Введение
Доподлинно известно, что язык является неотъемлемой частью культуры, он развивается вместе с народом, проходит с ним все исторические события, претерпевает изменения так же, как и общество, так или иначе подстраивается под его запросы.
Чтобы отразить взаимосвязь языка и всего, что его окружает, в начале двадцатого века немецкий языковед Лео Вайсгербер ввёл в научную терминологию такое понятие, как «языковая картина мира». Языковая картина мира — это система всех возможных содержаний: духовных, определяющих своеобразие культуры и менталитета данной языковой общности, и языковых, обусловливающих существование и функционирование самого языка. И если отталкиваться от того, что нет двух одинаковых языков, получается, что не существует и двух одинаковых культур, они все уникальны и самобытны. А, следовательно, изучение любого языка становится невозможным без учёта всех сфер его влияния.
Гипотеза Сепира-Уорфа, появившаяся в тридцатые годы двадцатого века, являлась закономерным этапом развития в исследовании взаимосвязи языка и мировосприятия.
Бенджамин Уорф, вслед за своим учителем, Эдуардом Сепиром, в своих исследованиях опирался на различия европейских языков с языками американских индейцев. Последователи Уорфа предпринимали попытки в изучении и сопоставлении других языков, однако на сегодняшний момент полных и объёмных исследований на данную тему всё ещё недостаточно для однозначного подтверждения или же опровержения гипотезы.
Цель данной работы — проверить, работает ли гипотеза лингвистической относительности на примере языка изолирующего типа.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Выявить специфические особенности языка изолирующего типа, релевантные для темы и материала нашего исследования, описать их;
2. Подобрать, исследовать и проанализировать лексический материал, на котором возможно апробирование гипотезы.
Объект исследования: гипотеза лингвистической относительности.
Предмет исследования: лингвистическая относительность картины мира в китайской лингвокультуре на примере цветовосприятия.
В своём знаковом труде «Отношение норм поведения и мышления к языку» Бенджамин Ли Уорф указывал, что сравнивает лишь западноевропейские языки с языком хопи, и не обращается к неиндоевропейским языкам. Актуальность и новизна исследования состоит в обращении к недостаточно изученному лексическому материалу, попытке исследовать закономерности между лексикой и культурной спецификой, уловить или опровергнуть их взаимосвязь. Кроме того, работа может быть интересна студентам и преподавателям, изучающим иностранный язык, людям, чья деятельность связана с этнолингвистикой, социолингвистикой, психолингвистикой, когнитивной лингвистикой, антропологией, психологией.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что несмотря на то, что гипотеза Сепира-Уорфа является крайне неоднозначной с научной точки зрения, она довольно сильно повлияла на развитие лингвистики и смежных ей дисциплин, дала толчок для дальнейшего изучения поставленной проблемы и на современном этапе всё ещё не утратила своей значимости.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Наоборот, в связи с появлением новых психологических, социологических и лингвистических данных, представляется возможным более тщательная и полная экспериментальная проверка вводного тезиса «язык определяет мышление».
Практическая ценность выпускной работы состоит в возможном дальнейшем использовании её материалов для преподавания китайского языка как иностранного, чтения курса по страноведению, лингвистике. Полученные данные можно применить в теории и практике переводов, а также в последующих исследованиях по данной теме.
В исследовании применялись следующие методы:
· сопоставительный (контрастивный) метод — исследование и описание языка (китайского) через его системное сравнение с другим языком (русским) с целью прояснения его специфичности;
· метод синхронного лингвистического описания (наблюдение и отбор слов);
· психолингвистический эксперимент;
· статистическая обработка психолингвистического эксперимента.
