Биографические черты самого Брэдбери наиболее полно отражены в образа 12-летнего Дугласа Сполдинга. Об этом свидетельствует еще и тот факт, что второе имя писателя — Дуглас, данное ему в честь актера Дугласа Фербенкса. В одном из своих интервью Рэй Брэдбери сказал: «Я пишу так, как великие французские живописцы, которые создавали свои полотна, нанося на холст точки. «Вино из одуванчиков» началось с того, что я написал маленький пассажик о крылечках американских домов. А вторая точка — рецепт, как делать вино из одуванчиков. Его вырезал мой дед из одного журнала, когда мне было три года. Вот вторая точка. Фейерверки, запуск змея, Хэллоуин, провинциальные похороны — все эти точки мало-помалу населяли полотно, и в один прекрасный день я посмотрел и изумился: «Кажется, я написал картину!» [1, c. 5] И то, что его дед действительно делал вино из одуванчиков, является еще одним из подтверждений автобиографичности одного из лучших произведений писателя.
Конфликт поколений в повести Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков».
Главный герой повести Дуглас вместе со своими друзьями и десятилетним братом Томом за три летних месяца 1928 года совершает огромное множество детских открытий: впервые понимает, что значит жизнь, смерть, счастье, страх и многое другое, учится различать добро и зло. Лето становится в повести метафорой всей жизни человека: июнь — рождение и детство, июль — расцвет и август — старость и смерть. Для осознания этого главному герою приходится облазить весь городок, познакомиться с большим количеством его жителей, купить теннисные туфли, потерять лучшего друга… Всех событий этого удивительного лета и не перечислить.
Мир произведения делится на несколько зон: овраг, символизирующий страх и борьбу Города с природой, дом полковника Фрилея, символизирующий прошлое, дом мисс Роберты и мисс Ферн, символизирующий безвозвратность, дом Дугласа и еще несколько зон, которые все вместе во внутреннем мире Дугласа и составляют Гринтаун.
Дуглас воспринимает жизнь как путешествие, смешивая время и пространство, для того, чтобы его жизнь была как можно ярче, он старается как можно больше путешествовать: для этого у него есть трамвай мистера Триддена, зеленый автомобильчик мисс Ферн и мисс Роберты и теннисные туфли. Но случается так, что городское управление постановило заменить трамвай автобусами, хоть автобус «и шумит не так, рельсов у него нет, он и искры не разбрасывает» [2, c. 54]. Зеленый электрический автомобильчик заперли в гараже, а теннисные туфли «становятся совсем старыми и бегут все медленнее и медленнее» [2, с. 32]. Путешествовать становится сложнее, жизнь замедляет свой ход, и на этом заканчивается лето 1928 года.
На протяжении всего повествования совмещаются (и конфликтуют) два восприятия: авторское-взрослое, адекватное миру взрослых в повести, и авторское ― детское, раскрываемое в образе Дугласа, представителя молодого поколения. От этого внутреннего конфликта, с одной стороны, повествование делается более наивным, а с другой — более полно раскрываются внутренние чувства и мысли героев.
Дуглас и Том Сполдинг ищут ответы на многие вопросы: «Чем различаются взрослые и дети? Как дети могут стать стариками? Что такое смерть? Почему жизнь тускнеет к старости?» Для того чтобы ответить на них, им приходится побывать в домах стариков, послушать их разговоры, понаблюдать за их поведением, а ночью обсуждать результаты дня. Часто они поражаются своим открытиям, часто их поджидают неудачи, но в итоге они получают уйму жизненных наблюдений, которые со счастливым видом каждую ночь при помощи карманного фонарика и желтого карандаша Тайкондерога записывают в блокнот.
Начинается же все с того, что Дуглас вместе с отцом и братом отправляются в лес собирать дикий виноград. Именно здесь Дуглас впервые осознает, что он «ЖИВОЙ» и удивляется: «Надо же! Прожил на свете целых двенадцать лет и ничегошеньки не понимал! И вдруг такая находка» [2, с. 18].
Одним из первых проявлений в повести конфликта между взрослыми и детьми становится история с теннисными туфлями. Дуглас пытается объяснить отцу, что только в новых теннисных туфлях «чувствуешь себя так, будто впервые в это лето бредешь босиком по ленивому ручью и в прозрачной воде видишь, как твои ноги ступают по дну — будто они преломились и движутся чуть впереди тебя, потому что ведь в воде все видится не так…» [2, с. 45]. Но отец все равно не понял его, сказав, что если он хочет новые, то пусть копит деньги.
