После распада Советского Союза и окончания «холодной войны» казалось, что многие структуры, обеспечивавшие стабильность региона, такие как Американо-японский договор безопасности, должны либо отмереть как не отвечающие требованиям времени, либо претерпеть значительные изменения. Однако вследствие ряда обстоятельств двусторонние соглашения доказали свою состоятельность и в постбиполярной системе международных отношений. Более того, от эпохи противостояния СССР и США Азиатско-Тихоокеанский регион унаследовал как структуру баланса сил, поддерживающегося в настоящее время «четырехугольником» США-Китай-Россия-Япония, так и целый комплекс проблем (спорный статус Тайваня, ситуация на Корейском полуострове, политическая нестабильность в Камбодже, территориальные споры в Южно-Китайском море). Эти проблемы, однако, оказываются «законсервированными» ввиду наличия сложной системы сдержек и противовесов. Не может не вызывать реминисценций ко временам «холодной войны» и складывающаяся ситуация вокруг возвышения Китая, который может заполнить собой вакуум силы, образовавшийся после распада СССР и смещения акцентов российской внешней политики на евро-атлантический регион. Названными обстоятельствами вызван тот факт, что Восточная Азия до сих пор не смогла создать эффективного постоянного форума по вопросам безопасности.
В настоящей работе мы попытаемся проследить тенденции внешней политики Японии в контексте наличествующих проблем региона. В какой-то мере выбор Японии в качестве объекта анализа может представляться странным, учитывая относительно невысокий военный потенциал страны, обусловленный пацифистским характером конституции. Однако быстро меняющаяся ситуация в регионе, смещение центра силы в сторону Китая в долгосрочной перспективе могут поставить Японию перед непростым выбором: сохранять «вассальную» преданность старому патрону или заручиться поддержкой нового. Несмотря на то, что предпосылки к такому повороту пока еще едва прослеживаются, а американо-японский союз кажется монолитным, ведущиеся дебаты о пересмотре 9 статьи Конституции свидетельствуют о структурных сдвигах в военно-политической стратегии Японии, вызывая необходимость анализа ее внешней политики в региональном разрезе.
В первую очередь наше внимание будет сосредоточено на современном статусе Американо-японского договора безопасности как структурообразующего для всей системы безопасности АТР. Будет дана оценка внешним факторам, влияющим на внешнеполитическую стратегию Японии, это: стремление Китая к лидерству в регионе, шестисторонние переговоры по северокорейской ядерной программе, территориальные споры между Японией и соседними странами. В заключении мы постараемся дать комплексное видение названных проблем и той роли, которую может сыграть Япония в создании многосторонней структуры региональной безопасности.
Американо-японский договор безопасности на современном этапе
В 2010 году Американо-японскому договору безопасности исполнилось полвека. За этот продолжительный период отношения союзников омрачались лишь единожды, и разногласия были связаны со сферой экономики: в 70-80-е годы американский внутренний рынок оказался наводнен японскими автомобилями, что вызывало понятную озабоченность представителей крупного бизнеса в США. В остальном же альянс США и Японии можно по праву считать одним из величайших достижений американской дипломатии, которая смогла превратить заклятого врага в верного союзника и бизнес-партнера.
Естественно, что на момент заключения двухстороннего договора безопасности он был одним из составляющих концепции «сдерживания коммунизма». Американские военные базы в Японии должны были обеспечить присутствие США в регионе, где угроза распространения коммунизма из Китая в условиях послевоенной разрухи была как никогда велика. Поскольку договор был плоть от плоти «холодной войны», после ее окончания и американские, и японские эксперты предрекали если не его кончину, то, во всяком случае, значительный пересмотр его основных положений. Однако именно 1990-2000-е годы стали периодом дальнейшего укрепления американо-японских отношений. Оказалось, что конфликтный потенциал Азиатско-Тихоокеанского региона, замороженный в годы «холодной войны», вызывает необходимость сохранения баланса сил, в котором названный договор является ключевым. Не в последнюю очередь здесь сказалась угроза нарушения режима нераспространения ядерного оружия и северокорейская ядерная программа, что привело к переговорам между Токио и Вашингтоном о возможности совместной разработки ПРО ТВД (театра военных действий). Совместные инициативы в области ПРО стали серьезным стимулом для активизации японо-американского диалога по проблемам безопасности. В рамках уже существующих форматов консультаций стороны начали рассматривать, помимо проблематики, связанной с ПРО, более широкий, чем прежде, круг вопросов, касающихся выработки общих подходов к обеспечению региональной безопасности и оптимизации структуры американского военного присутствия в Японии.
Курс Либерально-демократической партии Японии, продержавшейся у власти полстолетия, неизменно оставался проамериканским. Более того, в начале 1990-х годов по инициативе Токио наметилась тенденция к пересмотру договора безопасности с увеличением обязательств японской стороны. Так, японские Силы самообороны стали участвовать в миротворческих операциях под эгидой ООН. В это же время США стали поднимать вопрос о возможном вхождении Японии в число постоянных членов Совета Безопасности ООН, что, очевидно, было бы на руку США, и потом встречало противодействие Китая. Необходимо упомянуть также о беспрецедентной борьбе в парламенте, которую вел премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми, по вопросу об участии японского контингента в войне в Ираке. Несмотря на прямой запрет 9 статьи Конституции, а также на общественное мнение (более 80% японцев высказывались против этого шага), Коидзуми удалось «продавить» это решение в парламенте. Хотя конкретных действий после этого не последовало, квазиавторитарный стиль правления Либерально-демократической партии отразился на ее рейтингах и, в конце концов, привел к поражению на выборах.