Глава 1. История возникновения гипотезы лингвистической относительности
1.1 Предпосылки возникновения гипотезы лингвистической относительности в науке о языке ХХ века
Во всех науках, включая гуманитарные, существуют теории, которые занимают там особое положение. Любая научная гипотеза за время своего существования проходит следующие этапы: выдвижение какой-то идеи, попытка её проверить (как правило, экспериментально), дальнейшее опровержение, или наоборот — подтверждение. Конечно, далеко не все гипотезы проходят эти этапы последовательно и равномерно. Случается такое, что гипотеза сразу опровергается, не дойдя до стадии подтверждения. А бывает и наоборот — гипотезу подтверждают, а через какое-то время появляются новые научные данные, которые однозначно её опровергают. Так, судьбу гипотезы Сепира- Уорфа нельзя назвать линейной. За время её существования лингвисты множество раз как подтверждали, так и опровергали основные высказываемые в ней положения. Постоянные исследования приводили к совершенно неоднозначным результатам. На какое-то время её предали забвению, а затем интерес к гипотезе Сепира-Уорфа вспыхнул вновь, как и жаркие споры вокруг неё в научном сообществе. На данный момент гипотеза лингвистической относительности — именно в роли гипотезы, а не теории, — своеобразный фундамент многих наук о языке, часть их культуры.
Точную дату возникновения гипотезы сказать невозможно, однако принято считать, что она возникла в 30-е гг. XX века. Гипотеза представляла собой довольно смелую и при этом до очевидности простую идею, которую Бенджамин Ли Уорф сформулировал, читая курс своих лекций. Суть её заключалась буквально в следующем: язык определяет мышление и способ познания. Позднее Бенджамин Уорф обозначил данный тезис как «гипотезу лингвистической относительности». Но опрометчиво было бы предположить, что такую простую идею никто и никогда не пытался озвучить ранее. И действительно, это не совсем верно. Обратимся к истории вопроса.
Главным предшественником и косвенным идейным вдохновителем гипотезы лингвистической относительности считается немецкий философ и языковед Вильгельм фон Гумбольдт, который ещё в конце XVIII — начале XIX века занимался изучением языка кави на острове Ява. Возможно, именно тогда ему и пришла в голову формулировка, которую он позднее зафиксировал в своей последней работе: «Язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное». Также Гумбольдт говорил о том, что язык должен изучаться не как продукт деятельности (ergon), а как деятельность (energeia). То есть идея о связи языка и духа народа, культурного пространства — по сути гипотеза лингвистической относительности, пусть и немного в другом виде, была озвучена почти на век раньше. Гумбольдт высказал идею, но авторство гипотезы ему не приписывается. Это случилось, потому что сама идея была высказана как нечто очевидное и никак им не прокомментирована: «Если звук стоит между предметом и человеком, то весь язык в целом находится между человеком и воздействующей на него внутренним и внешним образом природой. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять и усвоить мир предметов… Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком. Тем же самым актом, посредством которого он из себя создает язык, человек отдает себя в его власть, каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти, только в том случае, если вступаешь в другой круг». Вильгельм Гумбольдт не занимался последовательным изучением проблемы и не старался продемонстрировать связь языка и мышления, лишь озвучил это как данность.
Один из самых выдающихся последователей идей Вильгельма фон Гумбольдта — Лео Вайсгербер, немецкий языковед, родившийся в конце XIX века. Он создал лингвофилософскую концепцию неогумбольдтианства; считается основателем структурной семантики. Выдающийся вклад Вайсгербера в науку заключается во введении термина «языковая картина мира». В одной из частей своей масштабной работы «О силах немецкого языка» он писал следующее: «Каждый язык уникален. В каждом языке — своя «картина мира» (культурноспецифическая модель). Способ мышления народа определяется языком, так что можно говорить о «стиле присвоения действительности» посредством языка». После войны Вайсгербера обвиняли в национализме, а его языковедческие взгляды воспринимались критиками как националистически окрашенные и больше не пользовались былой популярностью.
Внимание гуманитарной науки в целом сосредоточилось не на европейской ветви неогумбольдтианства, а на американской — она получила название «этнолингвистика».
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
В американской линии науки о языке двадцатого века можно выделить трёх видных учёных: Франца Боаса, Эдуарда Сепира и Бенджамина Ли Уорфа.
Франц Боас — (1858 — 1942) — антрополог, родившийся в Германии и эмигрировавший в Америку уже в сознательном возрасте. Изучал язык и культуру индейцев. Боас является основоположником принципа культурного релятивизма. Полагал, что данные об эволюции культуры отражают уверенность западных учёных в превосходстве своей культуры, а элементы культуры значимы в терминах этой культуры, даже если они лишены какого-либо значения в иной культуре. Другими словами, по мнению Боаса, поведение человека следует оценивать с позиции культуры того этноса, к которому этот человек принадлежит, и никак иначе. Франц Боас вместе со своими учениками накопил значительный опыт как по культуре, так и по языкам индейцев Северной и Центральной Америки. Среди учеников Боаса особенно выделяется Эдуард Сепир.
