике «Уроки жизни», среди документов и статей мистера Дойла, приводятся рассказы об ужасных убийствах, которые были совершены во второй половине XIX века. «Рано или поздно должна была возникнуть грубая, популярная литература, раскрывающая романтические возможности современного города. И она возникла-таки в форме популярных детективов, таких же грубоватых и горячащих кровь, как баллады о Робин Гуде»2. Материальная нестабильность, сожительство в разных комнатах одной квартиры, частое обращение к развитым к тому времени полицейским структурам, всё это было в реальной жизни англичан того времени, и детективный жанр как нельзя кстати отображал эту реальность.
Викторианская эпоха — это время ускоренного книгопечатания, появления новых журналов: «Айдлер», «Пирсон», «Хэмсворт» и другие. В печать выходила не только художественная литература. «В 37-м выпуске журнала «Стрэнд» (за 1894 г.) напечатана обстоятельная статья о разных типах наручников, написанная отставным полицейским инспектором. Статья сопровождается собственноручными иллюстрациями автора. Заметим, что «Стрэнд» был журналом для семейного чтения — то есть предполагалось, что почтенной матери семейства будет интересно узнать, чем мексиканские «браслеты» отличаются от американских». Не только статьи полисменов, но и философов, учёных публиковались в подобных журналах. Изящный слог, латинский язык, углубление в эпистемологию, — всё это не было чуждо читающей Англии. Однако иногда доходило до комичного: молодые барышни, не обязательно феминистки, выучивали массу научных слов, так и не разобравшись в их истинном значении. Весьма оригинально это явление обрисует Конан Дойл в своём рассказе «Голос науки» («The Voice of Science», 1891 г.).
Ускорение происходит и не только в печати: появляются железные дороги, телеграф, телефон, автомобили, мотоциклы, метро, электричество. Для читателей, ещё не забывших мистификацию и интригующие сюжеты Скотта и Стивенсона, это всё открывало новые просторы для воображения. «Детектив не в последнюю очередь отозвался именно на эту тягу к «научности» и «производственности», к объяснению и рационализации. «Мыслящая машина», каковой представал каждый уважающий себя сыщик, как нельзя лучше служила такой цели».
Можно сказать, что словами Шерлока Холмса Конан Дойл выражал своё отношение ко всему: к политике, обществу, литературе, что он критиковал всех и вся. Однако это не так. Мистер Холмс, конечно, является в некоем роде прототипом своего создателя, но прототипом с отрицательным знаком во многом, вплоть до мнения о спиритизме. В последние года своей жизни Конан Дойл посвятил этому течению всё своё свободное время, но принципу создания Шерлока Холмса он остался верен до конца. «Он пошёл даже дальше, заставив Холмса отрицать всякую мысль о сверхъестественном, ибо у Холмса — которого он сконструировал как вычислительную машину всё должно быть подчинено логике, всё — до последней клеточки мозга». Как уж не раз говорилось, Конан Дойл был верен своим принципам, так было и с образом сыщика, даже не смотря на то, что он опротивел своему создателю.
Но, на дворе 1890-е, пик славы Шерлока Холмса, читатели ждали всё новых и новых рассказов о полюбившемся им герою! И тут Конан Дойл начал замечать что-то недоброе. «Однако, выпустив два сборника, я понял, что рискую остаться в плену у своего персонажа, что меня станут отождествлять с теми моими произведениями, которые сам я относил к низшему плану литературного творчества. В знак твёрдости принятого решения я решил убить своего героя»3. Во время его путешествия с женой по Швейцарии, они посетили Рейхенбахский водопад, которое по своему жуткому впечатлению, произведённому на писателя, вполне подходило для смерти Шерлока Холмса.
«Итак, прощай и надолго, Шерлок Холмс, — писал Дойл ещё в 1893 году, — я устал от его имени». Но Шерлок Холмс мстил своему создателю, его имя стало предметом литературных подделок.
С начала ХХ века халтурщики запустили, мистифицировали «своего» Холмса. Тот стрелял, убивал, прыгал через пропасть… тогда и появилось: «Элементарно, Ватсон» — этих слов никогда не произносил знаменитый детектив». В ответ на адрес писателя посыпался град осуждающих писем.
«Меня поразило горе моих читателей. <…> «Вы негодяй» — так начиналось гневное послание одной дамы, и сколько я понимаю, она говорила не только за себя»2. Горе было чуть ли не международным — письма приходили и из Америки, России и других стран.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Однако о Конан Дойл на официальных встречах не мог не признать с гордостью, что именно Шерлок Холмс открыл для него дорогу к литературному успеху. Стоит также добавить, что имя Шерлока Холмса открывало Конан Дойлу многие двери, в том числе и военного министерства, что особенно помогло писателю во времена создания книги «Великой Англо-бурской войны».
Исторические романы Конан Дойла Шерлок Холмс тоже затмил своей славой. Даже в 1920-ых, на последнем десятке жизни, писатель с горечью будет упоминать об этом: «Всякое произведение принадлежит своему уровню, и я по сей день считаю, что, если бы не создал Холмса, который постоянно заслонял мои более серьёзные книги, моё положение в литературе было бы куда выше нынешнего. Работа над этими романами потребовала долгих изысканий, и я до сих пор храню тетради с записями всевозможных легенд». Именно в исторические романы Дойл вложился как личность, но в истории он запомнился как создатель Шерлока Холмса, что немало огорчало его.
Возвращаясь к литературным предпочтениям писателя, нужно упомянуть тот факт, что Конан Дойл был горячим поклонником Чарльза Рида. Из общения с этим новатором и мастером сюжета, который «первым ввёл в литературу реализм, основывая повествование на тщательно подобранных документальных свидетельствах»2, Конан Дойл вывел следующую истину: «первая заповедь писателя — быть понятным. Потом — занимательным. И только потом — умным»3. Достаточно вспомнить любое расследование Шерлока Холмса, чтобы догадаться, как Конан Дойл применил этот принцип на практике.
Конечно, не только Ч. Рид, но и ряд других писателей повлияли на выбор тем и способы написания произведений Конан Дойла, но, тем не менее, он смог создать свой собственный стиль. Этому способствовала семья, жизненные условия, сама эпоха, но уже на раннем этапе, Артур смог найти свой путь, который раскрыл в нём потенциал не только писателя, но и политика.
Глава II. Писатель и политик в одном лице
.1 Факторы формирования политических взглядов
Семья и близкие родственные связи, как в случае с выбором профессии и формирования интересов Конан Дойла, повлияли и на его политические взгляды. Помимо матери политические вопросы он обсуждал и со своим дядей, Мишелем Конаном, который был ярым ирландским националистом, и даже более того — одним из организаторов движения «Шиннфейн» (по-гэльски, «мы сами»). Целью этого движения было требование независимости Ирландии, против которой Конан Дойл всегда будет против.
После окончания университета Конан Дойл сменил не одно место работы, и каждое обогащало его жизненный опыт. Работая ассистентом у доктора Хоара из Бирмингема, в обязанности Дойла входило приготовление лекарств и посещение самых бедных больных, что помогло ему «довольно близко познакомиться с низами жизни»1. Бирмингем — это индустриальный центр, заполненный металлургическими заводами. В «Письмах Старка Монро» он изображён как Мертон, центр угольной промышленности: «Как могут люди жить в таких местах — для меня просто непостижимо. Чем может жизнь вознаградить их за это изуродование лика природы? Ни лесов, ни лужаек, — дымные трубы, бурая вода, горы кокса и шлака, огромные колеса и водокачки». Это важно отметить, эта картина отобразится не только в его художественных произведениях, когда бригада мальчиков-оборванцев с улицы помогает Шерлоку Холмсу, но и в его политической деятельности, в высказываниях, касающихся экономического положения Великобритании в начале ХХ века. «Человек, который что-то производит — будь то мануфактурщик, индивидуальный ремесленник или фермер, — уже потому хотя бы, что он приумножает наше национальное богатство, имеет больше оснований рассчитывать на наше сочувствие к его интересам, чем потребитель, который может оказаться паразитом или трутнем. Страна способна просуществовать без последнего, но не обойдется без первого. Чем же может похвастаться страна, живущая при системе, соответствующей столь высокой морали? Двенадцатью миллионами граждан, живущих на грани голода, и наивысшим среди высокоразвитых стран уровнем эмиграции, если верить цифрам, приведенным лидером партии радикалов. Каков, вы полагаете, уровень морали и цивилизованности на дне нашего общества? Квалифицированный рабочий — будь он ткач на шелковой фабрике, жестянщик или стеклодув — теряет квалификацию, а лишённый работы — опускается на дно общества…»3. Мысль об этом самом «дне общества» никогда не выйдет из памяти Конан Дойла, и он не раз будет возвращаться к этой теме в своих трудах.
Во время своей практики в Саутси, с намерением сблизиться с обществом, он вступает в политические кружки, где часто происходили дебаты и дискуссии на актуальные темы. Будучи секретарём в Портсмутском литературном кружке, Конан Дойл научился выступать перед публикой, держать внимание аудитории, что в дальнейшем, пригодилось на его политическом поприще. Там он выступал с лекциями о Карлейле, Гиббоне, об арктических морях. Тогда же он впервые выступил от лица своей партии. В то время, в 1880 году, у власти стояли либералы во главе с Гладстоном, которым Конан Дойл сочувствовал в силу того, что не хотел сочувствовать тори. Одной из остро обсуждаемых проблем был вопрос о самостоятельности Ирландии, т.н. вопрос гомруля. «Тогда, в начале 1880-х, о полной независимости речь еще не шла, но Конан Дойл был ярым противником даже гомруля. Нет, он не был жестоким колонизатором — он просто никогда не понимал, как могут люди из- за религиозных расхождений ненавидеть и убивать друг друга. С наивностью «нормального человека» он мечтал о том, чтобы все утерянные Англией колонии вернулись к ней — не как к «старшему брату», а как к равноправному другу, — и не хотел принимать в расчет всех прочих политических соображений».
Говоря об отношении писателя к «женскому вопросу», стоит вспомнить период детства Артура Дойла, когда он проживал у знакомой матери, Мэри Бартон. Она была ярой феминисткой и всеми средствами выступала за равные права женщин и мужчин, что не импонировало Дойлу уже в юности. На выступлениях в предвыборной кампании, Конан Дойлу будут задавать вопрос, как он относится к «женскому вопросу»? На что без сомнений он отвечал: «Я думаю, мужчине, работавшему весь день, будет приятно увидеть дома любящую жену, а не политика в юбке»2. Сами суфражистки вызывали у него негодование: «Конан Дойл, никогда не сочувствовавший суфражизму, резко восстал, когда началась эта свистопляска. Дело было не в политических принципах. Ему претило их поведение. Он видел в этом гротеск, полную перемену ролей, как если бы мужчины переоделись в женское платье и занялись вязаньем». После свадьбы Конан Дойл оставил в своём дневнике такую запись: «Женщина — что-то вроде ребёнка, и совершенно незачем ей взрослеть; идеям не место в милой головке?»2 Это не значит, что Дойл умалял значимость женщины в этом мире, ведь в остальных рассказах («Знак четырёх», «Пёстрая лента»), дамы — это сильные и смелые леди. Просто Дойл считал, что мужчина познаёт мир разумом, женщина — чувствами, и ей совершенно нет места в мире политике.
Права женщин должны были быть реализованы в лоне семьи, и именно там женщине надо давать возможность выражать свои взгляды. С 1909 по 1919 года Конан Дойл был председателем Комитета по реформированию законов о разводе, и за то время не раз выступал за реформацию бракоразводных законов.
«Наши брачные законы, земельные законы, дороговизна правосудия и многое другое давно уже взывают к реформам, и если старые партии не хотят проводить реформы, придётся поискать новые, которые захотят»3. Самое большое зло в данном случае, Конан Дойл видел в роли церкви: именно она, по его мнению, заставляет грубого пьяницу калечить жизнь несчастной женщине, и двум любящим людям запрещает быть вместе. «Всем известно, что развод в принципе противоречит традициям Римской католической церкви и что законы государств, большинство населения которых составляют католики, не предусматривают возможности расторжения брака»4. Более того, Конан Дойл обращался к проблеме разводов и с медицинской точки зрения: «Я считаю, что существование в нашем обществе огромной массы «холостяков по неволе» подрывает основы морали и, кстати, оказывает самое пагубное влияние на темпы рождаемости, о чём сегодня все пишут как о национальной катастрофе»5. В итоге в статье «Насилие и брак» от 1917 года Конан Дойл выражает надежду, что принятый Парламентом проект о трех годах со дня разрыва супругов возымеет действие, так как по истечении этого срока брак считается расторгнутым официально, а значит общество приблизилось к решению этого вопроса. «Истинная мораль должна основываться не на зыбучих песках теологии, а на стабильном благоденствии человечества»1, — говорил Конан Дойл в 1913 году, и под «благоденствием» он подразумевал именно возможность расходиться супругам по их желанию.
Опыт, который получил Конан Дойл на первых парах общественной деятельности, научил его ценить вес мнения, которое может сформировать у народа пресса. Одним из первых его «нападков» на общество, а точнее на правительство, было его выступление против заразных болезней. «Утверждаю, что если злосчастный солдат, возвратившийся домой после многолетнего отсутствия, не удержался от соблазна и заразил дурной болезнью себя и потомство, основная вина за это лежит не на нём, а на кликушах-законодателях, которые разносчиц инфекции спустили с цепи. Из боязни оскорбить невинность там, где таковой нет и в помине, они выпустили на волю страшное зло, которое заставит теперь мужчин страдать, детей — умирать, а чистых женщин — наследовать мерзость, неописуемую словами»2 (1883 г.). Роль общественности была важна не только в решении моральных вопросов: это ещё и участник политической жизни. Когда встал вопрос об организации спортивных мероприятий в 1913 году, разумеется, потребовались соответствующие финансовые сборы. «Общественность — раз уж её просят поддержать мероприятие общенационального масштаба (проведение Олимпиады) — имеет право знать о происходящем во всех подробностях»3. В итоге, вопрос о распределении средств был решён весьма быстро, поскольку сам процесс за счёт регулярных публикаций получался весьма прозрачным.
Но самым показательным примером о роли общественного мнения в поздневикторианскую эпоху является «Дело Эдалджи». 11 января 1903 года на страницах «Дейли телеграф» появилась статья «Дело Джорджа Эдалджи», которая заканчивалась следующими словами: «Если возможно извинить чувства тёмных обывателей, внушённые цветом кожи Эдалджи, то значительно труднее извинить главного констебля. Это повторение дела Дрейфуса. Капитан Дрейфус во Франции был сделан козлом отпущения, потому что был евреем. Эдалджи был сделан козлом отпущения в Англии, потому что он парс. Англия, которая привыкла гордиться тем, что она свободная страна, была возмущена до глубины души, узнав о деле Дрейфуса, о том, что такое может случиться во Франции. А почему же мы молчим, когда подобное случается у нас? Правительство захлопнуло дверь перед лицом правосудия,- заканчивал статью писатель. — И теперь я обращаюсь к последней инстанции трибунала, трибунала, который никогда не должен ошибаться. Я обращаюсь к народу Великобритании с вопросом: неужели мы потерпим такое в нашей стране?»1. Народ, разумеется, не потерпел, и мистер Эдалджи был оправдан.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В силу вышесказанного нужно отметить, что Конан Дойл, выступая с публичными обращениям в журналах и газетах, учитывал тот факт, что состояние гражданской ответственности у людей, которые будут читать эти статьи, находится на том уровне, чтобы сообща, «снизу» влиять на решения «сверху».
