Содержание
Введение
Глава 1. Антиутопия и антиутопическое сознание
.1 Понятие жанра утопии. Антиутопия в литературе и культуре первой трети XX века
.2 Возникновение жанра антиутопии
.3 Жанровые признаки антиутопии
Глава 2. Антиутопическое в романах Ф. Кафки
.1 Особенности поэтики Кафки
.2 Антиутопическая модель мира в романе «Процесс»
.3 Антиутопическая модель мира в романе «Замок»
Глава 3. Антиутопическое в романе А. Платонова «Чевенгур»
.1 Особенности поэтики и мировоззрения А. Платонова
.2 Антиутопическая модель мира в романе «Чевенгур»
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
.3 Общие антиутопические черты в романах Ф. Кафки и А. Платонова
Глава 4. Мифопоэтика в творчестве А. Платонова и Ф. Кафки в контексте антиутопического сознания
.1 Мифопоэтическая модель мира
.2 Мифопоэтическая модель мира в романе «Чевенгур»
.3 Мифопоэтическая модель мира в романах Кафки
.4 Сопоставление мифопоэтических моделей мира Ф. Кафки и А. Платонова
Заключение
Список использованной литературы и источников
Приложение
Введение
Начало ХХ века — очень сложный период в истории всего человечества, который неоднократно осмысливался самыми разными философами, социологами, культурологами и писателями. В это время создано множество произведений — в частности, антиутопий — в которых авторы стремились понять сущность происходящего и найти какой-то выход, пути, по которым человечество сможет двигаться дальше, преодолев масштабный кризис.
Ф. Кафка и А. Платонов — писатели разных национальностей и культур, с сильно различающимся творческим мышлением. Однако в своих произведениях они разными способами, каждый со своей точки зрения, отразили главный мировоззренческий конфликт начала века. Интересным для исследования представляется общность идейно-тематических мотивов столь непохожих писателей, их пересечения в художественных методах и изображении мира.
Актуальность данной работы заключается, во-первых, в том, что жанр антиутопии, весьма распространенный в ХХ веке, все еще интересен для литературоведения. Этот жанр напрямую связан с проблемами действительности, которые есть у каждой эпохи и каждого общества. К тому же чаще всего изучаются именно «чистые по жанру», более очевидно относящиеся к антиутопии произведения, в то время как произведения писателей- модернистов изучают, как правило, в несколько иных аспектах. Во-вторых, творчество и Ф. Кафки и А. Платонова, неоднократно изучаемое, очень многогранно: в нем не только отражаются особенности ХХ века как эпохи, но и поднимаются вопросы, всегда волнующие человечество. Это вопросы о сущности и смысле человеческой жизни в жестоких и сложных жизненных условиях. Жанр антиутопии и соответствующие ему произведения подробно изучены многими авторами: В. Чаликовой, Б. Ланиным, Р. Гальцевой, Л. Геллером, Л. Юрьевой, Г. Морсоном, С. Шишкиной и др.
Творчество Ф. Кафки тоже многократно изучалось западными и советскими литературоведами и писателями, такими как В. Подорога, М. Брод, К. Давид, М. Бланшо, Ю. Архипов, Б. Сучков, Д. Затонский, В. Беньямин, Т. Адорно, Э. Фромм и многие другие. Произведения А. Платонова также достаточно подробно изучены в работах Л. Шубина, Л. Ярошенко, Е. Яблокова, Х. Гюнтера, Я. Солдаткиной, И. Спиридоновой, М. Геллера и др.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Новизна работы состоит, во-первых, в комплексном изучении антиутопических мотивов, а также в типологическом сравнении произведений двух очень разных писателей, детальном изучении созданных ими произведений в контексте антиутопического сознания. Также в работе исследуется мифопоэтическая основа романов, что значительно расширяет понимание антиутопических идей. Рассмотреть понятия жанра антиутопии, его происхождение и жанрообразующие признаки, значимые для исследования. Выявить особенности творческого метода и мышления писателей Описать антиутопическую и мифопоэтическую модель мира романов «Чевенгур», «Замок» и «Процесс», выявить структурные элементы и образы, раскрывающие основную идею. Провести сопоставительный анализ произведений, выявить их общие идейно-тематические мотивы. С практической точки зрения данный материал может быть использован в вузовском курсе русской и зарубежной литературы при изучении творчества Платонова и Кафки, а также при дальнейшем изучении творчества данных писателей литературоведами.
Глава 1. Антиутопия и антиутопическое сознание
Изучаемые нами произведения обычно не относят к жанру антиутопии в чистом виде. Это модернистские романы с определенной жанровой спецификой, признаки антиутопических произведений в них несколько трансформированы и не представлены в чистом виде. Антиутопизм данных произведений осложнен также особенностями модернистской поэтики, которые будут рассмотрены в следующих главах. Тем не менее, определенные содержательные элементы и, главное, внутренняя художественная установка авторов позволяет нам говорить об антиутопичности романов «Замок», «Процесс» и «Чевенгур». В данной главе мы будем рассматривать термин «антиутопия» именно как жанр литературного произведения, обладающего собственными жанровыми признаками. Необходимо проанализировать эти признаки, чтобы выявить основу антиутопического сознания.
1.1 Понятие жанра утопии. Антиутопия в литературе и культуре первой трети XX века
Начнем с определения жанра утопии, так как антиутопия была сформирована именно этим жанром. Утопия — это изображение социального идеала, несуществующего мира, который устроен гораздо лучше, чем реальный. Утопия — вневременной жанр, так как описывает гипотетическое будущее, которое может и не реализоваться. Соответственно, литературная утопия является художественным воплощением утопического идеала. Произведения этого жанра показывают, каким должно быть правильно организованное государство, общество или целый мир. Свое начало утопия берет еще в работах Платона, таких как «Государство», «Законы», диалоги «Тимей», «Критий». Однако самым важным произведением, которое повлияло на развитие жанра в XVI-XIX вв., было произведение Т. Мора «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии», больше известная как «Утопия» (1516). Этот роман привнес в литературу и сам термин «утопия». В произведении были обозначены основные элементы всех последующих утопий: неизменность государственного устройства, отсутствие динамики внутри системы; типизация, шаблонность характеров, схематизм в изображении героев; единомыслие всех жителей такого государства, отсутствие в нем внутренних и внешних конфликтов. Сюжет утопии предполагает описание мира, его законов, взаимоотношение людей, основанных на разумных принципах и поэтому не располагающих к конфликту. Итак, первая утопия представляла собой отвлеченное описание «идеального государства», основанного на разумных принципах, которое противопоставлялось «неидеальной» действительности.
В дальнейшем утописты, следуя традициям, начатым Т. Мором, стремились изображать «идеальный мир» максимально завершенным и совершенным. Каждая утопия была связана с эпохой, в рамках которой она создавалась. В них отражалось не только стремление ответить на «вечные вопросы» бытия, но и проблемы конкретных обществ в конкретном историческом промежутке. В связи с этим утопии каждой исторической эпохи имеют свои специфические черты, условно их можно поделить на на античные утопии, средневековые утопии, утопии Возрождения, Просвещения, а также романтизма, реализма и т.д. К античным утопиям относятся произведения Платона, к эпохе Возрождения — уже упомянутая В.Гюго). (1907)) соединил утопию с социально-философской сатирой. В утопии XX в. в все больше преобладает технический уклон, основной проблемой становится не просто социально-политическая организация будущего, а прогнозирование научно-технического развития общества, анализ научных достижений и, соответственно, психологические последствия этих процессов. Эту проблему отражают утопии А. Азимова, С. Лема и многие другие.
Антиутопия генетически и тематически связана с утопией, и сопутствует ей на всех этапах развития литературы. Антиутопические мотивы можно встретить уже в «Государстве» Платона, в философии «киников», в комедии Аристофана
«Женщины в народном собрании». ХХ век, ставший «эпохой антиутопии», ознаменовал собой крушение всех утопических надежд и идеалов. В это время мир претерпел максимум изменений, коренной слом всех устоявшихся общественных и мыслительных парадигм и требовал переосмысления всей истории человечества. Антиутопия стала своеобразным откликом на определенные социальные и мировоззренческие изменения и процессы, произошедшие в ХХ веке. Отметим некоторые тенденции изменения общества, которые повлияли на появление жанра антиутопии. Философ М. Мамардашвили отмечал, что ХХ век характеризуется «появлением совершенно нового и особенного феномена, феномена идеологических государств или идеологических структур»1. Действительно, именно ХХ век, эпоха хаоса и неразберихи, общественных потрясений, породил необходимость человечества в новых формах мышления. Человеку нужно было найти идейно-нравственный ориентир среди распадающихся смысловых парадигм, и этим ориентиром становились готовые мировоззренческие концепции.