Эдуард Сепир — (1884 — 1939) — последователь Франца Боаса и основатель этнолингвистики как науки. Всю свою жизнь изучал языки и культуру американских индейцев. Благодаря глубоким познаниям в сравнительно- исторических данных, он смог установить генетическое родство между, казалось бы, разными языками Центральной и Северной Америки. Долгое время он занимался исследованиями на уровне грамматики и культуры, психологическими аспектами анализа языка Сепир начал интересоваться значительно позже, в период работы в Чикагском и Йельском университетах, то есть в промежутке между 1925 и 1931 гг. Так как он был председателем Отделения антропологии и психологии в Национальном научно- исследовательском совете (1934-1935), он смог поспособствовать проведению важных лингво-психологических исследований. Именно в этот период (30-е гг.) Сепир выпустил большое количество статей, а также провёл знаковый семинар
«Воздействие культуры на личность» в Йельском университете, которые позднее привлекли внимание антропологов к индивидууму в его культурной среде и оказали колоссальное влияние на развитие теории психоанализа. Э. Сепир рассматривал язык, прежде всего, как средство систематизации культурного опыта. При этом, он обращал особое внимание на то, что различные языковые системы обладают различными механизмами образования смыслов: «Миры, в которых живут различные общества, — это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками… Мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно так, а не иначе главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества». Также он считал: «Язык — это «символический ключ к поведению», потому что опыт в значительной степени интерпретируется через призму конкретного языка и наиболее явно проявляется во взаимосвязи языка и мышления». В своих работах Сепир высказывал идеи, близкие «гипотезе лингвистической относительности», однако, саму гипотезу в том виде, в котором она существует сейчас, сформулировал не он, а его ученик — Бенджамин Уорф.
Бенджамин Ли Уорф — (1897 — 1941) — лингвист-самоучка, химик-технолог по образованию, всю жизнь проработал в страховой компании. Интерес Уорфа к изучению индейских языков сформировался под влиянием Эдуарда Сепира, к которому он ходил на лекции в Йельский университет вольным слушателем. В свободное от работы время Уорф занимался публикацией работ по проблемам лингвистики. Материал для статей он набирал, работая с информантами- носителями языков, например, с индейцами хопи. Именно на материале языка хопи он сформулировал гипотезу лингвистической относительности, которая известна и как гипотеза Сепира-Уорфа. Несмотря на то, что Сепир не принимал участия в её формировании, он, как учитель и друг, оказал на Уорфа значительное влияние, что и отразилось в одном из названий гипотезы. Уорф написал несколько статей, где прослеживаются механизмы, связи влияния языка на мышление. Он писал: «Мы членим природу по линиям, проложенным нашим родным языком».
То есть если около века назад Вильгельм фон Гумбольдт занимался экзотическим языком, описывал его и понимал, что язык связан с духом народа, с мышлением, но не пытался построить механизмы этого влияния, то Уорф пытался. И именно поэтому автором гипотезы считается он. Одна из самых знаменитых его работ посвящена грамматике времени у хопи.
лингвистика верификация сепир китайский
1.2 Гипотеза Сепира-Уорфа: суть, вехи развития
В различных источниках можно встретить несколько названий для данной гипотезы: гипотеза лингвистической относительности — термин самого Бенджамина Уорфа, гипотеза Сепира-Уорфа (в сокращённом виде ГСУ) — такое обозначение ввёл ученик Сепира и коллега Уорфа — Гарри Хойер, гипотеза уорфианства — этот термин встречается в англоязычных работах. Наиболее часто в научной литературе используются первые два варианта.
Приведём формулировку гипотезы в обобщённом виде: язык определяет мышление и способ познания. То есть гипотеза предполагает, что язык оказывает влияние на мировосприятие и когнитивные процессы его носителей. Позднее, в пятидесятые годы, американский учёный Роджер Браун объединил разные формулировки гипотезы и ввёл две её версии:
· Сильная: язык детерминирует, предопределяет мышление;
· Слабая: язык влияет на мышление (различия в мышлении связаны с языком, но не обязательно предопределяются им).
