Ключевые слова: идеология, правовая среда, государство, право, мораль, религия, церковь, ценности, традиции, суверенитет.
Конституция Российской Федерации признает идеологическое и политическое многообразие, а также многопартийность. При этом, в соответствии со статьёй 13, «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Опираясь на указанную норму Основного закона, многие делают вывод о недопустимости существования государственной идеологии как таковой. Попытаемся найти ответ на вопрос о том, действительно ли Конституция РФ табуирует существование в России идеологии.
Не проводя филолого-лингвистических изысканий в поиске единственно правильного значения понятия «идеология», отметим очевидную трансформацию данной категории на протяжении её научного употребления. Если для родоначальника термина Антуана Дестют де Траси идеология представляла собой некую обобщённую теорию познания, всеобщее учение об идеях, то в марксистко-ленинской философии содержание идеологии раскрывается через классовый подход: буржуазная идеология призвана скрывать реальность, отражая её в искажённом виде [1, с. 149-154; 2, 5, 6].
Многообразие определений проанализировано и систематизировано британским философом Т. Иглтоном, который классифицировал существующие определения идеологии следующим образом:
1) способ наполнения смыслом и значением элементов и ценностей в общественной жизни;
2) основа для идей соответствующих социальных групп или классов;
3) идеи, которые помогают узаконить доминирующую политическую власть;
4) ложные (ошибочные) идеи, которые помогают узаконить доминирующую политическую власть;
5) систематически (методически) искажаемая информация;
6) самостоятельный предмет исследования;
7) формы интеллектуальной мотивации общественного интереса;
8) мировоззренческая идентификация [4, с. 314–322];
9) социально-необходимая иллюзия;
9) конъюнктура власти и соответствующего дискурса; 11) среда, в которой социальные акторы осознают смысл окружающего их мира; 12) ориентированный на действия набор убеждений (верований); 13) смешение языковедческого (лингвистического) существа и феноменологической действительности; 14) предмет семиотики; 15) необходимая среда, благодаря которой индивидуумы идентифицируют себя с соответствующей социальной структурой; 16) процесс, благодаря которому социальная жизнь преобразуется в естественную действительность [11].
Указанные выше идеологические моменты совместно с юридическими основами социальной жизни образуют совершенно определённую окружающую нас правовую среду. Под последней следует понимать совокупность отношений, юридических связей, правовых доктрин и идей, правоприменительной практики, создающих предпосылки для правового поведения субъектов в соответствующей социальной системе, функционирующей в пределах государственной территории в конкретный исторический период её развития [3, с. 4–6.]. На каждом из этапов существования и развития правовой среды изменяется акцентуация политико-юридического содержания идеологии. Известные исторические итоги развития советского государства, произошедшая трансформация социально-политического устройства страны и последующие фундаментальные преобразования социально-политической жизни нашли непосредственное отражение и в правовой доктрине новой России, и, конечно, в Конституции нашей страны.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Указанным выше обстоятельствам нашего исторического прошлого, а также допущенному в доктрине смешению понятий «государственная идеология» и «политическая пропаганда» в тексте Основного закона была дана соответствующая оценка. О прямом влиянии социально-политической обстановки на «букву закона» говорят и учёные-практики, принимавшие участие в работе над текстом Конституции России. В частности, по мнению Б. С. Эбзеева, конституционное признание политического плюрализма явилось «рефлексом на насаждавшийся десятилетиями идеологический монизм, который закреплялся советскими конституциями и поддерживался всеми институтами государственной власти» и далее:
«Конституция ни при каких условиях не допускает подмены народного суверенитета <…> партийной олигархией и монополией партий на формирование политической воли народа» [10, с. 238–239]. Вместе с этим экс-судья Конституционного Суда России первого состава проникновенно заявляет, что констатация идеологического многообразия в Конституции РФ не ограничивается провозглашением прав на разработку и развитие теорий идеологического характера: Основной закон признаёт существование политических партий в качестве неотъемлемого условия конституционного строя, придаёт им статус института, необходимого для функционирования демократии в рамках правового государства.
