Ключевые слова: пожертвование, возмещение вреда, защита гражданских прав, действия террористического характера.
Учитывая стоящие перед нашей страной проблемы террористического насилия, о которых высказался Президент РФ в своей статье «Россия, вперед!» (трагичным подтверждением слов которого является совершение 30 ноября 2009 г. террористического акта на пути «Невского экспресса»), считаем необходимым продолжить научный поиск способов защиты гражданских прав пострадавших от действий террористического характера и поделиться с многоуважаемыми читателями взглядом автора на них.
Исследования гражданско-правовых способов защиты прав пострадавших от действий террористического характера показали, что устранению нарушений личных или имущественных прав названных лиц во многом может способствовать деятельность некоммерческих организаций, уставной задачей которых является защита субъективных гражданских прав. Согласно Федеральному закону от 11 августа 1995 г. N 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» отмеченная задача рассматривается как одна из целей благотворительной деятельности (ст. 2).
Как следует из названного Закона, под благотворительной деятельностью понимается добровольная деятельность по бескорыстной (безвозмездной или на льготных условиях) передаче гражданам или юридическим лицам имущества, в том числе денежных средств, бескорыстному выполнению работ, предоставлению услуг, оказанию иной поддержки (ст. 1).
С точки зрения Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК) разновидностью благотворительной деятельности, направленной на защиту субъективных прав, в том числе пострадавших от действий террористического характера, является пожертвование, так как оно также преследует общеполезные цели, посредствам безвозмездной передачи вещи или права (ст. 582).
Поскольку основу оказания помощи пострадавшим от действий террористического характера со стороны жертвователей составляет складывающееся между ними правоотношение, полагаем, что его характеристику целесообразно представить через структуру всякого правоотношения, к которой относятся субъекты (описанные выше), объект и содержание.
Согласно разделяемой нами теории О.С. Иоффе объекта правоотношения под основным объектом обязательства понимается поведение обязанных лиц, составляющее юридический объект, а в качестве дополнительного — материальный объект, которым могут быть, например, вещи <1>.
<1> См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М.: Юридическая литература, 1961. С. 230 — 232.
Между тем в случае, когда пожертвование не связано с обещанием дарения, что допустимо согласно п. 1 ст. 572 ГК, договор, как подчеркивают исследователи <2>, назвать обязательством, да и правоотношением, нельзя. По этому поводу Г.Ф. Шершеневич заметил: «Договору, по существу его, чуждо установление вещной связи — он создает лишь право требования и таким путем подготовляет вещное право» <3>.
<2> См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. лит., 1975. С. 396; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М.: Статут, 2003. С. 279; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2003. С. 338, 339.
<3> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Издание бр. Башмаковых, 1911. С. 260.
Не оказалось без внимания такое положение дел и у автора воспринятой нами теории объекта правоотношения. В частности, О.С. Иоффе отметил: «Все прочие договоры служат основанием возникновения обязательств между заключившими их лицами. Но так как в дарственном акте передача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера договора дарения. Иначе говоря, дарение как реальная сделка никаких обязательственных правоотношений не порождает, а заключается путем исполнения сделки, сразу же превращающей одаряемого в собственника имущества, полученного в виде дара. Чтобы оттенить отмеченное своеобразие дарения, его иногда именуют вещным договором» <4>.
<4> Иоффе О.С. Указ. соч. С. 396.
Как поясняет М.И. Брагинский, конструкция п. 1 ст. 572 ГК обладает той особенностью, что отмена дарения невозможна (ст. 578 ГК). Налицо, как утверждается, обычный вещный договор <5>, который, по замечанию В.В. Витрянского, имеет одно значение — «договор-сделка» <6>.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
<5> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 281.
<6> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. С. 338.
Вещный договор, делает дальше свое заключение М.И. Брагинский, отличаясь от реальных и консенсуальных, которые относятся к категории обязательственных, не вызывает к жизни в возникшем правоотношении взаимные права и обязанности сторон <7>. Объектом такого договора служат не действия обязанного лица, а непосредственно соответствующие вещи, как это вообще свойственно правоотношениям вещным <8>.
<7> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. С. 282.
<8> См.: Там же. С. 278.
Итак, основываясь на изложенных выводах Г.Ф. Шершеневича, О.С. Иоффе, М.И. Брагинского и поддерживающего их в этом вопросе В.В. Витрянского <9>, можно констатировать, что имущественные ценности (вещи, права, обязанности), вовлеченные в акты дарения, составляют материальные объекты дарственного правоотношения, а действия по их передаче в собственность одаряемого или освобождение его от обязанности составляют юридический объект <10>.
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского «Договорное право. Договоры о передаче имущества» (Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (4-е издание, стереотипное).
