Содержание
Введение
Глава 1. Антимонопольные запреты в сфере заключения и исполнения международных лицензионных контрактов
1. Установление антимонопольные запретов в сфере заключения и исполнения международных лицензионных контрактов с точки зрения теории права
1. Международные стандарты регулирования антимонопольных запретов в сфере исполнения и заключения международных лицензионных контрактов
3. Национальное регулирование антимонопольных запретов в сфере исполнения и заключения лицензионных контрактов
Глава 2. Практики заключения и исполнения международных лицензионных контрактов, нарушающие положения антимонопольного права
1. Подходы к установлению антимонопольных запретов в сфере заключения и исполнения лицензионных контрактов
2. Виды лицензионных практик, нарушающих антимонопольные запреты
2.1 Антимонольные ограничения лицензионных практик на стадии заключения лицензионных контрактов
2.2 Антимонопольные ограничения в отношении объема предоставляемых лицензией прав
2.3 Установление стандартов как специальный фактор оценки положений лицензионных контрактов
Глава 3. Анализ влияния антимонопольных запретов на исполнение и заключения лицензионных контрактов с точки зрения их трансграчного характера
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
1. Влияние антимонопольных запретов на выбор права сторонами трансграничных лицензионных соглашений
2. Анализ рисков экстерриториального применения антимонопольного законодательства
Заключение
Библиография
Введение
Положения любого трансграничного соглашения отражают результат естественного давления со стороны национальных правовых систем на свободу действий участников международных торговых отношений. В рамках настоящей работы предлагается рассмотреть степень свободы контрагентов в формулировании условий международных лицензионных контрактов с точки зрения запретов и ограничений, продиктованных антимонопольным правом. А также определить степень риска использования тех или иных лицензионных практик в коммерческой деятельности, объектом которой с возрастающей частотой становится интеллектуальная собственность.
Цель исследования — выявить особенности заключения и исполнения международных лицензионных соглашений, которые учитывали бы ограничения, предусмотренные нормами антимонопольного права различных правопорядков.
Представляется возможным выделить следующие задачи настоящей работы: определение степени влияния антимонопольных запретов на действия по осуществлению прав интеллектуальной собственности; оценка действующего регулирования на международном и национальном уровнях; освещение общих подходов к оценке судами и антимонопольными агенствами лицензионных практик, а также выявление фактических обстоятельств, которые влияли бы на такую оценку.
Фундаментального комплексного исследования, посвященного обозначенной теме, не проводилось ни отечественными, ни зарубежными учеными. Вместе с тем, стоит отметить публикации профессора Яниса Лианоса (Ioannis Lianos), посвященные соотношению права интеллектуальной собственности и антимонопольного права. Работы отечественных правоведов, к сожалению, посвящены лишь отдельным аспектам рассматриваемой проблематики. Последнее замечание не является удивительным ввиду практически полного отсутствия понятия антиконкурентных лицензионных практик как правового явления в России. В то время как в США и Европе вопросы влиния антимопольных запретов на соглашения о передаче прав интеллектуальной собственности имеют довольно долгую историю своего развития. Настоящее исследования, в большинстве случаев, будет опираться на законодательное регулирование, судебную и административную практику, мнения ученых отмеченных правопорядков.
Работа разделена на три главы. Первоначально кажется важным осветить соотношение задач права интеллектуальной собственности и антимонопольного права с точки зрения теоретических размышлений, а также рассмотреть, какое практическое закрепление данные вопросы получили на международном и национальном уровнях. Во вторую очередь, выявить общие подходы к оценке антиконкурентных лицензионных практик и постараться выявить специфику отдельных видов лицензионных практик и фактических обстоятельств, влияющих на такую оценку. Содержание третьей главы будет посвящено особенностям влияния антимонопольных запретов на заключение и исполнение лицензионных контрактов с учетом трансграничного характера этих отношений.
Глава 1. Антимонопольные запреты в сфере заключения и исполнения международных лицензионных контрактов
Оценка рисков, возникающих при формулировании положений лицензионных контрактов, на предмет соответствия антимонопольному законодательству, становится все более частым явлением, особенно при заключении трансграничных сделок. При этом такая оценка будет всегда таить в себе ряд особенностей. Среди них можно назвать как особенности общего порядка, такие как сильная зависимость от фактических обстоятельств дела в условиях оценки любого поведения, которое проходит проверку, сквозь призму антимонопольных запретов, так и вопросы непосредственного столкновения двух отраслей права: права интеллектуальной собственности (далее также — ИС) и антимонопольного права.
. Установление антимонопольные запретов в сфере заключения и исполнения международных лицензионных контрактов с точки зрения теории права
При определении соотношения права ИС и антимонопольного права зачастую отмечают лишь бросающееся в глаза противоборство между «монополией» владельцев объектов права интеллектуальной собственности и антимонопольным правом, которое, при самом общем восприятии, запрещает монополизацию рынка.
На протяжении последних нескольких лет в России ведется довольно широкая дискуссия о необходимости распространении положений антимонопольного законодательства на реализацию прав интеллектуальной собственности.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Анализируя степень взаимодействия антимонопольного права и права ИС, многие ученые, в первую очередь, отмечают, что антимонопольное право по своей природе борется с монополиями, а право ИС посредством предоставления исключительных прав создает монополии де-факто, при этом цели обеих (выделено мной — Е. Н.) отраслей направлены на улучшение положения потребителей и человечества в целом.
Формат работы, к сожалению, не предусматривает детальный разбор соотношения этих правовых отраслей, тем не менее, важно хотя бы поверхностно попытаться отметить точки, разделяющие и объединяющие эти две отрасли права. Среди таких точек, кажется возможным выделить две, тесно взаимосвязанные друг с другом грани одной правовой проблематики. Одна из таких граней — вопрос оценки ИС с точки зрения признания права ИС монополией в экономическом и юридическом смысле. Другая грань, это принципиальный вопрос о необходимости распространения норм антимонопольного законодательства посредством введения ограничений осуществления лицами правами ИС. На этих двух опорных позициях будет основываться дальнейшая логика рассуждения.
История патентного права лишь подчеркивает тот факт, что отношение к правам ИС, как к «имущественным правам» (property rights) является сравнительно недавней эволюцией. Первоначально права ИС, в частности, патенты признавались монопольной привилегией, дарованной сувереном его сторонникам и фаворитам за их лояльность и преданоннсть. При этом сложно говорить о том, что взгляды на право были предопределены исключительно интересами элит. Так, в практике судов Англии, а именно в известном деле Darcy v Allein (1603) выводы суда относительно губительности монополий для экономики были положены в основу современного антимонопольного права, в то время как монополией владело лицо, приближенное к суверену. При этом в документе, который является почти ровесником вынесенному решению, — Статуте о монополиях (Statute of Monopolies) 1623 г. все монополии признавались неправомерными, за исключением патентов, предоставляемых изобретателям при условии, что они не будут противоречить закону, не будут представлять вред для государства посредством повышения цен и нанесения вреда торговли, и не будут общем смысле обременительными. Коллизия между доктриной ограничений в торговле (раннего предшественника антимонопольного права) и тем, что можно было назвать первыми шагами в области права ИС, достигалось посредством ограничения количества случаев, в которых патентная монополия признавалась правомерной.
Отношение к регулированию сделок с результатами интеллектуальной деятельности менялось с течением времени. Применительно к праву США выделяют целые этапы соотношения этих двух отраслей знаковыми прецедентами, сменяющими одну правовую позицию на другую. Более чем за 100 лет судебной практики рассмотрения споров с участием объектов ИС сквозь призму запретов антимонопольного права, американские суды прошли эволюцию от предоставления «по общему праву абсолютной свободы в использовании или продажи прав» в деле Bement v. Nat’l Harrow Co. (минуя продолжительный период, когда, попытки извлечь излишнюю выгоду из обладания исключительным правом пресекались лишь в рамках институтов права ИС), до выводов о том, что антимонопольное право может распространять свое действие также в отношении пресечения действий владельцев объектов ИС.
Интересным будет также отметить, что само слово «собственность» (property) долгое время не использовалось в отношении интеллектуальной собственности, вместо него обычно использовалось слово «привилегии» (privileges). Использование термина «собственность» пришло позже, когда возникла необходимость выразить презумпцию легитимного контроля лица за использованием некоего блага этим лицом, являющимся владельцем такого блага. При этом использование термина «собственность» не обязательно означает предоставление абсолютного иммунитета от ограничений, накладываемых антимонопольным правом. Одним из атрибутов права собственности является эксклюзивность. Эксклюзивность означает, что собственник имеет право исключать (возможность пользоваться) любых других лиц, которые используют его собственность без его разрешения. При этом, возможность (право) исключать других лиц является одним из краеугольных камней концепции «монополии». При этом термин «монополия» может быть употреблен как в юридическом, так и в экономическом смыслах. Согласно позиции Эдварда Мейсона (Edward Mason), одного из виднейших экономистов в сфере антимонопольного права США, для юристов монопольная власть означает ограничение свободы конкурировать, в то время как для экономистов монополия означает лишь факт рыночной власти.
Если мы признаем термин «монополия» в качестве синонима эксклюзивного права, тогда по своей терминологии собственник права ИС будет монополистом. Однако, если в понятие «монополия» будет вкладываться условие, при котором общество претерпевает некое негативное влияние от существования такого объективного факта, отражением чего будет «отрицательный уклон кривой спроса на определенной территории», оказавшейся под воздействием такого влияния, тогда мы столкнемся с необходимостью доказывать факт того, что право ИС является товаром, не имеющим аналогов. Монополия образуется в случаях, когда потребители не могут заменить уже имеющийся товар на (по их мнению) аналогичный, что в случае интеллектуальной собственности является не столько затруднительным положением, сколько противоречивым, ввиду непростого определения эквивалентности и взаимозаменяемости товаров. Ряд технологий имеет свои аналоги, ряд технологий являются единственными в своем роде, некоторые из них становятся стандартами в определенных индустриях.
В Европе суды приходят к схожим правовым выводам. Суд Европейского союза (Court of Justice of the European Union — CJEU) в деле Deutsche Grammophon установил, что обладание правом ИС не означает, что лицо занимает доминирующее положение на соответствующем рынке. Суд Европейского союза в своей практике оценивает позицию компании на соответствующем товарном рынке, а также возможность владельца ИС «препятствовать поддержанию конкуренции на существенной части релевантного рынка, принимая во внимание существование также любых других производителей и дистрибьюторов, которые могут предоставить аналогичные товары, которые будут взаимозаменяемыми». В деле Radio Telefis Eireann v.commission (Magill) суд прямо отметил, что единственный факт владения ИС не может свидетельствовать о наличии доминирующего положения на соответствующем товарном рынке. Схожую позицию высказал Верховный Суд США (US Supreme Court) в деле Illinois Tool Works v. Independent Ink, указав, что наличие патента не обязательно говорит о наличии рыночной власти.
При этом в отмеченных делах в определенном смысле содержится лишь часть правды. Современный взгляд на соотношение права ИС и антимонопольного права часто сводится к тому, что эти две отрасли взаимно дополняют друг друга. В ценности и цели обоих этих отраслей входит развитие инноваций, конкуренции и благосостояния потребителей. Право ИС не обязательно предоставляет именно монополию, но дает право исключать других лиц из сферы, которую это право охватывает. Так, в действительности, большинство патентов, возможно, никогда не будут использованы на практике, а в случае, когда они будут использоваться, они не будут предоставлять никакой рыночной власти. Многообразие различных вариантов фактических обстоятельств не позволяет строго придерживаться лишь одной позиции. Право ИС можно рассмотреть как одну из форм личного права собственности. И только когда обладатель права ИС стремится обладать рыночной властью за гранью права ИС, конкурентное право подлежит применению.
антимонопольный контракт запрет лицензионный
1. Международные стандарты регулирования антимонопольных запретов в сфере исполнения и заключения международных лицензионных контрактов
На сегодняшний день регулирование стандартов антимонопольных запретов в отношении лицензионных практик на международном уровне представлено лишь в Соглашении по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (Соглашение ТРИПС) (далее — ТРИПС) . Раздел 8 ТРИПС содержит единственную норму в статье 40, посвященную вопросам контроля за антиконкурентными практиками, осуществляемым посредством заключения и исполнения лицензионных контрактов.
В соответствии с параграфом 2 статьи 40 ТРИПС страны-участники соглашения обладают правом самостоятельно устанавливать в своем законодательстве и определять практики и условия, которые будут в определенных случаях представлять собой злоупотребление правами ИС, которые будут оказывать неблагоприятное воздействие на конкуренцию на соответствующем рынке (курсив мой — Е. Н.). В соглашении приводятся примеры таких практик, среди которых: исключительные условия по обратной передаче покупателем лицензии технической информации продавцу лицензии (grantback conditions), условия, предотвращающие оспаривание юридической силы, и принудительное пакетное лицензирование (пар.2 ст.40 ТРИПС). Таким образом, ТРИПС никак не ограничивает стран-участниц в том, какие практики и в какой именно степени будут признаваться в качестве нарушающих антимонопольные запреты.
На лицо факт почти неограниченной дискреции стран в регулировании данных вопросов на национальном уровне. При этом включение даже этих положений, наравне с положениями статьи 8.2 ТРИПС, посвященным вопросам злоупотребления правами ИС, а также использованию практик, которые необоснованно ограничивают торговлю или негативно влияют на международную передачу технологий, по мнению исследователей, являлись победой развивающихся стран над интересами транснациональных корпораций, использующих практики, которые ничем не сдерживались на внутригосударственных или международных уровнях.