В силу вышесказанного нужно отметить, что Конан Дойл, выступая с публичными обращениями в журналах и газетах, учитывал тот факт, что у людей, читающих его статьи, состояние гражданской ответственности находится на таком уровне, который позволяет «снизу» сообща влиять на решения «сверху».
2.2 Конан Дойл — «патриот»
В последней трети XIX века Великобритания вышла из состояния «внутренней нестабильности»: завершился промышленный переворот, прошла череда чартистских движений, за чем сразу последовала стадия «внешней нестабильности, вызванной борьбой мировых держав за колонии»1. Идея имперского величия, которая должна была сидеть в подкорке у каждого англичанина, достигла к тому моменту уровня национальной идеи. Особенно ярко эта мысль выражена у У. Гладстона в его статье «Миссия Англии» из журнала «Nineteenth Century»: «Чувство империи может быть названо врожденным у каждого британца. Есть исключения, но они подобны людям, родившимся хромыми или слепыми». «Новый империализм», который сформировался на уровне идеологии во второй половине XIX в., делал акцент на величие монархии, стабильности, важности морских и военных успехов и хранения верности традициям. «Под элементами имперской жизни подразумевались не только наличие мирового господства, военная мощь, но свобода и благосостояние граждан, обеспеченные им империей»3. Идея имперского величия отличала англичан как нацию, и ко всему сказанному добавлялось ощущение независимости со стороны граждан, а со стороны остальных стран вызывает только негодование по поводу такой «заносчивости».
Более того, после 22 января 1901 года в истории Великобритании наметился перелом: умерла королева Виктория. «Виктория, после беспрецедентно длительного, 63-летнего срока правления, скончалась в январе. Конан Дойл охарактеризовал её похороны 3 февраля как конец эпохи королевы- императрицы, «которая для 400,000,000 из нас, живущих под флагом с красным крестом, являлась центром всех вещей, самым центром нашей жизни, нашим вдохновением, нашей совестью, Матерью всех нас»4. Дойл был до глубины души тронут слезами людей, которые родились и состарились в викторианскую эпоху. Это событие ознаменовало собой, что теперь всё в истории Англии пойдёт по-другому.
Конан Дойл тоже в среде своих как современников, так и биографов получил прозвище «патриот», звание образцового гражданина своей страны, готового любыми способами постоять за честь Империи. Тем не менее, его патриотизм отличается от того фанатичного чувства, который обычно приписывают англичанам. Чтобы убедиться в этом, обратимся к его деятельности в начале ХХ века.
В 1899-1902 гг. разразилась война в Южной Африке, между республиками Трансвааль и Оранжевого Свободного государства и Британской империей. Причиной войны послужили конфликты, которые возникли между местным населением (бурами) и переселенцами, т.н. «уайтлэндами», права которых, по мнению последних, не соблюдались, и, как отмечал Дойл, вместо дипломатических переговоров представители этих стран всё довели до неизбежного военного столкновения.
«Прежде чем война началась, Конан Дойл выразил интерес к пацифизму. Но с объявлением войны он оставил идею о мирном разрешении конфликта. Более того, «он полагал, что буры имели некоторое право быть вооружено- настроенными, потому что их земля была затоплена золотыми разведчиками, и он выразил глубокое уважение к бурам и некоторому страху перед их крепким Тевтонским упорством, но они были врагом, тем не менее, и он должен был принять сторону короля и страны». В начале войны он пытался попасть в действующие войска. Своё личное участие Конан Дойл аргументировал тем, что в боях должны участвовать помимо солдатов профессиональные спортсмены: стрелки, жокеи и проч., поскольку у таких людей навыков к бою больше, чем у солдат, мобилизованных за короткий срок.
«Когда совсем рядом происходят исторические события, трудно не проникнуться желанием поучаствовать в них или хотя бы не увидеть своими глазами», говорил Дойл. Сначала в качестве корреспондента от «Вестминстер газетт», потом в качестве добровольца Миддлсекской кавалерии и врача в 1899 году, он смог-таки увидеть «исторические события». Его мать, Мэри Фоли, запрещала ему ехать, аргументируя это тем, что уже один её сын в армии. «Это было, вероятно, единственное время в его жизни, когда он не повиновался желанию своей матери. В своём ответе он заявил: «Я получил патриотизм от своей матери, таким образом, Вы не должны обвинять меня». Это было, как он сказал ей, его обязанность добровольно вызваться. Он высказал свою позицию так же в письме в «Таймс», защитив «желание всех мужчин, которые могли поехать и стрелять: признаки, которые будут очень необходимы в африканском театре войны»1. В данной ситуации Дойл делал ставку на национальное сознание британских граждан, поскольку «основой национального сознания и этнополитической мобилизации является готовность к групповым действиям по реализации национальных интересов». Именно национальные интересы в качестве главного ориентира ставил перед собой Дойл как во время войны, так и после её окончания.
Работая в оспитале, Конан Дойл столкнулся с эпидемией тифа.
«Общественности факт представили в смягчённом виде, её газетные репортажи проходили строгую цензуру, мы же на самом деле оказались в лагере смерти, причём смерти в её самом неприглядном, зловонном виде»3. На тот момент прививка была изобретена, но не получила признания в широких медицинских кругах. Были исключения, люди, которые соглашались на эту процедуру, но переносили её очень тяжело, так как доза не была ещё чётко установлена. В поддержку раненых поступали средства от благотворителей, с которыми Дойл распоряжался по-своему. «Нужно сказать, что милосердие благотворителей, скорее всего, предназначили деньги, которые будут использоваться для британских колониалистов, а не для врага, но для Конана Дойла нуждающийся человек был нуждающимся человеком, независимо от которой стороны политических разногласий он стоял». Когда англичане завоевывали очередную территорию, принадлежавшую бурам, мирному местному населению некуда было деться, и именно им помогал врач.
Позже Дойл смог принять участие в военных действиях на первом этапе наступления. Благодаря этому он смог наблюдать повседневную солдатскую жизнь и сделать несколько критических замечаний. «Мы слишком увлекаемся армейскими порядками. В качестве модели нам следовало выбрать американцев, ибо в их лице мы имеем англокельсткую расу с более богатым военным опытом, чем у любой другой англокельтской расы»2. Здесь мы позволим себе сделать небольшое отступление, чтобы прояснить позицию Конан Дойла относительно Америки.
В период 1878-1880 гг. Артур Дойл будет работать над рассказами, действие которых происходит то в Америке, то в Австралии, то в Африке, и, по словам самого автора, эти ранние произведения были подражанием американскому прозаику и поэту Б. Гарту, писателю М. Риду. Поиск новых сюжетов был обусловлен не только желанием попробовать себя в новом жанре, но и выразить свои идеи относительно Америки как нации. Помимо наблюдений, сделанных им как писателем, он отметил некоторые вещи, касающиеся его как политического деятеля и как честного гражданина своей страны. Речь идёт об антибританских восстаниях, которые время от времени прокатываются по Штатам. Как отмечает Конан Дойл, такие «обиды», имеющие корни в ранней американской традиции, носят «односторонний характер, что в Британии, например, всегда приветствуется вывешивание американского флага. Домоседы-американцы об этом не ведают, и, видимо, считают, что у нас с ними обращаются столь же бесцеремонно, как у них с нами». На одном из банкетов в Детройтском клубе в 1894 году, где один из членов выступил с весьма гневной речью в адрес Великобритании, Конан Дойл, несмотря на позднее время и обильное пиршество, произнёс такую речь: «Вы, американцы, до сих пор жили в пределах своей страны и мало что знаете об окружающем мире. Однако ваша страна уже заселена до отказа, теперь вам придётся больше общаться с другими нациями»2. Тогда тот спор остался только на уровне разговоров, и к счастью, не привёл ни каким изменениям ни в лучшую, ни в худшую сторону.
По возвращению на родину, Конан Дойл сделал для себя некоторые выводы: «Исходя из собственного опыта могу сказать, что англичанин, проехав по Соединённым Штатам, возвращается домой под влиянием двух впечатлений, совершенно затмевающих прочие. Первое оставляет атмосфера почти чрезмерной доброжелательности, в которой оказывается там английский гость. Второе — это горькие чувства, которые испытывает американское общество, в частности пресса, по отношению к своей стране. Недовольство это тлеет в глубине общественного сознания, и по поводу любого спорного вопроса тут же может вспыхнуть новый пожар. Я был всегда убеждён и сейчас придерживаюсь мнения, что более всего на свете Британской империи угрожает именно дух враждебности, живущий в народе». Именно из-за этого две нации не могут жить в мире, и даже более того, «с точки зрения американца, вся история Великобритании — это нескончаемые войны с США, и вправе ли мы осуждать его подозрительность, если и сами не изжили её в себе — по отношению к Франции?». Чтобы разрешить эти противоречия, по мнению Конан Дойла, необходимо англичанам признать заслуги американцев, которые они проявили за свою, пусть и недолгую, историю. «Американская история — во всяком случае, если речь идёт о внешней политике, — есть в сущности, не что иное, как сплошная череда конфликтов с Британией, конфликтов, многие из которых, стоит признать, возникли по нашей вине»1. В частности, упоминается вопрос налогообложения, ставший причиной Гражданской войны в Америке. «За всю историю у нас не нашлось тёплого слова, чтобы выразить искреннее восхищение достижениям заокеанских братьев, их промышленным прогрессом, героизмом на войне»2. Мысли об англо-американском союзе отобразились и в творчестве Конан Дойла: «Рассказ американца» (1880 г.).
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В 1914 г. Конан Дойл с женой отправились в Америку и Канаду. И там побывав во многих исторических местах, писатель отметил про себя ряд важных рассуждений. Стоит обратить внимание на его воспоминания о посещении Платсбурга: «Вид полей этих сражений, независимо от того, кто вышел победителем, британцы или американцы, всегда наполняет меня ужасом. Если война 1776 года была, по моему мнению, славной ошибкой, то война 1812 г. была следствием глупого заблуждения. Если бы не эти две войны, Североамериканский континент был бы сейчас единым могущественным государством, самостоятельным и в то же время связанным нерушимыми узами памяти и кровного родства со страной своих предков, то обоим было бы на кого опереться в трудный час. Да, со стороны британцев было бы, пожалуй, опрометчиво пользоваться опорой, которая крупнее их собственной страны. И всё же наше противоборство видится мне бесславным, а действия политиков, заваривших эту кашу — скудоумными»3. В итоге от этого противоборства никто не выигрывает. На развитие союза Великобритании и Канады Конан Дойл смотрел как на отношения наставника и «отпрыска такого же роста, оказавшихся под одной крышей»4. Между тем как Штаты и Канада вряд ли когда-нибудь станут союзниками: у этих двух стран слишком разные и глубокие «корни». Другой вариант сотрудничества виделся в возможности получения Канадой независимости, которая не очень нужна ей самой. «В ключевых вопросах она и так независима. Главные её потребности — капиталовложения и люди, необходимые для освоения её огромных пространств и ресурсов. По состояния на 1914 год Канада получила 73% капиталов от метрополии, 14% от Соединённых Штатов и только на 13% обходилась внутренними ресурсами».
В 1920-х годах Конан Дойл снова посещает Америку, и ему удается попасть в Солт-Лейк-Сити, в то самое место, которое он так хорошо описал в
«Этюде в багровых тонах». Местные жители потребовали с него публичных извинений за написанное в этой книге, однако Дойл извиняться не стал, и «что же касается «Этюда», он не отказывается ни от единого слова в этой книге, так как писал её на основании исторических материалов, которые считал и считает достоверными»2. Подытожил он свои выступления по этому поводу тем, что предложил это произведение считать беллетристикой и относиться к нему соответствующе.
Как и в других сложных ситуациях, Конан Дойл опирался на свой личный опыт. Его личные визиты в Америку, знакомство с представителями американской прессы, интеллигенцией, даже с Т. Рузвельтом, дали ему понять, что союз Англии и США вполне возможен. Однако в его основе лежит противоречия, корнями уходящие в историю обоих государств. Поэтому и для решения этих противоречий понадобится немало времени, но на данном этапе есть возможность хотя позаимствовать некоторые новшества и перестать смотреть на Америку свысока.
Но вернёмся к событиям Англо-бурской войны. Вот что записал в своих мемуарах Конан Дойл, увидев как враги, отступив, начали надувать воздушный шар для обстрела: «Ну когда же мы научимся здравому смыслу? Сколько нужно разгромов, унижений, чтобы мы наконец научились воевать по- настоящему? Колонна идёт без авангарда, без разведки, без фланговых, по враждебной стране, изрезанной донгами. Сюда бы Наполеона, который сорвал бы эполеты с плеч полковника и расстрелял бы его без суда и следствия. Только человек с таким даром способен реорганизовать нашу армию». Как мы видим, Наполеон имеет оценку у Конан Дойла весьма объективную, и писатель взял из характера этого человека положительные качества, которые могли бы послужить предметом для подражания.
Его раздражение по поводу неорганизованности военных войск, неадекватным дисциплинным правилам, породили в нём, как ни странно, объективную оценку всему. В том числе и самой войне. Чтобы определить, в чём эта объективность выражалась, проследим небольшую хронологию событий.
января 1902 года. Газеты, митинги не могли отобразить объективного положения вещей, показать, кто прав, кто виноват, и как действительно проходили военные компании и как обращались с военными и пленными. Конкретного источника не было, государственные акты и указы недоступны. Мнения как британцев на континенте воспринялись как оправдание и породили бы новые ложные толки. «А книги, которые просто и доступно излагала бы истинные факты, нет. Почему не один британец её не напишет? И тут в моём мозгу пулей пронеслась мысль: «А почему бы тебе самому её не написать?
Пусть я всего-навсего защитник правого дела, тем лучше: меня не заподозрят в предвзятости»2. Тут же, после возникновения этой идеи, у Конан Дойла появился следующий план: собрать хранившиеся у него документы по Бурской войне, всё это финансировать на деньги от продаж и от собранных средств, перевести книгу на доступные языки, чтобы каждому, от высших чинов до низших, эта книга показала иной взгляд на сложившуюся проблему. Плюс для осуществления этой задумки добавились средства, добытые Эриком Баррингтоном из Министерства иностранных дел. Был открыт фонд для сбора средств публикации книги (на следующий день после принятия решения, Конан Дойл обратился в «Смит, Элдер и компания», «Таймс», сделал визиты в Военное министерство, Разведывательное управление), и почти сразу стали поступать денежные средства не только фонд, но на имя самого писателя. Были и анонимные жертвователи.
Помимо этого, одной из причин написания книги послужило и то, что сами англичане были пассивны в отношении вопроса защиты своего достоинства. Объяснялось это равнодушием к мнению континентальных иностранцев — какая разница, что они думают о Великой Империи? Но для Дойла это было важно. В это время на страницах лондонских журналов регулярно публиковались клеветнические статьи, не имевшие никаких оснований. Самым известным из них был У. Т. Стид из «Журнала журналов». Он был твердо уверен в том, что пишет. «День и ночь в Африке разворачивается самая адская панорама, и мы знаем, что до заката британские войска исполняющие волю королевской комиссии добавят еще несколько кошмарных деяний к их общему устрашающему числу. Жестокие дела неумолимо совершаются»1. Ложь присутствовала и в элементарных фактах, касающихся количества африканских жителей и британских солдат. Это вызывало негодование у Дойла, который всё видел своими глазами: «Может ли извращение фактов идти дальше? Кому мы должны верить: нашему неприятелю, находящемуся на месте происшествия, или журналисту, живущему в Лондоне?»2. Обвинительные статьи, международное осуждение, равнодушие самих англичан не могли оставить писателя в бездействии.