<9> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. С. 22, 340.
<10> См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 398; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 340.
Сформулированный подобным образом подход к определению объекта дарственного правоотношения может быть подвергнут критике со стороны тех, кто сочтет, что материальный и юридический объекты совпадают с такими же объектами, но относящимися к договору купли-продажи. И действительно, одним из материальных объектов договора купли-продажи (которых в этом договоре два) является имущество, а одним из юридических объектов (которых также два) — действия по передаче имущества <11>.
Выход из сложившейся ситуации мы видим в том, чтобы дополнить определение юридического объекта дарственного правоотношения указанием на вышеназванные условия, выражающие природу дарения, без которых «соглашение не способно придать отношениям сторон те качества, которые превращали бы эти отношения именно в обязательство данного конкретного вида» <12>.
<12> Там же. С. 27.
Следовательно, юридическим объектом дарения (пожертвования) являются безвозмездные действия по безвозвратной передаче имущественных ценностей одаряемому, увеличивающие его имущественное положение и уменьшающие соответствующим образом то же положение дарителя (жертвователя) за счет имущества последнего.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Проведенные в литературе исследования дарственного правоотношения одним из своих результатов имеют классификацию материальных объектов дарения <13>, которые перечислены в п. 1 ст. 572 ГК:
<13> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 492; Маковский А.Л. Дарение (глава 32) // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть вторая) / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М.: МЦФЭР, 1996. С. 302 — 304; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 342 — 347.
1) вещи, передаваемые дарителем в собственность одаряемого;
2) имущественные права (требования) к «самому себе», передаваемые дарителем одаряемому;
3) имущественные права (требования) к третьему лицу, передаваемые дарителем одаряемому;
4) освобождение одаряемого от его имущественной обязанности перед дарителем;
5) освобождение одаряемого от его имущественной обязанности перед третьим лицом.
В то же время пожертвование имеет свои особенности, которые наряду со специальными требованиями к субъектному составу проявляются в том, что законодатель императивно исключил из перечня объектов пожертвования такие объекты дарения, которые обусловлены освобождением одаряемого от его имущественной обязанности <14> (п. 1 ст. 582 ГК).
<14> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 355; Гражданское право. Том II. Полутом 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, 2004 (п. 3 § 2 гл. 33, «Пожертвование»).
Л.А. Новоселова, исследуя сделки уступки права (требования), заметила, что «прекращение абсолютного права в отношении прав требования у первоначального кредитора приводит к последствиям в его имуществе и имуществе нового кредитора, но не исключает правопреемства в отношениях с должником» <15>. Отрицание «концепции, допускающей существование абсолютных прав на такой объект, как право требования, — по мнению названного автора, — приводит к тому, что невозможно определить природу отношений кредитора в отношениях с так называемыми третьими лицами, претендующими на имущественную ценность находящихся у кредитора прав требования» <16>.
<15> Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003 (п. 10.1 гл. 10). См. также: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. С. 284, 285.
<16> Там же.
Есть еще одно обстоятельство, связанное с особенностями уступки прав, из которых вытекает, что договор уступки права (требования) не может быть вещным, несмотря на то что уступаемое субъективное обязательственное право выступает в роли вещи, поскольку в отличие от вещного договора (не предполагающего существование взаимных прав и обязанностей после его совершения) цедент обязан отвечать перед цессионарием за действительность уступаемого права (ст. 390 ГК).
Сопоставляя приведенные объекты пожертвования с объектами деликтного правоотношения <17>, с полной уверенностью можно утверждать, что материальные объекты последнего обязательства могут быть охвачены в полном объеме материальными объектами договора пожертвования.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
<17> Учитывая взгляд автора на теорию правоотношения, который соответствует представлениям О.С. Иоффе, объект деликтного правоотношения можно представить в виде поведения обязанной стороны как реально совершаемые действия по возмещению вреда, составляющие его юридический объект, с одной стороны, и с другой — ценности, передаваемые обязанным по возмещению вреда лицом потерпевшему, в порядке исполнения обязательства, которые составляют материальный объект правоотношения.
Сделанный вывод означает, что в случае возникновения необходимости в гражданско-правовой защите прав пострадавших от действий террористического характера данные лица в качестве помощи им могут рассчитывать на нормы института дарения, поскольку объекты договора пожертвования способны если не заменить, то восполнить не использованные по тем или иным причинам как общие способы возмещения деликтного вреда (возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки), так и специальные, когда речь идет о возмещении заработка (дохода) и расходов, вызванных повреждением здоровья, повлекшего утрату трудоспособности потерпевшего, или о возмещении иждивенцу причитающейся ему доли заработка (дохода) при жизни кормильца в случае смерти последнего, а также о денежной компенсации морального вреда, в том числе и когда речь идет о необходимости оказания психологической, юридической и иной подобной помощи <18>.