Бросается в глаза факт того, что в тексте ТРИПС объединены в одну группу действия, которые являются злоупотреблением правами ИС, а также действия, которые оказывают негативное влияние на конкуренцию, что необязательно представляет собой два непременно сопутстсвующих признака антиконкурентной практики. Исследователи отмечают, что критериями по доказыванию злоупотребление правом будут отличаться от критериев, которые будут применяться в оценках негативного влияния на конкуренцию. Отмечается также, что во время Уругвайского раунда переговоров были предложения по выделению данных понятий в две различные группы. Однако сложно достоверно сказать, что, применяяположения ТРИПС, орган по разрешению споров руководствовался бы разными критериями при оценке поведения субъектов. Напротив, речь идет об антиконкурентном злоупотреблении правами ИС как единой концепции, которая будет оцениваться с точки зрения негативного влияния на конкуренцию. В деле Argentina — Patent Protection for Pharmaceuticals and Test Data Protection for Agricultural Chemicals орган по разрешению споров ВТО установил, что даже если действие представляет собой антиконкурентную практику, указанную в национальном законодательстве, такие действия не представляют собой автоматическое признание владельца права ИС в качестве лица, участвующего в антиконкурентной практике.
При этом, кроме факта самого наличия положения, касающегося необходимости установить в национальном законодательстве виды антимонопольных практик, текст ТРИПС не содержит чего?. Не содержит он и ключевых понятий, таких как злоупотребление правом ИС, рынок, а также непосредственное влияние и степень такого влияния, что предоставляет странам участникам соглашения практически неограниченные возможности в установлении различных уровней антимонопольных запретов в отношении лицензионных практик.
Текст ТРИПС среди примеров использует лишь три антимонопольные практики. Согласно одному из мнений, причиной такого скудного набора правовых конструкций являлось то, что только по этим трем лицензионным практикам имелась относительно однозначная и состоявшаяся практика в США и ЕС, в то время как примеров применения антимонопольных запретов в развивающихся странах практически не встречалось. При этом нельзя говорить о том, что страны не имели представления о том, каким образом трансграничная передача технологий может оказывать влияние на конкуренцию. 2011 год ознаменовал 50-тилетний юбилей начала обсуждения темы передачи технологий на международном уровне.
Приблизительно с начала 1970-х по 1992 год велись дискуссии о принятии Кодекса поведения при передаче технологий под эгидой Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) (Draft International Code of Conduct on the Transfer of Technology) (далее — Кодекс). Самые ожесточенные дискуссии велись в отношении четвертой главы Кодекса — стороны не могли прийти к согласию даже в отношении названия главы. При этом глава 4 насчитывала 14 лицензионных практик для которых были предложены различные подходы к их анализу (курсив мой — Е. Н.). Группа B (развитые страны) предлагала утвердить «конкурентный тест» (competition test), который предусматривал оцкенку положительного или негативного влияния на конкуренцию, схожий с тестом разумного подхода (rule of reason). В то время как Группа 77 (развивающихся стран) предлагала ввести презумпцию незаконности таких практик путем введения «теста развития» (development test), который предусматривал оценку конкретных лицензионных практик на предмет того, насколько они влияют на развитие передачи технологий в отношении стран-получателей технологии (technology-receiving countries) .
Среди 14-ти лицензионных практик, которые насчитывал черновой вариант четвертой главы, были следующие:
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
. Эксклюзивные условия по обратной передачи информации;
. Условия, позволяющие оспаривать юридическую силу;
. Условия об эксклюзивном дилерстве;
. Ограничения в отношении исследовательской деятельности;
. Ограничения по использованию кадрового состава;
. Установление цен (price fixing);
. Ограничения на адаптацию (restrictions on adaptations);
. Условия об эксклюзивной продаже или соглашения о представительстве;
. Связывающие условия (tying arrangements);
. Ограничения по экспорту;
. Патентные пулы, соглашения о взаимной передаче технологий (кросс-лицензирование) или другие соглашения;
. Ограничения в отношении публичности; 13. Оплата и другие обязательства после истечения срока охраны прав ИС; 14. Ограничения после истечения срока действия соглашения.
Кодекс так и не был принят, ТРИПС, в свою очередь, не содержит положений, обязывающих страны принимать унифицированное международное регулирование антимонопольных запретов определенных практик. Все это может лишь подтверждать факт того, насколько противоречивы взгляды и интересы в отношении свободы распоряжения правами ИС во всем мире. При этом стандарт, установленный в ТРИПС, остается на сегодняшний день единственным международным стандартом в сфере ограничений лицензионных практик.
. Национальное регулирование антимонопольных запретов в сфере исполнения и заключения лицензионных контрактов
Международное регулирование оставляет выбор оптимального соотношения права ИС и антимонопольного права. Как уже было отмечено, наиболее продолжительная и насыщенная спорами практика и научная сфера дискуссиями о пути развития такого соотношения характерны для развитых стран, в первую очередь США и ЕС. Попробуем кратко охарактеризовать подходы к регулированию антимонопольных запретов в отношении лицензионных практик в этих правопорядках, а также отечественное регулирование рассматриваемого вопроса.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Регулирование в США
С момента принятия Акта Шермана (Sherman Act) (далее — Акт Шермана) в 1890 году законодательное регулирование лицензионных практик прошло путь от «абсолютной свободы в использовании и продаже своих прав» до серьезных ограничений. При этом уже в середине века Верховный суд США указал на то, что лица, которые в распоряжении своими правами придерживаются положений закона, не нарушают положения Акта Шермана, положения которого предусматривали наложение необоснованных ограничений на торговлю. Таким образом, суды в определенный момент начали допускать возможность осуществления лицом прав ИС в качестве деятельности, нарушающей положения антимонопольного права. В это же время суды уже признавали определенные лицензионные практики незаконными per se (сами по себе) . Постепенно число лицензионных практик, которые признавались судами незнаконными росло, и, в конце концов, Антимонопольный отдел Департамента Юстиции (The Antitrust Division of the Department of Justice — DOJ) (далее — DOJ) аккумулировал судебную практику в отношении незаконного поведения в сфере лицензирования прав ИС, которые получили название Nine No-Nos (девять запретов) . Среди них были такие практики, как: ограничения деятельности лицензиата, выходящие за рамки распоряжения правами на патент; ограничения, касающиеся перепродажи; установления минимальных цен и другие ограничения.
При этом в действительности дел, опирающихся на эти девять запретов было немного, в сравнении с общей судебной практикой, которая шла по пути использования правила разумного подхода (rule of reason approach), ввиду очевидной несостоятельности легальной конструкции, которая включала бы строгий перечень запрещенных практик. В итоге, сформировавшийся подход получил свое отражение сразу в двух документах: в Антимонопольном руководстве по распоряжению правами при международных операциях (Antitrust Enforcement Guidelines for International Operations 198895) , а также в предшественнике уже упоминавшегося Guidelines 2017 — Антимонопольном руководстве в отношении лицензирования прав ИС 1995 года.
Структура правила разумного подхода представляет собой трехступенчатый тест, каждая ступень которого отвечает на следующие вопросы:
. Какой вред конкуренции нанесет деятельность лица? 2. Какую цель преследует данное поведение, является ли она законной и значимой? 3. Существуют ли иные способы для использования данной деятельности для достижения своих целей?
Отличие случаев нарушений per se от случаев, когда применяется подход rule of reason, состоит в том, что в первом случае под вопрос ставится само наличие соглашения, к примеру об установлении цены, в связи с чем такие соглашения держат в тайне. В случае правила разумного подхода признание практики нарушающей антимонопольное законодательство ставится в зависимость от обстоятельств, в которых такая практика существует.
Подход, изложенный в антимонопольных руководствах в сфере лицензирования в США воплощает в себе три важных общих принципа:
. Для целей антимонопольного анализа DOJ рассматривает интеллектуальную собственность, как сравнимую с любой другой формой собственности.2. Агентства не презюмируют, что ИС наделяет лицо рыночной властью.3. Агентства признают, что ИС позволяет компаниям взаимно дополнять деятельность друг друга, что является про-конкурентным (par.2 IP Guidelines 2017).
Опыт ЕС
Однако одним из самых больших отличий Европейского законодательства от США состояло в том, что в Европе лицензионные практики, которые с большой степенью вероятности, являлись антиконкурентными, должны были проходить специальную процедуру уведомления, чтобы получать своего рода разрешение на ведение такой деятельности. Обнаружив возрастающую обременительность такого подхода законодатель принял целую серию разнообразных актов, которые содержали в себе положения, освобождающие некоторые практики от необходимости проходить такой уведомительный процесс.
Со временем и данных актов становилось недостаточно, что послужило причиной принятия нового полномасштабного регулирования, и в 2004 году в ЕС был принят Регламент № 772/2004, получивший название Исключения в сфере регулирования передачи технологий (Technology Transfer Block Exemption Regulation — TTBER) (далее — TTBER) . В своей последней версии TTBER принят в 2014 году.
Для того, чтобы определить подпадает ли лицензионное соглашение под исключение, предусмотренное статьей 2 TTBER (освобождение от необходимости уведомления), в первую очередь, необходимо определить является ли соглашение двусторонним (ст.2 (1) TTBER). Следующим шагом должно стать определение предмета соглашение, т.е. того права ИС, в отношении которого создается соглашение. Как уже отмечалось, TTBER охватывает больше сфер, чем его предшественники, однако из-под его действия исключены такие категории как торговые марки или авторские права, кроме случаев, когда они напрямую связаны с производством или продажей товаров (ст.1 (1) TTBER). Различное правовое регулирование TTBER предусматривает для сторон соглашения, которые являются действительными или потенциальными конкурентами (ст.1 (1) (n) TTBER). После того, как были выяснены отношения контрагентов, необходимо учесть размер доли компаний на соответствующем рынке (ст.3 (1) TTBER). По общему правилу, те участники, доля которых не превышает указанных в ст.3 TTBER значений, подпадает под исключение, кроме случаев, когда в лицензионном соглашении содержатся, так называемые, жесткие ограничения (hard core restrictions) (ст.4 TTBER) или исключительные ограничения (excluded restrictions) (ст.5 TTBER). При наличии таких положений, Регламент не защищает лицензионное соглашение, которое признается нарушающим положения ст.101 (1) TFEU.
При этом, вместе с TTBER было принято Руководство по передаче технологий (Technology Transfer Guidelines) (далее — TTG) , которое является, своего рода комментарием к ст.101 TFEU и TTBER. При этом данный документ имеет дело также с отношениями, участниками которых являются более двух субъектов, к примеру, в случаях патентных пулов (пар.261 TTG).
Регулирование в России
В отличие от законодательства США и ЕС, в Россий не существует на сегодняшний день нормативных правовых актов или актов Федеральной антимонопольной службы, обобщений судебной практики, которые напрямую имели бы отношение к регулированию антимонопольных запретов в сфере заключения или исполнения лицензионных контрактов. Напротив, российское законодательство, а именно ч.4 ст.10 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее — Закон о конкуренции) , выводит из-под антимонопольного законодательства случаи совершения владельцем права ИС действий по осуществлению своих прав на результаты интеллектуальной деятельности. Аналогичная норма, посвященная соглашениям о предоставлении и (или) отчуждении права использования результата интеллектуальной деятельности, находится в ч.9 ст.11 Закона о конкуренции.
При этом, практика применения исключения, предусмотренного ч.4 ст.10 Закона о конкуренции, имеет ограничительное толкование в судебной практике и применяется только в случаях, касающихся передачи (предоставления) контрагентам ИС. Исходя из анализа последних разрешенных дел, положения нормы не применяются в ситуациях, связанных с оборотом товаров, которые были созданы с использованием результатов интеллектуального труда.
Такой подход судов подвергается критике, в первую очередь, по причине толкования закона contra legem. В положениях ч.4 ст.10 Закона о конкуренции используется термин осуществление, а не распоряжение исключительными правами (курсив мой — Е. Н.). Введение товаров в гражданский товарооборот является именно осуществлением лицом своих прав на ИС. Однако подход судов и антимонопольных органов все чаще сводится к тому, что лицензионное соглашение заключает в себе, как вопросы лицензирования, так и вопросы поставки, распространения продукта. При этом положения соглашения, которые не относятся к вопросам лицензирования, должны соответствовать установленным антимонопольным законодательством требованиям.
Несмотря на то, что в настоящий момент российское регулирование не содержит отдельных норм, касающихся антимонопольных ограничений в сфере исполнения и заключения международных лицензионных контрактов, с большой долей вероятности можно сказать о том, что распространение антимонопольных запретовна лицензионные соглашения — это будущее российской правовой действительности. Как было отмечено выше, практика ищет пути для распространения действия антимонопольного регулирования на осуществление права ИС. Вероятно, подходы к оценке лицензионных практик, выработанные в США и ЕС, будут заимствоваться и отечественными законодателями и правоприменителями.
Любопытно, что в российской практике рассмотрения антимонопольных дел, при отсутствии споров, касающихся осуществления лицом своих прав ИС сквозь призму антимонопольных запретов, появляется дело, которое не только содержит в себе большое количество выводов, подходов к оценке лицензионных практик, но также оценку таких практик в цифровой среде. Таким делом является, резонансное дело Google, действиям которой по заявлению компании Яндекс была дана оценка Федеральной антимонопольной службой РФ (далее — ФАС) .
В первую очередь, следует отметить подход ФАС к определению границ продуктового рынка, которые были определены, как «переустанавливаемый магазин приложений для операционной системы (ОС) Андроид, локализованных для распространения на территории Российской Федерации». К сожалению, комиссия ФАС не указала, каким именно образом осуществлялся расчет доли переустанавливаемых приложений на товарном рынке. Какой именно предустановленный магазин можно считать локализованным для распространения в РФ? Идет ли речь об объеме продаж мобильных устройств или о количестве действующих мобильных устройств, приобретение которых могло осуществляться вне территории РФ?
