Введение
Практиками комментирования мы называем устный, создающийся в процессе говорения, нарратив, сопровождающий телевизионное изображение и означающий то же, что и комментируемое изображение. Причем, в некоторых случаях таких, как, например, телевизионная трансляция спортивного события, их одномоментное сосуществование воспринимается зрителем как естественное и необходимое: зрители могут критиковать отдельных спортивных комментаторов, при этом требуя от них большей компетентности, но не сомневаясь в том, что изображение нуждается в комментарии.
Однако причины необходимости сосуществования визуального и аудиального каналов передачи информации в рамках одного медиума, телевидения, представляются нам неочевидными. В этой связи целью данной работы становится ответ на вопрос, зачем телевизионное изображение, которое в современной ситуации технической развитости имеет высокую визуальную определенность, сопровождается комментарием, несущим ту же информацию. По нашим предположениям, устный нарратив на телевидении служит гарантом подлинности медиареальности, поскольку в современном контексте, когда уровень визуальной грамотности высок, самостоятельно изображение не способно поддерживать веру в то, что технические средства достоверно передают действительность. Объектом работы послужит спортивный комментарий, который мы считаем наиболее репрезентативным случаем использования тех практик, которые мы назвали практиками комментирования. Помимо выполнения основной задачи работы, а именно исследования причин сосуществования на телевизионном экране изображения спортивного события и его комментария, необходимо рассмотреть, как работает устный нарратив на телевидении в смежных с практикой комментирования спортивного события видах деятельности, чтобы понять, действительно ли все то, что мы будем говорить о спортивном комментарии, в случае сопровождения устным нарративом телевизионной трансляции событий другого рода.
В соответствии с поставленными задачами работа делится на две части. Первая глава посвящена теоретическому обоснованию обозначенной выше гипотезы в случае спортивного комментария. Вторая — рассмотрению конкретных примеров использования комментаторских практик не только на материале спортивного комментария, но и телевизионных шоу, новостных программ, рекламных роликов, документальных и художественных фильмов, то есть телевизионного контента, где мы также можем наблюдать сосуществование устного нарратива и изображения, передающих одну и ту же информацию.
Исследованиям функций и механизмов устного нарратива на телевидении в рамках televisionstudies были посвящены в лучшем случае абзацы. Спортивный комментарий рассматривался подробно только лингвистами, кем в силу специфики профессиональных интересов игнорировалось культурное значение практик комментирования, причины их существования. Мы считаем, что исследование практик комментирования на современном телевидении может внести продуктивный вклад как в изучение этого медиума, так и в изучение современной, часто называемой визуальной, культуры.
Глава 1. Тематический и эмоциональный реализм устного комментария
Отправной точкой для рассуждений, которые привели к написанию работы, стал тот факт, что спортивный комментарий (практика, появившаяся в спорте относительно недавно) успел стать неотъемлемой частью спортивного зрелища: современному телезрителю сложно или даже невозможно представить транслируемое спортивное событие, которое не сопровождалось бы речью комментатора. Это наблюдение распространяется и на смежные с практикой комментирования спортивного события виды деятельности, такие как, например, деятельность ведущего различного рода программ, транслируемых по телевидению.
В этой связи данная работа посвящена исследованию причин необходимости симультанного сопровождения телевизионного изображения устным нарративом, комментарием, означающим то же, что и изображение. Если рассматривать транслируемое изображение раннего периода существования телевидения с точки технических характеристик и информационной насыщенности, оно имеет низкую визуальную определенность: телевизионное изображение является набором пикселей, достраиваемых глазом зрителя в картинку. Низкая степень определенности изображения позволяет предположить, что сопровождающий его устный комментарий изначально появился для того, чтобы дополнять картинку до более ясного и однозначного сообщения. Более того, как писал Фридрих Киттлер, устный рассказ, перешедший на телевидение с радио, полностью составлял содержание телевидения. В таком случае, после улучшения технического качества изображения, комментарий бы исчез с телевидения, однако этого не происходит. Даже такие зрелищные телевизионные события, как, например, трансляция спортивных соревнований, танцевальные, песенные и игровые шоу, программы о дикой природе, сопровождаются устным нарративом.