<18> См.: ст. 18 — 20 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ «О противодействии терроризму».
Помимо этого и уже отмеченной целевой направленности пожертвования особенностью исследуемого договорного подвида дарения является и то, что сами объекты этого правоотношения должны иметь определенное жертвователем назначение, если одаряемым является гражданин, а если юридическое лицо — то они (объекты) могут, но не должны иметь такое специальное назначение (п. 3 ст. 582 ГК).
В.В. Витрянский, анализируя данные указания закона, приходит к выводу, что М.Г. Масевич переоценила критерий специального назначения объектов пожертвования, отнеся его к квалифицирующим признакам, так как в отношениях жертвователя и одаряемого юридического лица он не является обязательным и в противоположность отношениям с гражданами не делает пожертвование обычным дарением <19>. С другой стороны, обращает наше внимание А.Л. Маковский, «имущество, подаренное без такого условия юридическому лицу, должно использоваться одаряемым «в соответствии с назначением имущества» (п. 3 ст. 582) и, что само собой разумеется, в соответствии с целями деятельности этого юридического лица (ст. 49)» <20>.
<19> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 353.
<20> Маковский А.Л. Указ. соч.
Подчеркнем, что назначение жертвуемого имущества и цель пожертвования не одно и то же, они соотносятся как частное с общим. Например, когда жертвователь передает в собственность граждан, все имущество которых уничтожено действиями террористического характера, денежные средства, он должен указать, на что в первую очередь или на что конкретно должно быть израсходовано такое пожертвование, цель которого сама по себе, конечно же, общеполезна, так как направлена на защиту имущественных прав определенного круга лиц.
От объекта правоотношения, которое представляет собой возможное поведение, необходимо отличать действительное поведение его участников <21>, которое составляет содержание правоотношения, традиционно воспринимаемого как совокупность субъективных прав и обязанностей субъектов такого отношения <22>.
<21> См.: На философском семинаре юридического факультета Ленинградского университета // Правоведение. 1958. N 2. С. 160.
<22> См.: Иоффе О.С. Избранные труды: В 4 т. Т. I. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Ответственность по советскому гражданскому праву. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003 (печатается по кн.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1949). С. 121.
С вопросом о содержании исследуемого правоотношения тесно связано уже известное нам обстоятельство — предлагается считать один из видов дарения вещным договором. В этой связи в юридической литературе обнаружилась некоторая конкуренция взглядов о признании или отказе в этом за таким договором его одностороннего характера.
Если за ответом на поставленный вопрос обратиться к автору теории правоотношения, которую мы используем, то можно обнаружить, что он сам придерживался общеизвестной в гражданском праве классификации правоотношений, основанной на характере распределения прав и обязанностей между контрагентами, согласно которой все договоры-правоотношения подразделяются на односторонние и взаимные <23>. В первых договорах обязанности возложены только на одного из контрагентов, который и должен исполнить их в момент, определенный договором, а во вторых — на каждого из них <24>.
<23> См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 33. См. также: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 280.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
<24> См.: Там же.
По этому основанию О.С. Иоффе относил дарение к числу односторонних договоров, так как речь в данном случае, по его мнению, могла бы идти только об обязанностях дарителя и правах одаряемого <25>. Сам ученый отмечал также, что в большинстве случаев имущество передается в собственность одаряемому уже в момент совершения договора; «тем самым исключается сама постановка вопроса об обязательственных правах и обязанностях сторон, появляющихся после заключения договора» <26>.
<25> См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 400.
<26> Там же.
Противоположную О.С. Иоффе в этом вопросе позицию занял М.И. Брагинский, который тем не менее в целом поддержал идею ученого о выделении в дарении вещного аспекта. Но только консенсуальный договор «как сделка (юридический факт) и как определенное обязательственное правоотношение» может претендовать на отнесение его к односторонним договорам, говорит он <27>.
В.В. Витрянский, следуя предложенной логике соавтора их совместного научного труда, рассуждая об этом виде договора, пояснял: «Договор дарения, заключаемый путем передачи дарителем имущества одаряемому, отличается от консенсуального договора обещания дарения не только по моменту его заключения, но и тем, что он вообще не порождает обязательств сторон и поэтому не может быть отнесен также и к реальным договорам. По своей правовой природе такой договор дарения представляет собой «договор-сделку», т.е. юридический факт, служащий основанием прекращения права собственности дарителя и возникновения права собственности у одаряемого на подаренное имущество. Все остальные качества гражданско-правового договора (договора-правоотношения и договора-документа) в данном случае не имеют места» <28>.