При оценке лицензионных практик, которые осуществляла компания Google, антимонопольный орган установил связывание пользователей мобильных устройств обязательным условием приобретения не только предустановленного магазина, но и других приложений, пакет которых меняется с течением времени, и не является обязательным и технически необходимым для функционирования предустановленного магазина. Отдельно ФАС отметил, что помимо возможности приобрести только весь пакет приложений целиком, пользователю необходимо предварительно установить поисковую систему Google для возможности пользоваться магазином.
В случае, когда лицензия заключается производителем мобильных устройств, положения лицензии включают в себя обязательное условие о приоритетном размещении на мобильном устройстве приложений компании Google. Помимо этого в положения лицензионных контрактов были включены, так называемые, положения об антифрагментации. Суть этих положений заключалась в том, что производители мобильных устройств обязаны соблюдать определенный набор установленных приложений, без его дробления и возможности добавлять к пакету таких приложений приложения конкурентов.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Важным является тот факт, что ФАС оценивал не только техническую возможность использования приложений из одного пакета независимо друг от друга, но и мнение потребителей о необходимости и удобстве предварительной установки всего пакета приложений на устройстве. При этом весьма дискуссионным остаются выводы ФАС и суда о том, что положения ч.4 ст.10 Закона о конкуренции не распространяются на деятельность по введению товара в гражданский товарооборот, и трактовки лицензионных соглашений в качестве смешанных договоров. Мнения о том, что ссылки на.4 ст.10 Закона о конкуренции показались бы «абсурдными» в любой другой юрисдикции, на наш взгляд, не оправдывают подход антимонопольной службы в рассматриваемой сфере, а только подчеркивают необходимость совершенствования российского антимонопольного законодательства.
Подводя промежуточные итоги, можно сказать о том, что отношение к правам ИС как к объекту, обладающему своеобразным иммунитетом от действия антимонопольных запретов, менялось с течением времени в различных правопорядках в сторону регулирования лицензионных соглашений наравне с положениями других гражданско-правовых договоров с определенными исключениями, которые, в той или иной степени, отличаются в разных странах. Международное регулирование признает необходимость введения антимонопольных ограничений в отношении определенных лицензионных практик, оставляя большой уровень дискреции внутригосударственному регулированию. Виды правового закрепления отношения антимонопольного права и права ИС имеют, как общие черты, так и отличия. Однако существенных концептуальных отличий в подходах к оценке лицензионных соглашений нет, в связи с чем интересно изучить виды лицензионных практик и практику оценки положений лицензионных соглашений на предмет риска нарушения антимонопольного законодательства в разных правопорядках.
Глава 2. Практики заключения и исполнения международных лицензионных контрактов, нарушающие положения антимонопольного права
В настоящей главе будут рассмотрены отдельные виды лицензионных практик, которые наиболее часто используются в качестве условийлицензионных контрактов и, как следствие, наиболее часто содержат в себе риски нарушения положений антимонопольного законодательства в отдельных правопорядках. Если предыдущая глава завершалась общим описанием регулирования разных правопорядков, то настоящая глава начнется с более содержательного описания подходов к оценке лицензионных практик на предмет нарушения антимонопольного законодательства.
. Подходы к установлению антимонопольных запретов в сфере заключения и исполнения лицензионных контрактов
Оценка положений конкретных лицензионных контрактов на предмет соответствия их нормам антимонопольного права всегда происходит в условиях определенных фактических обстоятельств, в которых оказываются участники рынка. Риски нарушения антимонопольного права возможны даже в случаях, когда заключаемая в настоящем времени сделка внешне кажется абсолютно прозрачной, а внешне почти идентичной сделке в прошлом, которая содержала в себе крайне низкий уровень такого риска.
Сложность фактических обстоятельств дела и разнообразие вариантов поведения участников рынка предопределила отказ от установления перечня противоправных практик, который бы строго отделяли реализацию прав на объекты ИС, нарушающую антимонопольные запреты от про-конкурентных практик. Даже в рамках одной юрисдикции нет единых строгих правил оценки лицензионных соглашений на предмет их соответствия антимонопольному законодательству. В относительно современной практике разрешения споров суды, в одним случах, отмечают абсолютное право на отказ от исполнения лицензионного контракта со стороны правообладателя. В других случаях, в одном из знаковых решений по делу United States v. Microsoft Corp., где судья в образном пассаже указал на то, что признавать наличие ограничений конкуренции, которые проистекают из одного лишь факта обладания правом интеллектуальной собственности, не является более правильной оценкой, чем предположение о том, что использование обычной собственности, такой как бейсбольная бита, может поднимать вопрос о деликтной ответственности. Согласно третьей позиции, суды прямо отмечают отсутствие каких-либо иммунитетов и привилегий владельцев объектов ИС перед положениями антимонопольного законодательства, указывая, что обладание правами ИС не дает права нарушать антимонопольный закон.
Лицензии, положениями которых дозволяется использование прав интеллектуальной собственности, в общем смысле признаются улучшающими конкуренцию. К примеру, они позволяют лицу, предоставляющему лицензии (лицензиару) использовать технологию, которую он сам может не иметь возможности развивать или продвигать на рынке. Они позволяют лицензиару предоставлять права лицам, которые имеют достаточные финансовые ресурсы и производственные мощности для развития соответствующей технологии. В уже отмечавшихся IP Guidelines 2017 DOJ) и Федеральная Торговая Комиссия (Federal Trade Commission — FTC) (далее — FTC) указали, что лицензии должны служить целям эффективного использования прав ИС для упрощения ввода на рынок взаимодополняющих товаров для того, чтобы снижать цены на товары, а также способствовать ускорению производства новых товаров и услуг к радости потребителей. Ключевым в данном случае является вопрос о том, «вредит ли лицензия конкуренции между лицами, которые являются действительными или потенциальными конкурентами, в при отсутствии» контракта. Такой подход называют правилом разумного подхода (rule of reason) — иными словами происходит оценка последствий антиконкурентных соглашений, через оценку состояния экономики до и после осуществления лицензионной практики.
Базовым принципом является существенность (выделено мной — Е. Н) права ИС в конкретном лицензионном соглашении. Вопрос в том, является ли право ИС достаточно существенным для того, чтобы подлежать лицензированию и быть предметом любым относящимся или дополняющим ограничениям, содержащимся в лицензии. Право ИС, которое является объектом контракта, не должно являться поводом (или прикрытием) для соглашения, которое будет являться причиной ограничения в торговле. Так, к примеру, в деле United States v. Pilkington plc Антимонопольное агентство пришло к выводу о наличии серьезных ограничений конкуренции в случаи использования лицензионных соглашений, в которых объектом являлось право на уже истекший патент.
Лицензионные соглашения между конкурентами следует изучать предельно скрупулезно на предмет того, насколько они позволяют конкурентам разделить рынок или лимитировать выпуск продукции. Подобные «горизонтальные» рыночные соглашения незаконны per se. К примеру, в деле United States v. The MathWorks, Inc. компания MathWorks, Inc. и Wind River Systems, Inc. были конкурентами на рынке разработки и продажи программного обеспечения, используемого в воздушно-космической и автомобильной промышленностях для дизайна и тестирования систем контроля. Компании заключили соглашения об использовании системы MATRIXx, права на которую принадлежали Wind River Systems. Согласно контракту, MathWorks получала право продавать и обслуживать MATRIXx по всему миру в течение двух лет, по истечении которых имела право приобрести права на систему. DOJ признал такое соглашение ограничивающим конкуренцию per se, нарушающим положения Раздела 1 Акта Шермана путем раздела рынков и установления фиксированных цен. Соглашение также ограничивало конкуренцию путем устранения с рынка компании Wind River.
Отдельные виды лицензии могут потребовать более скрупулезного анализа, нежели другие, за счет включения в контракт определенных договорных обязательств между лицензиаром и лицензиатом, особенно в случаях, когда объектом является не одно право ИС, а несколько. Наличие различных практических ситуаций и условий исполнения тех или иных договоров порождает необходимость детального анализа каждого соглашения.
Лицензии на товарные знаки являются менее частыми типами лицензионных практик, в отношении которых возникают вопросы соответствия конкурентному праву, чем в случаях с патентами или авторскими правами. Впрочем, в одном из дел FTC указала на то, что стороны лицензионного соглашения использовали товарный знак в целях разделения рынка микрокристаллической целлюлозы, в результате чего и получили соответствующее распоряжение (consent order) . Вопросы конкурентного права возникают также в случаях, когда группа конкурентов объединяется для создания общего товарного знака.
Отдельные фактические обстоятельства, влияющие на оценку положений лицензионных контрактов
Одним из самых важных обстоятельств, влияющих на оценку того или иного поведения, являются экономические причины, побудившие стороны прийти к соответствующему соглашению, а также рыночная ситуация в целом. В каких взаимоотношениях находятся стороны к моменту заключения лицензионного соглашения? Являются ли они действительными или потенциальными конкурентами в отношении лицензии или являются владельцами конкурирующих технологий? В случае положительного ответа лицензионное соглашение между компаниями с конкурирующими технологиями будет признано «горизонтальным» соглашением. Лицензионные соглашения, признанные «горизонтальными» требуют гораздо более пристального внимания, чем «вертикальные» соглашения между лицами из разных уровней дистрибьюторской цепи, и соглашение будет подвергнуто анализу на предмет содержащихся в нем ограничений между конкурентами.
Гораздо меньше подозрений относительно антиконкурентного влияния вызывают соглашения «вертикального» характера, которые обычно не влияют на конкуренцию, которая существовала бы в отсутствие лицензии. Вертикальные лицензии могут породить такие проблемы, как воспрепятствование к каналу распространения товара, увеличение издержек конкурентов или способствовать координации среди конкурентов.
В случаях, когда стороны обладают технологиями, являющимися «блокирующими», так, что одна из сторон не может использовать эту технологию без того, чтобы нарушать права другой стороны, ситуация имеет черты как горизонтального, так и вертикального соглашения. В данной ситуации технологии, как правило, являются конкурирующими. С другой стороны каждая из технологий может восполнить технологии, которых не хватает контрагенту. Ключевым фактором будет являться то, насколько необходима лицензия для того, чтобы разрешить технологический тупик и является ли это предлогом для разделения рынка.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Другая группа важных для установления фактических обстоятельств состоит в том, чтобы выяснить, нуждается ли лицензиат во всех правах на объект интеллектуальной деятельности, которые предоставляются лицензией для того, чтобы быть технологически, экономически и (или) юридически конкурентоспособным. Пакетное лицензирование, содержащее в себе как базовые (первоначальные), так и улучшенные патенты на технологии, правами на которые могут обладать разные лица, может быть необходимо в случаях, когда итоговая продукция представляет собой объект высоких технологий. Доступ только к одному из нескольких ключевых (блокирующих) патентов отрежет возможность использования всей технологии.
В конечном итоге, самым важным элементом в оценке положений лицензионных соглашений является влияние на конкуренцию, которое оказывает поведение контрагентов. Кем являются конкуренты, которые могут почувствовать на себе этот эффект? Будут ли стороны реальными или потенциальными конкурентами в отсутствие лицензионного соглашения? Будет ли такое соглашение способствовать вытеснению определенных конкурентов с рынка или предоставлять определенные преимущества другим игрокам? Какой эффект сделка окажет на цены на рынках, которые сделка затрагивает? Какое влияние это окажет стимулирование инноваций? И какое это окажет влияние на следующее поколение товаров? Какое это окажет влияние на положение сторон на рынке? Может ли заключение лицензионных соглашений усилить доминирующее положение на рынке?
При ответе на эти вопросы полезно определить рынки, на которых происходят соответствующие сделки. Какие товары, услуги, географические зоны могут быть причастны к рынку? Рассматриваем ли мы рынок технологий или инноваций? Необходимо принимать в расчет позиции сторон на соответствующем рынке, существование конкурирующих или взаимозаменяемых технологий, а также наличие потенциально конкурирующих и взаимозаменяемых технологий и технологий, которые стали объектом лицензирования. Каковы барьеры для входа на соответствующий рынок? Подпадает ли соглашение под определенные нормативные исключения?
При этом, если даже лицензионное соглашение приводит к таким существенным негативным последствиям как существенное завышение цен или создает серьезные барьеры для входа на рынок, необходимо рассматривать и другую сторону такого влияния. Какие положительные эффекты возникают от данного соглашения, которых нельзя было достичь иным путем? И, если такие эффекты положительны, могут ли они, в определенном смысленивелировать негативные эффекты в отношении конкуренции? А также, что является важным и существенным фактором, кто может оспаривать соответствующую сделку и какие последствия могут иметь данные жалобы?
Если анализ показывает, что существует серьезный риск относительно антимонопольных запретов в отношении соглашения, к которому приходят стороны, важно исследовать альтернативы и пути выхода из сложившейся ситуации.
