Все это и есть те «прекрасные мгновенья», из которых она складывается. А потому у Фета мотив мгновения не только не противостоит вечности, а становится ее органической частью. Ведь выразить всю полноту мироздания возможно, лишь научившись улавливать ее в каждом миге жизни. Так устроена и сама природа, и Фет призывает нас: «Учись у них — у дуба, у березы…». Но как «остановить мгновенье» и в словах выразить «невыразимое»?
Русская поэзия билась над этой загадкой еще со времен Жуковского, но, пожалуй, именно Фету, «певцу мгновенья», удалось вплотную приблизиться к ее решению. Подобно художникам-импрессионистам, он не столько передает точную картину, сколько свои впечатления, мимолетные ощущения, «мгновенные снимки памяти», складывающиеся в цельный и психологически достоверный поэтический образ. Например, в строке из стихотворения «Вечер»: «Прокатилось над рощей немою…» — эпитет «немою» передает не качество самой рощи, а то впечатление, которое производит на поэта особое состояние природы, когда вечером, перед наступлением ночи, в лесах умолкают голоса птиц, зверей, и кажется, что вся природа замерла.
На таких же ассоциативных связях «мгновенных снимков» впечатлений, чувств, звуков построены, по сути, все стихотворения поэта, и в их числе «самое фетовское» — «Шепот, робкое дыханье…». В нем отблески, тени, колыханья природы становятся в один ряд «волшебных изменений милого лица», которое, в свою очередь, начинает восприниматься как одна из теней ночи, на смену которой идет заря. И сама любовь оказывается той вечностью,
«чудные мгновенья» которой волшебная сила поэзии способна запечатлеть и подарить нам.
Так возникает искусство, в котором вечность и мгновение сплетаются в нерасторжимое единство. И мне кажется, что именно о таком художнике, как Фет, были сказаны прекрасные слова Пастернака: «Ты — вечности заложник, у времени в плену».