Наибольшие споры в научном сообществе вызывала именно сильная версия гипотезы, так как детерминизм такого рода крайне сложно доказать. Стоит отметить, что в работах и Эдуарда Сепира, и Бенджамина Уорфа встречаются в том или ином виде обе эти версии, они не придерживались какой- то одной из них, а то, какое всё-таки влияние Сепир оказал на Уорфа и на формирование гипотезы как таковой, довольно сложно оценить.
Но если идея давно существовала в науке о языке, как же так получилось, что сформулировал её человек, не имеющий прямого отношения к лингвистике? В своей работе «Отношение норм поведения и мышления к языку» Б.Уорф делится опытом того, как он заинтересовался проблемой взаимосвязи языка и мышления. Он пишет о том, что работал в обществе страхования от огня, и в его прямые обязанности входил анализ докладов об обстоятельствах, приведших к возникновению страхового случая (пожара или взрыва). Через какое-то время Уорф заметил, что пожары не всегда вызваны сугубо физическими обстоятельствами (такими, как, например, неисправность проводки), но и тем, как эти физические обстоятельства воспринимают окружающие люди. То есть возникала некая «языковая ситуация», которая вырабатывала у людей определённый тип поведения сопряженный с нарушением или пренебрежением техники пожарной безопасности. Один из самых известных примеров, иллюстрирующих гипотезу лингвистической относительности, — случай с пустыми цистернами. Уорф пишет: «Так, например, около склада так называемых gasoline drums (бензиновых цистерн) люди ведут себя определенным образом, т. е. с большой осторожностью; в то же время рядом со складом с названием empty gasoline drums (пустые бензиновые цистерны) люди ведут себя иначе — недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки.
Однако эти “пустые” (empty) цистерны могут быть более опасными, так как в них содержатся взрывчатые испарения. При наличии реально опасной ситуации лингвистический анализ ориентируется на слово “пустой”, предполагающее отсутствие всякого риска. Существуют два различных случая употребления слова empty: 1) как точный синоним слов — null, void, negative, inert (порожний, бессодержательный, бессмысленный, ничтожный, вялый) и 2) в применении к обозначению физической ситуации, не принимая во внимание наличия паров, капель жидкости или любых других остатков в цистерне или другом вместилище. Обстоятельства описываются с помощью второго случая, а люди ведут себя в этих обстоятельствах, имея в виду первый случай. Это становится общей формулой неосторожного поведения людей, обусловленного чисто лингвистическими факторами». В этой же работе Уорф приводит ещё несколько подобных примеров, суть которых сводится к тому, что язык каким-то образом оказывает влияние на мышление и последующее, не всегда рациональное, поведение людей. Там же он сравнивает европейские языки (обозначив их термином «языки среднеевропейского стандарта» (Standard Average European), о котором уже говорилось ранее) с языком индейцев хопи и приходит к выводу, что в зависимости от структуры, язык отражает разные аспекты реальности. Он предполагает, что эти аспекты должны существенно влиять на способ мышления людей, говорящих на данном языке. Основное сопоставление Б.Уорф осуществляет на грамматических категориях времени и пространства. В своей работе он пишет о том, что обнаружил у хопи отсутствие ряда слов, характерных для обозначения времени или временных промежутков и попытался проследить, как эта особенность языка влияет на культуру и поведение носителей. Б. Уорф так выразил главную мысль исследования: «Мы должны признать влияние языка на различные виды деятельности людей не столько в особых случаях употребления языка, сколько в его постоянно действующих общих законах и в его повседневной оценке им тех или иных явлений». Помимо примеров, которые приводит сам Уорф, существует определённое количество типовых иллюстраций, наиболее полно отражающих суть гипотезы лингвистической относительности:
· В русском языке для обозначения цвета есть слова «синий» и «голубой», а в английском им соответствует одно слово — «blue». Следовательно, мы и англичане видим цвета по-разному, у нас цветовой спектр состоит из семи цветов, а у них — из шести.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
· В английском языке много названий для снега, а в эскимосском много названий для его видов, а общего обозначения снега нет. Значит, эскимосы и англичане мыслят по-разному: одни видят разновидности снега, а другие — в целом снег как явление.