Мы принимаем во внимание тот факт, что современное телевидение отличается не только немозаичным изображением. Вследствие таких технологических усовершенствований, как трансформация экрана, появление новых форм медиа, изобретения HDTV и проч., кардинально меняется и визуальный опыт зрителя: если раньше неясное изображение требовало не только дополнения, но и постоянного к себе внимания, то теперь телевидение может использоваться как фон для других занятий. Этот факт позволяет сделать вывод, что изображение продолжает нуждаться в комментарии. Но уже не в комментарии, дополняющим информацию, транслируемую через изображение, а в комментарии, являющемся альтернативным источником этой информации: зритель, включивший телевидение в качестве фона к другим делам, становится слушателем, воспринимающим, в основном, устный нарратив.
Однако и в этом случае остается неясной необходимость сосуществования в рамках одного медиума двух каналов информации, которые способны быть самостоятельными и независимыми друг от друга. Причем не только изображение нуждается в изображении, но и комментарий в изображении. Например, на youtube и других платформах, где можно просматривать, являющийся, по сути, телевизионным контент, распространено такое явление, как видеореакции на музыкальные видеоклипы, авторы которых помещают комментируемое видео в их собственное так, чтобы устный текст производился одновременно с трансляцией видеоряда.
Несмотря на это, причины, обуславливающие необходимость сосуществования на телевидении визуального и аудиального каналов передачи информации, и в частности необходимости сопровождения изображения устным комментарием, насколько нам известно, не рассматривались исследователями телевидения, а также в более широких рамках mediastudies.
Это связано, прежде всего, с тем, что в течение последних нескольких десятилетий одной из главных тем в рамках изучения медиакультуры является идея того, что все репрезентации, а в частности и телевизионные образы, имеют политическую природу, то есть распространяют господствующую идеологию и формируют социальную реальность. В контексте данного исследования представляется более продуктивным отойти от позиции, которую Ханс Ульрих Гумбрехт считал обусловленной предрассудками современного западного общества, такими как «реликт эпохи Просвещения» (позиция, при соблюдении которой нам следует быть всегда критически настроенными) и традиция западной метафизики (где духовный мир становится выше материального). Разумеется, мы не ставим под сомнение актуальность этой позиции, полагающей телевидение инструментом, находящимся в руках властных структур и при использовании «недолжным образом» способным стать «инструментом символического угнетения», она отбрасывается только потому, что представляется нерелевантной в контексте данной работы. Поскольку она подразумевает рассмотрение, в первую очередь, того, какой образ реальности создается на телевидении. Элементы телевизионного сообщения, к которым относится комментарий, в таком случае являются вторичными и важны только как средства создания репрезентаций. Причем визуальная и аудиальная составляющая телевизионного сообщения не разделяются, исследуются как единый аудиовизуальный язык, который по своей структуре подобен любому другому языку. Следовательно, анализ репрезентаций в медиатекстах основывается на текстовом подходе, применяемом в гуманитарных дисциплинах.