«Взрослые и дети — два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы — «и друг друга они не поймут». Вот, мотай себе на ус, Том» [2, с. 39]. Именно так заявил в один день Тому Дуглас Сполдинг. Чтобы не было войны, дети стараются как можно глубже заглянуть в мир взрослых и понять его.
За первой особенностью Дугласу не пришлось куда-то идти: ее легко было заметить в его доме. Дуглас «слушает, как они [взрослые] строят планы для него и для себя тоже» [2, с. 44]. Дуглас привык к этому, но ему непонятен этот «обряд»: зачем заглядывать в будущее, если можно радостно жить безграничным «сегодня»? Так же подумал бы и каждый его друг.
Мальчикам кажется, что взрослые — это совершенно другой мир. Однако какие-то сходства все-таки присутствуют, ведь что-то два возрастных мира соединять должно. И вскоре Сполдинги это понимают.
«Хорошо все-таки старикам ― у них всегда такой вид, будто они все на свете знают. Но когда мы, старики, остаемся одни, мы улыбаемся: дескать, как тебе нравится моя маска, мое притворство, моя уверенность? Разве жизнь ― не игра? И ведь я недурно играю?» [2, с. 188]. Хоть мисс Лумис и пошутила, одно она раскрыла читателю точно: и дети, и старики не могут знать все. Перед знанием люди едины.
Вот Дуглас предлагает своему соседу, Лео Ауфману, создать Машину счастья, и тот ее создал, но в конце концов был рад тому, что она взорвалась, потому что понял, что счастье в том, что мы имеем, в родных, близких, что просто надо это ценить. Но Дуглас пока не совсем понял это, потому что надеялся, что Лео Ауфман создаст такую машину, которая заставит улыбаться всех.
Вот еще один пример разного восприятия и разного взгляда на жизнь взрослыми и детьми: «И ее рука дрожит! Да, дрожит, ему не почудилось… Но отчего? Мама ведь больше, сильнее, умнее его? Значит, стать взрослым вовсе не утешение?… Неужели и она тоже чувствует эту неуловимую угрозу, то зловещее, что затаилось там внизу, и сейчас выполет из темноты?» [2,с. 55]. Такое страшное открытие обрушилось на Тома, когда он вместе со своей мамой поздним вечером ищет Дугласа. Всегда Тому казалось, что взрослый — это нечто большое и бесстрашное, как вдруг оказалось, что и дети, и взрослые равны перед страхом смерти, перед одиночеством, и он размышляет: «Человек для себя ―один единственный на свете. Один ―единственный, сам по себе вреди целого множества других людей, и всегда боится» [2, с. 55].
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Еще одно неожиданное восприятие взрослых детьми мы можем наблюдать, когда дети знакомятся с миссис Бентли. Девяти- и десятилетние дети, которых она угостила мороженым, абсолютно не верят тому, что когда-то она тоже была девятилетней девочкой Элен. В горести она находит фотографии и вещи своего детства, но дети не воспринимают это как доказательства. «Господи Боже, дети есть дети, а старухи есть старухи, и между ними пропасть. Они не могут представить себе, как меняется человек, если не видели этого собственными глазами» [2, с. 99]. Отчаявшись, старуха сжигает все вещи ее молодости.
«― Миссис Бентли, сколько вам было лет 50 лет назад? ― Семьдесят два. ― И вы никогда не были молодая? ― Никогда. ― И никогда не были хорошенькой? ― Никогда» [2, с. 103].
Только после этого признания миссис Бентли и дети стали добрыми друзьями. Получается, что дети не хотят верить миссис Бентли, только для того чтобы сохранить пропасть между двумя поколениями. Видимо, им страшно осознавать, что унылые и сморщенные старухи были такими же радостными детьми: им страшно приравнивать два противоположных поколения.
Когда счастливый Дуглас убегает из обувного магазина в новых теннисных туфлях, продавец, мистер Сэндерсон, «мягко и легко ступая, направился назад, к цивилизации, то есть вглубь своего магазина. Значит, пропасть между двумя поколениями создают и взрослые [2, с. 37].