Оценка любых лицензионных контрактов на предмет их соответствия положениям антимонопольного законодательства должна учитывать тот факт, что лицензии, в целом, способствуют распространению использования объектов ИС и улучшают положение потребителя, в связи с чем, зачастую признаются улучшающими конкуренцию, позволяя эффективно использовать соответствующее право ИС. Именно поэтому большинство лицензионных практик находятся в определенной «серой зоне», когда отнесение одних и тех же положений договоров в разных фактических обстоятельствах будет иметь разную окраску с точки зрения их квалификации. Именно поэтому таким показательным является столь частое обращение к правилу разумности (reasonable standard). Любое использование прав, предоставленных лицензиару, такое как ограничения географической области использования лицензии, сокращение объема прав лицензиата до использования лицензии в определенной индустрии, применительно к определенной группе потребителей или типу товара, являются ограничениями, которые сами по себе не нарушают антимонопольных запретов и являются правомерными. Но есть ряд условий или лицензионных практик, которые вызывают повышенное внимание со стороны антимонопольных органов, ввиду частоты случаев, когда использование данных практик соседствовало с признанием поведения субъектов ограничивающим конкуренцию. К таким «красным флажкам» можно отнести положения лицензионных контрактов, касающиеся условий не оспаривать действительность патента, или условия о перепродаже запатентованных товаров, использование данных практик может повлечь куда более сильные риски нарушить положения антимонопольного законодательства.
. Виды лицензионных практик, нарушающих антимонопольные запреты
Если попытаться условно классифицировать для целей данной работы виды лицензионных практик, создающих риски нарушения антимонопольного законодательства, то можно представить их в следующем виде. Во-первых, это практики на стадии заключения контракта или до его заключения, начиная с отказа заключать контракт. Данная смысловая группа посвящена поведению субъектов в плане выстраивания ими лицензионных отношений в принципе. В такую группу будут входить вопросы отказа от предоставления лицензий, пакетное лицензирование, наличие связывающих условий. Подобные положения контрактов устанавливают условия заключения лицензионных контрактов, которые приводили бы к ограничению конкуренции. В вторую смысловую группу, возможно, стоит включить практики, касающиеся непосредственно характера взаимоотношений лицензиара и лицензиата. В такую группу могут входить условия ограничения использования прав по географической области использования, условия об обязательном предоставлении улучшений технологии лицензиару (grant backs), условия, устанавливающие верхние и нижние пороги выпуска продукции. Особняком располагаются практики установления стандартов. Установление стандартов является фактором, образующим совершенно отдельный любопытный блок практических ситуаций, который и будет рассмотрен обособленно от первых двух групп.
.1 Антимонольные ограничения лицензионных практик на стадии заключения лицензионных контрактов
В некоторых случаях сам по себе отказ от предоставления лицензии может включать в себя существенные риски нарушения норм антимонопольного права. Такие риски могут возникать в случаях, когда запрос на предоставление прав был оставлен без согласия, а также появиться в контексте выставления дополнительных условий лицензиаром, без согласия на которые со стороны лицензиата, лицензиар будет отказываться от заключения лицензионного соглашения. Такие условия могут включать в себя навязывание определенного товара или услуги или дополнительного объекта права ИС, в частности в случаях пакетного лицензирования. Поэтому кажется логичным провести смежное рассмотрение данных практик.
Отказ от предоставления лицензии
Нередки случаи, когда в положениях национального законодательства содержатся нормы о том, что обладатель патента не будет подлежать ответственности за отказ от заключения лицензионного соглашения или использования определенного права, а также постановку приобретения такой лицензии под условие, за исключением случаев, когда такой владелец обладает рыночной властью. Однако не все юрисдикции стоят на такой строгой защите прав владельца ИС. В Акте Шермана, к примеру, содержатся положения о том, что любое «лицо, которое будет монополизировать или пытаться монополизировать…будет признано виновным в преступлении». Большинство национальных антимонопольных агентств квалифицируют односторонний необоснованный отказ от предоставления лицензии в общем не создающим состава для правонарушения, при этом отказы, совершенные при определенных условиях и нарушающие конкуренцию, подлежат анализу со стороны соответствующих органов.
Безусловно, при оценке отказа владельца права ИС возникает противоречие между частным правом отдельного лица отказывать, а именно, исключать любого другого лица от использования его собственности. Общее правило, обозначенное еще в деле Hartford-Empire Co. v. United States, содержало указание суда на то, что владелец патента не является лицом квази-доверенным (quasi-trustee) в отношение общества, равно как не является тем, кого общество может без компенсации лишить его права использовать изобретение. Также у него отсутствует обязанность использовать или предоставлять это право другим лицам. Таким образом, даже монополист имеет право отказаться от заключения лицензионного соглашения, однако это не всегда является безусловным правилом.
Ситуации, когда лицо отказывает в предоставлении лицензии, с точки зрения антимонопольного права выглядит менее «подозрительно», чем в случаях, когда лицензию отказывают предоставлять несколько лиц. Согласованный отказ от предоставления лицензии может быть воспринят как групповой бойкот. Таким примером могут являться случаи перекрестного лицензирования (кросс-лицензирования), которое будет требовать совместного согласия на предоставление лицензии третьему лицу. В области авторского права существуют прецеденты группового отказа от предоставления лицензии. В деле PrimeTime 24 Joint Venture v. NBC транслирующая компания пожаловалась на то, что главные телевизионные сети, местные компании, а также Национальная ассоциация теле-радиовещателей (National Association of Broadcasters) не только инициировали необоснованные иски против компании, но также согласованно отказались предоставлять права на ретрансляцию в будущем.
Отказ от заключения лицензионного соглашения может быть признан нарушением антимонопольного законодательств, в случае, если такой отказ будет признан исключением лица не просто из возможности пользоваться ИС, но и вытеснением его с рынка. Так, в деле Data General Corp. v. Grumman Systems Support Corp. суд указал на то, что обладатель авторского права не получает абсолютный антимонопольный иммунитет от одностороннего отказа от заключения лицензионного соглашения. При этом суд также указал, что обычное желание исключить других лиц из пользования исключительным правом является правомерным с точки зрения антимонопольных ограничений.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Обращаясь к регулированию Японии, можно обнаружить, что там положения антимонопольных ограничений отражают сильную автономию одностороннего отказа со стороны правообладателя. В качестве исключительного случая, когда отказ предоставлять лицензию был воспринят как ограничение конкуренции, можно привести дело Osaka Chiho Saibansho, в котором суд указал на наличие ограничений в случае, когда объектом лицензии был патент на создание городских колодцев, который также использовался в качестве стандарта при создании таких колодцев. Подобный случай, в большей степени относится к практике лицензирования на условия FRAND, о которой в работе речь пойдет в дальнейшем.
Оценка антимонопольных рисков отказа от предоставления лицензии может сильно измениться в случаях, когда отказ от заключения сделки сопровождается неиспользованием ИС её собственником таким образом, что ИС не используется вообще. В таких случаях определенный объект ИС полностью изымается с рынка и из общественного доступа. К такой ситуации, вместе с тем, могут привести две модели поведения: в первую очередь, такое «удержание» права ИС может исходить от создателя объекта ИС, во-вторых, возможна ситуация, в которой такое «удержание» будет исходить от лица, которое приобрело права ИС от иных лиц. При этом стандарт может быть строже в случае, когда права приобретает (третье) лицо, не являющееся первоначальным собственником. Впрочем, такая практика неоднородна в разных юрисдикциях.
В случаях, когда владелец прав ИС является создателем определенной технологии, изобретатель имел право запатентовать изобретение, если оно отвечало соответствующим требованиям патентоспособности, даже если у него было намерение не использовать это изобретение и не предоставлять лицензию на использование этого изобретения. В случаях же, когда соответствующая технология была приобретена, применяется иная оценка. В США приобретение технологий является объектом регулирования сразу двух актов: Clayton Act и Sherman Act. Но вместе с тем стоит отметить, что простой факт аккумулирования патентов в одной области еще не является нарушением антимонопольного законодательства. Проблемы могут возникать ввиду интенций, которые стоят за этим приобретением и их влиянием на конкуренцию. К примеру, в деле Kobe, Inc. v. Dempsey Pump Co суд обнаружил, что приобретение, неиспользование и активный запрет на использование «каждого важного патента» в этой области представлял собой намерение исключить конкуренцию. В результате суд пришел к выводу, что данное поведение привело к абсолютной монополии на рынке гидроприводных насосов для нефтяных колодцев. При этом, даже если и есть подозрения относительно антиконкурентного поведения со стороны лица, которое приобрело соответствующую технологию, изобретатель технологии, который её продал, может не иметь юридических оснований для того, чтобы каким-либо образом оспорить такое «удержание» технологии.
Связывающие условия
Если лицо готово предоставить лицензию, но только при условии приобретения дополнительной лицензии или покупки какого-либо товара или услуги, следует быть острожным, ввиду определенных антимонопольных ограничений, которые могут быть активированы при включении подобных условий в лицензионный контракт.
Для того чтобы ограничение (tie) нарушало конкуренцию per se, должны быть установлены следующие черты ограничения конкуренции: (1) патент, который используется в качестве инструмента для установления обременительных условий, обладает рыночной властью; (2) для того, чтобы получить права на использование одного объекта ИС, необходимо приобрести нечто еще у держателя патента или связанного с владельцем лица (или же лица, способного каким-либо образом повлиять на положение держателя права ИС на рынке), а также у такого навязываемого элемента должен быть существенный объем, который будет представлять собой обременительный эффект. Такие критерии были выработаны Верховным судом США в знаковом деле Eastman Kodak Co. v. Image Technical Services, которое также касалось вопроса о связывании потребителя рынком запасных частей для графической бытовой техники . В случае, если отсутствуют все три элемента, поведение не будет ограничивать конкуренцию per se, но при этом никак не ограничивает возможность все еще негативно влиять на торговлю. Таким образом, подобные условия могут проходить проверку сквозь призму rule of reason. Стоит также отметить и то, что подобные условия лицензий могут носить, как анти — так и про — конкурентный характер по своему влиянию на конкуренцию.
Стоит также напомнить, что при оценке возможности навязывать условия соответствующей лицензии учитывается наличие рыночной власти. Она определяется в каждом конкретном деле с учетом фактических обстоятельств дела, а не презюмируется. В деле Independent Ink, Inc. v. Illinois Tool Works, Inc Верховный суд США указал на то, что патент сам по себе еще не создает рыночную власть, следовательно, бремя доказывания такого факта лежит на заявителе, по мнению которого обладатель права ИС навязывает ему определенные обременительные условия.
Стоит отметить также, что связывающие условия могут быть не только выражены в соглашении, но также и посредством поведения субъектов. К примеру, в деле C. R. Bard, Inc. v. M3 Systems, Inc. суд установил, что модификация биопсийных пистолетов, в результате которой их использование стало возможным только с помощью игл держателя патента, является связыванием контрагентов.
В сфере ИС обнаружение связывающего условия может породить применение правовых последствий, которые выходят за рамки антимонопольных норм, в том числе норм о злоупотреблении патентными правами. Одной из потенциальных санкций подобного поведения может стать невозможность защиты патентных прав до того момента, пока связывающее или обременительное условие не будет снято.
Вопрос о подобных ограничительных условиях может также возникнуть в случаях патентных пулов или пакетного лицензирования. В сфере авторского права такими условиями может быть продажа некассовых фильмов (block-booking) . В подобных случаях дистрибьютор кинофильмов ставит кинотеатрам условие о приобретении некассовых фильмов, которые, с большой долей вероятности не смогут собрать достаточное количество зрителей, чтобы покрыть расходы, перед тем, как открыть кинотеатру возможность для приобретения потенциального блокбастера. Лицензии на предоставление товарных знаков также порождают ряд ненадлежащих связывающих условий.
Ключевым вопросом в оценке того или иного вопроса в конечном итоге становятся экономические причины и условиях, в которых находятся участники рынка. Среди них можно назвать наличие нескольких объектов прав ИС, а также их блокирующий или дополняющий характер, так что по технологическим (экономическим) причинам будет нецелесообразно или практически сложным использовать один патент без другого. Так, в случае, если права ИС являются блокирующими или дополняющими наличие экономических причин вполне очевидно.
Уже отмечалась необходимость определения рыночной власти для того, чтобы конкретное условие, которое навязывается, нарушало бы положения антимонопольного законодательства. Сами по себе навязанные условия не представляют собой нарушения конкуренции. Но в случае, если технология является доминирующей на рынке, тогда подобные условия с высокой долей вероятности будут нарушающими. При рассмотрении таких вопросов важно также учитывать временной момент. Патент может не иметь рыночной власти на момент, когда лицензионное соглашение было заключено, и обладать рыночной властью, в момент обновления лицензию.
Пакетное лицензирование
Представим себе, что объектом, который контрагент пытается навязать вместе с основным правом ИС, является не товар или услуга, а такое же право ИС. Это и можно называть пакетным лицензированием (package licensing). Лицензиар связывает (складывает) несколько патентов или технологий в одну лицензию. При этом на практике пакетное лицензирование может представлять собой случаи, когда лицо не просто объединяет в одном пакете несколько лицензий, но связывает объекты ИС посредством определенной схемы продаж продукции. Так, в деле LePages Inc. v. Minnesota Mining and Manufacturing Co. суд указал на то, что определенная система скидок, которая предоставлялась лояльным клиентам, также может свидетельствовать о наличии определенной структуры бонусов для того, чтобы создать определенный лицензионный пакет. Напомним, что существенным вопросом при оценке пакетного лицензирования является вопрос того, насколько используемые технологии являются блокирующими и взаимодополняющими друг друга.
Патентные пулы
Патентный пул можно представить себе как случай пакетного лицензирования, с той особенностью, что лицензионный пакет формируется не из одного, а из нескольких источников. Два или более владельца технологий могут предоставить лицензии друг другу с правом сублицензирования третьих лиц или предоставить обе лицензии третьему лицу с правом сублицензирования других субъектов.
