Ключевые слова: антропоцентрический подход, сравнение, сравнительная конструкция, языковая личность, язык писателя.
Проблема исследования языковой личности писателя становится всё более актуальной в современном языкознании, так как одной из тенденций художественного процесса, свойственных в особенности реалистической литературе, является усиление субъективных, индивидуальных, личностных начал. В свете антропоцентрического подхода к языковым явлениям очевидно, что черты языковой личности писателя определяют язык и стиль его произведений, выбор им как грамматических конструкций, так и лексики.
Понятие и особенности языковой личности рассматриваются психолингвистикой и лингвокультурологией. Психолингвистика как дисциплина, возникшая на стыке языкознания и психологии и направленная на изучение психологических механизмов порождения и восприятия высказывания, по наблюдению А.А.Леонтьева, характеризуется «интересом к человеку как носителю языка и стремлением интерпретировать язык как динамическую систему речевой деятельности (речевого поведения) этого человека» [6, с. 405]. Цели лингвокультурологии очень точно сформулировала В.Н.Телия: «Предметная область лингвокультурологии – изучение взаимодействия культурного фактора в языке и языкового фактора в человеке на фоне живых коммуникативных процессов и их связи с осознанной или бессознательно проявляющейся ментальностью носителей языка, являющихся и носителями культуры» [9, с. 10]. Г.Г.Слышкин определяет языковую личность как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, языковую компетенцию, характеризующуюся глубиной и точностью отражения действительности…». Он также отмечает: «Языковая личность является видом полноценного представления личности, вмещающим в себя и психический, и социальный, и этический, и другие компоненты, преломленные через её язык, её дискурс» [8, с. 88]. При этом интеллектуальные характеристики языковой личности выдвигаются на передний план.
Согласно теории языковой личности, на основе анализа речевого произведения можно составить достаточно полное представление об авторе этого произведения: о его характере и предпочтениях, социальных и нравственных ориентирах, его жизненном опыте и даже политических пристрастиях. Анализ различных составляющих языка и стиля произведений М.А. Шолохова активно ведётся в современной лингвистике. Изучаются особенности текстов в области лексики (Т.Н. Байрамгулова, А.В. Дроботун и др.), словообразования (Е.С. Ольховская и др.), синтаксиса (Г.Ф. Гаврилова и др.). В то же время использование писателем категории сравнения изучено недостаточно, несмотря на значительное исследование, произведённое в конце прошлого века В.А. Вагановым [1], [2].
Попытку изучения языковой личности такого незаурядного и по-прежнему загадочного для читателей и исследователей автора, каким является М.А. Шолохов, мы предприняли на основе рассмотрения разноуровневых сравнительных конструкций, использованных им в языке «Донских рассказов». Нами проанализировано более 250 конструкций. Ранее мы уже обращались к проблеме воплощения языковой личности посредством сравнительных конструкций на материале современного русского языка [4], теперь займёмся исследованием данного феномена на материале языка одного из интереснейших писателей, писавших когда-либо на русском языке.
По замечанию одного из исследователей шолоховских сравнений А.В. Ваганова, «каждому мастеру слова присуща специфическая система сравнений и своеобразные способы их применения в тексте» [2, с. 3]. Первое наблюдение позволяет заметить, что сравнительные конструкции используются автором «Донских рассказов» достаточно часто, практически на каждой странице сборника. Своей точностью, связью с реальностью они позволяют автору сделать повествование обстоятельным, неторопливым. Этому служит в числе прочего обилие неполных придаточных предложений компаративной семантики, например: «…Над колодезным журавлём повисла, мигая, звёздочка, застенчивая и смущенная, как невеста на первых смотринах» («Смертный враг»). Полные придаточные предложения, хотя и встречаются реже, выглядят так же основательно и по-казачьи устойчиво: «Зачерствела душа у него [атамана], как летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музгистепной» («Родинка»). Мы видим рассказчика неторопливым, рассудительным человеком, который не спеша подбирает слова и образы, чтобы сделать повествование более точным, понятным слушателю (читателю). Шолохов выстраивает перед нами не только мир каждого рассказа – идейный, художественный, языковой, но и образ рассказчика – простого человека, по всей видимости, казака, старательно подбирающего каждое слово, уверенно вставляющего в текст извлечённый из памяти живой, народный образ.