Иными словами, Конституция РФ, декларируя идеологическое и политическое многообразие, не устанавливает запрета на существование общей национальной идеи, которая может стать предметом идеологии политических и гражданских институтов. В этом смысле возникает закономерный вопрос о допустимости государственной идеологии, а не какой-либо (частной, политической, правовой) в качестве государственной. Приведённое выше различие носит не только лингвистический характер, но прежде всего государственно- юридический. В этом смысле представляется абсолютно верной позиция судьи Конституционного Суда РФ Г. Гаджиева, который, опираясь на текст Основного закона, делает вывод о том, что у «государства может быть идеология, но она не должна быть эксклюзивно-обязательной» [7]. Допустимость такого понимания судья Конституционного суда РФ обосновывает известным правилом толкования законов: законодательные понятия следует интерпретировать не изолированно, а в системе с другими положениями, которые есть в законе, и, что самое важное, — в соответствии с теми целями, которые ставились при принятии закона или Конституции и указаны в её преамбуле. По мнению учёного, в тексте вводной части заключена «идеология конституционного патриотизма».
Добавим, что в тексте Конституции РФ содержатся также и другие государственные, политико-социальные концепты, которые в полной мере можно считать идеологическими: государственный суверенитет, федерализм, верховенство права, приоритет прав и свобод человека и гражданина [8].
Более того, указанные конституционные правоположения получают дальнейшее развитие в основополагающих актах доктринального порядка — различных концепциях и программах. Приведём лишь некоторые: Концепция общественной безопасности в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 20 ноября 2013 г.), Концепция внешней политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ 12 февраля 2013 г.), Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) и др.
Совершенно очевидно, что в подобных правовых документах находит выражение государственная идеология существования и развития страны. Поэтому, соглашаясь с изложенной ранее позицией профессора Г. Гаджиева, предложим отделить идеологию как философское понятие от идеологии как государственной политики. Очевидно, что любая идеология (политическая, философская, религиозная) не должна стать государственно- обязательной. Однако не менее ясно, что любая система (права, государства) образует свою собственную правовую среду с присущими ей специфическими чертами, которые, по сути, являются её идеологическими скрепами. В рамках такого нормативно-территориального пространства формируются сопутствующие общественные отношения, юридические связи, правоприменительная практика, правовые доктрины и идеи, соответствующие конкретному историческому периоду развития государства. Для юридического сознания очевидно, что кумулятивную роль в этом процессе играют обобщённые в доктрине права нормативно- позитивистские принципы и социально-политические условия жизни общества, нашедшие отражение в основном законе государства — Конституции. В этом смысле всякая конституция содержит определённые идеологические начала. Исходя из текста и смысла норм Конституции РФ, можно говорить как минимум о патриотических, социальных, демократических и правовых идеологических основах нашего государства.
Естественно, мировоззрение различных социальных групп в российском обществе не является и никогда не являлось одинаковым. Однако, поскольку государственный строй не может держаться на одном лишь принуждении, должно было существовать определенное согласие относительно культурных, политических, хозяйственных моделей, должна существовать некоторая общая идеология. Несомненно, для упомянутого согласия необходимы: 1) наличие общего представления о некотором идеале религиозной, государственной, хозяйственной жизни; 2) сознания определенного соответствия наличной действительности этому идеалу, соответствия, достаточного для того, чтобы считать существующее положение вещей в приемлемым.
Сказанное свидетельствует о возможности поставить вопрос о наличии конституционной идеологии, её месте и роли в правовом и социально-политическом пространстве нашего государства. Действительно, Основной закон пронизан принципами законности, демократизма, защиты прав человека и многими другими, которые составляют доктринальные основы принимаемых во исполнение нормативных правовых актов. Всё это является вектором для дальнейшего развития всей отечественной правовой доктрины.
Феномен конституционной идеологии значительно шире категории права и включает в себя не только собственно догмат права, но и его дух, традиции и ценности — составляет нормативное содержание существующей правовой среды.
В основе конституционной идеологии лежит не власть как таковая, не закон или некая правовая догма, но воля многонационального народа, являющегося «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации». Именно он, соединённый «общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость её демократической основы, стремясь обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями, сознавая себя частью мирового сообщества», определяет всю идеологию будущего нашей страны.
Сам текст Конституции задает нам три основных столпа конституционной идеологии: приверженность духовно-нравственным традициям, республиканское правление и национальную безопасность.