· В английском языке русскому слову «рука» соответствуют два слова, называющие её части: «hand» и «arm». Если в нашем языке не возникло необходимости для конкретизации, а в английском — для общего названия, значит, наше с англичанами мировосприятие различается.
· В русском языке для обозначения терминов близкого родства существуют следующие слова: «бабушка», «дедушка», «брат», «сестра». А в немецком языке есть термины «Großeltern» и «die Geschwister», которые можно перевести на русский язык словосочетаниями «бабушка с дедушкой» и «братья и сёстры». Похожая ситуация наблюдается и в английском языке, где термин «grandparents» так же можно перевести, как «бабушка с дедушкой», а для обозначения брата или сестры у них есть специальный, гендерно нейтральный термин «sibling».
· И другие примеры из области цвета, родства, времени, гендера (род, класс).
Смысл гипотезы сводится к тому, что структура языка оказывает формирующее воздействие на человеческое мышление и на то, как человек воспринимает окружающую реальность, лингвистическая система определённым образом предопределяет понятийную систему. Согласно базовым предпосылкам гипотезы, народы, которые говорят на разных языках, по-разному воспринимают основные категории окружающего мира, такие как время, пространство, число, количество, понятие принадлежности, собственности и т.д. Также значительна и разница в том, как оценивают носители различных языков реальные события и явления. А главной отличительной чертой гипотезы является идея о том, что люди, одинаково хорошо владеющие несколькими языками, могут применять и несколько способов мышления и восприятия окружающего мира. Уорф пишет: «Мы сталкиваемся… с новым принципом относительности, который гласит, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем», а далее утверждает, что «обнаруживается относительность всех понятийных систем, в том числе и нашей, и их зависимость от языка». Система языка, соответствуя рассматриваемой нами гипотезе лингвистической относительности, определяет уникальную классификацию окружающего мира, где реальная действительность предстаёт перед человеком в образе постоянно меняющегося потока образов и впечатлений.
Таким образом, среди главных объектов гипотезы можно выделить:
· Познавательный и мыслительный потенциал
· Осознание времени
· Осознание причинно-следственных связей
· Цветовое восприятие
· Восприятие форм
Говоря о датировании возникновения гипотезы, стоит заметить, что определённой даты нет. Составитель биографии Уорфа Джон Каролл пишет, что принцип лингвистической относительности сформулирован Уорфом впервые в статье «Отношение норм поведения и мышления к языку», написанной в 1939 году, хотя сама идея, по утверждению Каролла, возникла, как видно из подготовительных материалов, приблизительно в 1935 году, а может, даже ещё раньше. Таким образом, есть лишь временной промежуток — 30-е гг. XX века. Именно тогда Уорф уже начал активно работать в сфере лингвистики, писать статьи и читать лекции в Йельском университете по приглашению Сепира. Гипотеза на тот момент существовала в устном виде, так как труды Уорфа ещё не были опубликованы в полном объёме. Однако даже в таком виде гипотеза произвела фурор в научном сообществе, и в 1953 году Гарри Хойер (который именовал гипотезу как гипотезу Сепира-Уорфа), коллега и ученик Э. Сепира, стал организатором конференции, посвященной гипотезе лингвистической относительности. На ней присутствовали представители самых разных гуманитарных направлений: и лингвисты, и философы, и антропологи, и психологи. Что примечательно, Хойер позвал не только сторонников гипотезы, но и противников, так что конференция вышла максимально продуктивной и плодотворной: она дала толчок для дальнейших исследований в этой области. А уже в 1954 году вышел сборник, представляющий собой доклады, озвученные на конференции. С этого времени начались активные попытки доказать или опровергнуть гипотезу.
В 1956 году вышел сборник работ Б. Уорфа, а в 1958 году американские учёные Кэрролл и Касагранде провели экспериментальную проверку гипотезы. Исследование было направлено на изучение классификации форм для людей, говорящих на принципиально разных языках. В качестве подопытных учёные использовали разновозрастных детей навахо, которые говорили либо только на языке навахо, либо только на английском. Тезис, который Кэрролл и Касагранде хотели проверить: дети, говорящие на навахо, в отличие от англоговорящих детей, при классификации предметов будут чаще руководствоваться их формой, чем каким-то другим критерием, так как в языке навахо существует следующая особенность: глаголы имеют разную форму в зависимости от того, о каком предмете идёт речь (круглом, тонком, гибком, длинном; всего 11 различных типов). В эксперименте дети могли классифицировать предметы по различным критериям, таким, как: цвет, размер, форма, материал и т.д. Результаты тезис подтвердили: маленькие дети, говорящие только на навахо, классифицировали предметы по форме чаще других.