И, конечно, образами сравнений часто становятся реалии окружающего писателя донского пейзажа, детали жилища, предметы быта, трудовой деятельности донских казаков: «Уши Алёшки, нос, скулы, подбородок туго, до отказа, обтянуты кожей, а кожа – как сохлая вишнёвая кора» («Алёшкино сердце»); «Валом легла у меня через весь лоб чувствительная шишка, калибром вышла с матёрый огурец, какие на семена бабы оставляют» («Председатель реввоенсовета республики»); «Вышел на крыльцо, заряжая на ходу карабин, а мысли, как лошади по утоптанному шляху, мчались» («Родинка»). А.В. Ваганов замечает по этому поводу: «Образы сравнений создают местный колорит, отражая природу донских степей и быт казачества» [2, с. 3]. И мы словно видим донскую степь, пыльные дороги, ковыль, огороды –особый мир, создаваемый М.А. Шолоховым, типичный и оригинальный одновременно. Типичный, потому что писатель ни на мгновенье не кривит душой и описывает реалии точно; оригинальный, потому что перед нами, несмотря на точность, а, возможно, благодаря ей, выстраивается ни на что не похожий только шолоховский мир, увиденный когда-то глазами писателя и навечно запечатлённый в тексте, в том числе посредством сравнительных конструкций.
Чем объяснимо столь очевидное внимание писателя к местным донским реалиям: стилизацией или иными причинами? По нашим наблюдениям, М.А. Шолохов использует в качестве объектов сравнения предметы, создающие колорит донской местности, любовно, бережно, с некой гордостью, что говорит, по-видимому, о любви автора ко всему связанному с Доном, его хуторами и станицами, его бескрайними степями и сильными духом людьми. Создание сравнений с такими объектами является для писателя насущной потребностью, именно они по-зволяют ему описать героя, предмет, явление ярко, сильно, точно, порой даже хлёстко и грубовато: «Под взъерошенное жито бровей спрятал глаза» («Продкомиссар»); «Глазными впадинами чернеют ямы, откуда казаки добывают уголь…» («Путь дороженька»); «Степь испятнали бурые прыщи сурчиных нор» («Пастух»). Грубость не ощущается как нарочитая, естественность – основная определяющая черта шолоховского стиля.
Структура сравнений, использованных М.А. Шолоховым, одновременно разнообразна и проста. Как уже сказано выше, достаточно часто он использовал неполные придаточные предложения, а преобладают в количественном отношении сравнения в форме творительного падежа: «Пот бисерным горошком сыплется у Петра по лицу» («Путь-дороженька»). Их неоспоримое достоинство – в краткости и ясности, видимо, поэтому сравнения в форме творительного падежа также мало распространены или не распространены. Но самым ярким авторским знаком, является, вероятно, внимание к сравнениям в форме наречий с приставкой по-: «Старят его [Николку] глаза в морщинках лучистых и спина, по-стариковски сутулая» («Родинка»); «…Григорий заплакал, по-детски всхлипывая, захлёбываясь» («Путь дороженька»); «…Пулемёты бодро, по-молодому выбивали в морозном воздухе глухую чечётку» («Путь-дороженька»). Наречия – обстоятельства сравнения, и особенно окказиональные, выглядят несколько необычно, выпукло в общей ткани текста. Их основная функция – привлекать внимание, деавтоматизировать восприятие высказывания читателем. Надо отметить, что узуальных сравнительных наречий М.А. Шолохов использует гораздо больше, чем авторских, и это также участвует в стилизации, обрисовке образа рассказчика – человека простого, говорящего «как все», как и другие казаки.
Хочется отметить, что, сравнения, встречающиеся в речи автора-рассказчика, отличаются от тех, которые мы видим в речи героев. Мы наблюдаем явную и обоснованную двойную стилизацию: писатель создаёт языковой портрет рассказчика и героя. В речи героев «Донских рассказов», жителей станиц и хуторов, сравнения не только реже звучат, они чаще всего наполнены более бытовым содержанием, а также включают диалектные союзы и словоформы: «С жеребёнком мы навродь цыганев будем» («Жеребёнок»); «С корнем выдернем, как сорную траву!..» («Смертный враг»); «Пропадём мы, как хорь в норе» («Путь-дороженька»). В речь персонажей автор также часто включает устойчивые сравнительные обороты: «Кто народу, как кость, поперёк горла становится? Ефим!» («Смертный враг»); «Селькоров этих расплодилось ровно мух» («Смертный враг»). Здесь сравнения служат речевой характеристике образов героев, создают полифонию в языке произведения.