Уже по завершению военных действий он снова посетил недавно завоеванную бурскую столицу и взял интервью у лорда Робертса и других чиновников штата для его книги. В письме к его матери он сообщил: «Мне сделали мою историю в рамках четырех глав конца, если конец войны незаконно не продлен. Я могу надеяться сделать его, прежде чем я достигну Англии».
января Конан Дойл начал писать книгу. 17 января книга уже была закончена. Факты и цифры, изложенные в книге, основывались на его личном опыте и со слов очевидцев: «Я старался по мере возможности не выпячивать своё собственное мнение, опираясь, когда речь шла о сожжении ферм, мародёрстве, концентрационных лагерях и прочих предосудительных действиях, в основном на свидетельства очевидцев, в том числе буров»1. Отличительной чертой книги было то, что Конан Дойл рассмотрел эту войну с двух сторон: англичан и буров. И более того, чтобы лучше понять самому и объяснить общественности поведение последнего, он обращается к историческому прошлому этого народа.
Книга «Причины и ведение войны в Южной Африке» вышла тиражом в 250 000 экземпляров. Для ускорения распродаж, книга продавалась по три пенса за штуку, и была принята на «ура» в Великобритании, Франции, Бельгии, Швейцарии, Америке, Испании, Португалии, Италии, Венгрии, Уэлсе, России. Однако Германия и Голландия книгу не приняли и остались при своей точке зрения: «англичане — тираны». Но и в этих странах книга вышла значительным тиражом, и настроения в континентальной прессе смягчились. «В Джерман «Таймс», в статье «Обращение к читателям», (1902 г.) отмечалось, что эта книга «представляет собой попытку показать немецкому читателю истинные факты и помочь ему осознать, насколько злостно вводили его в заблуждение те, кто были в этом заинтересованы». Статья Дойла «Война и Европейское общественное мнение» (1902) из «Дейли мессенджер» гласила: «Я попытался ознакомить французскую общественность с истинными фактами и рассеять пелену лжи, окутавшую эту проблему. Наши фонды позволят разослать книгу всем политикам, журналистам и лидерам общественного мнения. Но в надежде войти в контакт с широкой общественностью Франции я хотел бы заручиться поддержкой проживающих здесь британских граждан, которые могли бы помочь мне в этой борьбе за правду»1. В письме к матери, уже через несколько лет, после окончания войны Конан Дойл писал: «Мэри Дойл, «Athenaeum», читательский клуб, Лондон. Я почти закончил «Шерлока» Собаку Баскервилей и надеюсь, что он оправдает свою репутацию. Сегодня я обедаю с Баклом из «Таймс» и сейчас жду его. Я слышал, герцог Йоркский цитировал
«Англо-бурскую войну» в своём обращении к новозеландцам, меня это порадовало»2. Значит, главная цель книги была достигнута. «То была попытка остановить волну клеветнических домыслов, которая захлестнула все — или почти все — европейские страны и набрала такую мощь, что создалась реальная опасность возникновения, на почве одних домыслов и наветов, политической ситуации, которая привела бы к тяжёлой войне»3. В «Таймс», «Причины и методы ведения войны» (1902 г.) содержал ответ на критику о книге «Великая Англо-бурская война», отчёты о распространении книги и об откликах её отдельных граждан. Так, оперевшись на мнение общественности, Конан Дойл заступился за свою страну и более того, был награждён рыцарским званием. Успех книги зависел и от его творческих способностей. «Та же предельная ясность, избавляющая читателей от гадания кто есть кто среди героев или кто что делает в путанице дурного построения»4. Эта ясность, усвоенная ещё со времён юности Дойла, когда он увлекался Маколеем, и обеспечила популярность книги.
Тем временем, война продолжалась, и книга тоже пополнялась и переиздавалась, пока в 1902 году не была закончена. Своё название «Великая бурская война» она получила за счёт того, чтобы читатели различали Бурскую войну 1881 года от той, что описана в книге. Позже была издана официальная история войны, и, как признавались историки того времени, книга Конан Дойла легла в её основу. За эту книгу Конан Дойл получил рыцарское звание и был назначен лордом-наместником Суррея в 1902 г.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Его работа, «Война в Южной Африке её причины и способ её ведения», брошюра, которая вышла после книги «Великая Бурская война», была очень значима для Дойла в идейном плане. В предисловии автор отметил: «В виду настойчивой клеветы, которой подвергаются наши политики и наши солдаты, изложение фактов перед всем светом является долгом нашей национальной чести. Целью настоящего труда не является изложение военных событий, что мною уже выполнено в отдельном издании, а выяснение некоторых фактов, на основании которых делались попытки злоупотребить общественным мнением Европы и Америки»2. Поскольку причиной войны являлась проблема самостоятельности Южно-Африканской республики и Оранжевого свободного государства, то Конан Дойл не мог избежать вопроса о заинтересованности в этой самостоятельности Великобритании. Англо-бурская война вызвала на континенте и даже внутри страны критику относительно справедливости действий британских войск, что, в свою очередь, породило мнение, что Англия — узурпатор, притеснитель и тиран, желающий как можно больше «выкачать» средств из подчинённых колоний. Однако на этот счёт Конан Дойл имеет своё мнение: «Великобритания не имела эгоистических целей в виду. Пустая казна и две дорогостоящих войны с туземцами было наследство, которое мы получили. Считали, что страна была в слишком тревожном состоянии, чтобы управляться собою и она, вследствие своей слабости, сделалась опасной как для себя, так и для своих соседей. Не было ничего низкого в действиях Великобританского правительства, хотя оно, может быть, действовало преждевременно и безрассудно». Находясь под властью одного центра, в данном случае, под руководством Англии, у страны или колонии есть гарант защиты её прав и свобод. Кроме этого, отделение одной территории от другой, состояние разрозненности порождает угрозу войны между малыми государствами, в то время как патронаж Империи этого бы не допустил.
Для себя Конан Дойл тоже сделал некоторые выводы. Во-первых, он был поражён тому, как единицы людей, считая его самого и его друзей, смогли повлиять на мнение целых стран. Вся идея реализована за короткие сроки, а результат, грубо говоря — «на века»: «Наше правительство плохо использует возможности печати по защите наших государственных интересов. Если частное лицо в состоянии ценой трёх тысяч фунтов и месячного труда заметным образом изменить общественное мнение во всём мире, чего же может добиться действительно мощная и богатая организация?». Разумеется, в работах Конан Дойла были и замечания по поводу организации армии и советы по её усовершенствованию, но писатель тут же добавлял, что это — взгляд со стороны, и он не хочет навязать своё гражданское мнение военным лицам.
Параллельно Конан Дойл вёл политическую деятельность, которая непосредственно была связана с Англо-бурской войной.
Одним из «поворотных сюжетов» в жизни Конан Дойла было участие в выборах: он дважды баллотировался в парламент Эдинбурга и оба раза безуспешно. Иногда Конан Дойл задавался вопросом, а зачем ему вообще всё это нужно, но встав на трибуну, к нему возвращался боевой запал. Партия для Дойла имело своё значение. «Партийная политика — не божественная догма, а всегда лишь средство достижения цели, и, соответственно, должна изменяться, когда меняется цель»2. В 1911 г. на страницах «Морнинг пост» была представлена очередная статья Конан Дойла, которая содержала следующее: «Я, как Вы верно заметили, — империалист; будучи им, и сформировал свои убеждения»3. Сказано это было в контексте обсуждения вопроса о гомруле.
Когда в политических кругах стал обсуждаться вопрос о самостоятельности Ирландии, Конан Дойл поддерживался партии Гладстона, пока тот не сделался приверженцем ирландского гомруля. Из-за этого в партии произошёл разрыв: выделилась группировка, которая стала именоваться «либерал-юнионистами», целью которой было сохрaнить унию Ирлaндии и Великобритании под руководством одного прaвитeльствa. Правительство Гладстона пыталось подавить национальное движение в Ирландии, в то же время добиваясь в английском парламенте ввести самоуправление в рамках Британской империи. Этому нововведению сопротивлялись английские ленд- лорды и реакционные силы внутри Ирландии. Дойл, в итоге, сделал выбор в пользу юнионистов, «т.е. тех, кто в целом разделял взгляды либералов, но ни в коем случае не поддерживал политики Гладстона в отношении Ирландии»1. Как-то раз депутат от либерал-юнионистов заболел, и некому было произнести защиту от лица партии, и за пять минут до выступления выдвинули Конан Дойла. В своих воспоминаниях он пишет, что «то был один из самых жутких моментов в моей жизни», но природное красноречие пришло ему на выручку, и он смело доказывал с трибуны невозможность разрыва Ирландии от Англии. С этого момента, фактически началась его политическая деятельность.
В дальнейшем, выступая в качестве кандидата от центрального округа Эдинбурга, он в выступал с любых трибун, где только можно при скоплении народа. Всеми событиями, которые происходили с ним в это время он делился со своим главным советчиком — матерью. «Ещё только 12 часов, а я уже прочитал две речи. Все говорят, что если я выиграю, это будет самое большое политическое событие наших времён, произошедшее в Шотландии.
Они говорят, что эти дебаты в Эдинбурге захватили наибольшее число людей со времен лорда Маколея — они огромны. Дом Оперетты был заполнен людьми, они следовали за мной толпой к гостинице, Принцесс-стрит была заблокирована, и я был вынужден читать речь с крыльца гостиницы. Я провёл 14 выступлений в течение 3 дней — это очень хорошо! Дорогая старая матушка, я хотел бы встретиться с тобой наедине. В четверг будет интересно. Теперь у меня есть надежда на то, что я выиграю и получу свой собственный отдел. Избиратели всех отделов приходят, чтобы услышать мои речи.»1. Стоит отметить, что Джозеф Белл, его преподаватель из университета, поддержал Артура не только на литературном поприще: «Я долгие годы поддерживал с ним отношения, и в 1901 году, когда я баллотировался в парламент Эдинбурга, он выступил с трибуны в мою поддержку»2. Народа действительно было много, хотя нужно признать, большинство из них приходило на выборы потому, что одним из кандидатов был создатель Шерлока Холмса.
Относительно Ирландии Конан Дойл придерживался такой позиции: Северная и Южная Ирландия едины: «Главное, в чём нуждается Ирландия (и это необходимое условие улучшения здесь ситуации), — образование центристской партии, которая была бы в равной степени далека от узко- провинциального патриотизма Юга и нетерпимости Севера. Самый никудышный путь решения — Гомруль, потому что тогда весь антогонизм, раздирающий обе стороны, сконцентрируется в мощную силу»3. Свою позицию он аргументировал ещё и впечатлениями, полученными в Южной Африке: «Я оказался в Южной Африке и в силу обязанностей побывал как в Блумфонтейне, так и в Претории. Здесь у меня появилась возможность из первых рук получить мнения британцев-роялистов, африканеров, буров всех мастей и оттенков, британских офицеров и наших же официальных лиц. Я вернулся с очень твёрдыми убеждениями относительно сложившейся ситуации. Главное из них состоит в следующем: окончательное и успешное решение проблемы может быть обеспечено лишь всенародной поддержкой правительства. Но проявив хотя бы минутную нерешительность, дав понять, что мы изменили своим целям, мы сыграем на руку врагам и деморализуем граждан больших колоний. Вновь возвращаясь к вопросу о патриотизме, я должен сказать, что считаю необходимым противостоять любому узколобому или реакционному законодательству и в первую очередь руководствоваться интересами своих избирателей». Против принятия гомруля Конан Дойл выдвигал и чисто практические аргументы: «Окажись Ирландия одна в Атлантике, она тут же попала бы в зависимость от любой европейской державы, которая вздумала бы подвергнуть её блокаде. При всей своей храбрости ирландцы пали бы под ударом с моря. Защиту от такой катастрофы гарантирует ей единственно могущественный сосед. Ирландия потому находится в безопасности, что за спиной у неё стоят вооружённые силы Империи»2. Под Империей в данном случае Конан Дойл понимает союз всех народов на Британских островах. Подобную идею писатель высказывал и в книге «Великая Англо-бурская война», что экономический потенциал малых независимых стран может оказаться для них губительным фактором, что в итоге приведёт к разорению.
Нужно сказать, что даже тут, на политическом поприще, Конан Дойл столкнулся с религиозными вопросами. «Мэри Дойл. Старый отель Уэверли, Эдинбург. День отдыха! Слава Богу! Этот конкурс войдёт в историю. Если дело пойдёт, я буду руководить не только Центральным отделом, но всем Эдинбургом. Люди в течение двух ночей следовали за мной, их была по меньшей мере тысяча, они блокировали Принцесс-стрит, пока я не пожелал им спокойной ночи. Они толпились вокруг меня, чтобы прикоснуться ко мне. Мои слова нашли ответ в их сердцах. Это выглядит так, будто я сметаю всех на своём пути, но есть еще 3 дня. Не было бы неприятностей. Меня беспокоит вопрос религии. Но если его поднимут, я должен быть прямолинеен. Это не политика». Но выборы — как игра, есть правила, которые некоторые порой нарушают, чтобы получить выгоду. Так случилось и с Конан Дойлом. «Мэри Дойл. Андершоу, сентябрь 1900. Я видел объявление в газете о том, что я избранный кандидат, но никакого прямого намёка не было. Вчера я получил записку из Борастона с вопросом о том, католик ли я. Я сказал, что я из католической семьи, но сам католиком не являюсь. Я думаю, что поступил правильно. Было бы абсурдно становиться мучеником за веру, которой не разделяешь». В итоге Дойлу не хватило несколько сот голосов из-за плакатов, выдающих его иезуитское образование и представив его как попирателя пресвитерианкой церкви. Члены партии между тем не сдавались: «Они считают, что я должен написать достойное письмо шотландцам, высказав свою религиозную позицию и показав, что со мной поступили несправедливо. Этим я сейчас и занимаюсь»2. Второе участие в выборах тоже не принесло удачи Конан Дойлу, но расстроило его не это. «Выборы — грязное занятие, но в конечном итоге, очищающее».
Что касается вопроса о Гомруле, то здесь Конан Дойл не сильно изменил своему мнению. «Я действительно дважды баллотировался в Парламент от партии юнионистов и каждый раз излагал свою позицию относительно Гомруля со всей тщательностью. Позиция эта (выраженная мною в 1905 году ещё более определённо, чем в 1900), состояла в следующем: Гомруль может быть принят лишь по истечении некоторого времени, он будет возможен лишь в изменившейся экономической ситуации и более спокойной социальной обстановке, а главное — лишь после того, как проверке подвергнутся институты местной представительной власти». После восстания в Ирландии в 1916 году он также проявил себя как империалист и патриот своей державы, и надеялся, что и остальные разделят это чувство, не прибегая к фанатичным выходкам: «Я верю: просвещённый патриотизм позволит понять эту истину североирландцам, и они, преисполнившись мыслью о том, что спасают Империю, забудут о своих расовых и религиозных чувствах: ведь при любой форме правления они силой воли и характера сумеют обеспечить себе значительные права в управлении делами своей страны».