Участие в пулах не является необычным явлением, особенно на рынках высоких технологий и в случаях установления стандартов. Такие пулы нередко способствуют улучшению конкурентной среды и способствуют распространению технологий. Они могут также способствовать использованию дополняющих технологий, снижая при этом транзакционные издержки. При этом, безусловно, патентные пулы создают также и дополнительные антимонопольные риски и в равной степени могут сократить и затормозить инновации. Схожесть патентных пулов и всеобъемлющих лицензий уже отмечалась ранее, но помимо патентного и авторского права схожие риски могут возникать также в случаях распоряжения группой лиц правами на товарные знаки.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Первый вопрос, который возникает при анализе данных правоотношений, это цель пула. Часто это объясняется необходимостью аккумулирования всех релевантных технологий в одну (один пул) для создания общего более простого доступа к технологии. В случаях, когда технологиями, которые являются блокирующими или дополняющими, владеют порознь, собирание таких технологий в один пул является единственно возможным вариантом использования технологии, которое зачастую лишь способствует конкуренции. Другими словами, лицензия лишь на одну из таких технологий имеет совсем небольшую ценность, при отсутствии уверенности в доступе к оставшимся патентам. Даже в случае, если несколько технологий были собраны в один пул, каждая из таких технологий должна быть оценена на предмет того, насколько необходимой (существенной) она является для общей цели пула, ради которой он создавался, чтобы способствовать производству товара. В случае, если пул составляют лишь необходимые технологии, пул будет про-конкурентным. При наличии технологий, которые не будут являться блокирующими или дополняющими, необходимо провести оценку экономической целесообразности такой комбинации патентов в одном пакете. При этом возможны ситуации, в которых оправдано включение в пул таких технологий, которые не являются частью одной технологии в целом, но являются дублирующими некоторые из патентов в одном пуле. Таким образом, их отдельное лицензирование без остальных технологий в пуле не будет экономически целесообразным. При этом для определения технологической связанности таких технологий антимонопольные органы нередко прибегают к помощи независимых экспертов.
Помимо чрезмерного включения в патентный пул разного рода технологий, важным напоминанием является дело Philips Corp. v. International Trade Commission, в котором указывалось на то, что пакетное лицензирование содержит в себе риски злоупотребления патентными правами, что может лишить их патентной защиты.
При этом важно также помнить о том, что само взаимодействие с патентным пулом должно строиться на открытых и прозрачных условиях с лицами, которые передают патент в пул. Являются ли такие лицензии эксклюзивными, чтобы исключать возможность владельцам патентов предоставлять такие права третьим лицам напрямую? Существуют ли какие-либо условия о том, что владельцы патентов свободны в том, чтобы не быть обязанными передавать улучшения технологий в патентный пул? Каждое действия должно иметь соответствующее экономическое обоснование. Все это имеет большое значение, также как и управляющий патентным пулом., Размер лицензионных отчислений не должен быть поставлен в прямую зависимость от стоимости товара, при создании которого используется соответствующая технология.
Кросс-лицензирование
В отличие от других предыдущих лицензионных практик, которые освещались в данной работе, в ситуации перекрестного лицензирования происходит двусторонняя передача технологий. Стороны в кросс-лицензировании лицензируют друг друга. Как и в других ситуациях, когда в ситуации задействовано более чем одно право ИС, на первый план встает вопрос о необходимости (экономической целесообразности) перекрестного лицензирования. Возникают все те же вопросы дополняющих и блокирующих друг друга технологий. Является ли технология одной из сторон таким улучшением технологии другой стороны, что использование первой невозможно без нарушения прав владельца второй технологии. С другой стороны, если стороны не нуждаются в кросс-лицензировании для того, чтобы полностью использовать свои технологии, тогда стоит вопрос о том, в какой степени данные технологии взаимосвязаны. Возможно, взаимное предоставление отдельных и независимых лицензий сторонами будет более уместными инструментом взаимодействия.
.2 Антимонопольные ограничения в отношении объема предоставляемых лицензией прав
В большинстве лицензионных ограничений ключевым вопросом является оценка того, насколько ограничение позволяет лицензиару выходить в своем контроле за рамки объема прав, предоставляемых патентом, насколько оно экономически обосновано и не является подлогом для антимонопольных практик. Таким образом, ограничение должно быть экономически обосновано и связано с лицензируемым правом ИС. Федеральная торговая комиссия разрешила ситуацию с компанией Intel, оценивая практики, которые, вероятно, ограничивали доступ к рынкам центральных вычислительных процессоров и графических процессоров, которые требовали модификаций и изменений условий контроля в лицензии с тремя конкурентами с целью снижения потенциала конкурентов войти на рынок или же увеличить капитал.
Среди условий лицензионных контрактов, предполагающих ограничение объема прав, предоставляемых лицензиату, особенно высоким риском нарушения антимонопольных запретов обладают условия, регулирующие цены, по которым лицензиат будет продавать товары, созданные с лицензией. Менее рискованными являются условия, при которых стороны согласуют условия сублицензирования, однако таких практик тоже следует избегать.
Ситуации, когда лицензиар создает сеть, предоставляя лицензию лицам, которые конкурируют между собой, также должны быть подвергнуты анализу на предмет того, не образуют ли такие сети картельное соглашение между лицензиатами, в которых лицензиар используется в качестве связующего элемента или является своеобразной опорной конструкцией. Включение условий в лицензию, которые предполагают ограничение территории распространения товара, а также ограничения выпуска продукции, могут быть экономически обоснованным вариантом поведения лицадля эффективного использования принадлежащего ему объекта права ИС. Впрочем, даже в случаях включения таких условий в лицензию, это вызывает определенные подозрения со стороны судов. Безусловно, суды и антимонопольные органы принимают во внимание экономические причины включения соответствующих условий в контракт, однако, вполне вероятно, что на практике возможно добиться соответствующих целей иными путями, не привлекая внимания антимонопольных органов.
Хотя условие об эксклюзивности является общераспространенным в лицензионных контрактах, оно также вызывает определенные антимонопольные риски. При этом оценка положений конкретного контракта исходит из оценки сущности отношений сторон, а не из формального определения того, как стороны прописали в контракте соответствующий раздел, посвященный эксклюзивности. Условия, касающиеся эксклюзивности, проходят проверку в соответствии с правилом разумности. Напомним, что ключевым фактором такого теста, является мысленный эксперимент над тем, были бы стороны реальными или потенциальными конкурентами в отсутствие такого соглашения.
Довольно часто лицензиар желает ограничить разрешенный для использования объем прав запретом на предоставление лицензии третьим лицам, географическими ограничениями, таргетированием лицензиата до определенной группы потребителей или условием о запрете использования объекта права ИС самим лицензиаром. В подобных случаях лицензиат имеет реальное представление о том, что он является единственным обладателем права ИС и может в большей степени посвятить себя соответствующей деятельности, не опасаясь потерь издержек, происходящих в случае проблемы безбилетника. Условия эксклюзивности могут быть настолько серьезными, что, по своей сути, будут подменять соглашение о передаче исключительных прав. На это влияют объем и условия конкретной лицензии, такие как лицензия всех прав, происходящих из патента, установление срока лицензирования впредь до конца действия патента.
Как и всегда, ключевым вопросом остается вопрос реального влияния такого поведения на конкуренцию особенно в части риска возникновения монополии. Подобные опасения возникают особенно часто на рынках с небольшим количеством конкурирующих компаний. В случае с корпорацией Biovail эксклюзивная лицензия блокировала вход на рынок конкурентов, и использовалось исключительно с целью ограничения входа на рынок дженериков. Также встречаются случаи не только юридического, но и фактического ограничения конкуренции, путем установления фактической ситуации эксклюзивности, когда конкретные положения контракта, касающиеся эксклюзивности, остаются неизменными. Схожие вопросы поднимались и в случаях с товарными знаками, когда лицензиат приобретал эксклюзивную лицензию от спортивных лиг и ассоциаций.
Ограничительная практика организации сбыта
Ограничительная практика организации сбыта (exclusive dealing) имеет место в случаях, когда лицензиат ограничен от получения лицензий на схожие или конкурирующие технологии от других или от собственных разработок ИС в той же области. Подобным образом создается искусственная специализация лицензиата на конкретной сфере, чтоделает передачу прав лицензиаром более комфортной, когда последний будет уверен в том, что лицензиат не сможет вступать в отношения с конкурентами лицензиара.
Фактор, подлежащий оценке в данном случае, — это возможность доступа других лицензиаров на рынок в случае, если лицензиат будет заблокирован. Риск возникновения такой ситуации особенно велик в случае наличия целой сети лицензиатов с ограниченными возможностями для сбыта. В таком случае велик риск существенного ограничительного эффекта на соответствующий рынок. Еще в одном из первых дел в отношении Microsoft, когда цена за использование лицензии производителями компьютеров уже включала в себя плату на операционную систему вне зависимости от того, была ли она установлена или нет, стремление производителей компьютеров избежать дополнительных издержек эффективно ограничивало доступ на рынок производителям других операционных систем. В схожем случае в деле United States v. Dentsply International, Inc. в котором рассматривались ограничения, которые запрещали дистрибьюторам сотрудничать и представлять конкурирующих производителей зубных имплантатов.
Таким образом, эксклюзивность выводит из рынка лицензиара или лицензиата. Подобные риски также стоит учитывать, при включении подобных условий в контракт.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Совместные исключительные лицензии
Совместные исключительные лицензии (co-exclusive licenses) представляют собой нечто среднее между исключительными и неисключительными лицензиями, в том смысле, что они предоставляют право лицензиату делиться исключительным правом лишь с еще одним лицом. В большинстве случаев, такое происходит, когда лицензиар оставляет за собой право конкурировать с лицензиатом, но при этом соглашается не заключать соглашения с другими лицензиатами. В других ситуациях лицензиат заключает подобные соглашения с двумя лицензиатами. Практические проблемы, которые могут возникнуть при использовании данной модели выстраивания отношений, можно проследить на примере дела Cook Incorporated v. Boston Scientific Corp. Компания Angiotech предоставила совместные исключительные лицензии компаниям Cook Incorporated и Boston Scientific Corporation с правом производить и продавать медицинские стенты, которые используются вместе с запатентованной технологией Angiotech для лечения артериосклероза. Эти лицензии были предоставлены посредством составления единого документа, по которому Cook и Boston получали совместное исключительно право на технологию компании Angiotech. Ни одна из сторон по соглашению не могла передавать свои права и обязанности без согласия иных сторон. Компания Cook заключила соглашение с третьей стороной (компанией Guidant) для того, чтобы получить регистрацию медицинских стентов у регулятора и последующую продажу этих стентов. После чего Boston отправила компании Cook уведомление о том, что она нарушила условия лицензии, а также по этому поводу выпустила пресс-релиз. В результате компания Cook подала иск в суд, указывая, что такие условия лицензионного контракта ограничивают конкуренцию. Такими условиями являлось право компании Boston накладывать вето на сделки своего конкурента. В итоге суд заключил, что такие положения нарушают положения антимонопольного законодательства.
Рассмотренное дело наглядно иллюстрирует подземные камни, которые могут выйти на поверхность в случаях предоставления совместных исключительных лицензий. Возможно, не стоит устанавливать все лицензии в отношении разных лицензиатов в одном документе. Вполне возможно, что при заключении соглашения намерение позволять лицензиату совершать определенные действия было только у лицензиара. При этом важно исключать возможность в контракте не позволять конкурентам накладывать вето на действия друг друга. Подобного рода риски могут возникнуть не только применительно к патентному праву, но также в лицензиях, относительно ноу-хау, авторского права или товарных знаков, поэтому обращать внимание на подобные положения необходимо во всех случаях. Лучшим решением, вероятно, будет не включать положения, позволяющие каким-либо образом одному лицензиату влиять на действия другого лицензиата.
Ограничения, в отношении территории, использования, потребителей
Довольно частым явлением является включение в лицензий ограничений, которые касаются географических зон, в рамках которых лицензиат может использовать соответствующую технологию, конкретных видов использования определенных технологий, а также определенных видов потребителей, в отношении которых могут быть проданы товары, изготовленные с использованием технологии.
На практике такие положения контрактов также анализируются с точки зрения разумности. Более того, положения американского законодательства прямо предусматривают, что владелец патента может предоставлять свои права на всю территорию США или только часть такой территории.
Однако, в случае, когда лицензиар и лицензиат являются конкурентами, необходимо более пристально обратить внимание на то, не являются ли такие ограничения горизонтальным соглашением, в соответствии с котором рынок оказывается фактическим разделенным. Таким же образом необходимо принимать во внимание ситуацию, при которой лицензиар имеет сеть лицензиатов, с которыми у него заключены лицензии, содержащие соответствующие ограничения. Важно, чтобы определение географических границ исходило исключительно от лицензиара и представляло собой исключительное распоряжение своими правами, исключая возможность взаимодействия конкурентов между собой, в том числе через запросы лицензиару от лицензиатов относительно распределения границ предоставления лицензии между конкурентами. Также важно обратить внимание и на то, выходят ли данные ограничения за область лицензируемого права ИС, в частности, за территорию действия патента.
Условия лицензии о ценах перепродажи и ограничениях объема выпуска продукции
Согласно некоторой пратике, установление цен перепродажи оценивается с точки зрения правила разумности. Таким образом, такое поведение является возможным само по себе, пока не будет доказан антиконкурентный эффект от такого поведения . Тем не менее, многие государства трактуют данные ограничения в качестве нарушающих антимонопольное регулирование per se.