В целом сравнительные конструкции, использованные М.А. Шолоховым, выглядят грубовато, тяжеловато, что подтверждается приведёнными выше примерами и позволяет судить о характере образного восприятия автора. Однако среди конструкций находим и такие, которые звучат неожиданно лирично, например, генитивные сравнительные конструкции: «…Ветреная осень метёт ржавое золото листьев клёна…» («Путь-дороженька»).
И неожиданно мы видим автора тонко чувствующим, мятущимся, переживающим человеком. Это – другая сторона личности писателя. Уверенный, неторопливый, несколько тяжеловесно рассуждающий и –неожиданно – страдающий, чувствующий сполна, без предела, за всех своих героев. Какой Шолохов настоящий, а какой – лишь стилизация, тщательно прорисованный образ рассказчика? А, может быть, он един в каждом из этих явлений и именно поэтому столь органичен? И тогда становятся понятными столь разнообразные, от грубых до нежных, от некрасивых до прекрасных, сравнительные конструкции. Особенно грубыми, неэстетичными выглядят конструкции, использованные при описании врагов. Например: «Станица, как падаль червями, закишела пехотой» («Путь-дороженька»); «Прут [идут], будто галь чёрная» («Путь-дороженька»); «У хорунжего на прыщавых щеках ползёт слизняком ехидная улыбочка» («Путь-дороженька»); «Так и уходят поволчьи» («Родинка»). Использование М.А. Шолоховым «для характеристики врагов трудового народа» образов зверя, волка отмечала Р.Д. Кузовихина, исследовавшая сравнительные конструкции в романе «Поднятая целина» [5, с. 42].
С другой стороны, писатель передаёт с помощью сравнений свою симпатию к героям, стремясь вызвать такую же симпатию у читателей, и сравнительные конструкции становятся мягкими, нежными: «Мишке страшно одному в степи, обнимает руками тёплую Савраскину шею, жмётся к нему маленьким зябким комочком» («Нахалёнок»). Кроме того, сравнения у М.А. Шолохова служат передаче чувств героев: « Ужас липкой гадюкой перевивает горло» («Путь-дороженька»).
Наблюдение за использованием М.А. Шолоховым на страницах «Донских рассказов» разноуровневых сравнительных конструкций, их структурой и семантикой, позволяет нам сделать, казалось бы, невозможное: переступить через временную преграду и увидеть языковую личность великого писателя.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Мы видим мудрого, но не переставшего тонко чувствовать, не ставшего чёрствым человека, владеющего искусством наблюдения и передачи своих мыслей и чувств читателю с помощью разнообразных языковых средств и, в том числе, сравнительных конструкций.
Список использованных источников
1. Ваганов А.В. Сравнения в художественных произведениях М.А. Шолохова. Автореферат дис. … кандидата филологических наук / Ростов-на-Дону, 1991.
2. Ваганов А.В. Сравнения в языке произведений М.А. Шолохова: Монография. – Ростов-на-Дону, 1992. – 145 с.
3. Гаврилова Г.Ф. Многозначность вопросительных конструкций и их функционирование в языке произведений М. Шолохова // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. – 2012. – № 2. – С. 58-67.
4. Крылова М.Н. Человек сравнивающий: современная языковая личность в контексте используемых сравнений // Филология и человек. – 2013. – № 2. – С. 112-120.
5. Кузовихина Р.Д. Сравнение как средство создания художественного об¬раза (На материале романа М.Шолохова «Поднятая целина») / Р.Д. Кузовихина // Русский язык в национальной школе. – 1980. – № 3. – С.42-54.
6. Леонтьев А.А. Психолингвистика // Языкознание. Большой энциклопе¬дический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – М., 1998. – С. 404-405.
7. Ольховская Е.С. Композиты в романе М. Шолохова «Тихий Дон»: структурно-семантический, словообразовательный и стилистический аспекты // Известия Южного федерального университета.
Филологические науки. – 2011. – № 4. – С. 79-87.
8. Слышкин Г.Г. Аксиология языковой личности и сфера наивной лингвис¬тики // Социальная власть языка: Сб. науч. тр. – Воронеж: ВГУ, 2001. – С. 87-90.
9. Телия В.Н. О феномене воспроизводимости языковых выражений // Язык, сознание, коммуникация: Сб.статей / Отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. – М.: МАКС Пресс, 2005. – Вып. 30. – 260 с. – С. 4-42.