К вопросу о гомруле и его позиции империалиста можно добавить его слова, которые он написал в письме из Дублина, в 1912 год. «Считаю, что ради пользы общего дела всегда целесообразно жертвовать частным»2, «но думаю, в интересах Империи — терпеть подобные местные распри, покуда всех нас объединяют королевский флаг и власть монарха»3. Национальные различие, как и религиозные, были непонятны для Дойла. он не видел в них той истины, за которую можно сражаться и погибать. Братское сотрудничество, партнёрство — во что должно было быть залогом отношений разных стран и даже колоний. Особенно эту идею Дойл пропагандировал, когда шло обсуждение организации Олимпиады в Лондоне: «Почему бы нам не поискать победителей среди цейлонских и малайских пловцов, бегунов-индусов и борцов-сикхов, то есть среди цветных рас Империи? В этом движении, я думаю, будет высший политический смысл, ибо нет лучшего наглядного примера единства Империи, чем подобная команда, устремлённая к победе под общим флагом». Но, к сожалению, «единый флаг» не удалось развернуть над территорией Ирландии, и Конан Дойлу пришлось смириться с тем, что в 1921 г. закон о самостоятельности Ирландии был всё-таки принят. «Близится к завершению разработка обширного проекта Имперской федерации, согласно которому каждое государство получит возможность решать собственные проблемы самостоятельно, оставляя в компетенции центрального Парламента с представительством от каждой страны вопросы, касающиеся Империи. Какое- либо особое законодательство, предназначенное исключительно для Ирландии, нанесёт ущерб этой гармоничной и объективной системе управления».
Патриотом и империалистом Конан Дойл оставался до конца своих дней.
Как политический деятель, он старался сохранять спокойствие, но всё закончилось тем, что он сорвался на одного из своих соратников. На этом он и закончил свою политическую деятельность. «В то же время у меня возникло твёрдое убеждение, что общественное служение ждёт меня, но в каком-то ином месте. Приятно осознавать, что ты хоть как-то повлиял на дела своего времени, а я утешаюсь мыслью, что хотя и не стал политиком, мои высказывания с нескольких памфлетах и в многочисленных письмах в печать приобрели больший вес после того, как я отказался от всяких политических интересов, способных повлиять на мои суждения»1. Общественное служение ждало Конан Дойла на религиозном поприще, но это не мешало ему параллельно заниматься политическими делами.
2.3 Талант писателя и талант оратора
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Работа над книгой «Великая Англо-бурская война» показала, что даже политические вопросы можно решить силой слова обычного (в некоторой степени) гражданина. Через несколько лет Конан Дойл снова столкнулся с ситуацией, когда его талант писателя пригодился ему в международных отношениях. Речь идет о его книге «Преступление в Конго» (1909 г.), в которой рассматриваются действий агентов Бельгии в Свободном государстве Конго.
С Африкой Конан Дойл вообще познакомился ещё до войны, когда он совершал рейс на пассажирском корабле «Маюмба» в 1881 году в качестве судового врача. «В начале восьмидесятых то было воистину ужасное место, в сердцах живущих здесь белых людей царило отчаяние, заставлявшее злоупотреблять спиртным, к которому бы они и не прикоснулись бы в более здоровом месте. Год жизни здесь был пределом человеческой выносливости. Помню, я встретил одного из местных жителей, здорового на вид мужчину, который сказал, что провёл в этих краях уже три года. Я поздравил его, но он качнул головой: «Я обречённый человек. У меня болезнь Брайта в запущенной форме». Иногда задумываешься, стоят ли колонии той цены, которую мы за них платим». В Фернандо-По была совершена остановка, и там они познакомились с местной миссионеркой, «которая проповедовала не сколько христианство, сколько цивилизацию, что гораздо важнее»2. Ощущение Африки как гиблого места всё больше и больше укоренялось в Конан Дойле. В его дневнике отмечено следующее:
«О Африка, что мы ищем На горестном твоём челе?
Милее в Англии быть нищим, Чем богачом на сей земле».
После этого путешествия Конан Дойл заручился странствовать вообще, и это был очередной его «поворот в жизни». «Год странствий — хорошо, но два года странствий грозят бедой, а дальше уже трудно остановиться. В воздержании есть своё тихое удовольствие, вот разве что ты выпадаешь из компании»4. Компанейность — была одним из ведущих качеств писателя, поэтому угнетённое состояние Африки давило на него не только как медика, но и на человека.
Свои впечатления о грозной сущности Чёрного континента, и том, какие результаты приносит колониальная политика, Конан Дойл отобразил в рассказе «Трагедия пассажиров “Короско”» (или «Драма в пустыне», переработаная в пьесу «Огни судьбы»). Во время плавания по р. Нил писатель заметил, что велика опасность столкновения диких кочевников с туристами, которых охраняли четыре негра-солдата. Вообразив ситуацию нападения с трагичным исходом, сочинил эти произведения, максимально приблизив к реальности те условия, с которыми ему пришлось столкнуться.
С 1909 г. Африка начинает интересовать Конан Дойла уже не в художественном, а в политическом плане. «Переход громадной части африканского континента в собственность третьеразрядного европейского монарха санкционировала Берлинская конференция 1884-1885 годов. Эта-то страна (Конго) и была превращена, по выражению Конан Дойля, в «земной ад»». Белые начальники зверствовали в отношении туземцев, калеча их, отрезая конечности и проч. В итоге уродовался коренной народ Конго и производительность добычи каучука также снижала темпы. Получался двойной вред для обеих конфликтующих сторон. «Писатель постарался придать максимальной огласке оказавшиеся в его распоряжении сотни свидетельств творимых в Конго злодеяний. Для этого он выступил с лекциями в Лондоне, Эдинбурге, Манчестере, Гулле, Ньюкастле, Плимуте. Конан Дойл апеллировал не только к соотечественникам. Он направил разоблачительные письма в редакции 60 американских газет, написал и в Германию — самому кайзеру Вильгельму II»1. Дойл собирал данные очевидцев всеми возможными способами: расспрашивал путешественников, миссионеров, делал запросы в соответствующие органы, обращался к фотографам за изобразительными источниками, которые подтверждали бы все злодеяния.
Ставка опять же делалось на то, что книга, которая выйдет в результате сбора всей информации, произведёт резонанс в обществе, и властям ничего не останется, как решить эту проблему. «Конан Дойл наивно полагал, что проблему Конго можно решить, разделив страну между «хорошими» колониальными державами — Англией, Францией и Германией. И всё же это не помешало ему написать такую книгу о Конго, которая стала «документом большой политической силы»2. Итогом всех его трудов стала книга
«Преступление в Конго» (1909 г.), где были изложены не только факты о положении Конго на тот момент, но и мысли самого Дойла об этой проблеме. Книга была лично отправлена Дойлом У. Черчиллю, М. Твену, с намерением найти у этих людей поддержку в решении этого вопроса.
Артур по-прежнему был верен себе, и считал, что давать колониям самостоятельность — это причинять им ещё больший ущерб. В то же время, помня о своём путешествии в Африку в 1881 году, он учитывал, что белому человеку не место среди жарких тропиков, а потому необходимо налаживать контакты с Африкой, учитывая её специфику. «С установлением общего порядка в стране неизбежно улучшаются условия существования туземца — это происходит повсюду, где он входит в контакт с европейским элементом… Цель общей политики Свободного Государства Конго — способствовать возрождению туземной расы, внедрив в сознание туземцев великую идею необходимости труда»1. Однако это «внедрение» не пошло на пользу Конго.
Обязательства европейских стран перед Конго состояли в обеспечении безопасности и соблюдения прав населения африканской страны. «В результате такой «защиты» чуть более чем за тридцать лет эта огромная страна потеряла по самым скромным подсчётам по меньшей мере две трети населения». Почему это произошло и по чьей вине, Конан Дойл также рассматривает в своём труде. «Конан Дойл идёт дальше, анализирует факты, пытается понять, как же действовала созданная королем Леопольдом адская система. Проведя логическую цепочку от белого агента, закреплённого за опредёленной территорией для добычи каучука, до вышестоящих чиновников, Конан Дойл делает вывод, что главным виновником всех ужасов того времени является сам король. Но на этом выводы британского писателя не оканчиваются. Преступник — одиночка? Нет! Конан Дойл объясняет все тогдашние великие державы в том, то они «попустительствовали творимому преступлению». Америка — первая в списке обвиняемых, поскольку именно в Вашингтоне в 1884 г. официально было закреплено за Бельгией право распоряжаться территорией Конго. Не осталась без внимания и Великобритания: «Англия вместе с другими державами подписала Берлинский договор 1885 года, предусматривающий, что все его участники и каждый из них в отдельности несут ответственность за положение туземцев». Тем самым Конго фактически был подписан смертный приговор.
Как в случае с «Великой Англо-бурской войной», Дойлу пришлось выслушать немало критики в свой счет. Доходило даже до того, что его слова вырывались из контекста и представлялись общественности в искажённом виде. Вот как на это отвечал доктор в статье «О конголезском вопросе»: «Вы выразили сожаление по поводу следующих слов, произнесённых мною в Ньюкасле: «Тот факт, что Англия не вмешалась в ход событий много лет назад, лёг на неё вечным позором». Замечание это, вырванное из контекста, прозвучало в действительности не столь резко; в целом же я готов оправдать и объяснить свою позицию. Вашу критику можно было бы счесть справедливой, но только в случае, если бы наша страна не брала на себя обязательств перед конголезским народом»2. Обязательства были приняты ещё на Берлинской конференции, и с тех пор на международном уровне вопрос о положении Конго не поднимался.
Показательным случаем, о котором упоминает Конан Дойл и который хоть как-то проливал свет на состояние дел в Африке, были отчеты министра Бельгии по делам колоний, мистера Ранкэна. «По возвращении из своей инспекционной поездки министр предложил нам в конечном итоге туманные обещания реформ, призванные существующее положение дел продлить на многие годы, пока не истощатся окончательно либо запасы каучукового дерева, либо человеческие ресурсы. Этот фокус на протяжении истории Конго повторяется раз за разом, и, тем не менее, великие державы демонстрируют беспредельную доверчивость — если не сказать, безразличие»3. Обвиняли Дойла и в том, что он большое значение предаёт субъективной оценке очевидцев происшедшего. «Но даже если проигнорировать сообщения миссионеров, консульств, путешественников, бельгийских юристов (вновь и вновь подтверждающие друг друга), то останется отчёт комиссии 1905 года, назначенной самим королём Леопольдом: он сам по себе разоблачает бесстыдность заявлений министра»1. Чтобы добиться истины, Конан Дойл не останавливался ни перед чем, и учитывал любые источники информации.
Критикуя, Конан Дойл предлагает выход из ситуации: составить свод документов и свидетельств о происходящем в Конго, на основе этого созвать конференцию, где был бы решён вопрос доверия Бельгии в отношении гарантии прав туземных племён Конго. После этого следует решить вопрос управления страной путём разделения внутри неё сфер влияния между европейскими державами (18 августа 1909 г., «Таймс»)2. «Только тогда, когда жертвы будут отомщены, выжившие получат компенсацию, а страна передана в надёжные руки постоянного правителя, совесть Европы успокоится». Чтобы окончательно добиться реакции общественности, Конан Дойл призывает граждан всех стран к их сознательности: «Принимая в расчёт всю предысторию вопроса, должен заметить: если мы тщательно не изучим новые предложения, то проявим со своей стороны преступную халатность. Сохраняя молчание, мы создадим впечатление, будто британская общественность ими удовлетворена. Необходимо дать понять со всей ясностью, что некоторые пункты соглашения неприемлемы, и не позволят нам принять документ [о правах Бельгии на Конго] в качестве окончательного»4. За всем этим, по мнению Дойла, стоит не только политический вопрос, но и проблема культурной направленности. При условии, что начало ХХ века — это время технических перемен, научных открытий, то всё, что происходит в Конго, перечёркивает достижения человечества. «В чём состоит прогресс? Разве в том, чтобы увеличить скорость автомобилей и слушать хриплое бормотание граммофона? Ведь это только игрушки в нашей жизни. Если же под прогрессом понимать некую духовную категорию, значит мы не прогрессируем… Мы живём в эпоху спешки, но не называйте её прогрессом. Ход событий в Конго делает самую идею прогресса довольно абсурдной». Потому Конан Дойл и обратился к проблеме Конго и говорит, что это не только показатель жестокости империалистических амбиций, но и результат перемен в ХХ веке.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В 1914 году началась Первая мировая война. А для Конан Дойла началось новое приключение. Война — общее дело, объединяющее всех. «Дойл сам назвал войну «кульминацией своей жизни, как, должно быть, каждого мужчины и женщины»; и хотя дальше он написал о ней как о «страшной пучине», пучина эта была ему чем-то по душе»2. Всё потому, что именно в этот период его талант писателя был востребован больше всего, и он все силы тратил на то чтобы повлиять на ход войны, при этом, не забывая об остальных своих обязательствах.
В течение войны он был корреспондентом «Дейликрониклс», но работать пришлось не только по заказу газеты. 2 сентября 1914 года Ч. Мастерман, представитель и активный деятель либеральной партии, созвал таких писателей как Честертон, Уэллс, Гарди, Киплинг, Голсуорси, Уильям Арчер, Арнольд Беннет и ряд других писателей, в том числе и Конан Дойла, с просьбой поднять патриотический дух среди граждан. Все писатели согласились. Кроме этого Конан Дойл ещё и поучаствовал в феврале 1915 г. в митингах для рекрутов, на которых патриотических дух среди граждан Конан Дойл поднимал не только взывая к их гражданской ответственности. Как и во времена Англо-бурской войны, он напоминал, что у каждого есть своё занятие, которое может приблизить победу. Крикетист, обладая острым зрением, мог стать отличным стрелком, а футболисты и бегуны могли быть отличными солдатами в пехоте.
Сам Дойл рвался быть рядовым, желая своим примером поднять патриотический дух. Однако из-за возраста (на тот момент ему было 55 лет) ему отказали. Но таких бравых вояк преклонного возраста в стране немало. Так появился добровольческий отряд — Гражданский резерв, союз, где любой гражданин мог представить свою кандидатуру в случае экстренной мобилизации. Как организатор этого дела, Конан Дойл уведомил военное министерство о новой организации, которое обязывалось не мешать всеобщей мобилизации, а выполнять функцию резерва гражданских сил. Однако «сверху» самодеятельность не одобрили, т.к. правительство не одобряло подобной инициативы «снизу». Только когда поступил официальный приказ от лица правительства и назначенного человека — лорда Десборо, который в начале ХХ века занимался подобной деятельностью — только тогда это признали «сверху».
Мобилизация предполагала, что каждый гражданин мужского пола, включая рабочих, должен был быть готовым принять участие в военных действиях. «Механизм индустрии и так испытывает чрезмерные нагрузки. Между тем на системе производства основывается экономика государства, жизненно важная и для нас, и для стран-союзниц. Оторвать рабочего от станка в надежде через полгода сделать из него солдата, в то время как наибольшую пользу стране он принёс бы на месте работы, немыслимо»1. Рабочие, задействованные на военном производстве, своей работой уже служили своей стране.
Все эти события приводятся здесь для прояснения общественной позиции Конан Дойла. Поскольку физически участвовать в военных действиях он не мог, он решил использовать для борьбы с врагом, которым являлись не только немцы, свой писательский талант. «Врагами» в данном случае приходилось считать бюрократов, военных министров, которые не желали прислушиваться, как им казалось, к малозначительным требованиям общественного деятеля. Ещё «Дело Эдалджи», расследование Дойлом убийства в 1907-1909 гг., показало неповоротливость бюрократической системы. «Все чиновники в Англии отличаются редкостной сплочённостью, и, если вы пытаетесь бороться с ними, о справедливости лучше позабыть — вы ведёте борьбу с неким неофициальным профсоюзом, все члены которого стоят друг за друга и готовы принести общественные интересы в жертву ложно понятой идее солидарности». Необходимо было решать глобальные стратегические вопросы, и на фоне этого предложения Конан Дойла казались им скорее несвоевременными, чем нелепыми.