О подобном состоянии человека писал Э. Фромм: «Индивид может быть физически одинок, но связан с какими-то идеями, моральными ценностями или хотя бы социальными стандартами — и это дает ему чувство общности и принадлежности».2 Речь идет о том, что человек ХХ века, чувствуя свою беспомощность и одиночество, готов следовать за другими, принимать любую власть, котрая избавит его от сомнений — пусть даже при этом человек теряет собственную личность. Такое общественное явление способствовало массовому подчинению идеологиям. В связи с этим важен феномен появления масс людей, который описывает Ортега-и-Гассет, подмечая их обезличенность и «скученность»: «Масса — это средний, заурядный человек. <…> то, что раньше воспринималось как количество, теперь предстает перед нами как качество; оно становится общим социальным признаком человека без индивидуальности, ничем не отличающегося от других, безличного «общего типа».3 Человечество начало неуклонно стремиться к подобному обезличиванию и объединению «по идеологическому признаку», что приводило к так называемой «антропологической катастрофе» (термин М. Мамардашвили), потере человеком своей индивидуальности, невозможности его понять свое предназначение и вообще себя. Следующий важный фактор, влияющий на характер эпохи, это возрастание насилия, возведение его едва ли не в норму общественной жизни (что, опять же, связано с деиндивидуализацией общества, потерей им гуманистического начала). Таким образом, в начале ХХ века выявилось огромное противоречие между стремлением людей к лучшей, справедливой жизни и жестокой реальностью. Утопические эксперименты не выдержали проверки временем. Попытки революционеров преобразовать общество, коммунистические утопии не привели общество к желаемым результатам, не предотвратили мировые войны, что естественно отразилось на общем мироощущении. «Война, в которой миллионы человек погибли из-за территориальных амбиций Европейских властей, хотя и при иллюзии борьбы за идеалы мира и демократии, оказалось началом того развития, которое в сравнительно короткое время собиралось разрушить почти двухтысячелетнюю Западную традицию надежды и превратить её в настроение отчаяния».4
На почве такого идеологического состояния мира окончательно сформировался жанр антиутопии. По существу антиутопия является опровержением идей утопических романов, полемикой с ними. Авторы антиутопий ставят некий эксперимент, проверяют идеалы утопистов на прочность. Произведения этого жанра дали неутешительный ответ на вопрос «что будет, если попытаться построить идеальное государство», и именно это характеризует диалог и взаимообусловленность утопии и антиутопии. Антиутопическая мысль выворачивает все идеалы утопий наизнанку, показывает, насколько опасный может быть построенный по таким правилам мир. Реальность ХХ века такова, что достижение утопических идеалов невозможно без применения насилия, без жесткого контроля над людьми; таким образом, утопическая идеология приводит к тоталитаризму.
Важно отметить, что и утопия и антиутопия — сугубо социальные жанры. Основным конфликтом в антиутопических произведениях является именно конфликт между человеком и социумом, человеком и системой. Антиутопия в разных формах изображает деструктивную социальную систему, в которой прослеживаются негативные тенденции реального, как правило, современного автору общества.
1.3 Жанровые признаки антиутопии
Выделим основные признаки, присущие антиутопическим произведениям. Как пишет Б.Ланин, «в основе антиутопии — пародия на жанр утопии либо на утопическую идею».5 В соответствии с этим многие жанрообразущие признаки, естественно, органично вытекают из утопических произведений, но своеобразно трансформируются и приобретают иную характеристику в антиутопиях.
Во-первых, основа художественного мира антиутопии — это замкнутая модель мира (в частности, государства или общества), прочно выстроенная система, которая работает по определенным правилам, имеет особые внутренние механизмы и, главное, показывает отрицательные результаты утопии. Моделирование государства является признаком и утопического произведения, но именно антиутопический характер модели (и всего произведения) создается за счет авторской позиции, которая в любом случае негативна: автор критически относится к изображаемому миру и дает ему негативную оценку. Такая модель создается специально для того, чтобы подчеркнуть опасность определенных утопических идеалов для человечества.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Следующий признак — это тоталитарный характер власти в антиутопическом мире, который, опять же, берет свое начало еще в утопических романах, а точнее — в «Утопии» Томаса Мора. В этом романе идеальное общество было очень жестко, вплоть до жестокости, организовано. Эта жестокость в антиутопиях достигает своего пика, власть становится всемогущей и контролирующей каждый аспект жизни подчиненных. В идеальном государстве власть обеспечивает максимально эффективную организацию общества, целью ее является сохранение порядка и забота о благополучии жителей этого государства. Но антиутопические произведения показывают, к чему приводит такая организация на самом деле, в условиях современных реалий. Жизнь каждого человека в таком антиутопическом государстве становится полностью контролируемой властями, отслеживается и регламентируется каждый его шаг. Например, очень ярко это описано в романе Д.Оруэлла «1984», где слежка за людьми осуществлялась посредством патрулей и особых экранов. Кроме того, власть в антиутопических государствах, как правило, использует политику устрашения и террора. Важно также наличие культа личности, единого носителя власти в антиутопичном государстве: таковым является, например, Большой Брат из романа Д. Оруэлла «1984» и Благодетель из романа Замятина «Мы. Вся власть в таком государстве идет от данной мифологизированной личности.
Следующая особенность антиутопии — это особая организация пространства. Оно, как правило, предельно замкнутое, отгороженное от остального мира посредством стены, забора, леса и т.д. Как и в утопии, это некий обособленный «мир в мире», место, которого нет. Например, весьма характерна Стена, построенная в романе «О дивный новый мир» О. Хаксли, которая нужна для того чтобы оградить «идеальное» государство от любого влияния извне. В антиутопии очень важна функция подобных замыкающих пространство элементов, так как они обеспечивают внутреннюю целостность и нерушимость всей системы, которая живет по особым законам, независимо от остального мира. Замкнутость пространства напрямую связана с подавлением внутри системы воли отдельной личности, оно деперсонофицирует ее и ограничивает движение в прямом и переносном смысле.
Замкнуто не только пространство государства — для того, чтобы подчеркнуть подчиненность отдельного индивида, его личное пространство тоже ограничивают. Например, герои романа Замятина «Мы» живут среди стеклянных стен, полностью на виду у всех; у героев Платонова, как мы рассмотрим далее, борьба с собственностью, «имуществом» «приобретает фатальный характер, разрушая прикрепленность персонажей к земле и к жилищу»6. Герой романа «1984» живет под постоянным наблюдением и прослушиванием.
В литературном произведении антиутопического жанра также ослабевает преемственность между прошлым, настоящим и будущим. У человека в мире антиутопии, как правило, нет отца и матери, он лишен индивидуальной памяти. Характерно отношение к семье в антиутопии О. Хаксли «О дивный новый мир»: в антиутопическом тоталитарном государстве люди рождаются из пробирки, институт семьи упразднен и даже само понятие «родители» и все, что с ним связано, считаются в этом обществе чем-то неприличным и дикарским.
Следующий важный признак антиутопии — это ритуализация жизни внутри системы. Этот признак берет свое начало в утопии, где роль каждого индивидуума предопределена и распорядок его действий четко регламентирован: он должен соблюдать установленные властью предписания, совершать одни и те же действия. Эта ритуализация обеспечивает полный контроль над поведением каждого индивидуума, поддерживает неразрывную связь между подчиненными и властью.
Порабощение человека внутри антиутопической системы, абсурдность, бессмысленность существования отдельного человека усугубляются методом деперсонификации личности. Индивидуум становится частью общего лица массы. В «Мы» Замятина персонажи не имеют имен — это всего лишь номера. В романе О.Хаксли «О дивный новый мир» процесс создания одинаковой общности происходит с помощью селекции: людей в прямом смысле рождает конвейер, уничтожающий возможность формирования индивидуальности. Идеологическая общность сознания — еще один показатель деперсонификации.
Важнейший элемент антиутопии, наиболее сильно отграничивающий ее от жанра утопии — это антропоцентричность, направленность на личность. Утопия предполагала общее для всех индивидуумов мироустройство, и проблемы адаптации к этому миропорядку личности в ней не поднималось. «Утопия социоцентрична, антиутопия персоналистична».7Личность в антиутопии, с одной стороны, становится центральным объектом авторского размышления. Поднимается важнейшая проблема соотношения человеческой индивидуальности и общества, в которой она формируется. Как мы уже выяснили, антиутопичный мир — это отлаженный механизм, целью которого является максимально организованная жизнь индивидов. Система антиутопичного мира строится по принципу всеобщего равенства, иначе невозможна ее целостность. Интересно рассмотреть, как трансформируется отдельная личность, поставленная в такие условия. Антиутопичная система сохраняет целостность только в том случае, если все ее составляющие (индивиды) функционируют одинаково и взаимосвязанно. В данном случае отдельная личность не имеет права проявлять свою индивидуальность и свободу — так она поставит под угрозу целостность социума. Центральной проблемой антиутопии становится психологический конфликт отдельного индивида, который мечется между подчинением строгим всеобщим порядкам и собственными желаниями.