«Мы, старики, только и ждем случая поговорить. Только попроси ― и пойдем трещать, будто старый ржавый лифт: закряхтел да и пополз вверх с этажа на этаж» [2, с. 108]. Полковник Фрилей открыто признается ребятам в недостатке своего поколения, но, тем не менее, ребята считают это даже достоинством: они называют Фрилея Машиной Времени, которая может рассказать им о чем угодно. Когда полковник скончался, Дуглас понимает, что скончалась половина земного шара: «Вчера умер Чин Линсу. Вчера, прямо здесь, в нашем городе, навсегда кончилась Гражданская война. Вчера, прямо здесь, умер президент Линкольн, и генерал Ли, и генерал Грант, и сто тысяч других, кто лицом к югу, а кто ―к северу. И вчера днем в доме полковника Фрилея ухнуло целое стадо бизонов, огромное, как весь Гринтаун, штат Иллинойс… Как же нам теперь быть? Что будем делать? Больше не будет никаких бизонов…И никогда не будет солдат, и генерала Гранта, и генерала Ли… Вот уж не думал, что сразу может умереть столько народу» [2, с. 18].
Проблема смерти не раз возникает в повести. Отношение Тома к смерти мы можем увидеть в словах: «Смерть ―это восковая кукла в ящике, он видел ее в шесть лет: тогда умер его дедушка… И еще смерть ―это Душегуб, который подкрадывается невидимкой, и прячется за деревьями, и бродит по округе, и выжидает, и раз или два в год приходит сюда, чтобы убить женщину…Это смерть…» [2, с. 54].Дуглас относился к смерти более эмоционально. Он начинает понимать, что нет ничего вечного, и ему очень сложно признаться, что и он не вечен. Он еле заставил себя написать о том, что «когда-нибудь я, Дуглас Сполдинг, тоже должен умереть…» [2, с. 251]. Однако ни прабабушка, ни мисс Лумис смерти не боятся: «Я на своем веку отведала каждого блюда и станцевала каждый танец. <…> Но я не боюсь. Мне даже интересно». «Я не боюсь. Когда живешь так долго, теряешь многое, в том числе и чувство страха» [2, с. 200]. И если мисс Лумис сама говорила, что всего старики не знают, то все же они знают многое, ведь понимать, что такое смерть, и не бояться ее — это значит знать многое.
Различие между взрослыми и детьми как раз и проявляется в их отношении к смерти. Как известно, дети не верят в то, что они когда-нибудь умрут. Умирают все вокруг, но они бессмертны. Именно эта наивная, но твердая вера терпит крушение впервые, когда Дуглас является свидетелем смерти полковника Фрилея, потом умирает Элен Лумис, позже он видит тело Элизабет Рэмсел, убитой Душегубом. Это неприглядное зрелище повергает его в шок, он осваивает идею Смерти; мысль о том, что все умрут, и он тоже будет вынужден умереть, становится для него непреодолимым препятствием. Дети в городке так и не поверили в смерть Душегуба, потому что тот, кто умер, не похож на Душегуба. А взрослые абсолютно уверены, что убили того, кого надо. Сам же Рэй Брэдбери вспоминал: «Душегуб был на самом деле, и звали его именно так. И он бродил по моему родному городу по ночам, когда мне было шесть лет, и пугал всех и его так и не арестовали» [3, c. 3]
В протесте Дугласа против идеи смерти можно увидеть отражение мыслей самого писателя, который писал: «Смерть ―это мой постоянный бой. Я вступаю с ней в схватку в каждом новом рассказе, повести, пьесе… Смерть! Я буду бороться с ней моими произведениями, моими книгами, моими детьми, которые останутся после меня» [7, c. 56].
Есть еще один аспект, с которым сталкиваются мальчики: «…к старости дни как-то тускнеют… и уже не отличишь один от другого… «Как же так!» ― воскликнул Том. ― «В этот понедельник я катался на роликах в Электрик-парке, в этот вторник ел шоколадный торт…»» [2, с. 315]. Дедушка хочет сказать своим внукам, что чем длиннее луч жизни, тем бледнее становятся отрезки, отделяющие ее периоды. Пока это мальчишкам не совсем понятно. Но, как говорила миссис Бентли, «надо все видеть собственными глазами» [7, с. 97].