До начала войны Дойл делал некоторые прогнозы относительно её проведения, и это касалось и защиты морских кораблей в том числе. С одной стороны, используя своё положение, он мог критиковать правительство за глухоту к голосу разума, но вместо этого он проводит аналитическую работу, выясняет причины отсутствия спасательных приспособлений на корабле и находит решение: создать противоминное устройство для корабля, а для корабельного состава сделать круги, прототипы спасательных жилетов, спасательные шлюпки из лёгкой резины и укомплектовать их соответствующим образом, чтобы ими можно было воспользоваться за считанные секунды. Сначала Дойл пытался провести свою идею с противоминным оборудованием через личные письма в военное министерство, но, не имея генеральского чина и будучи без единомышленников, он никак не мог повлиять на ситуацию. Поэтому с объективными предложениями о спасательных мерах для экипажа он обратился за помощью к газетам «Дейли мейл», «Дейликроникл», «Хэмпшир телеграф», «Таймс» (в двух последних Дойл развивал идеи о защите пехотинцев с помощью стальных пластин и касок) и тут уже голос общественности не мог не достучаться до министерства. Черчилль, на тот момент возглавлявший Адмиралтейство, был «за» в отношении всех нововведений, «но и он, по мнению Дойла, не мог сладить с неповоротливой и консервативной бюрократической машиной».
На момент 1914 г., Конан Дойл, как и многие из его интеллигентов- соотечественников, не воспринимали всерьёз угрозу войны. Были и вполне логичные причины рассуждать именно так, хотя сам писатель признаёт, что «в отношениях между государствами не всегда правит разум, иной раз ту или иную страну охватывает безумие, которое опрокидывает все рациональные выкладки». Почему же возможность войны не казалось реальной? Конан Дойл объясняет это следующим образом: поводом для нападения на Германию должна быть «бессовестная провокация», и это далеко не выигрышный вариант: вести войну за пределами Империи возможно, если большинство её граждан поддержат это наступление и сочтут его справедливым. Если же Германия хочет напасть первой, то тогда неясно, чего она хочет от этой войны получить. В случае выигрыша она вряд ли получит большее пространства на рынке чем то, что уже у неё есть, а если хочет присвоить себе британские колонии, то тут она столкнётся с сопротивлением местного населения. Проиграв, Германия потеряет и рынки, и свои колонии.
Таково было мнение как до, так и после войны, с единственным отличием, что уже позже Конан Дойл признавал, что война могла начаться из-за того, что Великобритании придётся заступиться за одного из своих союзников: Бельгию или Францию. Но Германия рассчитывала как раз на обратное, что Англия не предпримет никаких действий, что говорило об абсолютном непонимании психологии возможного противника со стороны немцев. «Ложная посылка — вообще одна из самых замысловатых жизненных проблем: посылка, основанная на лжи, вызывает к жизни правду реального факта». Реальностью было то, что Германия всё же начала войну.
С иллюзиями по поводу начала войны Конан Дойл расстался после проведения любительского автопробега «Гонка принца Генриха» и прочтения книги германского генерала от кавалерии, военного писателя и историка Ф. Бернгарди «Германия и грядущая война». «В воздухе пахло войной»2, и конечным итогом предвоенных волнений Дойла стала статья «Англия и грядущая война», где он высказал свои прогнозы относительно самой войны и её окончания. Суть его выводов состояла в следующем: нет опасности вторжения на территорию Великобритании, поэтому территориальные войска бесполезны и готовить их к войне имеет смысл только за рубежом; по возможности нужно воздержаться от мобилизации как можно дольше; реальная угроза может быть с воздуха и над/под водой; подводные лодки сыграют решающую роль, если британские войска будут отосланы во Францию или Бельгию; необходимо максимально экономить во всём.
Самая главная опасность состояла в том, что германские подводные лодки могут уничтожить продовольственные суда, и война может вестись «экономическими методами». «Элемент опасности, — писал он в своей статье, — состоит в существовании новых форм ведения войны на море, которые не рассматривались компетентными людьми и которые могут полностью перевернуть её условия. Эти новые факторы — подводные лодки и воздушные корабли». На этот случай Конан Дойл предлагал следующие пути решения: стимулировать сельское хозяйство, построить грузовые подводные продовольственные лодки, и тоннель под Ла-Маншем. Чтобы закрепить эффект результатов своей аналитической деятельности, он опубликовал вслед за своей статьёй в журнале «Стрэнд Мэгэзин» фантастический рассказ «Опасность», где описаны события, иллюстрирующие все эти выводы, причём этот рассказ стал неким пророчеством.
По окончании войны у Конан Дойла был замысел опубликовать книгу под названием «Британская кампания во Фландрии» («The British Campaign in France and Flanders»)., которая должна была стать аналогом «Великой Англо- Бурской войне», но уже о войне другого масштаба. «Сэр Артур никогда не отказывался использовать свою личную популярность, борясь за правое дело. Поэтому он также послал письма прессе, предложив новые идеи. Он знал, что, в то время как Военное министерство могло бы проигнорировать голос одного человека, это не могло проигнорировать голос общественного мнения». Но на этот раз министерство было не столь благосклонно открывать писателю свои архивы. И основными сведениями стали информация от его знакомых генералов, офицеров. «Британская Кампания во Франции и Фландрии была первоначально издана в шести томах. Первые не имели хороший сбыт, потому что они были изданы, когда война всё ещё велась. Общественность хотела услышать о сражениях дня скорее, чем те, кто читает историю первых лет войны. После того, как война закончилась, общественность скорее хотела избавиться от ощущения разрушения и смерти, и книга имела мало интереса к чтению о конфликте. Конан Дойл сказал, что книга имела «незаслуженное литературное разочарование»3. Книга не получилась абсолютно объективной, и не имела такого же успеха, как это было с «Великой Англо-бурской войной»: Англию, со страниц этой книги, не восприняли как главного союзника и победителя. «Ваш критик недоволен тем, что я не уделил больше внимания участию в войне других стран. Помешали мне сделать это, во-первых, заранее установленные (уже в заголовке) рамки исследования, а во-вторых, отсутствие соответствующей информации вроде той, что имелась у меня о британских войсках»1, отвечал на критику Конан Дойл на страницах «Нью-Йорк Таймс». Один из корреспондентов «Таймс», полковник Л. Холл, пользуясь своим профессиональным положением военного, написал критическую статью на публикации Конан Дойла, на которую писатель ответил, что «у меня нет никакого желания учить профессиональных солдат, но моя мысль заключается в том, что свободное обсуждение военных вопросов должно быть разрешено и обязано пользоваться поощрением»2. Это было одним из принципов Конан Дойла и как писателя, и как гражданина Великобритании.
Верность своему другому принципу, объективно относиться ко всему, Конан Дойл сохранил и в этой страшной войне. Когда он посещал фронты во время своей корреспондентской работы, он видел военнопленных. «Выйдя на сельскую дорогу, я решил заговорить с этими несчастными, понуро бредущими беднягами, и установить с ними добрые отношения. <…> Могу поручиться, что они были великолепными работниками, а также вежливыми и послушными людьми»3. Такое же отношение к людям он прививал и к своим детям: «- Немец-перец! — в ужасе воскликнул Толстик второй сын Конан Дойла от второго брака. — Да, немец. Только знайте и запомните, ребята, что и немец может быть благородным человеком. Другое дело, во что превратились эти благородные люди за последние три года. Этого я никак понять не могу. Но Фридрих Третий был прекрасным, замечательным человеком, стоит только взглянуть на его лицо. Но каким же негодяем и мерзавцем оказался его сын!4».
Для Конан Дойла война была великим приключением: постоянная смена событий, общение с разными людьми и национальностями, участие в самых ярких событиях, и более того — осознание значимости момента, который сплотил всех вокруг одного врага.
Да, это несомненно была трагичная страница в истории многих народов, но именно такие события позволяют людям объединиться и забыть о мелких распрях. «Возможно, в конечном итоге мы только выиграли, получив в истории очередной пример того, как самые хитрые планы человеческие оказываются ничтожны перед волей несравненно боле мудрого Высшего Разума». Теперь же, после войны, перед Европой в частности, стояли новые задачи. «Первейшая задача нашей дипломатии должна состоять в том, чтобы немцы не затаили обиду на многие годы; т.е. найти способ снять напряжение — не в ущерб, конечно же, принципам правосудия»2. Параллельно с событиями Первой мировой войны Конан Дойл занимался изучением и распространением спиритизма, и это также оставило свой отпечаток на его отношение к этому периоду его жизни.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Глава III. Спиритизм мистера Конан Дойла
.1 Отрицание (позиция медика)
Прежде чем мы перейдём к этой главе, хотелось бы пояснить значение термина «спиритизм». В своём труде «История спиритизма» Конан Дойл отмечал, что «спиритизм есть часть спиритуализма, но не наоборот»1. Спиритизм — это догматическое учение об устройстве вселенной, в то время как спиритуализм — учение о переселении душ и способах общения с потусторонним миром. В оригинальных названиях трудов Конан Дойла можно встретить слово «spiritualism», тогда как русские переводчики переводят данное слово как «спиритизм». Обусловлено это тем, что в отечественной науке привычнее встречать понятие «спиритизм», понятие, которым обозначали феномен сестёр Фокс, первых известных медиумов (spiritus — от лат. «дух»).
Сэр Артур Конан Дойл был воспитан в строгих католических традициях. Его родственники платили за его образование в надежде на то, что он посвятит свою жизнь служению Богу. Уже с 1874 года намечался разлад с родственниками именно на религиозной почве. В 1881 году он категорично заявил о том, что отказывается принимать их предложение и хочет избрать своей профессией медицину. Своё решение Конан Дойл основывал на том, что не может поверить в то, что сам для себя не доказал и что доказать вообще трудно и мало поддаётся логическому осмыслению. К тому же он заверял, что не может в один миг поменять своего отношения к религии.
Ещё в школе у Конан Дойла наметился его разрыв с католической церковью. «Сам он говорит, что впервые ощутил трещину между собой и своими наставниками в тот миг, когда слушал проповедь, в которой говорилось о том, что любого человека, находящегося вне католической церкви, ждёт проклятие2». Логически рассуждая, Дойл никак не мог понять: как человека, созданного Богом, служители церкви могут отлучить от церкви? Не жестоко ли это по отношению к человеку? Такие размышления побуждали Дойла к осуждению религии, особенно за то, что человек, согласно догматам церкви, не может надеяться только на свой разум, но должен полагаться только на волю Проведения. Религия для Конан Дойла представлялась неким сводом правил, что в то же время, не казалось молодому писателю верным.
В годы медицинской практики Конан Дойл ещё больше разочаровался в тех надеждах, которые дают церковь страждущему человеку: «Если отказаться от мысли, что жизнь наша есть лишь духовное очищение в преддверии иного бытия, и убедить себя, что со смертью всё кончается, что нам не дано иного существования, невозможно сохранять веру в доброту и всесилие Бога». Такие рассуждения молодого писателя объяснялись полученным им медицинским образованием и средой, в которой обучался Конан Дойл: «Среди буйных студентов, кичащихся взрослым цинизмом, витал дух насмешки над традиционной теологией. Да и воздух всей Британии был пропитан этим. Артур вдыхал его в проспиртованных анатомичках, где человеческое тело едва ли наводило мысль об обители Святого Духа»4. Теперь то, что вызывало в школе у него недоумение на проповедях наставников, стало просто смешным. Окончив университет, он мог изучить каждую молекулу человеческого тела и не найти там души. Как и большинство молодых врачей того времени, которые придерживались позиций позитивизма, Конан Дойл был материалистом во всём, что касалось человека и его судьбы. Но в то же время, признавая отсутствие души, Конан Дойл не мог для себя найти ответ, как же создан этот мир и что влияет на человеческую жизнь.
Примерно около 1880 года Конан Дойл стал чаще встречаться со спиритизмом: «Я всегда смотрел на эту тему как на величайшую глупость на свете; к тому времени я прочитал кое-какие рассказы о скандальных разоблачениях медиумов и поражался тому, как человек, будучи в здравом уме, мог вообще в такое поверить. Однако некоторые из моих друзей интересовались спиритуализмом, и я вместе с ними принял участие в сеансах с верчением стола… Боюсь, единственным результатом этих посланий для меня стало то, что теперь я смотрел на своих друзей с некоторым подозрением». Психотерапия, гипноз, телепатия — всё это надо было сначала изучить на научном уровне, и уж потом пытаться найти в этом религиозный подтекст.
Своё отношение к вопросам религии Конан Дойл выразил в художественных произведениях. Особенно хорошо он изобразил своё противостояние по поводу догматов церкви с тётушкой Аннет в романе “Письма Старка Монро”: «Однажды она разносила какого-то священника епископальной церкви за то, что он совершил какую-то службу в пресвитерианской капелле. Должно быть, мои глаза говорили, о чём язык молчал, потому что она внезапно обратилась ко мне и сказала: “Я вижу, что вы не согласны со мной, доктор Монро”. Я спокойно ответил, что не согласен, и попытался перевести разговор на другую тему? но её трудно было сбить с позиции. “Почему же, могу я спросить?”. Я объяснил, что по-моему мнению, тенденция века — устранение смешных догматических разногласий, совершенно ненужных и столько времени вредивших людям; и выразил надежду, что скоро наступит время, когда хорошие люди всех вероисповеданий выбросят этот хлам и протянут друг другу руки». Под «хламом» подразумевались не только разногласия между концессиями, но и их принципы верить во что-либо. Примерно так выглядели многие разговоры между молодым Конан Дойлом и его дорогой тётушкой.
Стоит сказать о том, что при первичной публикации романа «Письма Старка Монро» большая часть, которая должна была сделать книгу философской сенсацией, не была опубликована. Тем не менее, исследователь Чертанов М. приводит материалы, которые характеризуют мировоззренческие взгляды Конан Дойла в конце 1880 — начале 1890-ых гг., и приводит прогнозы писателя «относительно развития цивилизации:
1. Человек покорит воздушные просторы и морские глубины.
2. Успехи профилактической медицины искоренят болезни и приведут к тому, что причиной смерти останется только старость.
3. Образование и социальные реформы общества покончат с преступлениями. Таких, как Билл Сайкс (бандит из «Оливера Твиста»), будут показывать детям в музеях.
4. Англоговорящие нации объединятся с центром в Соединенных Штатах.
. Постепенно европейские государства последуют их примеру.
. Войны будут редки, зато более ужасны.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
7. Современная форма религий упразднится, но суть ее останется, так что единая вселенская вера будет воспринята всей цивилизованной землей.
8. Изменится сам человек: за ненадобностью у него исчезнут зубы, волосы, зрение»1. Что-то из слов Конан Дойла оказалось пророческим, и сам писатель был уверен в том, что смог заглянуть далеко в будущее, как это делали спириты. Но чем больше он погружался в изучение спиритизма, тем больше он понимал для себя, что может познать большее.