Нас же интересует не то, какой образ реальности создается на современном телевидении, а как это происходит и, в особенности, почему для создания этого образа необходим устный комментарий, сопровождающий транслируемое изображение в реальном времени. В данном случае, анализ телевизионного сообщения, основанный на текстовом подходе, становится неактуальным. И хотя, наше исследование входит в контекст televisionstudies, оно посвящено не конкретно изучению СМИ, а тому, как устная речь функционирует в новом для нее формате. По нашим предположениям, устный нарратив на телевидении необходим изображению, так как он гарантирует его «подлинность», поскольку уровень визуальной грамотности в настоящее время очень высок, и вера в достоверность изображения, которое транслируется с помощью различного рода медиа, была подорвана.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Что в случае телевидения подразумевается под «подлинностью»? Понятие «подлинности» для телезрителя совпадает с понятием «реальности». То есть, чем точнее на телевидении отображается базовая реальность, тем «подлиннее», «реальнее», кажется то, что изображается на экране. Как считает Ян Гао (YangGao), для современного зрителя, который, как показывают исследования на эту тему, прекрасно осведомлен о «выдуманности» и «сконструированности» телевизионных программ, есть два вида того, что он подразумевает под реалистичностью. Это тематическое и эмоциональное соответствие изображаемой на экране реальности тому, как зритель воспринимает базовую реальность. Тематический реализм основан на нормативной достоверности транслируемого сообщения, то есть на соответствии изображаемого мира и системы ценностей тем, которые окружают зрителя в повседневной жизни. Эмоциональный реализм — соответствие чувствам зрителя: даже если все в программе кажется «не таким как в жизни», она воспринимается как нечто достоверное, поскольку отображает те установки, которые являются важными для зрителя, хотя они могут не совпадать с реалиями того культурного контекста, в котором он находится. Существование обоих видов реализма обеспечивается, по нашим предположениям, за счет аудиального, а именно речевого, наполнения телевизионного сообщения, представленного в виде устного комментария.
Эрика Фишер-Лихте пишет, что иллюзия реальность изображенного на экране мира обеспечивается, прежде всего, внешней идентичностью материального мира на изображении тому, что существует в базовой реальности. И что, эта иллюзия усиливается в связи с улучшением технического оснащения, с помощью которого создается изображение в рамках медиареальности. То есть имеется в виду, что изображение является тем, что обеспечивает ощущение реальности происходящего на экране. Однако нам кажется, что телевизионное изображение не является доминантным элементом телевизионного сообщения в случае создания ощущения реальности происходящего на экране. Телевизионное сообщение создает реальность вокруг человека, имитируя базовую реальность и вызывая доверие к себе именно за счет повествования о себе. Повествование о реальности диктует, во что следует верить.
Изображение в современном контексте не может самостоятельно утверждать свою подлинность, так как конвенция, согласно которой, то, что транслируется по телевидению, заслуживает доверия только за счет использования современных технических средств, фиксирующих «реальность», уже не актуальна в современной культуре, в силу того, что современные технологии позволяют любому владеющему ими человеку, кардинально менять изображение. Изменение цифрового изображения в современном мире является обычным делом. Кроме того, что различные манипуляции с изображением, которое можно увидеть в современном мире почти повсеместно, проводятся практически каждый раз перед выставлением этого изображения на обозрение, они стали и более искусными, то есть изменение сложно обнаружить, особенно невооруженным взглядом. В то же время, любой человек, обладающий навыками работы на компьютере и способный позволить себе необходимое программное обеспечение, может изменять изображение. При этом осведомленность о высокой вероятности цифровых манипуляций необязательно трансформируется в способность их обнаружения, кроме того, современный человек имеет представление о том, насколько сложно распознать изменения в изображении без использования дополнительного оборудования. Попытки же воздействовать посредством словесного убеждения кажутся гораздо более легко распознаваемыми.
Кроме того, для современного зрителя, поскольку он стал более искусным в прочтении формульных образов телевидения (особенно это касается молодежи), в принципе характерен режим «иронического» просмотра (ironic viewing attitude), который в нашем случае, выражается в более скептическом и критическом отношении к транслируемому сообщению, а в большей степени к его визуальной составляющей.
С другой стороны, следует признать, что телевидение пользуется негласным социальным консенсусом, которое выражается в готовности поверить в реальность, которая транслируется через этот медиум. Однако эта «готовность поверить» в случае развлекательных программ, где действующими лицами являются не персонажи, существующие только в медиареальности, как в ситуации, заданной, например, телесериалами, поддерживается не столько за счет изображения (то есть за счет того, что зритель наблюдает за персонажами на экране гораздо более продолжительное время), сколько за счет порождающихся нарративом комментатора нарративов. В каком виде представлены эти нарративы, и каким образом сам комментарий, в ответ на который они рождаются, способен подтверждать подлинность происходящего? Рассмотрим это на примере спортивного репортажа как частного случая устного нарратива на телевидении.