Ещё один эксперимент, косвенно подтверждающий гипотезу, в 1969 году провёл Майкл Д. Коул. В качестве испытуемых были выбраны дети, говорящие на языке кпелле (Либерия) и на английском языке. У языка кпелле есть интересная особенность: в нём принято сравнивать больший предмет с меньшим, обратные конструкции почти не используются. Например, при сравнении двух людей, один из которых высокого роста, а другой — низкого, они скажут примерно следующее: «Джон превосходит Майкла в вышине», и вряд ли скажут
«Майкл ниже Джона». Эта фраза будет звучать скорее так: «Майкл в малости превосходит Джона», но даже она уже не совсем характерна для языка. Суть эксперимента заключалась в сравнении двух кубиков разной величины. Испытуемых сначала учили выбирать больший или меньший из двух кубиков (в зависимости от того, к какой контрольной группе относился испытуемый), а затем к верно выбранному кубику подставляли другой, больший, чем он, по размерам. Таким образом проверялась способность переносить правило «выбор следует всегда осуществлять в сторону большего/меньшего кубика» на новую ситуацию. Гипотеза эксперимента была такова: из-за особенностей родного языка носителям кпелле легче дастся обучение выбору из двух кубиков большего, в новой ситуации они быстрее осуществят нужный перенос, а вот выбор меньшего кубика станет для них затруднителен. Эта гипотеза не подтвердилась: все испытуемые научились сравнению и переносу за приблизительно одинаковое время, язык и его особенности никак не повлиял на способность детей к обучению. Однако учёные заметили, что ещё до начала эксперимента, дети кпелле проявили повышенный интерес к кубикам большего размера, в то время как американские дети уделяли одинаковое внимание двум кубикам. Кроме того, обнаружилось, что детям кпелле было гораздо проще обосновать свой выбор среди кубиков, если они изначально тренировались на выбор кубика большего размера. Таким образом, механизм влияния языка на мышления частично проявился за рамками контрольного эксперимента.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Также к экспериментам, подтверждающим гипотезу Сепира-Уорфа, можно отнести исследование, проведённое в 1981 году А. Блумом. Он обратил внимание на то, что англоговорящие люди чаще, по сравнению с носителями китайского языка, склонны давать гипотетические толкования гипотетическим историям. По мнению Блума, это служит доказательством того, что структура языка влияет на когнитивные процессы, так как китайский и английский языки различаются в передаче гипотетического смысла. В отличие от английского, где активно используется сослагательное наклонение, а для его построения требуется изменить форму глагола (ср. «I am» — «я есть», «я являюсь» и «If I were you» — «если бы я был на твоем месте», буквально «если бы я был тобой»), в китайском языке оно отсутствует, а для его выражения в каждом конкретном случае используются разные средства, не требующие изменения формы глагола (грамматический китайский эквивалент фразы «если бы я был на твоем месте» выглядит так: 我是你的话 — wǒ shì nǐ dehuà] и в буквальном переводе обозначает приблизительно следующее: «Я (есть) твоими словами»). Именно работа А. Блума дала новый толчок исследованиям в данной области.
Интересны и результаты исследования, проведённые путём сравнения английского и японского языков. Ниекава-Ховард проследила связь между японской грамматикой и тем, как японцы объясняют причины происходящих событий. В японском языке есть особая глагольная форма со значением вынужденности совершения действия субъектом, за которое он не может нести ответственность. Отличие этой глагольной формы от обычного пассивного залога заключается именно в перенесении ответственности за пределы возможностей субъекта. Безусловно, такое специфическое значение можно передать и с помощью английского языка, но для этого потребуется множество опорных слов и дополнительных конструкций, в то время как в японском языке для этого существует отдельная глагольная форма. Ниекава-Ховард отметила, что японцы чаще англичан склонны переносить ответственность на других людей, даже если в совершенных ими действиях нет ничего отрицательного. Данное исследование показало, что в различных культурах существует различное толкование причинности, хотя сама по себе причина является, по мнению большинства исследователей, универсальной категорией семантического инвентаря любой культуры.