Требования по минимальному выпуску продукции в общем плане не являются неправомерными в соответствии с антимонопольными законами, ввиду того, что они нацелены на увеличение количества производимой продукции и сокращение цены, что часто лишь способствует конкуренции. Однако ограничение максимального выпуска продукции должно быть изучено более тщательным образом (курсив мой — Е. Н.). В то время как суды оценивают данные условия с точки зрения стандартов разумности, национальные руководства в сфере ИС относят такие условия к соглашениям неправомерным per se в случаях, когда стороны являются действительными или потенциальными конкурентами. Суды же объясняют это и тем, что лицензиар может ограничить выпуск продукции совсем, просто не выдавая лицензию, поэтому существует основания для того, чтобы не относить данные ограничения полностью в запрещенную зону.
Более того, как уже отмечалось выше, подобные соглашения, в которых участвует сеть лицензиатов, могут быть признаны горизонтальными соглашениями, которые устанавливают цены на рынке и выпуск продукции, когда они используют лицензиара как основание для подобной структуры.
Условия об обратной передаче технологии лицензиару (Grant backs)
Условия, которые обязывают лицензиата передавать лицензиару улучшения технологии, которая передана ему по лицензии (grant back) довольно частое явление на практике. Обычно экономически включение таких условий в лицензию довольно выгодно. К примеру, лицензиар может лишить лицензиата проводить улучшения переданного права ИС, но при этом подвергнуть риску устаревания соответствующих технологий. Подобные условия подталкивают лицензиаров предоставлять лицензии лицам, которые в большей степени смогут улучшить предоставляемую им технологию.
Условия о grant back, которые носят не исключительный характер, не вызывают рисков с точки зрения антимонопольного законодательства. Больший повод для беспокойства предоставляют условия, когда лицензиат ограничен в предоставлении улучшений третьим лицам. Такая исключительность особенно подозрительна в случаях, когда лицензиар обладает сетью лицензиатов с исключительными условиями grant back. Подобные случаи требуют оценки с точки зрения влияния на рынок.
Объем такого предоставления улучшений также необходимо принимать во внимание, все ли улучшения лицензируемой технологии необходимо предоставлять лицензиару или это будут лишь улучшения в определенной сфере использования технологии? Как может лицензиар использовать переданные ему улучшения технологии? Какова длительность и объем таких условий? Также необходимо принимать во внимание влияние, которое оказывают данные условия на стимулы для инноваций. Если условия будут слишком обременительными для лицензиата, едва ли у него будет намерение вкладывать ресурсы в улучшение технологии, когда он сам не сможет воспользоваться в полной мере плодами своих трудов.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Условия лицензионных контрактов о лицензионных платежах
Вопрос лицензионных платежей чаще возникает в случаях злоупотребления правами ИС, чем представляет собой случай нарушения положений антимонопольного законодательства. Такие вопросы могут возникнуть в контексте гибридных лицензий, которые включают в себя более одного вида прав ИС или в случае включения нескольких патентов.
С точки зрения злоупотреблений патентными правами, важно отмечать случаи получения лицензионных платежей в случаях, когда срок патента будет уже истекшим. Взимание таких платежей является очевидным злоупотреблением патентными правами, однако это не является нарушением антимонопольного законодательства.
Фактически, такие соглашения могут быть даже про-конкурентными, в случаях, если они устанавливают более низкий процент или нулевой размер платежей в первые годы использования права ИС, когда необходимо больше вкладывать средств в продвижение соответствующего товара на рынке или начального изучения определенной технологии. Возможно, также установление одной ставки лицензионных платежей после чего дифференцировать выплаты по графику.
Схожим образом, в случаях, когда вовлечено несколько патентов, отсутствует необходимость снижения лицензионных платежей по мере истечения срока патентной защиты одного или нескольких патентов с точки зрения положений антимонопольного законодательства. Тем не менее, консервативный подход в данной сфере предполагает снижения размера платежей по мере истечения сроков патентной защиты.
Дифференцированные платежи в случаях, когда разные лицензиаты платят в разных размерах, обычно не подразумевают под собой лицензионных рисков, до тех пор, пока такие условия лицензионных соглашений не предоставляют привилегий одному из конкурентов. Платежи, которые зависят от объема реализованной продукции могут также подлежать оценке с точки зрения антимонопольных рисков.
2.3 Установление стандартов как специальный фактор оценки положений лицензионных контрактов
Одной из важных сфер, в которой право ИС встречается с ограничениями положений антимонопольного права, является сфера установления стандартов.
Стандарты зачастую повышают благосостояние потребителей и эффективность экономической деятельности посредством установления равных подходов, продвигающих взаимозаменяемость и увеличивающих масштаб. К примеру, установление стандарта для электрической розетки позволило развиться огромному количеству разного рода устройствам без необходимости использования большого количества разного вида адаптеров. Тем не менее, процесс разработки стандарта и стандарты сами по себе могут иметь антиконкурентный характер. К примеру, в деле Allied Tube & Conduit Corp. v. Indian Head, Inc. Верховный суд США установил, что член ассоциации по пожарной защите повлиял на установление стандарта, который предоставлял конкурентное преимущество одной группе товаров одного производителя.
Стандарты и процесс их развития обычно оценивается с точки зрения правил разумности. Один из ключевых факторов в такой оценке — существует ли экономический эффект, последствия которого будут выражаться в исключении определенной компании, которая не будет соответствовать квалификации, установленной соответствующим стандартом и тем, каким образом применяется данный стандарт, а также возможна ли ситуация бойкотирования или установления фиксированных цен.
Стандарты часто включают в себя право ИС и требуют лицензирования. Деятельность владельцев права ИС, которое является существенным для установления стандарта, — объект оценки с точки зрения антимонопольных норм. На стадии разработки стандарта организациитребуют от всех участников раскрытия любых прав ИС, которые могут быть существенными для установления такого стандарта, а также прийти к общему согласию относительно заключения лицензионных соглашений, объектом которых является существенное право ИС на разумных недискриминационных условиях, чтобы обеспечить соответствие такому стандарту. Антимонопольные агентства признают переговоры на стадии установления таких стандартов, в частности переговоров организаций, устанавливающие стандарты с держателями прав ИС как способствующими конкуренции, и вряд ли могут быть отнесены к деятельности незаконной per se.
В случае компании Dell Computer Corp., FTC установила, что компания Dell нарушила положения антимонопольного законодательства посредством участия в Ассоциации по стандартизации видео-электроники (Video Electronics Standards Association — VESA). Будучи членом VESA, Dell способствовала разработке стандарта компьютерных шин. При этом компания указала, что стандарт не нарушает ни одного из существующих патентов компании Dell. В действительности же, за год до этого Dell зарегистрировала патент, который охватывал механическую конфигурацию слота, которая была необходима для установления на материнской плате, чтобы делать возможной установку той самой компьютерной шины. При этом компания Dell не только не проинформировала о том, что стандарт нарушает один из патентов компании, но в ситуации, когда стандарт был принят, члены VESA, которые производили компьютеры, используя новый дизайн, получили уведомления о том, что они нарушают патенты компании Dell. FTC установила, что Dell нарушает не только конкуренцию на соответствующем рынке, но также на компаний в будущем участвовать в деятельности по установлению стандартов.
В случае с компанией Unocal FTC указала на схожие нарушения Раздела 5 Акта Федеральной торговой комиссии (FTC Act) в сделке с Калифорнийским Советом воздушных ресурсов (California Air Resources Board — CARB) (далее — CARB) посредством подрыва процесса установления стандартов в Калифорнии относительно топлива с низким уровнем выбросов. Компания Unocal участвовала в деятельности CARB по установлению правил в рамках развития стандартов и регулирования состава низкоэмиссионного топлива. В течение этого процесса Unocal взаимодействовала с производителями и представляла информацию в CARB. Хотя Unocal знала о том, что Ведомство по патентам и товарным знакам США (United States Patent and Trademark Office) уже допустило несколько готовящихся патентов, которые учитывали исследования Unocal, компания скрывала данную информацию от CARB и её членов. FTC установила, что до того, как права на патент Unocal были утверждены, компания продолжала сохранять вид независимой позиции относительно производства реформированного топлива (reformulated gasoline — RFG). К моменту получения патента компанией Unocal стандарт уже должен был вступить в силу, индустрия потратила миллиарды на то, что имплементировать новый стандарт. В результате своей деятельности Unocal получила монопольную рыночную власть по технологии производства и снабжения топливом с низким уровнем выбросов на территории Калифорнии.
На аналогичные нарушения законодательства FTC указала компании Negotiated Data Solutions LLC (N-Data), сославшись на то, что N-Data отказалась от обязательств своего правопредшественника в отношении организации, устанавливающей стандарты относительно размера лицензионных выплат за пользование запатентованной технологией. Подобное поведение было признано недобросовестной практикой и недобросовестным методом конкуренции.
Подводя очередную промежуточную черту итогов, можно отметить лишь факт невозможности определить даже приблизительных перечень лицензионных практик, о которых можно было бы с уверенностью говорить, как о практиках, нарушающих нормы антимонольного права в любом случае. Стоит подчеркнуть, что лицензионные практики, обозначенные в настоящей работе не претендуют на то, чтобы носить исчерпывающий характер. Огромное количество фактических обстоятельств каждого конкретного спора не позволяет выделить сколько-нибудь общий перечень таких обстоятельств, которые подлежали бы оценке в конкретном деле.
Глава 3. Анализ влияния антимонопольных запретов на исполнение и заключения лицензионных контрактов с точки зрения их трансграчного характера
Сложно представить себе ситуацию, в которой стороны любого трансграничного соглашения не пытались бы оценить возможные выгоды от возможности выбора права соответствующего правопорядка, который в наибольшей степени удовлетворял бы потребностям сторон, а также оценить возможные риски такого выбора. Автономия воли сторон, однако, не безграничный источник для творчества юристов, составляющих международное лицензионное соглашение. Даже в случае, если соответствующие условия будут включены в контракт, с большой долей вероятности, им придется пройти проверку на прочность со стороны императивных, сверхимперативных норм страны, на территории которой компания ведет свою деятельность, или экономику которой такая деятельность затрагивает. Настоящая глава будет посвящена рассмотрению специфики влияния антимонопольного регулирования на лицензионные практики с точки зрения пространственного действия трансграничных лицензионных соглашений.
1. Влияние антимонопольных запретов на выбор права сторонами трансграничных лицензионных соглашений
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Свобода сторон в выборе применимого права, которое регулировало бы заключаемое международное лицензионное соглашение, встречает определенные ограничения со стороны положений публичного права страны или стран, в которых, в соответствии с соглашением, такие стороны осуществляют свою деятельность. Сила давления таких ограничений в отношении автономии воли сторон разнится от правопорядка к правопорядку. По меткому и образному замечанию С. Симеонидеса автономия воли сторон представляется «мамой и яблочным пирогом» в контексте общепризнанного принципа, против которых никто не бывает против. Ведь все страны поддерживают принцип автономии воли сторон, но, как правило, большинство из них не согласны с его конкретными параметрами, границами и объемом, иными словами, способом, которым страны «нарезают яблоки для этого яблочного пирога». При этом публичный порядок, как правовая категория, неоднородна, она не представляет собой некий монолит норм. По другому меткому замечанию, «не родилось еще человека», который смог бы описать все градации категории публичного порядка.
Несмотря на сложность разграничения категорий публичного порядка, сторонам лицензионного соглашения в любом случае важно лишь то, что условия конкретного контракта будут исполнимы, не имея шансов быть успешно оспоренными в суде. Применительно к лицензионным соглашениям важно то, на основе какого закона у лица есть возможность оспорить действительность конкретных условий лицензионного соглашения. Довольно очевидным является тот факт, что стороны не могут выбрать применимое конкурентное право к своему соглашению. Стороны также не могут исключить определенные императивные нормы соответствующих правопорядков. А вот нормы правопорядков, которыми контракт не регулируется, могут настигнуть сторону или стороны соглашения, в случае, когда исполнение лицензионного соглашения будет негативно влиять на экономику определенного государства, даже нормами права которого договор не урегулирован. Таким образом, сторонам соглашения не остается другого выбора, кроме как детально изучить ограничения, которые накладываются правопорядком на соответствующие лицензионные практики.
Кажется важным кратко ответить на вопрос о существовании возможности оспорить положения лицензионного контракта, основываясь на нормах антимонопольного законодательства третьего государства, на экономику которой лицензионное соглашение не оказывает никакого эффекта, если стороны соглашения, каким-либо иным образом связаны с правопорядком третьей страны. Ответ, вероятно, будет отрицательным, по крайней мере, в ситуациях несовпадения положений публичного порядка двух юрисдикций.
После определения границ свободы сторон в установлении условий лицензионных практик, возникает логичный вопрос о процессуальной свободе сторон международного лицензионного соглашения. Часть рисков несоблюдения антимонопольных запретов стороны могут минимизировать посредством заключения арбитражных соглашений, перенося вопросы нарушения сторонами норм антимонопольного права в арбитраж. Однако, само по себе, такое заявление не является безапелляционным и верно лишь в разной степени для некоторых правопорядков.
Первоначально, вопрос об арбитрабельности споров в области антимонопольного права решался в пользу отказа от возможности передачи дел на рассмотрение арбитра. Зачастую суды подчеркивали дуалистичную природу антимонопольных споров, однако при этом отмечали важность запретов публичного права и интересов общества в целом. Так, в деле American Safety Equipment Corp. v. J. P. Maguire & Co. суд, оправдывая невозможность передачи антимонольного спора на рассмотрение арбитров, называл следующие причины своего решения: суд подчеркивал публичный интерес в решении вопросов антимонопольного права; отмечалась сложность антимонопольных споров, которые содержат большое количество и разнообразие обстоятельств, с которыми арбитраж справиться не сможет; и сама по себе недопустимость разрешения частными лицами (арбитрами) вопросов, которые касаются таких важных вопросов государственного интереса. В первые годы рассмотрения арбитрами вопросов антимонопольного права, государственные суды отказывали в исполнении арбитражных решений, ссылаясь на исключение о публичном порядке, предусмотренное Нью-Йоркской Конвенцией, опасаясь ситуации, когда арбитры будут разрешать дела в пользу потенциальных истцов по сравнению с аналогичной ситуацией в государственном суде.