Но в повести изображено не только противостояние взрослых и детей, но и очень важные сцены полного взаимопонимания между ними. Особенно наглядно это проявляется в раскрытии автором идеи добра. Слова Рэй Брэдбери : «Зло чаще всего порождает зло и идет по кругу, иной раз, нарастая, как снежный ком, а добро порождает добро и тоже идет по кругу, лавинообразно. За полученное добро не следует ждать награды, а надо вовремя передать его дальше, благодаря чему гуманное начало никогда не умрет в душах людей. Мир же без добра страшен, как выжженная пустыня» [5, c. 5]— художественно воплощаются в повести сначала в истории с излечением заболевшего Дугласа старьевщиком мистером Джонасом, а потом в эпизоде, когда уже сам Дуглас, наведя на кухне прежний хаос, помог бабушке вернуть ее умение стряпать. Замечательны размышления об этом самого Дугласа: «Старьевщик, думал он, мистер Джонас, где-то вы сейчас? Вот теперь я вас отблагодарил, я уплатил долг. Я тоже сделал доброе дело, ну да, я передал это дальше…» [2, с. 312]. Глубоко символично и показательно, что именно этим эпизодом не противостояния, а взаимопонимания между взрослыми и детьми, по сути дела, и заканчивается не только лето 1928-го года, но и вся повесть.
Таким образом, изображая в повести «Вино из одуванчиков» конфликт между старшим и младшим поколениями, Рэй Брэдбери преследовал несколько целей.
Во-первых, автор показывает прогресс современного общества, воплощенный в естественной смене поколений, а также нравы и характер нового поколения.
Во-вторых, нам кажется, что автор подчеркивает двойственную природу конфликта. С одной стороны, он отмечает вечный характер такого противостояния — взрослым и детям никогда не понять друг друга, и так было всегда и во все времена. С другой стороны, писатель убежден сам и убеждает нас, читателей, в естественной природе такого конфликта, в необходимости принятия его как неизбежной данности. В этом смысле его повесть — это своего рода обращение к взрослым, напоминание им, что у ребенка свое, другое, отличное от взрослого, восприятие мира, и поэтому взрослые, когда-то тоже бывшие детьми, но, возможно, забывшие об этом, должны снисходительней и деликатней относиться к детям, их видению мира и проблем.Конфликт между «отцами» и «детьми» существует не только на страницах книг, но и в реальной жизни. По мнению Рэя Брэдбери, он обусловлен лишь внешними различиями, на которые не стоит обращать внимания, ведь внутренняя сущность детей и стариков одинакова. Гораздо полезней не враждовать, а объединить усилия, передать опыт старшего поколения деятельной и энергичной молодежи.
В-третьих, конфликт раскрывает образ главного героя повести Дугласа Сполдинга, помогает во всей полноте проявиться внутреннему миру персонажа.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Наконец, в-четвертых, нам кажется, что своего рода символическим воплощением и конфликта поколений, и одновременно его разрешения в повести Рея Брэдбери выступают овраг, делящий город на две части (мир взрослых и мир детей), и мостик как символ того, что взрослые и дети всегда могут найти дорогу друг к другу. Всегда.Было бы желание.
Список литературы:
Брэдбери Р. О судьбе, любви и смерти // [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://golubchikav.ru/2012/06/intervyu-reya-bredberi-dlya-prosveta-2005-god-bredberi-o-sudbe-lyubvi-i-smerti.
Брэдбери Р. Вино из одуванчиков. М., 2011.
Игошев К.М. Автобиографичность и тематика повести Брэдбери Р. «Вино из одуванчиков» // [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://utopiya.spb.ru/index.php?option=com_content
Ревич В. Любовь и ненависть Рэя Бредбери // Брэдбери Р. Память человечества. М., 1982. С. 5—13.
Романчук Л. Образ главного героя в романе Брэдбери «Вино из одуванчиков» // [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://raybradbury.ru/articles/romanchuk_wine/
Скороденко В. Притча и мораль (два американских фантаста) // Брэдбери Р. 4510 по Фаренгейту. Роман и рассказы. Азимов А. Рассказы. М., 1989. С. 5―10.
Скурлатов В. О творчестве Рэя Брэдбери // Брэдбери Р. О скитаньях вечных и о Земле. М., 1987. С. 643—65