3.2 Изучение спиритизма (позиция писателя)
Научное изучение спиритизма у Конан Дойла проявилось ещё в Портсмуте. Сильное впечатление на Дойла произвела книга поэта и исследователя паранормальных явлений Фредерика Майерза «Человеческая личность и её дальнейшая жизнь после телесной смерти». После её прочтения Конан Дойл даже устраивал дома эксперименты. Результатом их стало то, что Конан Дойл определил для себя факт существования некой «силы», которая действует независимо от того, верят в нее или нет.
К портсмутскому периоду относится знакомство Конан Дойла с генералом Дрезденом, который увлекался паранормальными явлениями и спиритизмом в том числе. Тогда же произошло его и знакомство с сеансами мистера Хоума, одного из известнейших медиумов в 1880-ых. Свидетелями его чудес во время сеансов были уважаемые в обществе люди, и для Дойла это послужило сигналом для более подробного изучения этого вопроса. Так, он начал читать эзотерическую литературу, интересоваться йогой и информацией о левитации индийских йогов. Интерес к йоге выразился и в художественных произведениях: на свет появилась «Загадка Клумбер-холла».
В 1887 году, с 24 января до июня Конан Дойл приглашает в свой дом профессионального медиума Хорстеда и архитектора Болла для проведения экспериментальных сеансов. «На одном из них Конан-Дойль получает интересное сообщение, которое затем в избытке энтузиазма публикует в журнале «Лайт». Эта публикация от 2 июля 1887 года позволяет датировать первое публичное выражение интереса создателя Шерлока Холмса к спиритизму. Сообщение, им полученное, давало ему совет: «Не читайте книгу Лея Ханта» — как раз в то самое время, когда он спрашивал себя, стоит ли ему браться за одну из работ этого автора, посвящённую комическому театру периода Реставрации». Во время некоторых спиритических сеансов Дойл признавал, что медиумам приходится хитрить, если потусторонние силы не желают являться, и из-за этого теряется суть дела. «Главное — сосредоточиться на том, что безусловно истинно, и делать выводы только исходя из этого»3. Дальнейшее знакомство Конан Дойла проходило в рамках Общества Психических исследований, в которое он вступил в 1891 году.
Изучению спиритизму Дойл решил посвятить себя примерно с 1906 года.
В ранний период он характеризовал спиритизм как «движение, которое призвано придать жизнеспособность нынешним мёртвым и холодным религиям, называется «новейшим спиритизмом». «Новейший» (или «современный») — слово, указывающее на то, что само по себе явление в той или иной форме существовало и раньше и, стало быть, старо, как мир»1. Это была та религия, которая «не расточала проклятий налево и направо, не внушала человеку что душа его загублена из-за того или иного прегрешения против доктрины. Как он сообщил своим друзьям в 1901 году к их немалому удивлению он верил, что в исследовании физиков Крукса, Майерза и Лоджа, в работах биолога и географа Альфреда Рассела Уоллеса, которые он читал в Саутси, много справедливого»2. Это всё были люди науки, которые провели аналитические исследования в области паранормальных явлений. Их выводы базировались на фактах, в то время как те, кто критиковал их, фактов предоставить не могли.
Возникает вопрос: как человек, создавший гениального персонажа с холодной логикой который не раз критично, научно подходил в реальной жизни к любому сложному вопросу, мог быть так легковерен? Однако, как раз за счёт своего огромного жизненного опыта, Дойла невозможно было обмануть. То, во что он верил и не подвергал сомнениям — то являлось для него состоявшимся фактом, который он будет защищать. В своих мемуарах Конан Дойл(перечислял имена учёных, которые являлись для него авторитетами в юности: Ч. Дарвин, Т. Гексли, биолог, один из главных пропагандистов учения Дарвина, физик Дж. Тиндал, натуралист и путешественник Альфред Уоллес, основатели позитивизма социолог Г. Спенсер и экономист Дж. Милль. Все эти ученые досконально изучали поставленные пред ними проблемы и опирались на проверенные факты. Также стремился поступать и сам Конан Дойл.
В период изучения спиритизма, это течение проявлялось в творчестве Конан Дойла на уровне создания ощущения чего-то мистического и таинственного. В рассказах «Капитан Полярной звезды», «Джон Баррингтон Каульс» прослеживался ранний интерес к спиритизму и гипнозу. Также первое произведение о Шерлоке Холмсе, «Этюд в багровых тонах», затрагивал актуальную тему для того времени (1887 год). Вокруг деятельности мормонов в общественности велись горячие споры. Очень характерен для «рубежа веков» интерес Конан Дойла к фигуре учёного: «Сначала перед нами образ учёного- преступника — Мориарти, Стэплтон, и только потом появляется честный учёный мистер Челленджер.
В своих произведениях Конан Дойл предугадал проблему морального вопроса в науке: как изобретения учёного, созданные для улучшения жизни, могут пойти во вред всему человечеству». Повесть «Открытие Рафлза Хоу» как нельзя лучше раскрывает убеждения Конан Дойла на раннем этапе изучения спиритизма: «Ужас охватил его, когда перед ним вдруг, как в тумане, предстали все эти неразрешимые задачи: что, если он совершит ошибки, которых потом не исправить никакими деньгами? Путь, начертанный провидением, — это прямой путь, а он, полуслепое создание, хочет изменить его, пытается повести человечество куда-то в сторону. Удастся ли ему стать благодетелем человечества, не окажется ли он величайшим его врагом?». Идея Провидения встречается и в других его произведениях: то в качестве неизбежного рока, то в качестве ведущего фактора изменений в жизни человека, как это будет прослеживаться в более поздних произведениях, в частности в «Отравленном поясе». Идея смерти, последнего взгляда на рассвет; что думает в этот момент человек, пронизывает всё произведение. Стоит отметить, что роман написан после крушения «Титаника». Идеями спиритизма проникнуты все его поздние мемуары, в которых писатель отводит целые главы этой теме или вставляет в одну из них фразы наподобие этой: «Сначала китовый жир, потом пальмовое масло — кто-то основательно подмазал мой гороскоп»3. В это же время у Конан Дойла появляются размышления о жизни после смерти. «Если я буду жить после смерти… Лишь одно сможет поразить меня. Это дословное осознание правоты христианской веры»1. Но мы забегаем немного вперёд, поскольку Конан Дойл не сразу пришёл к мысли об общих чертах спиритизма и христианства.
Параллельно с написанием «Великой Англо-бурской войны» Дойл также продолжал изучать психические явления. Во время ожидания своей очереди при получении рыцарства, он разговорился с физиком и инженером Оливером Лоджем, который на тот момент, по словам Дойла, был более твёрд в своих убеждениях о спиритизме: «Я, хотя и не сомневался в истинности спиритических явлений, ещё не был уверен: нельзя ли объяснить существование невоплощённого разума, являющегося их движущейся силой, какой-то иной причиной»2. В то же время ему приходилось выступать на трибунах Эдинбурга, баллотируясь в парламент.
После скандала с плакатами, Конан Дойл не раз выступал по этому поводу, чтобы дать соответствующий отпор. Такие выступления не могли не коснуться его религиозных убеждений: «Я не являюсь последователем Римской католической церкви; более того, не был им со школьной скамьи. В течение двадцати лет я страстно выступал в поддержку полной свободы совести и считаю, что любая заскорузлая догма недопустима и в сущности антирелигиозна, поскольку голословное заявление ставит вытесняя логику, во главу угла, чем провоцирует озлобленность в большей степени, нежели любое иное явление общественной жизни»3. Дойл отмечает, что целиком посвящена этой теме его автобиографическая книга «Письма Старка Монро».
Кроме этого, Дойл подчеркивал, что именно из-за религиозных разногласий в Ирландии происходят беспорядки. «Поменьше бы нам религиозного догматизма и политической озлобленности с обеих сторон — тогда, возможно, Ирландия смогла бы объединиться на основе идей национального единства и долга перед Империей». Как было характерно для писателя, рассуждая о проблеме, он, помимо критики, предлагал её решение: «Думаю, самый благоприятный с точки зрения счастья человечества ход развития религиозной мысли в будущем состоит в том, чтобы представители различных вероисповеданий обратили своё внимание на имеющуюся между ними общность вместо того, чтобы делать упор на разделяющие их догматические и ритуальные элементы, к сути христианства не имеющие никакого отношения». Религия стала той сферой деятельности, которая в итоге объединила две его основные: литературную и политическую.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В связи с этим, как считал сам Конан Дойл, это авторитет и положение в обществе обязывает распространить идеи спиритизма и донести до всех истину, которую несёт в себе это течение.
3.3 Принятие и распространение (позиция общественного деятеля)
октября 1916 года, Конан Дойл опубликовал статью в журнале «Лайт», в которой писатель в своих мемуарах называет «третьим поворотным моментом в жизни». Эта статья является публичным заявлением писателя, что он принимает спиритизм как веру в общение с умершими. «Тщательно взвешивая каждое слово, он утверждал, что, столкнувшись со свидетельством жизни после смерти, можно пойти по двум путям рассуждений. Или абсолютное безумие, или переворот в религиозной мысли, писал он, — переворот, дающий нам бесконечное утешение, когда те, кто дорог нам, уходят за завесу „мрака“».
После этого заявления многие современники или исследователи биографии писателя делали вывод, что обращение к оккультному движению случилось по причине потери родных и близких в Первой мировой войне. Однако учитывая весь его предыдущий опыт изучения спиритизма, этот тезис нужно поставить под сомнение.
В заметках того же года Конан Дойл отмечал: «Дуновение Духа можно ощутить сегодня, здесь, в этой комнате так же свободно, как некогда в Горнице Сионской. Бог не умер две тысячи лет назад. Он здесь, сейчас… Единственная незыблемая и вечная ценность — память о том, что мы обсуждали сегодня, мост через смерть, верное продолжение пути в потустороннем мире1». К тому моменту писатель определил для себя, что есть некая «сила», которая лежит в основе всех процессов, происходящих на земле. Но именно спиритизм из всех религиозных течений является истинным, поскольку «вместо ада и рая спиритизм предлагает концепцию постепенного подъёма по лестнице бытия без тех падений и взлетов, которые мгновенно превращают человека либо в ангела, либо в демона». По сути, тут изложена программа развития человека, «перешагивающего через смерть, чтобы продолжить свое существование в иных мирах. И программа эта — в викторианском духе — эволюционная. Спор души с телом рассматривался как практическая задача, решением которой и занимались медиумы на своих спиритических радениях»3. Очень многие друзья и родственники удивлялись и не понимали, чем обусловлен выбор Конан Дойла. Многие даже предавали забвению его дружбу.
Почему спиритизм так резко осуждали? Во-первых, в то время в Великобритании всё ещё действовал Акт о юридическом преследовании и уголовном наказании за колдовство (1735 г.), самих медиумов преследовали не за то, что они жульничают, а за то, что ведут антирелигиозную деятельность, т.к. согласно Акту о бродяжничестве (1824 г.) было запрещено гадать, предсказывать, и Дойл долгое время боролся за восстановление справедливости, чтобы судили мошенников-медиумов за обман, а не за их профессию4.
В круг людей, с которыми общался Конан Дойл в связи с борьбой за существование спиритизма, входили фотограф Хоуп и Г. Прайс, причём последний разоблачил позже первого в фальсификации фотографий. Но даже эти разоблачения не смогли разубедить писателя в лживом характере мнимой религии. «Доктор вполне мог остаться глух и к этим доказательствам: он умел быть глухим, когда хотел. Прайс потом говорил о Дойле с большой нежностью:
«Среди всех известных людей, являющихся приверженцами спиритизма, он, вероятно, был самым некритичным. Его крайнее легковерие приводило в отчаяние его коллег, однако все относились к нему с глубочайшим уважением благодаря его абсолютной честности»»1. Конан Дойл действительно верил снимкам, на которых отображались духи умерших, т.к. исходил из такой логики: если своими доказательствами не может прийти к выводу, что перед ним ложь или фальсификация, то это становилось неопровержимой правдой.
Опираясь на книги профессора У. Кроуфорда «Реальность спиритических явлений» и «Эксперименты в области спиритической науки», Конан Дойл определил сущность спиритических экспериментов, которая заключалась в следующем: «Весь секрет медиумизма в материальной стороны данного явления заключается, по видимости, в энергии, совершенно независящей от воли самого медиума, который пассивно отдаёт какую-то часть собственной телесной субстанции для использования его потусторонними операторами.
Почему одни люди обладают этой энергией, а других нет? Мы не знаем этого — точно также не знаем, почему у одних есть музыкальный слух, а у других нет»2. Тот же материализм, который сначала заставлял Конан Дойла отвергать спиритизм, теперь помогал ему убедить остальных в его истинности.
В 1917 году вышла в свет его труды «Новое откровение» (The New Reve- lation) и «История спиритизма» (The History of Spiritualism», 1926, 1927 г), которые многие последователи спиритизма ставят наравне с догматическими книгами основателей этого движения (Ал. Кардек, Л. Дени и проч.). Эти работы не только раскрывали сущность спиритизма, но и демонстрировали систему доказательств, которыми пользовался Дойл, чтобы убедить себя. Аргументы в пользу истинности спиритизма Дойл находил и в истории: «В любую эпоху можно найти признаки общения человека с духами, и истинность этих явлений, хотя и с запозданием, признавалась во все времена. От современного же движения эти ранние эпизоды отличаются лишь тем, что тогда это считалось встречей с «заблудшими странниками из потустороннего мира», а сегодня Спиритизм как явление рассматривается с другой позиции: мир духов организованно и целенаправленно вторгается в человеческую судьбу»»1. Таким образом, для Конан Дойла всё стало на свои места.
Он решил для себя, что теперь его задача — донести эту идею до всех, также как это он сделал в предыдущих книгах, обращённых к общественности.
«Делая своё дело, мы только стираем материализм, как налёт, возвращая человечеству блеск духовного смысла. Наша цель — воскресить ту ортодоксальную веру, которую человечество безрассудно отвергло»2. Религия должна давать надежду человеку, и именно спиритизм реализует эту задачу.
«Как система знаний спиритизм применим к любой религии. В основе его — убеждение в непрерывности существования личности и возможности и общения после смерти. Эти два аспекта важны в индуизме, мусульманстве, парси, христианстве: спиритическое учение обращается ко всем. Только материализм, крепко сжимая мир и являясь истоком всех зол, не приемлет его». По мнению писателя, церкви не справились с этой задачей, потому что достигли стадии деградации. Анатомия, которая позволяла рассмотреть тело в мельчайших подробностях, теперь помогала Дойлу разделить на молекулы душу: «Душа представляет собой полный дубликат тела, походящего на него в мельчайших деталях, хотя и построенного из гораздо более плотного материала. Однако при смерти эти тела разделяются и могут быть увиденными раздельно. Смерть отличается от условий отделения тонкого тела при жизни лишь тем, что между двумя телами происходит полный разрыв и жизнь полностью переносится в другое тело». Ни Ф. Бэкон, ни Р. Декарт, Б. Спиноза, И. Кант, не давали Конан Дойлу ответа на вопрос: что же движет жизнью, и где прячется душа. И именно в спиритизме он нашёл этот ответ.