Если в утопических жанрах государственное устройство не предполагало динамики и какого-либо изменения, то в антиутопических произведениях именно неприятие героем действительности добавляет подвижность, процессуальность происходящему. Конфликт в антиутопии начинается, как правило, с отказа личности участвовать в ритуале, всеобщем распорядке действий, с попытки индивидуума начать собственный путь. При этом ему нужно избрать свой собственный способ борьбы с общим порядком. Это или открытый протест, или самоубийство (например, Дикарь в романе «О дивный новый мир», не выдержав давления роботизированного, лишенного человеческих ценностей общества, покончил с собой), или попытка сохранить внутреннюю независимость при внешнем подчинении (подобную стратегию избирает герой «1984» Уинстон Смит, который, понимая всю тотальную порочность общественного порядка, старается не проявлять каких-либо признаков независимого мышления). Таким образом, конфликт героя с социумом «составляет структурообразующее свойство антиутопии»8.
Еще один важный признак антиутопии, который по существу объединяет все остальные — это своеобразная атмосфера страха, создаваемая воздействием всех методов устрашения. Именно она является действующей силой в романах-антиутопиях.
Глава 2. Антиутопическое в романах Ф. Кафки
Франц Кафка является знаковой фигурой для XX века. На его мироощущение, безусловно, оказала огромное влияние духовная, идейная атмосфера, характеризующая ХХ век, о которой говорилось в предыдущем параграфе. В своих произведениях Кафка создал особый, гротескный мир, отражающий сущность эпохи. Недаром многие исследователи называют Кафку визионером и пророком, предвидевшим многие социальные потрясения ХХ века, в том числе ужасы тоталитаризма.
Прежде чем говорить об антиутопичности авторского сознания, проявляющегося в произведениях Кафки, нужно выявить некоторые особенности его мировоззрения и творческого метода.
2.1 Особенности поэтики Кафки
Художественное мышление Кафки отличается идейно-тематическим постоянством. Практически все творческое наследие Кафки объединено одной центральной художественной идеей, что позволяет говорить о системности его мышления. Это идея существования новой и странной реальности, непознаваемой для человека, единого страшного мира, в котором над каждым, независимо от его положения, властвуют иррациональные «силы зла», скрывающиеся в каждом явлении жизни. Главной особенностью этого мира является нарушение в его устройстве всех законов логики, отсутствие гармонизирующего, рационального начала; единственное, что является определенным в этом мире — это влияние иррациональных, неподвластных человеку сил, «безликого, бессмысленного и всевластного зла». Художественная атмосфера произведений основана на страхе человека перед этими силами, подчинении им и его ощущением своей несвободы. Человек в этом мире предстает совершенно потерянным и бессильным, он чувствует непрочность и обреченность своего бытия — так как на него давят совершенно непостижимые, иррациональные силы зла. Для произведений Кафки характерно противостояние между человеком и искаженной, кошмарной реальностью, и противостояние это является нескончаемым и заранее обреченным на поражение. Этот трагический, глобальный разрыв между действительностью, нелепостью мироустройства и человеком, на наш взгляд, является основой именно антиутопического сознания.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Важно отметить, что и ранняя и поздняя проза Кафки, его новеллы, притчи и романы объединены схожей тематикой, мотивами, образами. Возникает впечатление, что персонажи разных произведений существуют в одном художественном пространстве, в разных частях одного и того же мира. Каждое произведение является своеобразной деталью, новой подробностью, раскрывающую этот мир с новой стороны.
Рассмотрим основные мотивы, присущие прозе Кафки: страх, отчуждение, одиночество и чувство вины. Отчуждение — отмеченный многими исследователями ведущий мотив творчества Кафки. Он характеризуется, на наш взгляд, абсолютным непониманием человеком происходящего вокруг, его тотальной обособленностью от странного мира; для него невозможно понять законы этого мира или установить коммуникацию с другими. Все кафкианские центральные персонажи поддаются влиянию непонятной «злой силы»; они осознают, что эта сила, господствующая над их жизнью, странным образом влияет и на их окружение, превращая других людей в источники этого зла.
«Ничто не ясно, ни один из поступков людей не может быть понят и объяснен — и лучше постоять в сторонке от происходящего и созерцать его, ни во что не вмешиваясь, ибо можно стать соучастником злодеяния или его безвинной жертвой…»10
Герой произведений Кафки, почувствовавший весь ужас отчуждения, невозможность коммуникации с другими, не просто страдает от собственной неприкаянности. Он принимает абсурд происходящего как данность, судьбу, и стремится стать полноправной частью окружающего его абсурдного мира. Так, Грегор Замза, герой новеллы «Превращение», без удивления воспринимает свою неожиданную трансформацию в насекомое. Это фантастическое, невозможное происшествие принимается как данность и его семьей. Таким образом, главным кошмаром героя становится не столько его превращение в насекомое, сколько его предельная, доведенная до абсурда разобщенность с семьей, невозможность вернуться к привычной жизни.
Тот же самый мотив отчуждения, мысль о невозможности оказать человеку поддержку в беде, убежденность писателя в неспособности людей к взаимопомощи обнаруживается и в новелле «Сельский врач».
Художественный метод Кафки органично соотносится с идейно- тематической направленностью его произведений. Они написаны сухим, сдержанным и лишенным образных средств языком — писатель словно документально фиксирует происходящее, насколько бы страшным и запутанным оно ни было. Об этом пишет В. Подорога: «Но что же такое буквализм, «верность букве»? Скудность, даже языковая ущербность языка, жесткая экономия в выборе выразительных средств — все это создает среду прозрачности, в которую мы погружаемся, начиная читать. Все, что описывается, буквально так и есть».12Парадоксальность миров Кафки заключается как раз в этой тонкой грани между реальным и гротескным, видимым и сущим. Кафка стремится придать неправдоподобным ситуациям внешнюю реалистичность, парадоксальное содержание в его произведениях облекается в прозаичную, обыденную форму. «Чудовищные гротески написаны простым и ясным, спокойным по ритму, слогом. Чудовища будто заключены в стеклянные сосуды, как в некоей Кунсткамере»13 (Архипов). Поначалу читателю кажется, что написанное тяготеет к реализму, но содержание произведений Кафки ярко контрастирует с формой, видимая обыденность происходящего поразительно не совмещается со скрытым в нем абсурдом, нелепостью и даже фантастичностью событий. Это противоречие создает ощущение шаткости мира и скрытый в нем ужасный подтекст. Эта особенность, например, ярко проявляется в рассказе «Приговор»: Повествование начинается со вполне обычного описания жизни Георга, его переписки с товарищем. Но внезапно возникающий конфликт с отцом, который ведет себя очень странно и, оказывается, все время следил за своим сыном, вносит в рассказ атмосферу кошмарного сна.
Несмотря на фантасмагоричность, миры Кафки обладают особой реалистичностью и воспринимаются не просто как кошмарная фантазия, но как некая полупародийная, зеркальная модель реальности. Герои его произведений — скорее модели, иллюстрации всеобщего разобщения, чем описания действительных характеров. Персонажи лишены психологизма, мотивировки своих поступков, являясь всего лишь жертвами окружающего хаоса, неспособными к сознательному действию. Их отличает некая автоматизированность, марионеточность, которая отражает идею беспомощности человека и его потери индивидуальности. Это проявляется в речи персонажей, которая, как правило, совершенно неразговорная — герои Кафки читают монологи, изъясняются сухим, книжным языком.
Таким образом, мироощущение Кафки можно назвать антиутопическим по своей сути. Во-первых, в своих произведениях писатель моделирует гротескно- реалистический мир, существующий по собственным законам, ставящий человека в подчиненное отношение неким центрированным силам — как иррациональным, непостижимым для человека, так и воплощенным в конкретных лицах (чиновниках, судьях, полицейских, экзекуторах и т.д.). Во- вторых, подчеркнутые нами особенности этих миров, пронизывающая их атмосфера страха и разобщенности, упадок и дисгармония при кажущейся упорядоченности жизни также являются признаками антиутопического сознания.
2.2 Антиутопическая модель мира в романе «Процесс»
Основные мотивы творчества Кафки, раскрытые в ранней прозе (рассказах и новеллах), частично рассмотренные в предыдущем параграфе, развиваются и трансформируются в его романах. Рассмотрим также некоторые аспекты антиутопического сознания (разрушительные взаимоотношения личности и власти, личности и социума, проблема отчуждения человека, его невозможность быть свободным), реализованные в тексте романов.
