Отчасти я согласна с данным утверждение, точнее. С той его частью, которая говорит, что литература – сложный культурный феномен. Обратимся к рассмотрению понятия феномен. В словаре философских терминов это понятие трактуется, как « (от греч. — являющееся), филос. понятие, означающее 1) явление, постигаемое в чувств. опыте; 2) объект чувств. созерцания, в отличие от его сущностей основы — ноумена (как предмета интеллектуального созерцания). В истории философии понятие Ф. интерпретируется в зависимости от истолкования человеч. опыта: как проявление и выражение сущности или идеи». Таким образом, можно утверждать, что литература на протяжении всего своего существования отражала те явления, которые были постигнуты, соответственно, эти явления находят отражение в литературе.
В.И. Тюпа говорит, что «литературовед, анализирующий текст художественного произведения, неизбежно оказывается в парадоксальной ситуации: наука перед лицом искусства». Вот на этом этапе возникает первое моё замечание: неужели мы не можем приравнять науку к искусству? Ведь наука – процесс такой же творческий, как, например, живопись, театр, музыка. Сравнивая термины наука и искусство, мы находим в их трактове схожие позиции: искусство (ст.-слав, искоуси́ти от куси́ть, праслав. kusiti из готск. kausjan) — опытные знания, навыки и умения; то, что делается мастерски, искусно (от искус — опыт, проба; искушение — испытание); наука — наука рассматривается как взаимосвязанная совокупность знаний по всем известным на сегодняшний день. Возможно, моё замечание будет неверно, но всё-таки мне кажется, что сегодня литературоведение создает искусственную проблему, когда начинает разделять науку и искусство и с этой позиции рассматривает художественные произведения.
Второе замечание: сейчас в литературоведении стали появляться новые методологические подходы, которые вытесняют уже сложившие концепции в литературоведении. Полагаю, что этот процесс способен вывести литературоведение на более продуктивный этап развития. Что дает появление новых методик исследования для литературоведения? Во-первых, это формирует взгляд под иным углом на художественное произведение, во-вторых, позволяет отразить современные тенденции развития человеческого сознания и мышления, в-третьих, способствует динамичному развитию науки, потому как на старых методологических принципах новых результатов исследования построить невозможно.
Третье замечание: современное состояние развития гуманитарных наук не дает возможность для рационального развития литературоведения. Как мне кажется, это проблема сугубо политическая, но, в то же время, она смогла затронуть все стороны гуманитарных наук. Поскольку сейчас государство способствует развитию технических наук, гуманитарное знание остается невостребованным, непопулярным, немодным. Все это формирует в сознании молодых ученых принцип «неперспективности» литературоведения как поля для исследования.
Четвертое замечание: «никакой анализ художественного произведения не способен стать основанием для завершающего слова о нем». Эту проблему выделяет В.И. Тюпа. Позволю себе не согласиться с его мыслями. Действительно, один анализ художественного произведения ничего не стоит, он лишь продукт деятельности одного исследователя. Но, если свой взгляд на одно и то же произведение выражают посредством анализа несколько исследователей, то уже возможно говорить о популярности / непопулярности этого произведения, о идейной насыщенности или идейной бедности. Одним словом, только тогда мы можем воспринимать это произведение объективно, а не с точки зрения обычного читателя, для которого главными критериями является одна из двух позиций: понравилось / не понравилось.
Пятое положение: в современном литературоведении существует множество различных течений и школ, вступающих в скрытую либо явную конфронтацию. На мой взгляд, в современной литературоведческой науке нет ярко выраженных споров… Возможно, я недостаточно осведомлена о проблемах, которые обсуждаются в научных кругах при защите научных работ в области литературоведения, но анализ публикаций в журналах: «Новое литературное обозрение», «Русская литература», «Вопросы литературы» позволяет говорить о пассивности исследователей, об их нежелании полемизировать и, таким образом, искать решение проблем литературы. Отмечу несколько тенденций, которых придерживаются авторы исследуемых мною публикаций:
- интерес к современной литературе (А. Соломатн «от кича к кэмпу. О стихах Веры Полозковой и Алины Кудряшовой. // Вопросы литературы, 2010 г.);
- рассуждения о течениях и направлениях в литературе (В.А. Котельников «О реализме и идеализме в литературе и философии» // Русская литература, 2009 г.);
- исследования творчества отдельных авторов (Е. Абдуллаев «Детский портрет Людмилы Улицкой» // Вопросы литературы, 2007г.
Таким образом, можно говорить о том, что исследователи предпочитают не полемизировать друг с другом, а работать над той научной проблемой, которая интересует либо только их, либо вообще не была никем исследована. К сожалению, постулат «в споре рождается истина» к современному литературоведению, на мой взгляд, неприменим.
В заключении отмечу, что современные проблемы литературоведения мыслятся мною, в большей степени, как искусственно созданные, кроме того, современное литературоведение не способно динамично развиваться в той научной среде, которую для нее создало государство. Положительным остается тот факт, что появляется довольно много современных писателей, которых интересно изучать, возможно, в скором времени литературоведение, как и человек, перейдет на новый виток своего развития.