Следует начать с того, чем обоснован наш выбор именно ситуации комментирования спортивного события. Во-первых, спортивное событие, чаще всего, транслируется в прямом эфире, поскольку его повторы в большинстве случаев неактуальны. Это не только позволяет создавать напряженное повествование с постоянным акцентом на уникальность происходящего, «сиюминутность», которая, как покажет исследование, является очень важным фактором для создания медиареальности, но и автоматически означает, что комментирование события будет производиться одновременно с течением самого события, то есть это наиболее «чистый случай» устного, слагающегося в процессе говорения, нарратива на телевидении. Во-вторых, спортивный комментатор занимает пограничную позицию. Он одновременно находится и по эту, и по ту сторону телевизионного экрана. Его фигура отсутствует на экране, во время трансляции зритель может только его слышать, то есть спортивный комментатор существует как бы за экраном, хотя и формально является частью телевизионного сообщения. При этом, несмотря на то, что он, чаще всего, присутствует телесно там, где происходит событие, он не становится непосредственным участником события, которым является, например, телеведущий, репортер, передающий информацию с места событий, или рассказчик в художественном фильме. Часто он присутствует в том месте, где происходит событие. Кроме того, спортивный комментатор, как и зритель перед экраном, является участником и свидетелем трансляции события. В-третьих, спортивный комментатор занимает позицию на границе экспертной и неэкспертной, в отличие от того, кто произносит рекламный текст или от диктора, читающего текст на программах, подобных передачам о дикой природе, так как он обладает авторитарным по отношению к зрителю знанием.
Все вышеперечисленное, позволяет заключить, что случай спортивного комментатора наиболее репрезентативен для нас, так как, кроме того, что является наиболее «чистым случаем» устного нарратива на телевидении, представляет собой то, что можно назвать «чистой» степенью пограничного положения, которое в той или иной степени занимает источник устного нарратива, объединяющего элементы изображаемого на телевизионном экране мира в единую историю.
Итак, вернемся к вопросам, поставленным выше. Какого рода нарративы порождаются трансляцией спортивного события? Во-первых, те, что существуют на самом телевидении, характерная черта которого — тяготение к проговариванию, переживанию события в речи. В силу этого, производится целый ряд программ, посвященных разговору о спорте, где, например, разбирается ход игры или оцениваются действия непосредственных участников события (судей, игроков, тренеров). Кроме того, комментируемое спортивное событие является частью телевизионной реальности, то есть существует как одна из программ, транслирующихся по телевидению, это репортажи телевизионных программ другого рода, например, новостей, в которых может обсуждаться актуальное в данный момент спортивное событие. Эти репортажи других программ добавляют транслируемому спортивному событию дополнительную достоверность, утверждая реальность и актуальность его существования. Во-вторых, это нарративы, производимые зрителями, которые происходят в базовой реальности, в кругу лиц, просматривающих это событие вместе, или в онлайн пространстве. В интернете основная коммуникация между зрителями происходит при помощи комментариев на различного рода сайтах. Это общение в онлайн пространстве с пользователями, которых принято воспринимать как реальных людей, а не их репрезентации, еще в большей степени подтверждает реальность произошедшего события, которое является частью медиареальности. Важно отметить, что подлинность онлайн пространства подтверждается, в свою очередь, тем, что общение может происходить в режиме реального времени, создавая ощущение «живого общения».
Помимо этих порожденных трансляцией спортивного события нарративов, сам спортивный комментарий, который формально является частью этой трансляции, подтверждает подлинность происходящего события. Каким образом?
