Зеньковский пишет, что если взять все течения, тяготевшие к »научной философии», то в них можно отметить, как наиболее существенные, три основные черты. Первая, это вера в единственность научных методов в постижении бытия, преклонение перед научными приемами мысли, наивный рационализм, т. е. признание (наперед) «соответствия» нашей мысли строю бытия [1, c. 668]. Но каковы могли бы быть эти методы? Очевидно, что по самой природе философии речь не может идти о преобладании таких исследовательских процедур, как наблюдение каких–либо находящихся в пространстве и времени объектов, экспериментирование с ними и т. д. Поэтому по преимуществу методы научной философии должны носить теоретический, абстрактный характер. Подобно тому, как для физики оказались плодотворными методы из математического анализа, теории функций и других математических теорий, в ряде областей философии и методологии нашли применение логические методы. Центральное место логических методов в научной философии не исключает использования в необходимых пределах различных приемов и способов исследования. Главное, чтобы это были методы науки. Второй чертой В.В. Зеньковский называет навеваемое наукой убеждение в относительности нашего знания, в его постоянной эволюции и в невозможности никакого «абсолютного» знания, т. е. убеждение в «историчности» всякого знания. Третьей характерной чертой всего этого направления мысли является отвержение (заранее) всякой метафизики (антиметафизическая тенденция) [1, c. 669]. Таковы общие черты тяготения к «научной философии».
В русской культуре наивное преклонение перед наукой особенно настойчиво стало проявляться во второй половине 19 века. Это Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, В.В. Лесевич и др. Но к этому же времени относятся и блестящее развитие русской науки — особенно естествознания. Великие имена И.И. Пирогова, Менделеева, Ковалевского, И.И. Мечникова, Сеченова и другие знаменуют исключительные успехи русской науки, и естественно, что культ научного знания и поспешное подчинение ему всей мысли получает особую силу [1, c. 669]. Поэтому и возникает «научная философия».
Одним из распространенных философских течений в XIX веке был позитивизм. Как самостоятельное философское направление он оформился в 30-е годы прошлого столетия. В центре внимания позитивистов находился вопрос о взаимоотношении философии и науки. Они полагали, что всякое подлинное, по их представлениям, “положительное” (позитивное) знание может быть получено в виде результата развития отдельных специальных наук, либо их синтетического объединения. Поэтому-де философия, претендующая на содержательное исследование реальности, не имеет права на существование в качестве особой научной дисциплины.
История философии и науки, особенно история их взаимодействия — важнейшие показатели теоретического освоения действительности. Глубокая связь философии и науки — это не только достояние истории, но и реальность настоящего и неизбежность будущего.
Одним из интересных и оригинальных представителей «научного мировоззрения» и так называемой «научной философии» был знаменитый биолог и патолог — И.И. Мечников. Имя его связано с рядом важнейших построений в области теоретической медицины (теория фагоцитоза, иммунитета и т. д.), но не менее замечательны были работы его в области физиологии, эмбриологии и близких дисциплин. Мечников — ученый с мировым именем, типичный и яркий представитель той веры в мощь научного знания, которая гак характерна для XIX и XX в. Но вместе с тем Мечников всю жизнь размышлял на этические темы, в итоге чего появились его известные книги «Этюды о природе человека», «Этюды оптимизма».
Зеньковский пишет, что как человек, преисполненный веры в мощь науки, Мечников глубоко убежден, что «человек при помощи науки в состоянии исправить несовершенства своей природы» [2, c. 683]. Отсюда центральное понятие в мировоззрении Мечникова — понятие «ортобиоза»,научнй регуляции жизни. Придя к убеждению,что смерть становится желанной в итоге длительной жизни (реальности жизни души после смерти Мечников никогда не признавал) Мечников пришел к выводу, что идеал для человека заключается в том, чтобы «достичь долгой, деятельной и бодрой старости, приводящей, в конечном периоде, к развитию чувства насыщения жизнью и к желанию смерти». «Величайшее счастье, — тут же пишет Мечников [2, c. 684] — заключается в нормальной эволюции чувства жизни, приводящего к спокойной старости и, наконец, к чувству насыщения жизнью».