Теперь же он ясно себе определил, что спиритизм — это возможность узнать, куда уходят родные люди, наладить контакт с ними, и более того, понять всё то, что человек не может самостоятельно понять в земной жизни. Догматы классической церкви не дают ответы на все вопросы, в то время как благодаря спиритизму человек мог приподнять завесу неизвестного и всё осознать своим разумом. «Спиритизм — величайшее движение, возникшее за последние два столетия — избавил человечество от той тьмы, в которую оно было погружено». Это был прорыв не только религиозный, но и прежде всего, общественный.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Прогресс в истории человечества заключается, по мнению Дойла, не в усовершенствовании средств передвижения и коммуникации, а в способах совершенствования себя с помощью этих технических средств. «С тех пор, как мы пользуемся этим словом (прогресс), мы будем путать мнимый прогресс с реальным прогрессом и воображать при этом, будто заняты тем, ради чего Бог послал нас в сей мир, а посланы мы были сюда лишь за тем, чтобы готовиться к следующей фазе жизни. Наш мир, вся наша планета — это фабрика душ, но она пока что выпускает скверную продукцию»3. Это сожаление у Конан Дойла будут прослеживаться и в его творческих произведениях. Стоит сказать, что роман «Маракотова бездна» (1926 г.), который по началу кажется научно-фантастическим, на самом деле имел религиозный подтекст. В России, в год публикации две последние глав редакторы отказались печатать, руководствуясь тем, что: «Конан Дойл, увлекающийся в последние годы оккультизмом, настолько перегрузил конец «Маракотовой бездны» эпизодами и подробностями из «потустороннего мира» (до чертовщины и черной магии включительно!), что редакция вынуждена была прибегнуть к сокращению отдельных кусков и разговоров этой части романа, совершенно неуместных на страницах журнала и нелепых с точки зрения нашего читателя, которому рассуждения о «вечной борьбе добра и зла» и мистические измышления о способах изгнания дьявола — просто скучны и смешны. Досадно за талантливого писателя, который не только докатился до мракобесия, но и проповедует его наивными приемами, лишенными даже тени оригинальности и новизны». Редакцией был вырезан следующий кусок: «Я могу повелевать умами. Я властвую над скопищем черни. Я всюду, где затевают злое дело. Я был с гуннами, когда они превратили в развалины пол-Европы. Я был с сарацинами, когда они именем веры подняли на клинки всех непокорных. Я вышел из дому в Варфоломеевскую ночь. Я поощрял работорговлю. Это мой шепоток обернулся кострами для десятков тысяч сморщенных старух, которых дурачье именовало ведьмами. Это я в образе закопченного верзилы вел парижскую чернь по залитым кровью улицам. Славные были времена, но не сравнишь с недавними в России. Вот оттуда я сейчас и явился». Образ Владыки тёмной стороны, несмотря на то, что Конан Дойл окончательно принял в свою жизнь религию, описан с научной точки зрения, каждая его сверхспособность имеет научное объяснение.
Можно было бы, конечно, объяснить это тем, что всё-таки Конан Дойл имел медицинское образование, и объяснить анатомию любого существа для него было в порядке вещей, но если рассматривать его отношение к науке в контексте спиритизма, то нужно учитывать следующее. «Наука — это лишь согласие учёных между собой, и история показала, что наука весьма медлительна и неповоротлива, когда речь идёт о необходимости принять истину. Настоящая наука та, которая изучила факты». Тем не менее, даже учёным необходимо не только объективно относиться к фактам: «В целом я склоняюсь к мысли, что все эти полные сомнений и нерешительно настроенные учёные попросту ограничили круг своего чтения и своё мышление объективной стороной вопроса и не осознают, какое огромное количество доказательств имеется с его субъективной стороны, дающей нам точную картину потусторонней жизни». Религия — это тот «мост», который лежит между объективностью фактов и субъективностью учёного.
С научной точки зрения, как ни странно, Конан Дойл объяснял существование фей. После событий в Коттингли, одной из деревень Великобритании, когда двое девочек представили фотографии, на которых изображены феи, писатель серьёзно задумался о существовании малого народца. Поначалу, он, конечно, не верил, что проведя целое расследование, он пришёл к выводу, что феи — существуют. «В целом, проблема объективного существования низшей по отношению к человеку формы жизни никак не связана несомненно более важным и животрепещущим вопросом спиритуализма. Будет жаль, если мои доводы в пользу последнего окажутся в малейшей степени поколеблены рассказом об этом странном явлении, которое не имеет ничего общего с посмертным существованием индивидуума».
Общество спиритистов действительно серьёзно забеспокоилось, когда узнало, что один из видных её представителей не на шутку увлёкся изучением фей. Между тем, из существование и отображение на фотоплёнке Конан Дойл объяснил весьма научно: «Мы видим объекты в пределах, очерченным нашим цветовым спектром, тогда как по обе стороны данного спектра остаётся бесконечное количество незримых вибраций»3. Поэтому существа, излучающие более короткие световые волны для нас невидимы, но их присутствие может уловить фотокамера. Разумеется, для изучения существования фей и аргументации своей позиции, Дойл обращался и к кельтской мифологии. В итоге книга, в которое он привёл своё полное исследование этого вопроса, «Пришествие фей» (1922 г.) вышла в свет, и породила различные мнения как среди медиумов, так и среди остальной общественности.
Свои идеи Конан Дойл распространял и в США, и в Канаде, и других странах. В Канаде его в первую очередь принимали как создателя всеми любимого Шерлока Холмса. Тогда Конан Дойл уже не обижался на это, и сам признавал, что не будь Шерлока, у него не было бы такого признания в обществе. За счёт этого он старался воплотить в жизнь свою главную задачу: «Я получил указание распространять послание повсюду, где, на мой взгляд, есть уши, чтобы услышать. Я один из тех немногих, что выбраны нести людям благую весть. Подлинный прогресс — это прогресс духовный»1. На лекциях в США слушатели стремились услышать от него опровержения деятельности медиумов, жаждали доказательств того, что это шарлатаны и жулики. И, если бы Конан Дойл смог сразу дать понять, что спиритизм и жулики-медиумы никак не связаны между собой, что не это является главной задачей его выступлений, с публикой удалось бы установить контакт скорее. Но Дойл в то время доказывал лишь истинность спиритизма как нового вероисповедания, а потому мало кем был услышан.
Подводя итог своей деятельности на религиозном поприще, Конан Дойл в своих записках отмечал: «Я, конечно же, не верю и никогда не верил в человекоподобного Бога, но верю в Разумную Силу по ту сторону всей деятельности Природы»2. Это вера стоила ему многих лишений: друзей, здоровья, сил, времени, денег. Но если Дойл поставил перед собой цель, он шёл к ней до конца. Как уже говорилось выше, многие соотечественники объясняли его увлечение спиритизмом привязанностью к родным, которых не стало после Первой мировой войны. Но ошибочно полагать, что именно это заставило Конан Дойла стать спиритом. Вера в спиритизм не была для него выходом из тяжёлой жизненной ситуации. Он анализировал, изучал факты и, построив логическую цепочку, подкреплённую доказательствами, смог прийти к конкретным выводам, которые дали ему ответы на вопросы, которые он искал всю жизнь.
Заключение
Биологическое течение жизни человека и течение его жизни в истории не совпадающие понятия. В историческом понимании биография индивида начинается с рождения, но не заканчивается смертью: она продолжается в последующих образах, создаваемых потомками.
Каждая эпоха рождает своих героев, которые часто «обезличиваются» из- за того, что становятся «лицами» эпохи. Индивидуальность персонажа стирается, остаются только стереотипные знания как о нём самом, так и о его времени. Объективность, к которой стремится интеллектуальная биография, позволяет избежать этого, развеять некоторые «мифы», и заполнить «белые пятна» в истории. Личность Артура Конан Дойла, жизненный путь пройденный им и его разнообразное интеллектуальное наследие, нашедшее отражение в источниках, дают возможность продемонстрировать потенциал данного научного направления. Отдельные сюжеты произведений Конан Дойла переплетаются с деталями его собственного жизненного пути, в поведении персонажей угадываются некоторые черты его личности, что облегчает задачу при создании интеллектуальной биографии.
Артуру Конан Дойлу, как и любому талантливому человеку, пришлось преодолеть немало трудностей, прежде чем он пришёл к успеху. Однако именно трудности стимулировали его развитие как в физическом, так и в духовном смысле. Чтобы тебя признавали в обществе, необходимо идти к нему навстречу, прикладывать все усилия, чтобы достичь поставленной цели. Конан Дойл хотел стать хорошим врачом, значит надо было заработать хорошую репутацию, а репутация, особенно в викторианскую эпоху, основывалась на материальном благополучии. С этой проблемой Артур столкнулся с малых лет, поэтому и зарабатывать приходилось всеми способами, в том числе, и сочинительством. Поначалу это было школьным увлечением, затем способом заработать небольшую сумму, и только потом стало настоящим призванием. Из новичка в литературе, который копирует чужие стили, Конан Дойл превратился в профессионала, который и сам мог покритиковать своих коллег. Мать — самый важный человек в его жизни, не считая жён, — была тем, кто помогал Дойлу направлять творческую энергию в нужное русло. Она повлияла не только на характер, но и профессиональные способности своего сына. Как известно именно в семье человек проходит первичную социализацию, и в случае с нашим героем это была семья, основанная на викторианских ценностях и стереотипах.
Быть начинающим писателем во времена Конан Дойла было весьма непросто. Ушли в прошлое такие столпы литературы, как Теккерей, Диккенс, Скотт, нужны были новые таланты, у читателя появлялись новые запросы и интересы. И Конан Дойл смог уловить то, что было занимательно для читающей публики уходящего викторианского века. Интересно заметить, что на литературные взгляды писателя повлияли исторические произведения: не только сюжет, но и особенности построения текста, способность автора понять суть времени — всё это Дойл уяснил для себя ещё в юности, и именно это принесло ему известность.
Талант писателя помог Дойлу и на политическом поприще. Своё прозвище «патриот», как общепринято считать, он получил за то, что любыми способами пропагандировал интересы Великобритании. Специфика патриотизма Дойла состояла в том, что он твёрдо придерживался мнения о значимости Империи как связующего звена между странами. Колониям и зависимым странам, по его мнению, необходимо находиться под властью одного центра, поскольку это служит гарантом их безопасности. В одиночку им не выгодно вести самостоятельную экономическую и политическую деятельность: в скором времени это приведёт их к разорению. При соблюдении гражданских прав и подчинении одному государственному органу возможно продуктивное сотрудничество между Империей и подчинёнными странами. Эта идея прослеживается в работах Конан Дойла, касающихся Ирландского вопроса, Англо-бурской войны, положения Свободного государства Конго, возможности англо-американского союза.
По поводу последнего Конан Дойл выражал сдержанный оптимизм, основанный на тесных связях между «братскими народами», однако, перспективы у такого союза будут только в случае, если Англия признает все успехи, которых достигла Америка за свою короткую историю существования. Череда конфликтов, которыми полна история как Англии, так и Америки, сеет вражду между этими двумя государствами, меж тем, как «братские» отношения могли бы поспособствовать развитию и Великобритании, и США.
По вопросу о судьбе Конго Конан Дойл придерживался иной позиции. Он полагал, что разделить сферы влияния там будет лучшим решением. Казалось бы, при таком развитии событий положение Конго не менялось: страна теряла независимость. Однако разделение слабого государства между более сильными являлось вполне благородным действием, с точки зрения нашего героя.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Поднимая вышеназванные проблемы в публичных выступлениях, Конан Дойл обращался, прежде всего, к гражданской ответственности тех, кто его слышал. Более того, в случае реальной необходимости реформ, по его мнению, именно обращение к общественности могло бы ускорить реформационный процесс. Значимость общественного мнения подчёркивалась и в его художественных произведениях.
Литература, политика, спорт — это далеко не всё, чему посвятил себя Конан Дойл. Увлечение спиритизмом стало тем «поворотным» моментом в жизни Конан Дойла, когда, по его собственному мнению, максимально воплотились все его таланты: талант писателя, политика, оратора, публициста.
Интерес к паранормальным явлениям открыл Конан Дойлу не только новый способ понимания жизни, но и позволил заново переосмыслить те религиозные догматы, которым его обучали в школе.
Первоначально Дойл относился скептически к любой религии, обвиняя её в том, что она ограничивает естество человека и заставляет верить в несуществующее. Любое течение, позиционирующее себя как религия, вызывало у него отторжение. То же касалось и спиритизма, особенно в университетские годы и в период медицинской практики.
Таким образом, в своём отношении к спиритизму Конан Дойл также прошел различные этапы. Сначала спиритизм для него был только шарлатанством, затем заинтересовал его с научной точки зрения, и только потом, под конец жизни, Дойл стал искать в нем религиозный подтекст. Сама эпоха отразилось в его отношении к данному течению, ведь спиритизм развивался параллельно с позитивизмом, дарвинизмом, и религия была не в силах полностью завладеть сознанием человека начала ХХ века. Человечеству необходим был новый путь, и Конан Дойл для себя его определил: спиритизм виделся ему способом соединить несоединимое — понятие о религии как о связи со священным, и науку, которая, как тогда казалось, могла объяснить всё. Наука не должна, по его мнению, отстраняться от религии, а наоборот, стараться всеми силами сотрудничать с ней. В свою очередь религия позволяет совмещать объективность научных фактов и субъективное отношение учёного к этим фактам.
Наследие Артура Конан Дойла обширно и разнообразно. Существование криминалистической лаборатории в Лионе, использование французской и английской полицией методов по изучению пыли в швах платья преступников, наличие апелляционного суда, и многое другое, что оставил после себя Конан Дойл, помимо литературных произведений, — всё это свидетельства неординарности таланта и того жизненного пути, который ему довелось пройти: от простого врача до влиятельного человека своей эпохи.
Список использованных источников и литературы
1. Lellenberg J., Stashower D., Foley C. Arthur Conan Doyle: A Life in Letters. — London, 2007. 707 с.
. Дойл А. К. Англия и Америка // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 91-94
. Дойл А. К. Англия и Конго //Дойл А. К. Жизнь, полная приключений. — М., Вагриус. 2001. С. 348-350
. Дойл А. К. Англо-бурская война. М., 2004. 797 с.
. Дойл А. К. Британская кампания во Фландрии // Дойл А. К. Уроки жизни: [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 354-355.
. Дойл А. К. Владыка Тёмной стороны / Пер с англ. Щербакова А. Следопыт. 1990. №10. С. 3-52
. Дойл А. К. Война в Южной Африке её причины и способ её ведения / Пер.с англ. Под ред. В. В. Язева. Одесса, 1902. 145 с.
8. Дойл А. К. Воинский призыв и как ему способствует пресса // Дойл А. К. Уроки жизни: [ст. и письма] / Пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 311.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
9. Дойл А. К. Воспоминания и приключения / Пер. с англ. А. В. Глебовской. СПб. : Азбука : Азбука-Аттикус, 2011. 384 с.
10 .Дойл А. К. Выборы в Южном Дублине // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 122-125
.Дойл А. К. Голос науки // Дойл А. К. Преступления и призраки. Под общ. ред. Панченко Г. Харьков: Книжный Клуб Клуб семейного досуга. 2011. С. 46-56
.Дойл А. К. Гомруль. Моя позиция по данному вопросу // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 240-243
.Дойл А. К. Доктор Дойл и «Реформ-клуб» // Дойл А. К. Уроки жизни : ст. и письма пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 117-118
.Дойл А. К. Доктор Дойл и его работа в Южной Африке // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 118
.Дойл А. К. Доктор Конан Дойл и католическая церковь// Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 120-122
.Дойл А. К. Его прощальный поклон // Дойк А. К. Записки о Шерлоке Холмсе: пер. с англ. И. В. Шабловский. Мн.: Нар. асвета, 1984. С.307-321
.Дойл А. К. За волшебной дверью // Дойл А. К. Жизнь, полная приключений. М., 2001. С. 332-357
.Дойл А. К. Знак четырёх // Дойл А. К. Собрание сочинений в 8-ми т. М.: Изд-во Правда, 1966. Т. 1. С. 209-361
.Дойл А. К. Империя и игры // Дойл А. К. Жизнь, полная приключений. М.: Вагриус, 2001. С. 354-355
.Дойл А. К. К Избирателям центрального Эдинбурга // Дойл А. К. Уроки жизни: [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 115-117.