Начиная с восьмидесятых годов двадцатого века активно разрабатывается идея когнитивных наук, когнитивных исследований, начинается так называемый когнитивный период: изучаются когнитивные процессы вне языка и их вербализация. Так, американские учёные Дж. Лакофф и М. Джонсон занимаются проблемой метафоризации в языках и создают «теорию метафоры». Метафоры важны не только в поэтическом языке, они структурируют наше восприятие и мышление. Несмотря на то, что были обнаружены своего рода универсальные, близкие по значению метафоры, в них наблюдались отличия в зависимости от той культуры, в которой они существуют. Например, злость и гнев во многих языках, том числе и в русском (В.Ю. и Ю.Д.Апресян, ряд других авторов), метафорически связаны с высокой температурой жидкообразного содержимого закипел от гнева/ярости, ярость клокочет, выплеснул свою злость и т.д. При этом вместилищем гнева, как и большинства других эмоций в русском языке, является грудь, ср. «закипело в груди». В японском языке (К.Мацуки) гнев «размещается» не в груди, а в части тела, которая называется hara «брюшная полость, нутро»: рассердиться по-японски означает ощутить, что hara ga tatsu «нутро поднимается». Дж. Лакофф и М. Джонсон пришли к выводу, что через метафору язык оказывает влияние на сознание. В 1984 году Пол Кей и его коллеги провели сравнительный анализ английского языка и языка племени тарахумара. Язык тарахумара принадлежит к юто-ацтекской семье индейских языков, на котором говорят коренные племена индейцев, живущих в предгорьях Северной Америки. В языке племени тарахумара не существует различий между понятиями «синий» и «зелёный». Исследователи обнаружили, что носителям английского языка действительно удавалось лучше различать оттенки синего и зелёного цвета в отличие от индейцами тарахумара. Учёные пришли к выводу: если в языке есть слово для обозначения синего цвета, то его образ более чётко проступает в сознании носителя этого языка. Проблема исследования этого явления заключается в том, что данный эффект трудно воспроизвести, так как он исчезает при любом вербальном отвлечении.
Еще несколько работ предоставляют довольно убедительные доказательства в поддержку гипотезы Сепира-Уорфа. Например, Дж. Люси, сравнивая американский английский с языком племени юкатанских майя, живущего на юго-востоке Мексики, выделил отличительные схемы мышления, связанные с различиями в использовании в этих языках количественных конструкций. Американский исследователь Р. Маклори также проводил эмпирическую проверку гипотезы и разработал теорию «позиционирования» (vantage theory), согласно которой категоризация цвета определяется тем, что носители языка считают более существенным — сходство некоторого оттенка с ему подобными или противопоставление этого оттенка «по контрасту». Сайта и Бэйкер в своем исследовании воздействия языка на качество и порядок воспроизведения фигур в виде наглядных изображений также сделали вывод в пользу гипотезы лингвистической относительности.
С момента своего возникновения в научном сообществе гипотеза Сепира- Уорфа претерпела большое количество экспериментальных проверок, многие из которых частично подтверждали выдвинутый тезис. Однако помимо подтверждений, эту гипотезу также часто критиковали, называли «ненаучной» и экспериментально опровергали.
1.3 Критика гипотезы лингвистической относительности и её современное состояние
Проблема гипотезы лингвистической относительности состоит в том, что её формулировка с одной стороны очень проста для восприятия, а с другой — сложна для проверки. Стоит заметить, что термины «язык» и «мышление», как и остальные основные понятия гипотезы, Уорфом употребляются весьма расплывчато и нечетко, что даёт основание разным исследователям этой проблемы по-разному трактовать понимание Уорфом содержания этих понятий.
«Ознакомление с работами Б. Уорфа показывает, — пишет профессор В. А. Звегинцев, — что он, говоря о языке, в действительности имеет в виду только одну из его сторон, а именно семантическую. Его фактически интересует только совокупность «значений», представленная в языке. И эту совокупность «значений», фиксированных в языке, он совершенно неправомерно отождествляет с языком в целом. Более того, он идёт ещё дальше в своем сужении и ограничении понятия языка и сводит его даже не к совокупности языковых «значений», а к характеру их членений в разных языках, причем преимущественно только