Роман «Процесс» был создан в 1915 году. В романе «Процесс» изображена своеобразная модель мира, которую можно охарактеризовать как дихотомичную: существует «внешний», мир обычных людей, где живут банковские служащие, горожане, адвокаты и т.д.; и «внутренний», незаметный, скрытый от глаз остальных мир, где ведется тайная жизнь — мир судебных канцелярий. Примечательно, что располагаются эти канцелярии на чердаках всех жилых домов, что в первую очередь говорит о всемогуществе этих неизвестных судов, ведущих тайное наблюдение абсолютно за всеми жителями. Существует огромная сеть судебных инстанций и некий верховный суд, который никто никогда не видел и о деталях работы которого никто ничего не знает. Так говорит об этом художник Титорелли: «Низшие судьи, к которым принадлежат мои знакомые, не имеют права окончательно оправдывать человека, это право имеет только верховный суд, ни для вас, ни для меня и вообще ни для кого из нас совершенно недоступный. Как этот суд выглядит — мы не знаем, да, кстати сказать, и не хотим знать».14 Работа в канцеляриях совершенно незаметна обычным людям, пока они не оказываются вовлечены в судебные тяжбы. Итак, нам важно проследить, каким образом создается нагнетание атмосферы страха, которая характеризует соподчинительные отношения между властью и «низами». ».15 На протяжении всего романа так и не выясняется, за что осужден К. Инспектор, участвующий в аресте, на вопрос о причине ареста отвечает, что вскоре К. все узнает. Но разъяснения, в чем же состоит его вина, так и не будет на протяжении всего романа. Кроме К. в романе существуют другие обвиняемые, которые так же, как он, не осведомлены о причине процесса против них. «Ни внешние, ни внутренние причины не позволяют уяснить истоки вины Иозефа К., если она существует на самом деле, ни цели тех массовых преследований, которым подвергаются граждане «правового государства». .17 У этой фразы есть два смысла: с одной стороны, осужденного действительно в результате уничтожают. С другой стороны, это значит, что «злой рок», судьба, выражающая свою волю посредством суда, обрекает человека на изгнание из общества, на постоянное «отчуждение» от других (о котором велась речь в первом параграфе). Вина подсудимых имеет абстрактный, экзистенциальный характер. Йозеф К., коммерсант Блок и другие осуждены за само свое существование: «вина содержится в самом существовании, она словно тошнота, которая делает жизнь неопределенной, на пределе возможного».18
Сущность всех процессов такова, что доказать свою невиновность невозможно, тяжба с судом бессмысленна. Художник Титорелли пространно разъясняет Йозефу детали судопроизводства, предлагая различные пути выхода из ситуации, но все они оказываются тщетными: «великое право окончательно освободить от обвинения нашим судьям не дано, однако им дано право отвода обвинения. Это значит, что если вам оправдали в этой инстанции, то на данный момент обвинение от вас отвели, но оно все же висит над вами, и, если только придет приказ, оно сразу опять будет пущено в ход»19. ». Им приходится посвящать все свое время ненужной волоките, общению с адвокатами и чиновниками, которые, по сути, уже ничем помочь не могут. Йозеф К., втянутый в процесс, тоже попал в эту зависимость: с тех пор, как его осудили, все его мысли вращаются лишь вокруг процесса. Он не может работать и вести нормальный образ жизни — настолько тяготит его собственное положение.
Следующий аспект, придающий антиутопический характер миру романа «Процесс» — это анонимность и обезличенность власти. Йозеф К. встречается со множеством прокуроров, следователей и прочих судебных чиновников. Они изображены весьма условно, лишены ярких портретных характеристик. Все мужчины — и чиновники, и следователь, и адвокат — очень похожи и друг на друга, и, что самое важное — на привратника из притчи священника. Практически все «служители закона» лишены имен — обозначены только названия их должностей. Исключение составляет стража К., имена которых (Франц и Виллем) мы узнаем в сцене их экзекуции. Все судебные чиновники сливаются в одно лицо Закона, которое обрушилось на главного героя.
«Одинаковость или интригующая похожесть элементов множества признается одним из самых навязчивых мотивов Кафки».23 Этот мотив подчеркивает бездушность и однообразность мира, в котором оказывается главный герой.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Другие персонажи, встречающиеся Йозефу К., тоже не вполне похожи на живых людей. Они отличаются странными, характерными для творчества Кафки, нелепыми и неуместными жестами и действиями, которые придают марионеточную окраску персонажам: фройляйн Монтаг, разговаривая с К., зачем-то покачивает на пальце сумочку; ДОПИСАТЬ БРЭД К тому же, для них характерна монотонная, слишком подробная и обстоятельная речь (еще один важный аспект поэтики Кафки).
Об универсальности данной модели мира говорит тот факт, что в романе нет каких-либо исторических деталей, время действия обозначить практически невозможно. Йозеф К. — скорее определенный тип, собирательный образ личности, попавшей в трагические обстоятельства помимо своей воли.
Гнетущая атмосфера страха и чувства вины, окутывающая всех персонажей (особенно главного героя, который даже не пытается противостоять силе безликого суда) является основой романа, связывающей воедино все элементы, которые составляют антиутопическую модель мира.
2.3 Антиутопическая модель мира в романе «Замок»
Идея «гармонизированного хаоса» окончательно сформирована в последнем романе Кафки «Замок». Конфликт между личностью и мироустройством выражен в нем еще ярче, чем в романе «Процесс». Нас интересует не только характеристика модели мира, взаимоотношения власти и общества, но и то, каким образом функционирует в этом мире отдельная личность — Землемер, или К. Итак, модель мира в романе «Замок» основана на сложных отношениях общества и властей, Деревни и Замка. Важным антиутопическим признаком является то, что только этими двумя топосами исчерпывается все пространство романа: т.е. подчеркивается ограниченность и замкнутость этого мира, в котором существуют только соподчинительные отношения. Центром модели мира является сам Замок — некая тайная главная канцелярия, обладающая практически божественной, трансцендентной силой, организующая жизнь всей Деревни. В нем сосредоточено множество канцелярий, где, по уверениям жителей Деревни, ведется кропотливая и очень сложная работа. Какая именно там происходит работа и как именно функционирует Замок, никто, в сущности, не знает. Все чиновники, рассказывающие о принципах работы Замка, не говорят ничего конкретного, их разъяснения очень пространны, и единственный вывод, который из них можно сделать — что канцелярии работают неорганизованно и хаотично: «в таком огромном учреждении, как графская канцелярия, может всегда случиться, что один отдел даст одно распоряжение, другой — другое. Друг о друге они ничего не знают».
Так же пространно описывает внутреннее устройство Замка — со слов брата- посыльного Варнавы — Ольга. Замок, по ее словам, состоит из множества канцелярий, разделенных барьерами: «И даже если канцелярии принадлежат Замку, то те ли это канцелярии, куда разрешено входить Варнаве? Он бывает в канцеляриях, но они — только часть канцелярий, потом идут барьеры, а за ними другие канцелярии».25 Уже одно это описание говорит о запутанности и колоссальности служебного аппарата, который является сердцем Деревни. .
Чиновники не просто формально управляют жителями — они целиком подчинили себе их сознание. Для обитателей Деревни мимолетная встреча с представителями власти — важнейшее событие, едва ли не определяющее все течение жизни, и ради этого они готовы унижаться любым образом.
Самое характерное проявление безоговорочного подчинения Замку — это история Амалии, которая навлекла на семью гнев всей Деревни только потому, что отказалась становиться любовницей важного чиновника Сортини. Эта вставная новелла показывает, насколько трепетно жители Деревни относятся ко всему, что связано с Замком, и насколько непререкаемой является любая прихоть чиновников. Отец Амалии был отстранен Замком от почетной должности пожарного только из-за отказа Амалии. Для жителей деревни потеря связи с Замком и с обществом — это огромная трагедия, поэтому семья Амалии всеми способами пытается сохранить свою честь, всячески унижаясь. Отец часами сидел у дороги, по которой проезжали сани чиновников, чтобы связаться с кем-нибудь из них (что было невозможно); сама Ольга, для того, чтобы «задобрить» недостигаемых господ, отдавалась замковым слугам. И хотя такой способ добиться помилования не просто унизительный, но и бесполезный, Ольга убеждена, что помогает семье. Показательна сцена в гостинице «Господский двор», где Ольге приходится терпеть развязное поведение слуг: «под выкрики, по очереди выскакивая из круга, крепко обнимали ее за талию и несколько раз кружили на месте; хоровод несся все быстрее, крики, жадные, хриплые, сливались в один».28 Таким образом, страх и чувство вины перед властями — основной мотив поведения всех жителей Деревни. . К тому же, Пепи настолько прониклась рабским сознанием, что считает решающим для своей карьеры момент, когда Кламм просто спустится с лестницы и позволит себя увидеть. — говорит Землемеру Ольга. Таким образом, даже слуги, имеющие доступ к Замку, в глазах жителей становятся более значимыми.