Прежде всего, потому, что является носителем устной повествовательной практики, которая появилась, прежде всего, в песнях сказителей, а в широком смысле в речи всех, кто рассказывал истории. Практика повествования, несмотря на то, что изначально зарождается в рамках устной традиции, эволюционировала в соответствии с развитием способов передачи информации и в настоящее время широко представлена не только в устном виде. Однако для нас важно именно то, что эта практика основана на использовании устного рассказа. Даже в случае трансляции в рамках электронных и цифровых средств массовой информации через мощные мультимедийные устройства, которые позволяют исключить использование только голосоцентрических (voice-centric) приборов, устный рассказ составляет основу повествования. Кроме того, во многих отношениях, цифровые средства массовой информации имеют сильное сходство с устной, а не с письменной традицией. Эта практика была необходима для того, чтобы создавать и сохранять ту культуру, к которой принадлежат рассказчики. Прежде всего, конечно, это касается языковых навыков: сказители создают модели речи, которые используются в рамках культуры и определяют ее. Рассказывание историй являлось и до сих пор является одним из основных способов передачи необходимых знаний для выживания в окружающем человека мире. Через повествование закрепляются и передаются известные на данный момент рассказчику правила и способы выживания культуры. В том числе посредством передачи коллективного наследия практика рассказывания создает коллективную идентичность.
Комментатор как тот, кто является носителем устного, создающегося в процессе говорения, текста на телевидении, то есть может быть назван наследником практик сказителя, наследует так же эту способность посредством производства нарратива создавать коллективную идентичность. Спортивный комментарий, посредством фиксации настоящего в своей речи, создает «ощущение» непосредственного присутствия на показываемом на экране событии у тех, кто смотрит трансляцию этого события. Причем комментарий создает не иллюзию присутствия, он делает ее реальностью, однако не материальной и не художественной реальностью, а нарративной реальностью. Спортивная игра не только смотрится, но и воспринимается с помощью слуха, причем именно этот модус восприятия создает связь, прежде всего, эмоциональную, между теми, кто присутствует на событии, сидя на трибунах, и между зрителями трансляции. Спортивный комментатор обеспечивает создание этой связи, то есть вовлечения зрителя в происходящее.
Причем, такие исследователи речи спортивного комментатора, как Ф. Десмараис и Т. Брюс (DesmaraisF., BruceT), считают, что высокая степень конвергенции между тем, что говорит комментатор, и между тем, во что верит большая часть зрителей, обеспечивается, в основном, за счет использования комментатором формул, которые находятся в застывшей форме в культуре игры каждой страны. Формулы, среди которых авторы выделяют национальные стереотипы, являются опорой, схемами повествования спортивного комментатора, кроме того, что они поддерживают последовательность рассказа, одновременно они повышают напряженность и драму транслируемого события, выявляя оппозиционность команд в случае международных соревнований. Общепринятые идеи, стереотипы необходимы в ситуации прямой трансляции, так как предоставляют уже готовую, предпочтительную, расшифровку телевизионного изображения, которое полисемично, то есть обладает потенциалом для интерпретации несколькими способами. При этом авторы делают оговорку, что речь комментатора все равно сохраняет несколько слоев смысла, который делает комментарий, в свою очередь, подверженным различным истолкованиям, и к тому же вся аудитория совершенно необязательно интерпретирует изображение в соответствии с параметрами, заданными рамкой предпочтительного сообщения.
Однако это только один из видов создания достоверности изображенного на экране мира, который мы ранее назвали «тематическим». В случае с устным текстом эффект тематического реализма осуществляется посредством монополизации повседневного нарратива: спортивный комментатор говорит повседневной речью, формулами повседневной речи. Рассказ, облаченный в формулы повседневной речи, кажется реальным, так как соответствует собственному опыту. В рассказах о событии, которые воспроизводятся в последующей коммуникации об этом событии, используется тот же нарратив, что также поддерживает достоверность речи комментатора. Иначе говоря, повседневный нарратив, поскольку является импровизированным, устным в значении произведения во время говорения, так же основывается на формулах, которые распространяются даже на высоко эмоциональные высказывания. Этими же формулами пользуется спортивный комментатор, не только помогающими ему расшифровывать изображение, но и вызывающими доверие у аудитории по отношению к тому, что он говорит, а следовательно, и к комментируемому им событию. При этом событие, каким бы «уникальным опытом» оно ни было, как, например, первый прокат фигуриста на Олимпиаде, всегда способно и готово быть заключенным в формулы повседневной речи. Порожденные трансляцией спортивного события нарративы воспроизводят те же формулы, что и комментатор, так как они универсальны в рамках одного языка, одной культуры.