Первый. Приверженность духовно-нравственным ценностям выражена словами Преамбулы: «чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость». Русской философской мысли всегда было чуждо представление о государстве как о формально-механической системе. Н.В. Гоголь писал в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «Вы очень хорошо знаете, что приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного. … Человека нельзя ограничить человеком; на следующий год окажется надобность ограничить и того, который приставлен для ограниченья, и тогда ограниченьям не будет конца. … Нужно оказать доверье к благородству человека, а без того не будет вовсе благородства. … нужно напирать на то, чтобы каждый держал сам себя в руках, а не то, чтобы его держали другие; чтобы он был строже к себе в несколько раз самого закона» С. Н. Булгаков в «Свете Невечернем» описывает свое видение сакрального смысла власти, как образа всемогущего Бога. При этом он делает следующие показательные замечания «Вообще между властью и Эросом существуют сложные отношения, которые колеблются между антагонизмом и сближением. Ощущается постоянное стремление смягчить… мужскую жесткость власти, превратить ее в эротический союз, в котором порядок совмещался бы с полной свободой и явлена была бы тайна свободного повиновения и повинующейся свободы». Нравственное измерение государства выражено и в понятии социального государства, которое раскрывается в статье 7 Конституции РФ. Это соответствует русской религиозно-философской традиции, в которой государство понимается как «учреждение, благодаря которому можно на деле жалеть, т.е. давать помощь и защиту вместо десятков и самое большое сотен единиц – десяткам и сотням миллионов людей» (В. С. Соловьев. Оправдание добра).
Второй. Республиканское правление в свою очередь включает в себя три принципа: разделение властей, верховенство закона, эффективность государства. Разделение властей – классический республиканский принцип. Как писал Жан-Жак Руссо, «законодательная власть — сердце государства, власть исполнительная — его мозг». Шарль-Луи Монтескье добавил к этим двум ветвям власти третью – судебную. В таком виде триада ветвей власти вошла и в Конституцию РФ. При этом верховная государственная власть в республиканском государстве принадлежит народу. Это выражено уже в первых словах Конституции: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации…». Именно народ принимает Конституцию и сообщает всем ветвям власти их полномочия. Верховенство закона означает то, что все граждане равны перед законом, государство призвано защищать права граждан, обеспечивать порядок и законность на всей территории страны. Эффективное государство способно добиваться соблюдения своих законов, государственный аппарат в нем способен поддерживать порядок, взимать налоги и осуществлять управление на своей территории. Государственные служащие в эффективном государстве являются добросовестными, профессиональными и компетентными.
Третий. Конституция, начиная с преамбулы, затрагивает вопросы национальной безопасности: «Сохраняя исторически сложившееся государственное единство … стремясь обеспечить благополучие и процветание России». В.С. Соловьев писал в «Оправдании добра», опираясь на исторические примеры: «»Выедет крестьянин в поле землю пахать, наскочит на него половец, самого убьет, коня угонит; придут потом на село половцы толпою, всех крестьян перебьют, дома сожгут, жен уведут в полон, а князья в это время своими усобицами занимаются». – Жалость к этим крестьянам, чтобы не ограничиваться одними чувствительными словами, должна была естественно перейти в организацию крепкой и единой государственной власти, достаточной для защиты крестьян от княжеских усобиц и половецких набегов».
С учётом сказанного вполне обоснованно использование термина «конституционная идеология» как в доктрине права, так и в социально-политической жизни общества. Конституционная идеология пронизывает окружающую нас правовую среду как стержневой элемент, придающий стройность всему правовому пространству и вносящий ясность в его функционирование и дальнейшее развитие.
Список использованных источников
1. Дестют де Траси А. Элементы идеологии. Ч. 1. Идеология в собственном смысле слова. Гл. 11. Размышления о предшествующем и о способе Кондильяка анализировать мысль // Вопросы философии. 2013. № 8. С. 149-154.
2. Иванова А. С. Начала «идеологии»: Антуан Дестют де Траси и его наука об идеях…
// Вопросы философии. 2013. № 8. С. 146–165.
3. Концепция инновационного развития правовой среды / Автор. колл.: О. И. Чердаков, Н. А. Жильцов. М., 2013. 17 c.
4. Лосев А. Ф. Дерзание духа. М.: Политиздат, 1988. – 366 с. (Личность. Мораль. Воспитание). Учёный писал: «интеллигентность есть функция личности, возникающая только в связи с той или иной идеологией».
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 83.
6. Маслова Е. А. Эволюция представлений об идеологии в политической теории // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Международные отношения. Политология. Регионоведение. 2011. № 6 (1). С. 315–319.
7. Отечество — не корпорация // Российская газета. 19 февраля 2014 г.
8. Поярков С. Ю. Ценностные основания идеологии российского конституционализма
// Конституционное и муниципальное право. 2013. № 6. С. 18–20.
9. Хорунжий С.Н. Государственный суверенитет и юридическая справедливость судебных решений в институционально-историческом аспекте // Вестник Российской нации. 2013. № 5. С. 233 — 247.
10. Эбзеев Б. С. Конституция, власть и свобода в России: Опыт синтетического исследования. М., 2014. – 336 с.
11. Eagleton T. Ideology: An Introduction. Verso; London — New York, 1991.