Влияние Замка на Деревню доводится до абсурда, гиперболизируется также за счет того, что сам он является абсолютно недоступным для жителей.
Неслучайно в описании Варнавой Замка постоянно встречалось слово «барьеры». Несмотря на тотальное проникновение Замка в жизнь каждого жителя, он, тем не менее, отгорожен от всей Деревни разного вида «барьерами», которые позволяют говорить об ирреальной, мифологической сущности Замка. Во-первых, в данном контексте важна характеристика пространства: Замок стоит на холме, а Деревня располагается внизу, они словно отрезаны друг от друга. Так описывает Замок Землемер: «Вообще же там, на горе, снега как будто было меньше, чем тут, в Деревне, где К. пробирался с не меньшим трудом, чем вчера по дороге. Тут снег подступал к самым окнам избушек…, а там, на горе, все высилось свободно и легко<…>».
Эфемерность Замка противопоставляется грубой материальности Деревни.
Во-вторых, символические барьеры — это отсутствие какой-либо реальной (не юридической) связи чиновников и жителей Деревни. Они ежедневно подвергаются допросам, их жизнь постоянно протоколируется и создается иллюзия того, что Замок напрямую контактирует с Деревней. Но на самом деле протоколы этих допросов составляют не сами чиновники, а только их секретари (Мом, Эрлангер, Бюргель), и каково истинное назначение этих протоколов тоже никто не знает.
Поступить на службу в Замок, к чему стремятся практически все жители Деревни, оказывается тоже практически невозможно из-за множества нелепых условностей, о которых рассказывает Землемеру Ольга. Землемер обнаруживает, что в трактире есть телефон, по которому можно позвонить в Замок. Но затем Староста поясняет, что и это невозможно: «никакой постоянной телефонной связи с Замком тут нет, никакой центральной станции, которая переключала бы наши вызовы туда, не существует». Староста вновь выявляет противоречия в работе Замка: с одной стороны, «в замке телефон работает отлично», но, с другой стороны, никто не отвечает на звонки, так как они выключены. Таким образом, коммуникация между подчиненными и подчиняющими в данной модели мира односторонняя, фактически, жители Деревни не имеют никакой возможности заявлять о своих правах или что-то требовать от властей — их просто не слышат.
Описаний чиновников в тексте не так много, но они довольно характерны. С одной стороны, это безликие «господа», о которых постоянно говорят жители Деревни, но с которыми никто ни разу не сталкивался. С другой стороны, несколько приведенных портретов чиновников довольно нелицеприятны: « маленький, благообразный господинчик, лицо которого было как бы противоречивым, потому что щечки у него были по-детски округлые, глаза по- детски веселые, но зато высокий лоб, острый нос и узкий рот с едва заметными губами, и почти срезанный подбородок выглядели совсем недетскими и говорили о напряженной работе мысли» Замок. «Грязь — родная стихия для чиновничества» — пишет Беньямин.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Нечистоплотность до такой степени неотгоржима от чиновников, что сами они начинают казаться какими-то гигантскими паразитами». Характерен эпизод, в котором К. подвергается допросу. Секретарь Мом ужинает и стряхивает крошки прямо на «важные» документы.
Помощники, приставленные к Землемеру, тоже мало похожи на людей:
«Они все время, правда с хихиканьем и сюсюканьем, пробовали пристроиться потеснее, сплетаясь руками и ногами, скорчившись так, что в сумерках в углу виднелся только один большой клубок». К. начинает замечать, что они пристально за ним наблюдают. Таким образом, мнимые помощники-соглядатаи являются еще одним способом контроля Замка над Деревней. ». Таким образом, мы видим явное противопоставление Замка и Деревни: Замок выражает тотальное господство иррациональных сил, воплощенных в чиновничьей системе, превращает жителей Деревни в беспомощных марионеток, подавляя в них волю и сосредотачивая их жизнь вокруг собственных интересов.
Но в данной модели мира есть еще одна особенность. «Между Замком и крестьянами особенной разницы нет» Чувство страха заставляет их препятствовать любому продвижению Землемера. Таким образом, чиновники и жители представляют собой единый спаянный организм, осуществляющий волю Замка. .39 В романе проявляется конфликт между порабощенным обществом и отдельной личностью, которая пытается сохранить свою индивидуальность (типичный для антиутопии конфликт). Однако, в силу особенностей мировоззрения самого Кафки, этот конфликт имеет особенности: само мироустройство таково, что индивидуальность отдельной личности полностью нивелируется, и главный герой, фактически, оказывается в противостоянии не только с обществом, но и с собой.
Непричастный к Замку, попавший на должность землемера по ошибке, Землемер становится практически таким же изгоем, как семья Варнавы. «Вы не из Замка, вы не из Деревни. Вы ничто. Но, к несчастью, вы все же кто-то, вы чужой, вы всюду лишний, всюду мешаете, из-за вас у всех постоянные неприятности». Землемер подвергается всяческим унижениям со стороны жителей Деревни: хозяйка гостиницы грубит ему, горничная Пепи в своем монологе много раз употребляет по отношению к К. слова «ничтожный» и «ничтожество». Таким образом, для К. связь с Замком является важным вопросом собственного самоопределения: у него нет закрепленного положения в обществе, и, по его мнению, только благодаря работе в Замке он может добиться личной определенности, стать полноправным членом общества. Именно поэтому К. становится практически одержим Замком, стремится во чтобы то ни стало попасть туда. Не только помощники, но и все жители Деревни, следуя воле Замка, контролируют действия Землемера. отвечает он Старосте. Во всех случаях столкновения с абсурдными порядками данного общества К. пытается противодействовать им, точнее, не принимать участия во всеобщем хаосе: например, он отказывается подчиняться ночному допросу. Землемер пытается понять управляющие этим миром законы с рациональных позиций, что приводит к столкновениям с жителями Деревни, уже привыкшим к нелепости своего бытия. Это обусловлено тем, что К., по словам Андеева, «воспитан в другом мире и не принадлежит миру Замок — Деревня».42
Но выясняется, что Замок для К. еще более недоступен, чем для остальных. Все очевидные способы связи с главными канцеляриями невозможны в силу абсурдных и странных законов Деревни. К. не может попасть туда даже физически: дорога к Замку парадоксальным образом уводит от него все дальше: «главная улица Деревни вела не к замковой горе, а только приближалась к ней, но потом, словно нарочно, сворачивала вбок и, не удаляясь от Замка, все же к нему и не приближалась».
Такая алогичность и изменчивость преследует Землемера повсюду. Выше говорилось о миражности чиновников. В отношении К. эта миражность становится еще более явственной, т.к. все высокопоставленные лица, которые встречаются Землемеру и которые могут приблизить его к Замку, на поверку оказываются второстепенными. Сын кастеляна, Шварцер, ведет себя с прибывшим в Деревню К. высокомерно и производит впечатление важного человека. Затем хозяин трактира сообщает, что Шварцер — «всего лишь сын помощника кастеляна», который занимает одно из низших положений. И в то же время хозяин подмечает, что «Его отец
Староста, который является начальником К. и напрямую связан с Замком, тоже оказывается не тем, за кого себя выдает: работе в Замке он имеет гораздо меньше отношения, чем его жена, Мицци, которая казалась К. совсем неприметной. «Староста — человек совершенно незначительный. Неужели вы этого не заметили? Да он и дня не пробыл бы на своем месте, если бы не его жена — она ведет все дела».
Посыльный Варнава, на которого К. возлагал большие надежды, так же оказывается далек от чиновничьих дел, оказывается что передача писем для Землемера — его первое задание для Замка, а сам он в нем почти не бывает.
Каждое звено, связывающее К. с Замком, оказывается ложным, К. движется по закрученной спирали. Он оказывается в парадоксальной ситуации невозможности выйти из своего положения, изменить свою судьбу.
По неизвестной причине, в силу своей изначальной инаковости, К. оказывается в полном одиночестве, духовном изгнании — в деревне у него нет союзников, кроме осужденной семьи Варнавы, Фрида под конец снова воссоединяется с Замком, предав его. Одиночество К. подчеркивается также предельной замкнутостью пространства вокруг него. Помещения, в которых постоянно оказывается К., тесные и неуютные, переполненные людьми. Например, так описывается комната К. и Фриды в постоялом дворе: «покоя в этой каморке не было, то и дело сюда забегали служанки, громко топая мужскими сапогами, что-то приносили, что-то уносили. А когда им нужно было что-то достать из битком набитой кровати, они бесцеремонно вытаскивали вещи из-под лежавшего там К.»