Речь комментатора, вследствие использования формул, не только обладает повышенной степенью доверия, но и создает событие, которое продолжит свое существование только в нарративной реальности. Комментарий, в каком-то смысле, является уже готовым воспоминанием о произошедшем событии. Так же как рассказ о каком-либо событии создает воспоминания о нем путем универсализации приватного опыта в ходе вызывания события из памяти, его трансформации, дополнения и унификации, спортивный комментарий создает событие, которое в его речи может претерпевать изменения, дополнения (например, в виде добавления фактов из биографии участника спортивной игры), трансформацию (например, комментатор может интерпретировать событие не так, как это делают его участники) и в таком виде существовать в последующих разговорах о событии. Спортивный комментатор соединяет череду изображений в связный рассказ, изображение запоминается именно как элемент этой последовательности. Благодаря речи комментатора элементы движущегося на экране телевизора изображения превращаются в связную историю. Рассказ о событии закрепляет статус события в памяти зрителя, позволяет сохранить связный образ того, что произошло. Этот связный рассказ, созданный комментатором, воспринимают зрители, которые впоследствии, производя собственные нарративы при общении разного рода, отталкиваются именно от того образа события, который был задан комментатором, трансляцию с которым они смотрели.
Кроме формульности, речь комментатора обладает еще одной очень важной характеристикой — она эмоциональна. Даже, несмотря на то, что выражения эмоций также облекаются в формулы повседневной речи, эмоциональность — это то, что создает ощущение «присутствия» на транслируемом событии. Эта эмоциональность, в частности, проявляется в упоре на то, что спортивное событие никогда не бывает обыденным. Оно, как уже говорило, уникально уже само по себе, потому что неповторимо, сам факт того, что трансляции спортивных событий, в основном, происходят в режиме «прямого эфира», это подчеркивает. Даже повторы трансляций спортивных событий происходят незадолго после того, как прошла прямая трансляция: как правило, в этот же или на следующий день. Однако и в комментарии часто обращается внимание на эту уникальность, например, за счет фраз, подчеркивающих завершение события: «грустно… расставаться» или «неужели все?». Можно сказать, что во время прямой трансляции спортивного события тот факт, что оно происходит абсолютном настоящем, соответствует требованию «подлинной сиюминутности», оборачивается подлинность сиюминутности: все, что происходит здесь и сейчас кажется подлинным.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Кроме того, эмоциональность проявляется еще в эмоциональном, и даже аффективном, выражении комментатором собственного состояния, вызванного происходящим на экране. Эта эмоциональность позволяет комментарию создать пространство, подобное пространству, которое образуется в ситуации перформанса, поскольку реальность перформанса, как и реальность спортивной трансляции постоянно пребывает в процессе становления. Мы не говорим о том, что спортивный комментарий — это один из видов перформанса, однако те средства, которые используются в перформативном акте, действительны и в ситуации спортивного комментария. Только если, например, Марина Абрамович, использует собственное тело для создания пространства перформанса, порождая телесную реакцию у его участников, то спортивный комментатор использует собственную речь. Слова комментатора, особенно эмоционально наполненные, являются в своем роде действиями, которые подобно действиям перформера, не означают во время трансляции, они именно совпадают по своему качеству с действиями, которые совершаются во время события. Они являются аналогом действия, которое происходит во время события. Эти слова, которые, в сущности, являются действиями, формируют новую реальность, что в итоге побуждает зрителей, «присутствующих» на событии, к действиям, также представляющим собой нарратив, которые так же формируют реальность. Речевой акт — это всегда действие, которое способно порождать изменения в мире, однако не в мире базовой реальности, а в мире, который создан посредством этих речевых актов. Комментатор производит нарратив, который порождает другие нарративы, распространяющиеся уже в рамках, задающихся новыми платформами телевидения, например, в комментариях к статье, посвященной этому событию, или к онлайн трансляции на сайте канала, или просто на видео части трансляции, загруженной на Youtube. Устный нарратив создает отдельную замкнутую реальность как при перформансе, но поскольку эта реальность является частью медиа, она становится частью медиареальности, а так как нарратив отдельных частей медиареальности совпадает, эти части мозаики воспринимаются как равнозначные, равнодостоверные. Но кроме совпадения нарратива разного типа программ, этот нарратив должен совпадать с нарративом повседневным, это совпадение достигается за счет «естественности» речи.