В творчестве Мечникова очень ярко прослеживается третья характерная черта «научной философии» антиметафизическая позиция. Чтобы ее и другие черты четко отследить обратимся к беглой характеристике научно-философских идей Мечникова. Зеньковский утверждает,что для Мечникова только научные методы могут нас приблизить к познанию бытия [2, c. 684]. Сам разум, естественно «возникающий» в ходе развития природы, есть функция жизни, но для Мечникова разум все же может и должен активно подчинить себе природу. «Я не знаю, — писал он [2, c. 684], — имеет ли природа какой бы то ни было идеал и отвечает ли ему появление человека на земле». «Не имея понятия, — добавляет тут же Мечников с предельной категоричностью, — ни о «целях», ни о «мотивах» природы, я никогда не становился на метафизическую точку зрения». Но в таком случае всякая активность разума, направленная на изменение природы («ортобиоз»), не имеет ведь оснований в самом бытии! Мечников сознает это: «Я так мало убежден в существовании каких-нибудь предначертаний природы для превращений наших бедствий в блага и дисгармоний в гармонии, что нисколько не удивился бы, если бы идеал этот никогда не был достигнут» [2, c. 684]. Для Мечникова ничего нет за пределами природы, и здесь он так резко расходиться,например,с научными прозрениями знакомого нам другого великого русского ученого — Пирогова. Мечников — чистый позитивист и потому утверждает: «Мы не можем постичь неведомого, его планов и намерений. Оставим же стороне (!) «Природу» [2, c. 684] и будем заниматься тем, что доступно на шему уму» [2, c. 685]. Эта позиция приближается к трагическому мировоззрению Герцена; по существу, «оптимизм» Мечникова висит воздухе. Призывая к »ортобиозу», но, «оставляя в стороне» «Природу», на чем же основывает Мечников не только свой ортобиоз но и вообще моральную установку? Сам Мечников признается в одном месте, что он основывает нравственное поведение на эгоизме [2, c. 685], но в другом месте он довольно остро критикует утилитаристическое обоснование морали. Мечников призывает человека активной саморегуляции: «подобно тому, как человек, изменил природу животных и растений, человек должен будет изменить свою собственную природу для того, чтобы сделать ее гармоничной». Но почему он «должен»? Когда дальше Мечников говорит о своеобразной религии будущего» [2, c. 685], то дело идет все о той же «вере в науку». Наука же в будущем, как это ясно само собой, лишь резче определеннее покажет невозможность проникнуть в «Неведомое»…
Изложение же своих социологических воззрений Мечников начинает с проблемы прогресса, которую рассматривает как одну из самых важных проблем исторической науки. Человеческая история, «лишенная идеи прогресса, представляет лишь бессмысловую смену событий, вечный прилив и отлив случайных явлений, которые не укладываются в рамки общего мировоззрения» [2, c. 688]. Социология и призвана указать «Ариаднину нить», необходимую для отыскания дороги в запутанном лабиринте исторических фактов и событий. «Существенной задачей для нас, — пишет Мечников, — является — определить, в чем состоит прогресс и по какому точно определенному признаку можно узнать, прогрессирует ли данное общество, не употребляя при этом никакого субъективного произвола, никакого предвзятого мнения, обыкновенно выставляемого различными социологическими теориями» [2, c. 688].
Вслед за позитивистами школы Конта — Спенсера Мечников считал, что социология, с одной стороны, должна усвоить строгий, свободный от пережитков метафизики, метод естественных наук; с другой — ей следует ясно и определенно установить свою специфику, как особой общественной науки. По отношению к биологии социология, с точки зрения Мечникова, занимает такое же место, какое занимает биология по отношению к наукам, изучающим неживую природу. Но в то же время, как нельзя свести биологию к химии и физике, точно так же «логично и естественно допустить, что только одними биологическими законами нельзя разрешать вопросы социологии» [2, c. 688].
Самой общей, социальной формой жизни Мечников, подобно Кропоткину и Михайловскому, считает кооперацию — добровольное или вынужденное объединение людей в сообществе для достижения общей цели. Принцип кооперации «совершенно отличен и противоположен принципу борьбы за существование, насколько этот принцип сам отличается от более общего принципа — ньютоновского закона всеобщего тяготения» [2, c. 689]. Подчеркнув, таким образом, свое отрицательное отношение к попыткам биологизации общественной жизни и особенно к социал-дарвинизму, Мечников, однако, считал, что между эволюцией органической жизни и прогрессом жизни общественной имеют место определенные совпадения. Здесь он, как и Михайловский, реставрирует органическую теорию Скороспелые обобщения одного историка, разыскивающего малейшие следы материализма (философского) у русских ученых сводят мировоззрение Мечникова к материализму. Но витализм, связывание психики с нервной системой вовсе не есть материализм. Вообще, мировоззрение Мечникова, связанное с попытками ограничиться тем, что дает наука, так окрашено этикой, так тесно связано с понятием «идеала» (чуждого «Природе»), что характерно чертой этого мировоззрения надо признать лишь трагический надрыв, стоящий позади идеи «ортобиоза».
Итак, философские идеи Мечникова растворяется в научном мировоззрении. Это и является воплощением «научной философии» в его творчестве.
Список литературы:
1. Зеньковский В.В. История русской философии: учеб. пособие — М.,2004. —999 с.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
2. Цит.по Зеньковский В.В. История русской философии: учеб. пособие — М.,2004. — 999 с.