Таким образом, человек в построенном Кафкой мире абсолютно не способен утвердить себя, он вынужден подчиняться непостижимо абсурдному и лишенному логики ходу событий. К. чужой для всех, и все окружающее является для него чуждым, он нигде не чувствует себя в безопасности. И в то же время мнимая свобода настоящего одиночества тоже не приносит К. долгожданного покоя. Об этом говорят его размышления на гостиничном дворе после того, как уехал Кламм: «К. показалось, словно с ним порвали всякую связь, и хотя он теперь свободнее, чем прежде<…> но в то же время он с такой силой ощущал, что не могло быть ничего бессмысленнее, ничего отчаяннее, чем эта свобода, это ожидание, эта неуязвимость».
Важный антиутопический признак — наличие «героя-обличителя», который находится в конфронтации с обществом и дефектной системой мира — в романе «Замок» несколько видоизменяется. Мы видим личность Землемера, который стремится получить права на жизнь в окружающем его мире. Он хочет быть индивидуумом, обособленной единицей, обладающей собственным сознанием, свобода ему дороже всего. Но, как оказывается в дальнейшем, К. точно такой же подчиненный, как жители Деревни. Кроме того, он отвергнут и ими, таким образом, в этом чуждом мире ему нигде нельзя найти безопасности и пристанища. Эту мысль поясняет запись в «Дневниках» самого Кафки: «Он чувствует себя узником на этой земле, ему тесно, его охватывает чувство грусти, слабости, болезни, его посещают безумные видения узника, никакие утешения не могут его утешить… перед лицом грубого факта его несвободы. Но если спросить его, чего же он, собственно, хочет, то он не сможет ответить, ибо он — и это один из самых веских его доводов — не имеет ни малейшего представления о свободе»50. Так и Землемер — желая свободы, он начинает жить по законам Замка, маниакально стремится попасть туда, выпросить себе право на жизнь в Деревне, тем самым еще больше отторгаясь от общества и лишая себя свободы в пределах мира, в котором он оказался. Особенность главного героя Кафки — в его обезличенности и полной неспособности противостоять окружающему хаосу. Как и остальные персонажи, К. практически лишен характера и способности к человеческим отношениям: все его размышления строятся вокруг ситуации с Замком, а всех встречающихся ему людей он воспринимает только как средства доступа к чиновникам. Ближе к концу романа К. становится все более похож на жителя Деревни: изменяется его речь, он полностью принимает окружающие его условия. Характерен последний разговор с хозяйкой, где Землемер произносит длинную оправдательную речь, обещает, что больше никому (в том числе и чиновникам) не доставит неприятностей. Словом, станет добропорядочным и послушным членом этого общества. Так, К. больше не пытается доказать хозяйке свою независимость и сохранить самоуважение, кроме того, он решает вернуться к работе сторожа, которая раньше казалась ему унизительной. Финал романа так же указывает на полное преображение К. Таким образом, личность в обществе тотальной несвободы максимально расщеплена и слита с окружающим, чувство несвободы становится ее естественным состоянием. На наш взгляд, антиутопического «героя-бунтаря» в романе «Замок» нет: его роль играет, скорее, сам читатель, который осознает дефективность модели мира, представленной в романе.
Делая вывод из всего вышесказанного, можно выделить следующие черты антиутопии в романе «Замок». Во-первых, Кафка изобразил мир как систему, основанную на подчинительных и разрушительных отношениях между бюрократическим аппаратом и обществом, и главным действующим механизмом этой системы является иррациональный страх. Это уже не обычный страх перед наказанием или заключением, типичный для миров канонических антиутопических произведений. Так как четко регламентированных законов в этом мире нет, и сами источники власти имеют миражную сущность, каждый член общества испытывают страх перед властью как таковой, перед самим порядком вещей.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Во-вторых, само это общество превратилось механизированный организм, в котором каждая отдельная личность стала абстрактной фигурой, лишилась человеческих связей и черт. Привычка подчиняться алогичности действительности уничтожила сознание, индивидуальность каждой отдельной личности, оставив лишь пустую оболочку, движимую инстинктами страха.
Глава 3. Антиутопическое в романе А. Платонова «Чевенгур»
3.1 Особенности поэтики и мировоззрения А. Платонова
Андрей Платонов — писатель с особенным мироощущением. Все его творческое наследие — это мучительный поиск путей к идеальной жизни, к будущему родной страны. Несмотря на то, что каждое произведение содержит разные смыслы, они объединяются одной общей идеей: «отражением историчной жизни страны в ее подъемах и срывах, раскрытием ее трагизма».51 Практически все произведения, созданные Платоновым, особым образом осмысляли происходящее в стране. Активный сторонник Октябрьской революции, Платонов придавал событиям, случившимся в России, метафизический характер. Революция осмыслялась писателем как некий коренной перелом, знаменующий переустройство мира на космическом уровне, в масштабах вселенной. Революция, главным образом, должна была придать существованию человека новый, высший смысл, переделать саму человеческую природу.
Тема истории, ее преемственности стала одной из ведущих в творчестве Платонова. В основе многих его произведений лежит концепция циклических исторических волн. В статье 1920 года «Будущий Октябрь» писатель утверждает, что «коммунизм есть только волна в океане вечности истории». В этом контексте характерна мысль из рассказа «Размышления офицеров»:
«Традиционное русское историческое правдоискательство соединилось в Октябрьской революции с большевизмом — для реального осуществления народной правды на земле. Тогда наш корабль вышел в открытую бесконечную даль истории, в сияющее пространство».53 Таким образом, близка Платонову мысль о том, что революция — важнейший поворот в истории, начало пути к светлому будущему. Вообще образ корабля и моря, знаменующий движение страны в историческом потоке, часто повторяется в творчестве Платонова. Например, в рассказе «Афродита»: «И подобно тому кораблю, исчезающему в даль света, представилась ему в тот час Советская Россия, уходящая в даль мира и времени». Итак, в первую очередь можно отметить определенную утопичность Платоновского мышления в начале его творческого пути. Также в прозе Платонова воплотились своеобразные воззрения писателя на природу и ее связь с жизнью человека. Природа является пространством, которое человек должен освоить и преобразовать во благо человечества, поэтому зачастую в произведениях Платонова человек и природа трагически противостоят друг другу. Так, герои рассказа «Ювенильное море» планируют пробурить землю «вольтовой дугой» и добраться до древних — ювенильных — вод, чтобы принести в засушливую степь необходимую ей влагу. Характерное противостояние человека и природы также можно отметить в рассказе
«Песчаная учительница»: победа над пустыней, обращение ее в пригодное для житья людей место выражает ту же мысль о преобразовании человеком мира природы. «Но пустыня — будущий мир, бояться вам нечего, а люди будут благодарны, когда в пустыне вырастет дерево…»
Важен в связи с этим особый тип героя, выведенный Платоновым — т.н. мастер, преобразователь природы. Таков, например, машинист Мальцев из рассказа «В прекрасном и яростном мире», Макар. Муж Фроси из рассказа «Фро» «одушевлял все, чего касались его руки или мысль, и поэтому приобретал истинное представление о течении сил в любом механическом устройстве и непосредственно ощущал страдальческое, терпеливое сопротивление машинного телесного материала».
Тема переустройства мира, обновления будущего, построенном на идеалах социализма, у Платонова напрямую связана с вопросом смысла существования человека. Социализм в его понимании — это то, что принесет людям новое мироощущение, осознание этого смысла. Платоновские герои осознают собственное одиночество, неполноту своего «я», преодолеть которую возможно только посредством единения с другими, посредством жизни во имя интересов другого. Во вселенной Платонова человек заключен в рамки своего сознания, одинок экзистенциально, пока существует только для себя. Исходя из этого положения, высшее счастье и смысл бытия для человека в платоновском художественном мире — это любовь и гармония. Таким образом, грандиозная идея единения человека с другим человеком, народом и, соответственно миром стала основополагающей в творчестве Платонова. В его художественном мире важное значение имеет метафора «счастья личной и общественной жизни»57 (по Шуб). Весьма характерна повесть Джан, которую тематически можно соотнести с романом «Чевенгур». В центре повествования — заплутавший, скитающийся народ, который живет настолько неприкаянно и одиноко, что перестает ценить свою жизнь и помышляет о смерти. Самая большая их беда заключается в потере смысла существования. Главному герою, Назару Чагатаеву, предстоит вывести свой народ не только из реальной, но и из метафорической пустыни равнодушия к самому себе, показать им смысл жизни, который состоит именно в сплоченности и взаимопомощи: «Никакой народ, даже джан, не может жить врозь: люди питаются друг от друга не только хлебом, но и душой <…>Питаясь лишь воображением самого себя, всякий человек скоро поедает свою душу, истощается в худшей бедности и погибает в безумном унынии».58 Подобный Чагатаеву тип героя, философствующий «искатель истины», присутствует в большинстве произведений Платонова. Его мышление схоже с позицией автора, и в путешествии выражается стремление героя не просто найти правду в мире, но и переустроить его. Важный аспект творчества Платонова — идея о созидающей силе человеческого труда и знания, о возможности преобразования мира на разумных началах. Платонов подчеркивает, что для обновления мира требуется новый человек, который обладает достаточной творческой энергией, трудолюбием и любовью к народу.