<28> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. С. 22, 339.
Более интересной в этом споре представляется точка зрения А.Л. Маковского, который по основанию отсутствия обязанностей у одаряемого признавал в дарении его односторонний характер и в то же время делал оговорку, что в некоторых случаях у одаряемого есть обязанности (см. п. 2 ст. 578 ГК), а применительно к пожертвованию уточнял, что по этому договору одаряемый всегда несет обязанности, нарушение которых может повлечь даже отмену пожертвования <29>.
<29> См.: Маковский А.Л. Указ. соч.
Разделяя точку зрения А.Л. Маковского, необходимо сделать несколько существенных уточнений. Дело в том, что п. 2 ст. 578 ГК, на который сослался автор, говорит об отмене дарения, которое происходит в специальных случаях и в специальном (судебном) порядке. В то время как п. 1 той же статьи говорит не о некоторых случаях, к которым относится дарение вещи, представляющей для дарителя неимущественную ценность, а обо всех случаях, когда даритель может отменить дарение.
Следовательно, исходя из п. 1 ст. 578 ГК, можно сделать вывод, что на каждом одаряемом лежит обязанность не причинять дарителю телесные повреждения, а также не совершать покушение на его жизнь, жизнь кого-либо из членов его семьи или близких родственников под страхом отмены дарения.
Интересную по данному правомочию позицию занял В.В. Витрянский. В частности, он говорит: «Отмена не относится к основаниям прекращения договора дарения. Речь идет о таких ситуациях, когда дар уже передан одаряемому и вследствие этого у последнего возникло право собственности на подаренное имущество либо он стал обладателем соответствующего права, т.е. договор дарения, сопровождаемый передачей имущества, уже состоялся как юридический факт, а консенсуальный договор дарения (договор обещания дарения) прекратился в силу его надлежащего исполнения».
Предполагая справедливость приведенной точки зрения, необходимо констатировать, что такое правомочие находится в ином правоотношении, нежели дарственное, у которого есть свои объект и содержание и которое соответственно должно быть отнесено к числу непоименованных в ГК договоров. Такое мнение у ученого, несмотря на присущую ему последовательность в структуре исследования каждого договорного правоотношения, не встречается.
Тогда интересную теорию о вещных договорах применительно к дарению на основании ст. 578 ГК, которую непонятным для нас образом интерпретирует уважаемый М.И. Брагинский, вынуждены отклонить как не относящуюся к рассматриваемому случаю.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
По той же причине, но по иному основанию, предусмотренному п. 5 ст. 582 ГК, которое в качестве обязанности одаряемого при пожертвовании предусматривает необходимость использования пожертвованного имущества в соответствии с указанным жертвователем назначением и (или) не изменять этого назначения без согласия жертвователя, мы не можем признать пожертвование вещным договором.
Таким образом, и дарение, и пожертвование не вещные договоры (заключающиеся передачей вещи), а реальные и односторонние, поскольку содержат соответствующую обязанность одаряемых перед дарителем или жертвователем, но не имеют обязанности дарителя (жертвователя) ввиду ее исполнения заключением договора (передачей вещи). В случаях, когда договор связан с обещанием дарения (пожертвования), он является консенсуальным и двухсторонним (взаимным), так как к известной обязанности одаряемых добавляется обязанность другой стороны — дарителя или жертвователя передать имущественные ценности (п. 2 ст. 572, п. 1 ст. 582 ГК), которая может быть принудительно исполнена против него (ст. 396, 398 ГК).
Однако при взаимном характере правоотношения едва ли можно утверждать, что юридическим фактом, создавшим такое правоотношение, всегда является соглашение сторон о будущей передаче вещи. Представляется, что двухстороннее обязательство возможно и при реальном договоре.
Так, нет оснований утверждать, что пожертвование в виде уступки права (требования), которое сопровождается возникновением обязательства цедента отвечать перед цессионарием за действительность уступаемого права (ст. 390 ГК), невозможно в реальном правоотношении, когда вместо вещи в привычном ее восприятии одаряемому будут переданы документы, удостоверяющие возникшее у него право требования (п. 2 ст. 385, абз. 2 п. 1 ст. 574 ГК), что будет свидетельствовать о состоявшейся уступке (передаче) прав <30>.
<30> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. С. 466; Новоселова Л.А. Указ. соч. (п. 3.3 гл. 3).
Подводя итог, подчеркнем, что вне зависимости от точек зрения на природу договора пожертвования важно, что он является действенным гражданско-правовым способом защиты прав пострадавших от действий террористического характера, так как было выявлено совпадение материальных объектов исследуемого договорного подвида дарения с материальными объектами деликтного обязательства, которое является универсальным способом защиты при всяком причинении вреда.