Однако в 1985 году данная практика была изменена решением Верховного суда США в деле Mitsubishi Motors Corp. v. Soler Chrysler-Plymouth, Inc. Спор касался транснационального дистрибьюторского соглашения, сторонами которого выступали компания-дистрибьютор из Пуэрто-Рико (Soler), японский производитель (Mitsubishi), а также швейцарский дистрибьютор (CISA). Соглашение регулировалось правом Швейцарии, и содержало арбитражную оговорку, которая предусматривала разрешение споров в Японской коммерческой арбитражной ассоциации. После определенных разногласий по минимальному объему продаж и отказа Mitsubishi, последовавшего за запросом Soler расширить географию сбыта автомобилей, Soler обвинила японскую и швейцарскую компании в разделе рынка и нарушении положений Акта Шермана, а также оспорила возможность разрешения начавшегося арбитражного разбирательства компанией Mitsubishi в Японии. Рассматривая вопрос об арбитрабельности спора, Верховный суд США опирался на следующие доводы: суд подчеркивал важность принципа международной вежливости, а также усилия зарубежных и международных арбитражей и чувствительности к международной торговой системе, и предсказуемости разрешения споров; суд также обратился к доводам в деле American Safety, отмечая, что один только факт возникновения вопросов антимонопольного права не должен приводить к недействительности арбитражной оговорки, равно как и сложность рассматриваемого спора, а также отвергая невозможность рассмотрения споров частными лицами из бизнес-сообщества, приняв тем самым, про-арбитражную позицию. При этом суд также отметил возможность разрешения споров, касающихся применения антимонопольного права США арбитрами, которые заседают вне Соединенных Штатов.
В правоприменительной практике Европейского союза не было столь показательного дела, как дело Mitsubishi в США, однако общепринятым считается, что Европейский суд утвердил арбитрабельность антимонопольных споров в деле Eco Swiss China Time Ltd v. Benetton International NV. Основанием для будущего спора являлось лицензионное соглашение между голландской компанией Benneton (лицензиаром), компанией из Гонконга Eco Swiss, а также американской компанией Bulova. Соглашение позволяло гонконгской компании продавать часы со словами «Benneton by Bulova». При этом соглашение содержало арбитражную оговорку о месте разрешения споров в Нидерландах, а само соглашение регулировалось голландским правом. Примечательно, что соглашение содержало условия о разделе рынка, однако, когда компания Benneton приняла решение о досрочном расторжении соглашения и дело перешло в арбитраж, который присудил двум другим компаниям компенсацию, во время арбитражных заседаний ни одной из сторон не был поднят вопрос о нарушении соглашением положений ст.101 TFEU. Как только арбитраж присудил компенсацию в пользу гонконгской и американской компании, Benneton обратилась в голландский суд с заявлением о том, что соглашение само по себе нарушает положения публичного порядка и нормы антимонопольного законодательства ЕС. Косвенно подтверждая возможность разрешения дел, касающихся антимонольного права, арбитрами, Европейский суд отметил, что аннулирование или непризнание решений арбитражей возможно лишь в исключительных случаях, когда такое решение будет идти в разрез с публичным порядком, нарушая положения европейского конкурентного права, опираясь на положения Нью-Йоркской конвенции. Таким образом, Европейский суд не указывал на невозможность передавать споры, вытекающие из антимонопольного права, в арбитраж, а указывал на общие основания для отмены арбитражного решения.
В целом, на национальном уровне в Европе повсеместно признается арбитрабельность споров, вытекающих из нарушений антимонопольного законодательства. Подобные подходы были выработаны судебной практикой или отражены в национальном законодательстве.
Однако сам факт возможности передачи антимонопольного спора в арбитраж, не означает, что арбитрабельными являются все вопросы без исключения. Важно помнить о том, что арбитраж имеет договорную природу и служит иной цели, нежели государственные суды. Преюдициальный эффект арбитражного решения состоит в том, что оно имеет силу только в отношении сторон арбитражного спора. Общий подход международных арбитражных институтов состоит в том, что арбитраж не должен выносить решения, которые были бы обязательны для третьих лиц. В то же время, по своей природе, антимонопольное право имеет дело с эффектами, которые воздействуют на рынок в целом. Именно поэтому при разрешении споров в сфере антимонопольного права ключевое отличие арбитражных институтов от государственных должно основываться на вынесении арбитражным институтом решения, которое бы имело компенсаторный характер и останавливало бы поведение, идущее вразрез в законом, в то время, как у государственных институтов роль существенно шире, и представляет собой установление нового регулирования, отражение публичной позиции, в конце концов восстановление конкуренции на рынке.
Именно в этом контексте следует искать ответ на вопрос об объеме положений, которые стороны лицензионного соглашения могут перенести в арбитраж, исключая возможность для сторон подавать иски в государственные институты. В деле Mitsubishi Motors Corp. v. Soler Chrysler-Plymouth, Inc., Верховный суд указал, что в случае, когда стороны совокупно посредством выбора права контракта и права арбитража исключили возможность подачи исков (waive), основанных на законе (statutory antitrust law), такое условие договора вряд ли будет противоречить публичному порядку США.
Еще более «дружелюбной» юрисдикцией для передачи на рассмотрение антимонопольных споров в арбитраж является Швейцария, как в случаях, когда лицо желанает использовать антимонопольное право «как щит» (когда сторона оспаривает действительность условий договора), так и в случае, когда сторона желает использовать его «как меч» (когда сторона желает взыскать убытки с контрагента, нарушающего антимопольные нормы) .
В конце концов, смысл арбитражного решения в том, чтобы его можно было исполнить. Но при этом и сторонам следует убедиться в том, что правопорядок, в котором будет рассматриваться спор, относится, как минимум, положительно к исполнению арбитражных решений, содержащих условия о разрешении споров в сфере антимонопольного права. В исполнимости арбитражного решения заинтересована не только выигравшая сторона, но также и сам арбитраж. В соответствии с принципом применения всех усилий (best efforts) к тому, чтобы вынести решение, которое будет исполнено, арбитражи перемещали свой анализ в сторону того, чтобы выбрать тот правопорядок, в котором исполнение, вероятнее всего произойдет. Критики отмечают, что на практике даже явно выраженный выбор сторон о применимом праве игнорируется на практике, ввиду того, разрешение спора в соответствии с правом договора, вероятнее всего, не будет исполнено в соответствующих юрисдикциях.
Сторонам следует внимательно подойди к выбору места заседания арбитража, как минимум, по двум причинам. Во-первых, национальные суды могут отметить арбитражное решение по месту его вынесения, как противоречащее публичному порядку. Во-вторых, выбор место заседания арбитража может быть интерпретирован, как прямое согласие с выбором соответствующего права. Антимонопольное регулирование многих правопорядков признается в качестве категории публичного порядка, что может быть использовано проигравшей стороной для того, чтобы оспорить арбитражное решение по месту его вынесения. По возможности, необходимо стремиться к тому, что право, которым регулируется договор, было идентично праву места арбитража, или, по крайней мере, не противоречило бы общим направлениям публичного порядка. Вероятно, одним из самых удобным в данном смысле является право Швейцарии, особенно для участников, не принадлежащих к ЕС.
Также важно использовать условия о конфиденциальности судебного разбирательства с целью избежать внимания антимонопольных агентств или третьих лиц с потенциальными требованиями. При том, что ненужное внимание со стороны антимонопольных органов может послужить «спусковым крючком» к инициированию более широкого спектра разбирательств, нежели отдельных спор двух контрагентов. То же касается и третьих лиц, которым, к примеру станет известно о том, что лицо использует неправомерные лицензионные практики, что скроет от потенциальных истцов не только сумму присужденного, но также любые аргументы и доказательсьтва, которые стали известны в рамках процесса. Важно, чтобы такое условие включалось в контракт на стадии заключения соглашения, когда еще не ясно, кому именно будет в большей степени выгодна гласность, нежели, когда стороны будут находиться на стадии, близкой к судебному разбирательству.
Необходимо учитывать и территорию ведения деятельности компании, действия которой послужили основанием для иска. Суд может прийти к выводу о том, что право, которое установлено сторонами договора не охватывает поведение, которое произошло на территории страны, право которой не было избрано сторонами, что может также привести к рискам отмены арбитражного решения. В таких ситуациях стоит помнить о возможности арбитров восполнять руководящее право в отсутствие арбитражного соглашения.
Стоит отметить также регулирование данного вопроса в России. Арбитражный процессуальный кодекс РФ (далее — АПК РФ) запрещает передачу споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, на рассмотрение третейского суда (ч.2 ст.33 АПК РФ) . При этом, вероятно, АПК РФ запрещает передавать споры, основанные на принципе субординации, в то время как лицензионные соглашения могут нарушать или затрагивать положения норм антиконкурентного права, но при этом не касаться споров участников с антимонольными органами напрямую. Однако на сегодняшний день не существует какой-либо правоприменительной практики, на основе которой можно было бы сделать определенные выводы относительно рассматриваемой темы, оставляя арбитрабельность антимонопольных споров в третейских судах РФ и международных коммерческих арбитражах «далеким светлым будущим третейской сферы в России».
. Анализ рисков экстерриториального применения антимонопольного законодательства
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В мировой экономике, отдельные элементы которой становится все более взаимосвязанными, вопрос применения внутреннего законодательства в отношении поведения, происходящего в иностранных юрисдикциях, становится все более насущным. В контексте антимонопольного регулирования суды и регуляторы продолжают усложнять практику своего отношения к компаниям, которые все увеличивают территорию своего присутствия, пересекая границы существующих государств.ложности добавляет вкрапление вопросов ИС, которые играют огромную роль на трансграничных рынках высоких технологий. Компании, продукция которых содержит результаты интеллектуальной деятельности, созданной другими лицами, непрестанно подают жалобы в соответствующие учреждения по всему миру, сетуя на огромные издержки связанные с доступом к тем или иным технологиям, запатентованным в других юрисдикциях. Решение вопроса представляется крайне неоднозначным.
На сегодняшний момент знаковая позиция сформулирована в деле Hoffman-La Roche Ltd. v. Empagran S. A., в котором суд выразил сомнения в необходимости применения американского законодательства в случаях независимого иностранного поведения, нанесшего вред и ставшего основанием для подачи исковых требований. К сожалению, все большее количество правопорядков постепенно подходят к противоположному мнению, особенно в случаях применения национального регулирования в отношении зарубежных патентов. Ведомства Агентства? некоторых правопорядков начали регулировать выплаты лицензионных платежей, а также другого — неценового поведения в отношении патентов зарегистрированных в иностранных правопорядках. Такая тенденция губительна, как минимум, по двум причинам.
Во-первых, мера, в которой конкурентное право превалирует над правом ИС, в разных правопорядках существенно разнится.
Во-вторых, иностранные патенты по определению существуют только в тех странах, где такие патенты зарегистрированы. В результате чего, антимонопольные агентства, которые ограничивают трансграничное использование патентов, становятся de facto международными регуляторами, способными налагать ограничения, предусмотренныеантимонопольными законами в одной стране, в другой юрисдикции, и касающееся поведения, которое происходит полностью или преимущественно в тех самых зарубежных правопорядках.
При крайне грубом обобщении понятий, «принцип территориальности» в международном публичном праве предполагает, что страна не будет налагать свои собственные законы на поведение, которое предпринимается за рубежом. Также известным делом является комментарий судьи Холмса (Justice Holmes), который в одном из ранних дел Верховного суда, анализируя возможность применения экстерриториального применения антимонопольного законодательства, отметил, что «общее и универсальное правило состоит в том, что анализ правомерности того или иного поведения должен базироваться полностью на анализе закона той страны, в которой произошло данное деяние. «. Принцип территориальности подразумевает под собой распространение суверенитета страны, юридических правил и прав с привязкой к территориальным границам этого государства.
Впрочем, есть ряд исключений у этого общего принципа, в частности в сфере антимонопольного права, когда действия, происходящие на территории другого государства могут оказать негативный эффект на экономику внутри страны. Большинство правопорядков сходятся на том, что должна быть определенная связь между поведением в другой стране и национальным рынком для того, чтобы страна имела юрисдикцию над поведением лиц в другой стране. Большинство юрисдикций признают, что государственные агентства и суды не могут налагать антимонопольные ограничения на поведения лиц в других странах без наличия «прямого, существенного и предсказуемого» эффекта, который наносит вред конкуренции, ставшего известным как «доктрина эффекта» (effects test) .
Само по себе экстерриториальное применение антимонопольного права является отдельной проблемой, которая может рассматриваться как с точки зрения соотношений данных принципов с принципами международной вежливости, так и с точки зрения международной кооперации стран в области пресечения антиконкурентных практик.
С точки зрения рассматриваемой нами проблематики, касающейся рисков заключения трансграничных лицензионных контрактов, интересным является рассмотрение именно экстерриториального применения антимонопольного законодательства в отношении поведения компании в области ИС, учитывая также и то, что само по себе распространение антимонопольного законодательства на сферу права ИС не является бесспорным. Рассмотрим несколько ключевых дел, в которых, в той или иной степени, антимонопольное законодательство применялось экстерриториально.