Характерна цитата из рассказа «Сатана мысли»: «Чтобы земное человечество в силах было восстать на мир и на миры и победить их — ему нужно родить для себя сатану сознания, дьявола мысли и убить в себе плавающее теплокровное, божественное сердце».59 Таким образом, человек по мысли Платонова должен преодолеть в себе инстинктивные, животные стремления и подчинить себя сознательности, вместе с тем сердце объявляется «божественным», то есть все чувства — в том числе бессознательное стремление человека к единению с миром и другими — в творчестве Платонова сакрализуются, приобретают религиозно-мифологический оттенок.
Мировоззрение Платонова, как говорилось в предыдущем параграфе, отличается, прежде всего, утопичностью, важнейшим вопросом для писателя является вопрос о будущем России и вообще вселенной. Об антиутопичности сознания можно говорить в контексте работ Платонова после 20-ых годов, когда в его творчестве появились тревожные мотивы и мысли. Справедливо говорить о мировоззренческом кризисе, которое вызвало у писателя развитие советского общества в 1920-30е годы. «По мере того как советское государство…изменяет высоким идеалам социальной религии Платонова, безоговорочно «верующий» в социализм писатель попадает в трагическое, безвыходное положение».
Роман «Чевенгур», как и другие произведения Платонова, стал неким итогом, попыткой ответить на многие важные вопросы бытия человечества, это был своеобразный «мысленный эксперимент». Безусловно, роман является главным произведением писателя 1920-х годов, в котором его мысли о коренном переустройстве жизни выразились с наибольшей полнотой и последовательностью. Роман воспринимается как «своеобразный ключ к системе платоновских взглядов на революцию, на мир и место человека в нем». Многими исследователями было отмечено, что однозначно считать «Чевенгур» антиутопией нельзя. Смоделированный Платоновым мир имеет определенную амбивалентность, для него не характерна явно негативная оценка данного мира, как, например, в романах Оруэлла и Хаксли. Неоднозначно и жанровое определение романа: в нем есть элементы утопии и антиутопии, производственного романа, романа путешествий, романа воспитания, романа- мифа и даже так называемого строительного романа. Эти особенности связаны, прежде всего, с разными аспектами мировоззрения писателя, для которого вопрос о построении нового, счастливого общества не был окончательно разрешен. В произведениях после 20-ых годов он отходит от ранних утопических идей, поняв, что в условиях современного ему общества они не могут воплотиться. Но у писателя нет решительного разрыва с утопической мыслью. Эта особенность проявляется в романе «Чевенгур», который довольно сложен по своей идейной направленности. Однако некоторые жанровые признаки и мировоззренческие установки писателя позволяют говорить об антиутопичности «Чевенгура». В романе воплотилась, во-первых, именно антиутопическая тенденция воссоздания модели мира, которая оказывается нежизнеспособной.
Рассмотрим ее особенности. Модель мира в широком смысле основана на противопоставлении города и пустого, открытого пространства, которое ассоциируется с пустотой и небытием вселенной, порождает у героев страх одиночества: «Саша испуганно глядел в пустоту степи; высота, даль, мертвая земля — были влажными и большими, поэтому все казалось чужим и страшным». Преодолеть этот страх перед пустотой возможно только одним путем — путем воссоединения с другими, создания общности, а так же с помощью «освоения природы», т.е. постройки города. Герои Платонова осознают некую границу между миром и человеком, таким образом пространство на смысловом уровне разделяется на «свое» и «чужое», причем чужое — это весь окружающий мир, созданный без вмешательства человека, в котором самому человеку жить неуютно и сложно. Отсутствие своего пространства вынуждает человека искать смысл вне себя самого, выстраивать собственный «очеловеченный мир». Итак, центральной идеей, составляющей философское ядро романа, является идея «мирового братства», преодоления одиночества, т.е. в понимании героев — достижение коммунизма. Герои ищут такой способ жизни, при котором каждый человек лишен «пустоты и неполности» собственного существования. Мотив одиночества и отчуждения, ощущение своей незавершенности, тоска по единению характерны для многих персонажей:
«Симон чувствовал, как ослабело от ожидания его сердце и как нужно ему отдать свое горе и свое одиночество в другое, дружелюбное тело»;
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Если дорога была длинна и не встречался враг, Копенкин волновался глубже и сердечней. Горячая тоска сосредоточенно скоплялась в нем, и не случался подвиг, чтобы утолить одинокое тело Копенкина».63
Коммунизм представляется им единственной возможностью «захватить мир в себя». Многие герои «Чевенгура» озабочены поиском правды, проблемами переустройства мира. Так мыслит главный герой, Александр Дванов: «В будущем же мире мгновенно уничтожится тревога Захара Павловича, а отец- рыбак найдет то, ради чего он своевольно утонул. В своем ясном чувстве Александр уже имел тот новый свет, но его можно лишь сделать, а не рассказать». Идея «сделанного» нового света воплощается в городе-утопии Чевенгур, который является центром модели мира романа. В Чевенгур стремятся ищущие правду герои, и именно здесь большевики пытаются организовать своеобразный «рай», основанный на принципах коммунистического всеобщего равенства: «В Чевенгур Алексей Алексеевич пришел искать кооперацию — спасение людей от бедности и взаимной дущевной лютости».
В чевенгурской модели мира все вывернуто наизнанку. Каждый принцип «установления коммунизма» в романе приобретает гротескный, сатирический характер. Во-первых, один из главных законов Чевенгура — это отказ от труда, так как труд, по мысли чевенгурцев, напрямую связан с буржуазным мышлением, способствуя накоплению имущества. Единственным трудящимся пролетарием в городе объявлено солнце. Но в системе мировоззрений Платонова труд необходим для преобразования мира, это подчеркивал и Саша Дванов («новый мир надо сделать, а не рассказать»). Иронически осмысляется и ставится под сомнение преобразующая человека и мир сила общего труда, которая для чевенгурцев превращается в нелепые, не приносящие пользу движения. Субботники организуются «для порядка», но сами люди не видят в них смысла — таким образом, в художественном мире романа «Чевенгур» труд не может привести к лучшему миру. К тому же избавление от труда приводит чевенгурцев в состояние полудикости, что также указывает на нелепость подобного метода достижения коммунизма. Другие методы построения коммунизма, организации жизни, которые применяют большевики Чепурный, Прокофий Дванов и Копенкин, тоже оказываются недейственными. В первую очередь они решают избавиться от «ненужного элемента», буржуев, организовав «Второе пришествие».
Это массовое убийство буржуев не зря ассоциируется с Апокалипсисом. Революция воспринималась современниками как некий «онтологический взрыв», коренное переустройство мира. Чевенгурцы, следуя этому представлению, начинают мир «заново», уничтожив всех лишних в этом новом мире людей. Пиюся и другие большевики проводят тотальную идеологическую «зачистку» для того, чтобы ускорить пришествие коммунизма.
«Некоторые капиталисты просили, чтобы их наняла Советская власть себе в батраки. <…> — Нет и нет, — отвергал Пиюся, вы теперь не люди, и природа вся переменилась…»
Буржуи в новой системе мира уже не считаются людьми — таким образом, идеалы для чевенгурцев имеют больший вес, чем реальность и отдельная человеческая жизнь. Как говорит другой идеолог коммунизма, Копенкин, «Мое дело — устранять враждебные силы. Когда все устранено — оно все получится, что надо».
Но в результате возникает парадокс: «В «Чевенгуре» все условия для коммунизма как будто выполнены — и в то же время реализуется противоположное задуманному».68 Рукотворное преобразование мира, разделение людей на буржуев и остальных, достойных и недостойных не только не приближает чевенгурцев к коммунизму, но отдаляет от светлой идеи, и в конце-концов в Чевенгуре наступает практически настоящий конец света: город разрушает явившийся непонятно откуда страшный вражеский отряд.