Внешнеполитический курс правительств от Демократической партии, находившейся у власти последние три года, отличался ориентацией на нормализацию отношений с Китаем в экономической сфере, а также попытками обрести некоторую независимость в отношениях с США. К этому времени относится вызвавший широкий резонанс в СМИ скандал, связанный с переносом американской военной базы на «Футенма». Информационный шум вокруг проблемы баз ВС США на Окинаве привел к тому, что в СМИ стали циркулировать идеи о возможной переориентации Японии на альянс с Китаем, что, конечно, почти не находило сочувствия в академических кругах. Хотя, по нашему мнению, подобные инсинуации являются слабо аргументированными, они отражают общую обеспокоенность сохранением status quo в АТР в контексте усиления Китая. Очевидно, что балансировка между Пекином и Вашингтоном на долгое время станет характерной чертой внешней политики Токио.
Для того чтобы представить некое комплексное видение проблемы и определить возможные варианты развития двусторонних отношений, мы провели SWOT-анализ Американо-японского договора безопасности на современном этапе (см. Приложение). SWOT-анализ удобен тем, что структурно он подразделяется на две части: пункты «strengths» и «weaknesses» отражают сильные и слабые стороны, имманентно присущие явлению, между тем как в разделах «opportunities» и «threats» перечисляются внешние факторы, негативно или позитивно влияющие на процесс (явление).
Мы считаем необходимым прокомментировать следующие моменты. Во-первых, отнесение дебатов об изменении 9 статьи Конституции Японии к слабым сторонам американо-японского альянса является спорным. Первый абзац статьи, гласящий, что «искренне стремясь к международному миру, основанному на справедливости и порядке, японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооружённой силы как средства разрешения международных споров», скорее всего, останется без изменений. Речь идет в первую очередь о пересмотре второго абзаца, который декларирует обязательство «никогда впредь не создавать сухопутные, морские и военно-воздушные силы». Если суть этого абзаца будет пересмотрена, можно ожидать изменения характера американо-японского союза в сторону равного разделения обязанностей и перехода от регионального на глобальный уровень сотрудничества. Можно утверждать, что Либерально-демократическая партия уверенно проводит курс на освобождение Япония от ярлыка «страны одинокого пацифизма».
Во-вторых, потепление отношений с Китаем вряд ли следует воспринимать как угрозу договору США и Японии, поскольку в этом нужно видеть, используя фразеологию времен «холодной войны», «разделение политики и экономики». Пока ни о какой возможности военно-политического альянса с Китаем говорить не приходится. Более того, все региональные конфликтные ситуации, включая корейскую ядерную проблему и территориальные споры, будут подталкивать Токио в сторону Вашингтона. Включение Японии в сферу военно-политического влияния Китая станет возможно, только если последний станет лидером блока «малых» государств Восточной Азии и по своему потенциалу сравнится с США, но это находится за горизонтом осмысленных прогнозов.
В-третьих, в каком-то отношении фактором, негативно влияющим на американо-японские отношения, можно назвать расхождение по северокорейской ядерной проблеме, а точнее крайне жесткую линию в шестисторонних переговорах, которую проводит Япония. Как известно, Токио увязывает денуклеаризацию Корейского полуострова с другим болезненным моментом в отношениях КНДР и Японии – похищениями японских граждан корейскими спецслужбами в 70-80е годы. Можно утверждать, что ультимативная позиция Японии в шестисторонних переговорах носила деструктивный характер и входила в противоречие с переговорной стратегией других участников. По всей видимости, именно нежеланием портить отношения с Токио можно объяснить отказ Вашингтона вести прямые переговоры с Пхеньяном, то есть перейти от формата «шестерки» к формату «двойки». Позиция Токио не раз подвергалась критике, что представляется справедливым, поскольку шестисторонние переговоры доказали свою эффективность, и на некоторых этапах складывалось ощущение, что нахождение консенсуса «буксует» только из-за Японии. Если рассматривать не переговорный момент, а собственно влияние корейской ядерной программы на сближение США и Японии, то оно, безусловно, носит положительный характер. Ничто так не стимулирует Японию, как близость к двум ядерным державам.
Заключение
В силу ряда причин интеграционные процессы в Восточной Азии оказались на долгое время заморожены. Парадоксально, но в эпоху постбиполярности не произошло быстрого развития многосторонних институтов – как в сфере экономики и культурного взаимодействия, так и в области региональной безопасности. Сейчас уже ни у кого не вызывает сомнения, что такие институты будут созданы, вопрос только в том, когда это произойдет и какова будет архитектура будущей системы безопасности. Необходимость такого шага обуславливается быстрым ростом Китая, что может дестабилизировать обстановку не только на региональном, но и на глобальном уровне.
Ряд исследователей видит прообраз будущей интеграционной площадки в шестисторонних переговорах по корейской ядерной проблеме. Также возможно, что Восточная Азия пойдет по пути Европы, и военно-политическому аспекту сотрудничества будет предшествовать экономическая интеграция. Как и в случае с вопросом создания региональной зоны свободной торговли, здесь возникает проблема членства США. Иными словами, будет ли будущая структура безопасности формироваться в рамках «восточноазиатского» или «транстихоокеанского» регионализма? Интересам Японии, без сомнения, будет соответствовать включение Соединенных Штатов в интеграционные процессы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Пока же двусторонний договор безопасности, несмотря на некоторые негативные явления, продолжает оставаться краеугольным камнем внешней политики двух государств в АТР. Указанные кризисные явление, такие как усиление националистических настроений в парламенте и проблема американских военных баз, нельзя признать структурными. Наиболее вероятным прогнозом, напротив, является переход американо-японского сотрудничества в военно-политической сфере на новый уровень.