В 2014 году Европейская комиссия (European Commission) вынесла решение в отношении компании Motorola Mobility (Motorola) по поводу исполнения удебного приказа в отношении компании Apple перед немецким судом. Вопрос заключался в передаче технологии, известной как General Packet Radio Service (GPRS), которая также является основополагающим стандартом (Standard essential patent — SEP). Важным моментом является то, что Motorola обязалась перед Европейским Телекоммуникационным институтом по стандартизации (European Telecommunications Standards Institute — ETSI) предоставлять лицензии на условиях FRAND. По сути, Motorola приняла на себя обязательство предоставлять на равных для всех условиях лицензию на ключевую технологию в современных средствах связи.
По жалобе компании Apple Европейская комиссия начала расследование в отношении поведения компании Motorola. Любопытным является то, что при определении границ товарного рынка, который Комиссия определила как рынок предоставления лицензии на использование технологии GPRS, Комиссия также указала на факт того, что географическими границами этого товарного рынка является вся Европейская экономическая зона (EEA), несмотря на то, что в некоторых из стран патент не подлежит защите. Европейская комиссия заключила, что Motorola злоупотребила своим доминирующим положением (обладая 100% рынка), отказавшись заключать лицензионное соглашение с компанией Apple, а также путем инициирования процесса против компании Apple в отношении использования ей технологии GPRS. Кажется важным отметить и тот факт, что Комиссия воздержалась от применения антимонопольного законодательства в отношении поведения компании Motorola где-либо, кроме Германии, несмотря на то, что компания инициировала подобные процессы не только в Европе. Комиссия также указала на то, что действия компании нарушали только случаи, касающиеся патентов, в отношении которых существовали обязательства по лицензированию на условиях FRAND.
Аналогичным было решение Европейской комиссии и в отношении компании Samsung, также взявшей на себя обязательство перед ETSI по лицензированию технологии 3G UMTS на условиях FRAND и также инициировала процедуры вынесения судебных приказов в отношении компании Apple в нескольких европейских странах. Решение в отношении корейской компании, похоже на решение в отношении компании Motorola, ограничивает возможности инициирования процессов по исполнению судебных приказов исключительно в отношении патентов, зарегистрированных в Европе. Оба решения представляют собой серьезное доказательство того, что Европа предоставляет серьезную защиту потенциальным лицензиарам, желающих заключить лицензионное соглашение на условиях FRAND.
Антимонопольный регулятор в Китае — Национальная комиссия по реформам и развитию (National Development and Reform Commission — NDRC) — избрала более изощренный подход в своем расследовании в отношении компании Qualcomm, владельца большого количества SEP в сфере мобильных телекоммуникационных технологий. В ноябре 2013 г. NDRC начало расследование в отношении лицензирования компанией Qualcomm технологий CDMA, WCDMA, LTE, являющихся стандартами в области мобильной связи. При этом расследования началось после получения жалобы от компании из Сан Диего, которая указывала на то, что компания требует более высокой платы за получение лицензии в Китае, нежели в другой стране. Поведение Qualcomm представляло собой злоупотребление доминирующим положением в виде установления необоснованно высоких цен, несправедливых и связывающих условий лицензии, когда все эти действия нарушают положения AML. При этом NDRC определила границы товарного рынка как совокупность соответствующих рынков лицензирования каждого беспроводного SEP, которым владеет Qualcomm, а границы географического рынка как совокупность национальных и региональных рынков для различных SEP, не ограничиваясь теми, что были зарегистрированы на территории КНР. При этом NDRC установила, что Qualcomm устанавливает необоснованно высокий размер лицензионных платежей, а также связывала приобретение других патентов в одном пакете с SEP. Несмотря на то, что NDRC так широко обозначил границы товарных и географических рынков, штрафные санкции были ограничены территорией КНР. Некоторые авторы указывают на то, что компания Qualcomm выработала план по исправлению замечаний, выдвинутых Комиссией, при этом оставив его конфиденциальным, также указывается на то, что решение имело также влияние и на деятельность компании вне Китая, однако до конца такая информация остается неясной, и оценить её сложно.
Очевидно, что скудное количество примеров применения антимонопольного регулирования в отношении поведения лиц, оказывающего негативное влияние на конкуренцию, демонстрирует, что возрастающее международное взаимодействие в области интеллектуальной собственности взаимодействует со строго территориальным применением антимонопольных запретов. Вместе с тем регуляторы «не закрывают глаза» на факт наличия деятельности компаний за рубежом и принимают её в расчет при оценке поведения компании, однако они ограничены в наложении штрафных санкций строго в одной юрисдикции. Поэтому всемирно принятая доктрина эффекта не может быть применена без непосредственного, существенного и разумно предсказуемого эффекта на внутреннем рынке.
Схожим образом дело обстоит и с применением законодательства о патентах. Для получения защиты в одной стране, патент должен быть зарегистрирован в этой конкретной стране. Для того, чтобы патент имел защиту в нескольких странах, патент должен быть зарегистрирован в этих нескольких странах. Возможность использования механизма судебного приказа для предотвращения отмечалась в деле EBay Inc. v. MercExchange, L. L. C. Суд указал на то, что патенты «имеют свойство присущее личной собственности, включая право исключать других от создания, использования, коммерческих предложений или продажи изобретения». При этом среди важных моментов стоит отметить, что даже в случаях, когда страны становятся членами таких соглашений как Парижская Конвенция или TRIPS, в данных международных договорах нет ничего, что могло бы говорить о праве одного государства хоть в какой-то степени превалировать над юрисдикцией другого государства относительно патентов и патентной защиты.
Но что тогда вообще делает международный лицензионный контракт международным? Во-первых, их объектом могут являться объекты ИС из разных юрисдикций. Во-вторых, они могут содержать один «смешанный» размер лицензионных платежей для продаж по всему миру, или же сторонами лицензионного соглашения являются лица из разных государств. При этом для целей антимонопольных запретов любые лицензионные практики признаются полностью иностранными и находятся вне сферы действия национальных законов до того момента, пока они не начнут удовлетворять критериям доктрины эффекта. Таким образом, для того, чтобы суд или агентство одной из стран имело возможность рассматривать жалобы относительно международных лицензионных соглашений, в первую очередь следует определить наличие эффекта на внутреннюю экономику.
Заключение
Подводя итоги проведенного исследования, можно отметить следующие сделанные выводы.
Отношение к правам ИС, как к объекту, обладающему своеобразным иммунитетом от действия антимонопольных запретов менялось с течением времени в различных правопорядках в сторону регулирования лицензионных соглашений наравне с положениями других гражданско-правовых договоров, с определенными исключениями.
Международное регулирование признает необходимость введения антимонопольных ограничений в отношении определенных лицензионных практик, оставляя большой уровень дискреции для внутригосударственного регулирования. Существенных концептуальных отличий в подходах к оценке лицензионных соглашений на предмет риска нарушения антимонопольного законодательства в разных правопорядках не выявлено.
Зарубежные развитые правопорядки не ограничивают право сторон передавать споры, возникающие из антимонопольного права в арбитраж, однако с определенными говорками и ограничениями по характеру рассматриваемых споров, а также с разным наполнением категорий императивных норм и публичного порядка.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Экстерриториальное применение норм антимонопольного законодательства ограничено принципом территориальности, что не мешает, однако, странам принимать в расчет деятельность лиц за рубежом при оценке влияния деятельности компании на конкуренцию внутри страны.
Библиография
Нормативно-правовые акты
1.Agreement between the Government of the United States of America and the European Communities Regarding the Application of Their Competition Laws (June 1998) [Electronic resource] // Federal Trade Commission: site — Mode of access: URL: https: // www.ftc.gov/policy/cooperation-agreements/us-european-commission-enhanced-positive-comity-agreement <https://www.ftc.gov/policy/cooperation-agreements/us-european-commission-enhanced-positive-comity-agreement> (accessed: 19.03.2017).
.Antitrust Guidelines for the Licensing of Intellectual Property (January 12, 2017) (далее — IP Guidelines 2017) [Electronic resource] // The US Department of Justice: site — Mode of access: URL: https: // www.justice.gov/atr/IPguidelines/download <https://www.justice.gov/atr/IPguidelines/download> (accessed: 19.03.2017).
.Commission Regulation (EU) No 316/2014 of 21 March 2014 on the application of Article 101 (3) of the Treaty on the Functioning of the European Union to categories of technology transfer agreements. [Electronic resource] // Lex Europe: site — Mode of access: URL: #»justify»>Судебная и административная практика
21.Alling v. Universal Manufacturing Corp., (Ca. App. 1992), [Electronic resource] // Justia: site — Mode of access: URL: #»justify»>Литература
86.Bork H. Robert, The Rule of Reason and the Per Se Concept: Price Fixing and Market Division, 74 Yale Law Journal 775 (1965) [Electronic resource] // Yale Law Journal: site — Mode of access: URL: #»justify»>Иные источники
126.AAI Public interest advocacy workshop on mergers National Press Club — Washington, D. C. — October 11, 2013. [Electronic resource] // Antitrust institute: site — Mode of access: URL: http://www.antitrustinstitute.org/sites/default/files/Section%207. pdf <http://www.antitrustinstitute.org/sites/default/files/Section%207.pdf> (accessed: 19.03.2017).
.Business Review Letter of Antitrust Division, Department of Justice, dated March 31, 2010 [Electronic resource] // Federal Trade Commission: site — Mode of access: URL: https: // www.justice.gov/atr/response-associated-presss-request-business-review-letter <https://www.justice.gov/atr/response-associated-presss-request-business-review-letter> (accessed: 19.03.2017).
.Business Review Letter of Antitrust Division, Department of Justice, dated October 21, 2008. [Electronic resource] // Justia: site — Mode of access: URL: https: // supreme. justia.com/cases/federal/us/576/13-720 <https://supreme.justia.com/cases/federal/us/576/13-720> (accessed: 19.03.2017).
.Commitments by Samsung Electronics on Standard Essential Patent Injunctions Samsung Elecs. Co., Commitments Offered to the European Commission 14 (Sept.27, 2013), [Electronic resource] // Federal Trade Commission: site — Mode of access: URL: http://ec. europa. eu/competition/antitrust/cases/dec_docs/39939/39939_1301_5. pdf <http://ec.europa.eu/competition/antitrust/cases/dec_docs/39939/39939_1301_5.pdf>. (accessed: 19.03.2017).
130.Linklaters. U. S. FTC and DOJ Issue Updated Antitrust Guidance for International Enforcement and Cooperation and Licensing of Intellectual Property. Jan. 2017. [Electronic resource] // Linklaters: site. — Mode of access: URL: http://www.linklaters.com/pdfs/mkt/newyork/FTC%20and%20DOJ%20Issue%20Updated%20Antitrust%20Guidance. pdf <http://www.linklaters.com/pdfs/mkt/newyork/FTC%20and%20DOJ%20Issue%20Updated%20Antitrust%20Guidance.pdf> (accessed: 19.03.2017).
.Press Release, European Commn, Antitrust: Commission Accepts Legally Binding Commitments Brussels, (29 April 2014). [Electronic resource] // Europa: site — Mode of access: URL: http://europa. eu/rapid/press-release_IP-14-490_en. htm <http://europa.eu/rapid/press-release_IP-14-490_en.htm> (accessed: 19.03.2017).
.Press Release, Qualcomm, Qualcomm and Chinas National Development and Reform Commission Reach Resolution-NDRC Accepts Qualcomms Rectification Plan-Qualcomm Raises Midpoints of Fiscal 2015 Revenue and Non-GAAP EPS Guidance (Feb.9, 2015). Mode of access: URL: http://files. shareholder.com/downloads/QCOM/3864235320x0x808060/382E59E5-B9AA-4D59-ABFF-BDFB9AB8F1E9/Qualcomm_and_China_NDRC_Resolution_final. pdf <http://files.shareholder.com/downloads/QCOM/3864235320x0x808060/382E59E5-B9AA-4D59-ABFF-BDFB9AB8F1E9/Qualcomm_and_China_NDRC_Resolution_final.pdf> (accessed: 19.03.2017).
.Scadden Arps, Slate, Meagher & Flom LLP | Clifford H. Aronson, Karen Hoffman Lent, Matthew M. Martino, Kenneth B. Schwartz, Steven C. Sunshine. January 19, 2017. [Electronic resource] // Scadden: site — Mode of access: URL: https: // www.skadden.com/insights/agencies-release-updated-guidelines-ip-licensing-and-international-enforcement-and-cooperation <https://www.skadden.com/insights/agencies-release-updated-guidelines-ip-licensing-and-international-enforcement-and-cooperation> (accessed: 19.03.2017).
134.Материалы научного круглого стола Юридического института «М-Логос» по теме «Интеллектуальная собственность и антитраст: вместе или порознь?».17.12.2012. [Электронный ресурс] // «М-Логос»: сайт — Режим доступа: URL: <http://m-logos.ru/publications/nauchnyi_kruglyi_stol_uridicheskogo_instituta_m-logos_po_teme_intellektualnaya_sobstvennost_i_antitrast_vmeste_ili_porozn/> (дата обращения: 19.03.2017).
.Материалы заседания IP CLUB «Case-study в сфере IP и антитраста».24.12.2015. [Электронный ресурс] // Закон. ру: сайт — Режим доступа: URL: https: // zakon.ru/blog/2015/12/24/dekabrskoe_zasedanie_ip_club_casestudy_v_sfere_ip_i_antitrasta <https://zakon.ru/blog/2015/12/24/dekabrskoe_zasedanie_ip_club_casestudy_v_sfere_ip_i_antitrasta> (дата обращения: 19.03.2017).