.Дойл А. К. Каучуковые злодеяния // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 247- 249.
.Дойл А. К. Конголезский вопрос // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 218- 220.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Дойл А. К. Медные буки // Конан Дойл А. Приключение Шерлока Холмса: Рассказы и повесть: Пер. с англ./худож. В В. Синельщикова. М.: Сов. Россия, 1991. С. 223-248
.Дойл А. К. Насилие и брак // Дойл А. К. Уроки жизни : [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 361- 362.
.Дойл А. К. Неудачное начало// Дойл А. К. Собрание сочинений в 8- ми т. М.: Изд-во Правда, 1966. Т.8 С. 497-516
.Дойл А. К. Новое Откровение / Пер. с англ. Й. Раманантаты, М. Б. Антоновой, П. А. Гелевы. М., Слог 1999.
.Дойл А. К. О гомруле// Дойл А. К. Уроки жизни : [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 250-251
.Дойл А. К. О конголезском вопросе // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М. Аграф, 2003. С. 220-221
.Дойл А. К. О литературном этикете // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 98- 100
.Дойл А. К. Об Ирландии и Империи // Дойл А. К. Уроки жизни : [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 304-305
31 .Дойл А. К. Обращение доктора Конан Дойла к нашим читателям // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 150-151
32 .Дойл А. К. Обряд дома Месгрейвов // Дойл А. К. Собрание сочинений в 8-ми т. М.: Изд-во Правда, 1966. Т.2. С. 120-148
.Дойл А. К. Опасная работа. Арктические дневники. М.: Paulsen, 2014. 240 с.
.Дойл А. К. Опасность! (По материалам бортового журнала капитана Джона Сайруса) // Реальность фантастики. 2008. №3 С. 72-99
35. Дойл А. К. Открытие Рафлза Хоу // Дойл А. К. Собр. Соч. в 8-ми томах. М.: Изд-во Правда, 1966. Т. 8. С. 6-81
.Дойл А. К. Пёстрая лента // Конан Дойл А. Приключение Шерлока Холмса: Рассказы и повесть: Пер. с англ./худож. В В. Синельщикова. М.: Сов. Россия, 1991. С. 114-137
. Дойл А. К. Письма Старка Монро // Дойл А. К Собрание сочинений в 12 т./ М., Ригол Классик, 2005. Т. 12. С. 12-153
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
38 .Дойл А. К. Правда о жизни после смерти // Дойл А. К. Уроки жизни ст. и письма пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 413-598
.Дойл А. К. Преступление в Конго// Иностранная литература, 1965 г. №2. С. 179-195
.Дойл А. К. Причины и метод ведения войны // Дойл А. К. Уроки жизни ст. и письма пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С.146-149.
.Дойл А. К. Пришествие фей / Пер. с англ. и комм. А. Шермана. М.: Salamandra P. V. V., 2010 г. 241 с.
.Дойл А. К. Развод и разделённые семьи // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 360-361.
.Дойл А. К. Реформа закона о разводе // Дойл А. К. Жизнь, полная приключений. М., Вагриус. 2001. С. 356 — 358.
.Дойл А. К. Реформы в Конго // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 224- 227.
.Дойл А. К. Собака Баскервилей // Конан Дойл А. Приключение Шерлока Холмса: Рассказы и повесть: Пер. с англ./худож. В В. Синельщикова. М.: Сов. Россия, 1991. С. 249-298
.Дойл А. К. Споры о финансовой политике // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер стрит. М.: Алгоритм, 2014 г. С. 42-43
.Дойл А. К. Три счастья / Пер с англ. Павлова М.Ю. Тверь, Белый город, 2012 г. 104 с.
.Дойл А. К. Уроки Южно-Африканской войны // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 125-128
.Дойл А. К. Этика критики // В кн.: Артур Конан Дойл. Жизнь, полная приключений. М., 2001. С. 345-347
.Дойл А. К. Этюд в багровых тонах// Дойл А. К. Собрание сочинений в 8-ми т. М.: Изд-во Правда, 1966. Т.2. С. 56-207
.Дойл А. К. Южный округ Дублина // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 118- 120
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Дойл А.К. История спиритизма. Исследование духовного мира / Пер. с англ. Э. Л. Сирота. М.: Эксмо, 2015. 240 с.
.Дойл. А. К. Англия и Америка // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 2-4
.Дойл. А. К. Англия и Индия // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 20
.Дойл. А. К. О всеобщей вакцинации населения // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 32-36.
.Дойл. А. К. О германских военных преступниках // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 18.
.Дойл. А. К. О католической церкви // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 37-38
.Дойл. А. К. О пользе ненависти // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 10-12.
.Дойл. А. К. О проблемах брака и развода // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 43-44.
.Дойл. А. К. Платформа юнионистов // Дойл А. К. Уроки жизни [ст. и письма] / пер. с англ. В. В. Полякова, П. А. Гелевы. М.: Аграф, 2003. С. 67- 68
.Дойл. А. К. Спячка перед Олимпиадой // Дойл А. К. Англия и остальной мир. Взгляд с Бейкер-стрит. М., 2014. С. 22-26.
62. Booth M. The Doctor, the detective and Arthur Conan Doyle: A biogr. of Arthur Conan Doyle. — London: Hodder a. Stoughton , 1997. 371 с.
63 .Абрамов Ал. Фантастика А. Конан Дойла // Дойл А. К. Собрание сочинений в 8 т. М.: Правда, 1966. С. 636-642
.Андреев А. Искатели приключений. Дюма, Жюль Верн, Стивенсон, Конан-Дойл. Детгиз, 1963. 350 с.
.Андреев К. К. Противник Шерлока Холмса // Андреев К. К. На пороге новой эры. М., 1974. С. 358-381
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Аникин Г. В., Михальская Н. П. История английской литературы. Учеб. пособие для студентов педагогических вузов. М., Высшая школа, 1975 г. 528 с.
.Барг М. А. Проблема человеческой субъективности в истории (методологический аспект) // История СССР. 1989. № 3. С. 121 -131
.Беленький И. Л. Биография и биографика в отечественной культурной традиции // История через личность: Историческая биография сегодня/ Под ред. Л. П. Репиной. 2-е изд. М.: Квадрига, 2010. С. 37-54
69 .Блок М. Апология истории, или Ремесло историка /Пер. Е. М. Лысенко. 2-е изд., доп. М.: Наука, 1986. 254 с.
.Богомолов С. В. Британская Южная Африка в последней трети XIX века: выбор модели развития // Известия самарского научного центра РАН. 2010. № 6. С. 159-163
.Бринтон К. К. «Идеи и люди. История западной мысли». М., 1963. 384с.
73 .Вайль П. Улица и дом. Джойс — Дублин, Конан Дойл — Лондон Иностранная литература. 1995 № 2. С. 237-244
74 .Вуд Дж. Человек, который ненавидел Шерлока Холмса. Нью Йорк. 1965. С. 10-15
.Генис А. Вавилонская башня. Искусство настоящего времени. М., Независимая газета, 1997. 256 с.
.Георгинова Н. Ю. Детективный жанр: причины популярности / Н. Ю. Георгинова // Научный диалог. 2013. № 5 (17) С. 173-186.
.Гирц К. Насыщенное описание: в поисках интерпретативной теории культуры//Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретации культуры. СПб., 1997. 183 с.
.Глебовская А. От переводчика // Дойл А. К. Воспоминания и приключения. Спб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. С. 5-6
.Гофф Ж. О биографии исторического персонажа (Людовик Святой)/ Пер с фр. П.Ш. Габдрахманова и В. Г. Черенцовой. М., 2000. С. 101-116
.Гурин И. Г. Тартыгина О. О. Имперская идея в представлении элиты Великобритании XIX — начала XX вв. // Вестник СамГУ. 2007. №5/3 (55) С. 89-95
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Диккенс Ч. История Англии для юных: Пер. с англ. Т. Бердиковой, М. Тюнькиной — М.: Б. С. Г.-ПРЕСС, 2008. 599 с.
.Дронова Н. В. Акт о колониальных законах 1865 г. в конституционном поле имперского строительства Великобритании. 304- 310.// История Британии: современные исследования. Сборник статей / Отв. редактор М. П. Айзенштат. М.: ИВИ РАН, 2013. 477 с.
.Давидсон А. Забытый Конан Дойл // Эхо планеты. 1999. №28. С. 3-10.
.Давидсон А. Конан Дойл — обличитель колониализма//Азия и Африка сегодня. 1986 г. №1. С. 55-57
.Зверева Г. И. Понятие новизны в новой интеллектуальной истории// Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории / гл. ред. Л. П. Репина. М., 2001. Вып. 4. С. 44-54.
.Зенкин С. Н. «Критика нарративного разума». Заметки о теории // Новое литературное обозрение. 2003. № 59. С. 49-61
.Зенкин С.Н. Ложное сознание: теория, история, эстетика.// Интеллектуальный язык эпохи. Историй идей, история слов. Отв. Ред Зенкин С. В. М. новое литературное обозрение, 2011. С. 7-23.
.Интервью с Хейденом Уайтом //Отечественные записки.2006. №2. С. 251-261
.Карр Дж. Д. Артур Конан Дойл / Карр, Дж. Д., Пирсон, Х. М.: Книга, 1989. 620 с.
.Кирющенко В. Чарльз Сандерс Пирс, или Оса в бутылке. Введение в интеллектуальную историю Америки. М.: Изд.дом «Территория будущего», 2008. 373 с.
.Клугер Д. Баскервильская мистерия. История классического детектива. М., 2005. 231 с.
.Кобрин К. Р. Шерлок Холмс рождение современности: деньги, девушки, денди Викторианской эпохи. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2015. 184 с.
.Крючкова Н. Д. Образ жизни британской элиты в третьей четверти XIX века Автореф. дис… канд. Ист. наук Ставрополь, 2004. 93 с.
.Кузьменко Л. М. Повести и новеллы А. Конан Дойля о Шерлоке Холмсе (к проблеме детективного жанра): Авторефер. Дисс. … на соискание ученой степени кандидата фил. наук. М., 1978. 22 с.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.Лавджой А. О. Великая цепь бытия: История идеи / Пер. с англ. В. Софронова-Антомони. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. 326 с.
.Леви Дж. Биография и история//Сборник Современные методы преподавания новой и новейшей истории: Материалы из цикла семинаров при поддержке TACIS. Пер: М. П. Айзенштадт, Б. Т. Кабанов,Л. А. Кириллина, К. М. Андеросн, Е. А. Доброва, И. Ю. Новиченко, Г. М. Гаринская, Н. Ю. Плавлинская, Л. П. Репина. М., ИВИ РАН, 1996. С. 191- 206
97 .Людмилин. Конан Дойль-сыщик. Литературная Россия. 1975. Июнь.
98 .Ляляев С. В Эстетика истории: История Англии Т. Б. Маколея// Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып.4. М., 2001. С. 223-231
.Мангейм. К. Проблема поколений// Очерки социологии знания. М., 2000. С. 49-51
100. Миллер Р. Приключения Конан Дойла / пер. с англ. Л. Гурбановской. М.: КоЛибри ; СПб. : Азбука-Аттикус, 2012. 480 с.
. Наркевич А. Ю. Конан Дойл и Шерлок Холмс// Дойл А. К. Собрание сочинений в 8 т. М.: Правда, 1966. С. 739-745
102. Наркевич А. Ю. Дойл, Артур Конан <#»903930.files/image001.gif»>
Путь «старого коня» — последовательность событий в жизни Артура Конан Дойла
Года.
1. Эдинбург, 1859: День рождения Артура Дойла 22 мая 1859
2. Стоунихерст, 1869-1876 гг.: года в колледже иезуитов в Ланкашире.
. Эдингбурский университет, 1876-1881 гг.
. Путешествие в Арктику на китобойном судне «Надежда» в 1880 г.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
5. Западный берег, 1882 год: путешествие в Африку на «Маюмбе».
6. 1882-1890 гг. Практика в Портсмуте, первые пробы пера.
. Давос, 1894 г. Посещение Швейцарии с женой.
. США, 1894 г.: турне с лекциями о литературе (Нью-Йорк, Филадельфия).
. Донгола 1896 г.: путешествие в Египет.
10. Англо-бурская война, 1900 год. Врач-доброволец.
. Эдинбург, 1901 год, выборы. Выдвижение в парламент от партии либерал-юнионистов (4 окт.1900 года).
12. Первая мировая война, 1914-1918 гг.: посещение Британского, французского, Итальянского фронтов.
13. 1914-1918: создание «Гражданского резерва».
14. Австралия, 1921 год: турне с лекциями о спиритизме.
. Южная Африка, 1929 год: лекции в Йоханнесбурге, ЮАР и в Кении.
16. 1929 год, Норвегия: лекции в Норвегии, Нидерландах, Дании, Швеции.
17. 1930: год создания рисунка: писатель изобразил себя выздоравливающим.
После основных событий своей жизни, в «тележку» Конан Дойл поместил свои важные достижения:
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
18. «Бокс: В верхней части повозки показывает свои спортивные увлечения: бокс и футбол (мяч спущен).
19. M.К.К., Гольф, Кий, лыжи: Мэрилибонский Крикетный клуб, гольф, бильярд и лыжи.
. Арктика: (см. № 4).
. Спорт: Каким он был спортсменом, показано в верхней части повозки (см. 18 и 19)»1.
22. Написанные им драматические произведения (пьесы).
23. Западный берег 1882: (см. № 5) 24. США 1894: (см. № 8)
. Создание сборников стихов.
. Успехи в медицинской практике 1882-1920: (см. № 6)
27. «Родни Стоун»
28. Статьи о Первой мировой войне.
. «Великая Англо-бурская война».
. «История спиритизма» (публикации 1926-1927 гг.)
31. Создание сборников рассказов.
. Исторические романы.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
. Участие в выборах.
34. Хоуик, 1905 (1904 год):лекция о театре
Хоуик о Гиббоне.
35. Эдинбург, 1901 год (выборы).
37. Проведение около пятиста лекций.
38. Пребывание в США в 1923 году.
. Пребывание в США в 1923 году.
40. Донгола.
41. Результаты поездки в США в 1914 году.
42. Место произведений о Шерлоке Холмсе.
43. Врач в больнице Лангмана, 1900 г.
44. Англо-бурская война: (см. № 10).
. Австралия 1921: (см. № 14)
. «Бизнес: Р. Tuck&Sons: Он был в течение двадцати одного года директором Рафаэль Tuck& Ко.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
. Великая война: 1914-1918 гг. (Первая мировая).
. Письма и статьи, опубликованные в прессе.
49. Южная Африка 1929 г.
. Дело Оскара Слейтера.
. Дело Эдалджи.
52. «Преступление в Конго».
53. Швеция, 1929 г. Лекции в Европе (Швеция, Голландия, Дания, Норвегия).
. Врачи-ветеринары, которые производили осмотр А. К. Дойла: Уэбб-Джонсон, Паркинсон и Макинтош.