Комментатор, как и перформер, создает событие, в котором в разной степени и в различных функциях участвуют все присутствующие во время трансляции. Точнее комментарий создает не само событие, а присутствие на нем, причем создание и восприятие происходит синхронно, как и в перформативном акте, так как фигуры комментатора и зрителя не находятся в иерархических отношениях друг с другом.
Комментатор и зритель находятся на равных по отношению друг к другу позициях. Между ним и зрителем не выстраиваются иерархические отношения за счет того, что он не присутствует на экране, он не «мелькает» по телевидению, не обладает «звездным статусом», по крайней мере, во время трансляции. Исключениями могут быть разного рода телешоу, причем не только ток-шоу о спорте, но и, например, «Новогодний Голубой огонек», где Дмитрий Губерниев периодически занимает позицию ведущего. Комментаторы не отделяют себя от публики, они разделяют визуальный опыт со зрителем. Например, вот как заканчивает свою речь комменатор на МАТЧ ТВ: «С вами смотрел Александр Елагин». Или можно привести другой пример из комментария к трансляции церемонии закрытия Олимпийских игр 2014 года: «и вот в честь тех, кто здесь действительно жертвовал собой, сражался, и в честь всех нас, зриателей (оговорка комментатора) олимпиады». «С вами смотрел….», «в честь нас, зрителей олимпиады» — подобные слова показывают, что комментатор воспринимает себя как одного из зрителей, причем зрителей, не сидящих на трибунах, не присутствующих непосредственно, телесно на событии, но одного из зрителей трансляции события, который, как показывает комментарий, его эмоциональное наполнение, в то же время разделяет чувства тех, кто телесно там присутствует. Их эмоциональные порывы не рассчитаны на то, чтобы каким-либо образом спровоцировать публику на ответный нарратив. Они вообще не рассчитываются комментатором, и именно поэтому они порождают ответ, который, часто, также эмоционален, однако в случае коммуникации зрителей сложно говорить о нерефлексивности ответов, которые, чаще всего, даются в письменной форме.
Становление членом сообщества присутствующих на событии, как и в случае перформанса, не принудительно. Каждый зритель самостоятельно выбирает модель поведения. Причем, этот выбор осуществляется не в то время, когда он решает включать или нет трансляцию, а в тот момент, когда он выбирает смотреть ее с комментарием или без. В случае просмотра прямой трансляции этот выбор осуществляется посредством включения/выключения звука, в случае просмотра уже после того, как событие и прямая его трансляция прошли, то есть при скачивании материала из интернета (например, через торрент трекер), можно выбрать файл, уже не содержащий комментарий.
При просмотре события без сопровождающего его комментария, по нашим предположениям, зритель исключается (причем сознательно) из сообщества участников события, переживая его в индивидуальном порядке, не подобно тому, как это происходит на трибунах.
Совместно со зрителями комментатор создает сообщество, то есть социальную действительность, возникающую вследствие совместных действий, которые существуют в виде речевых актов. Перформативное сообщество существует только на протяжении короткого отрезка времени, в течение которого совершаются совместные действия. Однако совместные действия в нашем случае существуют в виде нарратива, разделяемого в рамках той или иной культуры. Несмотря на то, что как и это перформативное сообщество, то, что создается зрителями и комментатором (которые, еще раз повторим, являются равноправными субъектами), не является постоянным, возникая лишь на определенные промежутки времени, реальность, создающаяся во время трансляции, не заканчивает свое существование одновременно с концом трансляции. Реальность этого сообщества, порождающегося за счет монополизации повседневного нарратива, экстраполируется на более широкое сообщество, на людей, существующих в рамках одной со зрителем культуры, которые могут даже не смотреть конкретную трансляцию