Его самые масштабные вещи – большие многофигурные портреты – выразительно обозначили как его творческую зрелость, так и позднюю манеру (все они хранятся в Музее Ф.Халса в Харлеме). В «офицерских пирушках» (два Банкета офицеров стрелковой роты святого Георгия, 1616 и 1627; Банкет офицеров стрелковой роты святого Адриана, 1633) сквозь все условности светского ритуала и иерархию чинов проступает радушный праздничный оптимизм, чувство социальной солидарности, выражающей гордое самосознание нидерландского общества в раннюю пору его независимости. Картинам свойственны энергичная красочная лепка, теплые и мажорные цветовые акценты. Напротив, в поздних портретах регентов и регентш приюта для престарелых (оба произведения – 1664, там же) доминирует скорбное чувство бренности всего земного. Вялость, старческая апатия, застылость, порою почти смертное оцепенение, подчеркнутые пассивной статикой фигур и сумрачным колоритом, – все это в целом складывается в образы глубоко трагические.
Чистая радость бытия часто берет верх в его супружеских портретах (И.Масса с женой – наиболее гармонически-«ренессансное» произведение мастера, ок. 1621, Государственный музей, Амстердам). Однако персонажи чутко выражают динамические превратности бытия: один и тот герой (В. ван Хейтхейзен, портреты конца 1620–1630-х годов) в одной картине (Государственный музей, Вадуц) выглядит чопорным и чванным рыцарем, а в другой (Королевские музеи изящных искусств, Брюссель) – добродушно-лукавым мудрецом. Характерное для Халса внеиндивидуальное обаяние образов выражается в простодушном самоупоении (Юнкер Рамп с подругой, ок. 1623, Музей Метрополитен, Нью-Йорк; Портрет офицера, 1620-е годы, Музей собрания Уоллес, Лондон) либо в более интеллектуально-тонкой гордости (Молодой человек с перчаткой в руке, Мужской портрет, оба портрета – 1650-е годы, Эрмитаж, Петербург), но в любом случае картины кажутся частицами единого человеческого моря. Еще более непринужденно всплески этой одушевленной стихии проступают в жанрово-бытовых, типажных портретах художника, где живописная манера нередко становится предельно раскованной, как бы анархически-лихой. Мулат (Музей изобразительных искусств, Лейпциг), Цыганка (Лувр, Париж), Мальчик-рыбак (Королевский музей изящных искусств, Антверпен; все работы – ок. 1630) чаруют своим задором, героизмом веселой нищеты. Напротив, в образе содержательницы трактира (Малле Баббе, ок. 1630, Картинная галерея Государственных музеев, Берлин) социальное дно выглядит пугающе мрачным.
Необычайно свободная, размашистая манера письма Халса способствовала даже сложению легенды о том, что мастер привык писать в состоянии опьянения; однако современные ему источники сообщают лишь, что он «жил в свое удовольствие», поздние годы, однако, провел в бедности.
Умер Халс в Харлеме 29 августа 1666. В исторической перспективе его творчество заняло – среди свершений голландской живописи барокко – почетное второе место после искусства Рембрандта. В Харлеме существует Музей Ф.Халса.