Создается впечатление, что Платонов иронизирует над собственными убеждениями молодости. Пародийность, высмеивание утопических идеалов, присущая антиутопическому мышлению, выражается также в образах героев- идеологов. Мысль о том, что основа коммунизма — стихийное, народное чувство, основополагающее стремление в образах Чепурного и Копенкина приобретает гротескный характер. Эти герои «мыслят сердцем», их действиями управляют иррациональные, почти первобытные импульсы. «А я дай предчувствием займусь — так оно или иначе!» — говорит Чепурный, и эта фраза точно характеризует его способ мышления: ему присуще не рациональное осмысление событий и явлений, а именно предчувствие. Его сознание, как и у других большевиков, тяготеет к мифологическому, однако оценка такого сознания амбивалентна. С одной стороны, такое «чувствование» сближает Чепурного со стихийным народным мышлением, отражает восходящую к корням человечества связь с историей и природой. Но, с другой стороны, это первобытное мышление приводит героя к жестокости и непониманию основ бытия. .
«Роза! — уговаривал свою душу Копенкин и подозрительно оглядывал какой-нибудь голый куст: так же ли он тоскует по Розе. Если не так, Копенкин подправлял к нему коня и ссекал куст саблей: если Роза тебе не нужна, то для иного не существуй».
Также в романе можно выделить персонажей, которые отличаются рациональностью, прагматическим умом, и хотят организовать коммунизм по определенным правилам и шаблонам. Таков, например, Прокофий Дванов, антипод главного героя Саши Дванова. Характерен такой диалог: « -Он что, твой отгадчик, что ль? — не доверяя Прокофию, поинтересовался Копенкин.
— Да нет — так он: своей узкой мыслью мои великие чувства ослабляет. Но парень словесный, без него я бы жил в немых мучениях…».
Прокофий формулирует основные тезисы коммунизма «по-научному», его не интересует философская подоплека переустройства мира чевенгурцами, для него коммунизм — это всего лишь новый государственный порядок со своими правилами. Убийство буржуев для него тоже — лишь один из методов достижения коммунизма: «Прокофий кратко сформулировал будущее для чевенгурской буржуазии и передал исписанную бумагу Пиюсе».
Таким образом, разделение героев-строителей коммунизма на два типа — методистов вроде Прокофия, у которых «кость думает» и на фанатиков- идеалистов — выражает антиутопическую идею. Ни те, ни другие не смогли воплотить идеал, достичь всеобщего благополучия — значит коммунизм невозможно «построить» ни на разумных, ни на эмоционально-чувственных началах.
Следует отметить такой аспект, как взаимоотношения власти и общества в романе. Их можно характеризовать как разобщение, непонимание людьми планов, которые пытаются реализовать большевики. Народ Чевенгура, ради которого и трудятся идеологи коммунизма, назван обобщающим словом «прочие», большевики не заботятся о каждом отдельном человеке, не признают человеческую личность. Так же, как абстрактно, стихийно они чувствуют собственное «я» — так же обобщенно видится им народ. Характерна мысль Чепурного о народе: «Пожилой собеседник снова утвердил Чепурного в том простом чувстве, что живой человек обучен своей судьбе еще в животе матери и не требует надзора». Таким образом, народ представляется «строителям коммунизма» некоей массой, объединенный общим чувством, что мешает им увидеть истинные желания народа — и препятствует достижению всеобщей гармонии. Этот конфликт переплетается с проблемой взаимосвязанности общества и личности (являющийся основным конфликтом в антиутопической модели мира). Существует определенный разлад между всеми чевенгурцами. Их коллективное мышление явно противопоставлено мысли отдельной личности:
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
«Другие большевики тоже никогда не спорили с Прокофием: для них все слова были бредом одного человека, а не массовым делом».71 Крайний индивидуализм в лице Прокофия Дванова порицается Платоновым. Но его антипод, Саша Дванов, носитель идей самого писателя, являясь самостоятельно мыслящей личностью, тем не менее так же оторван от народа и в конце концов уходит на поиски коммунизма и справедливости « в другой мир». Город Чевенгур — это микромодель мира, пародия на город-утопию, которую можно назвать универсальной. В романе этот город не имеет точного географического расположения, он находится в степи, посреди открытого пространства. Само название города имеет неизвестное происхождение, оно не связано с реально существующим топонимом. Историческое время в романе тоже весьма условно. Мы знаем, что действие происходит в годы становления советской власти, после гражданской войны, но с развитием действия время и пространство будто отменяется, приобретая т.н. собирательный утопический локус. Таким образом, происходящее в этом городе, его судьба по сути имеют эсхатологическое значение, это модель всего мира, некий универсум. Город становится реализацией мечты всего человечества.
Мысль о том, что создание идеального государства невозможно, подчеркнута незавершенностью, изменчивостью чевенгурской системы.
Эта модель мира отличается от тех, что описываются в классических антиутопиях: «в платоновских произведениях [система] находится в становлении — и одновременно в распаде».
Некоторые исследователи подчеркивают, что вторая часть романа фрагментарна, расплывчата с точки зрения композиции. «Именно отсюда начинается неудавшаяся книга, состоящая из повторяющих друг друга эскизов, где ничто не доведено до конца: ни донкихотская деятельность Копенкина, ни роль Саши как идеолога-ленинца, ни роли каждого из символических персонажей, встречи с которыми образуют цепь приключений». На наш взгляд такая фрагментарность, бессистемность второй части как раз подчеркивает идею сомнительности достижения гармонии, т.е. мир чевенгурцев находится в непрерывном становлении, хаос не может упорядочиться.
Явное несоответствие, противопоставление идеала и действительности — стержень антиутопической модели мира. Так и в романе «Чевенгур» — стремление героев создать «идеальный город», утвердить мир абсолютной гармонии оборачивается кошмаром и разрушением города. Гибель Чевенгура в конце романа означает полное крушение утопических мечтаний. И, если исходить из платоновской предпосылке о том, что единение человечества, всеобщее братство — это истинный смысл жизни человека, то в романе «Чевенгур» подтверждается невозможность его утверждения. Человек в мире Платонова обречен на вечный поиск лучшего мира.
Итак, Платонов стремится упорядочить хаос бытия, придать модели мира определенную стабильность и статичность. В утопическом понимании время должно остановиться, недаром Чепурный говорит «история закончилась». Но как показывает печальный опыт Чевенгура, время непрестанно течет, хаос в итоге преобладает над порядком. В романе проявляется также особая цикличность времени: об этом красноречиво говорит финал, в котором разрушается Чевенгур. Так как весь мир снова стал степью, новый мир нужно строить заново, уже на других основаниях — не на тех, на которых построен Чевенгур.
3.3 Общие антиутопические черты в романах Ф. Кафки и А. Платонова
В первую очередь можно отметить, что антиутопические модели мира в произведениях писателей имеют некоторые сходства. Во-первых, следуя антиутопической традиции, и в «Замке» и в «Процессе», и в «Чевенгуре» описываются общества, организованные по определенной схеме. В них существует своя иерархия, возглавляемая верховной властью: в романах Кафки ее представляют судебные и замковые чиновники, в «Чевенгуре» это большевистская коммуна. Власть организует жизнь подчиненного ему народа, создавая видимость гармонии внутри системы посредством определенных законов, которые на самом деле оказываются нелепыми и противоречащими счастливой жизни.
Изображенное в романах общество имеет определенное сходство. Это объединение потерявших смысл людей, которые напрасно пытаются найти опору в некой верховной власти, отказываясь от собственных интересов. Эта власть фактически берет на себя сакральные функции, например, право «божьего суда», что наиболее ярко проявляется в сцене убийства буржуев в романе «Чевенгур» и во всей структуре «Процесса». Важная отличительная особенность общества, населяющего миры и Кафки, и Платонова — это «спаянность» и взаимозависимость людей (жители Деревни и чевенгурцы), которые в совокупности с правящей частью образуют единый «организм». Самостоятельно мыслящая личность вытесняется из такого общества или поглощается им. Каждый отдельный индивидуум лишен корней, связи с прошлым и семьей, что вынуждает его стремиться к подчинению, причастности чему-либо. Все чевенгурцы — сироты, а родственные отношения в романах Ф.
Кафки весьма условны, так как в его художественных мирах подчеркнуто отсутствие настоящих отношений между людьми.
Время в моделях мира всех трех романов застыло, на отсутствие движения и сменяемости циклов указывают два композиция, которая организована так, что действие всегда возвращается к началу и существенных изменений в структуре повествования будто бы не происходит. Таким образом, эти модели мира, во- первых, демонстрируют определенную законченность и тотальность дисгармоничного мира, и, во-вторых, претендуют на универсальность.
Финалы романов довольно трагические, подтверждающие мысль о невозможности счастливого бытия человека в данных мирах. Александр Дванов после разрушения города-утопии уходит вслед за отцом (фактически, утапливается), Землемер примиряется с обстоятельствами и отказывается от борьбы с Замком, тем самым выражается его духовная смерть; казнь Йозефа К. в конце «Процесса» ярче всего показывает неспособность человека противостоять дисгармоничному, абсурдному мироустройству.
Глава 4. Мифопоэтика в творчестве А. Платонова и Ф. Кафки в контексте антиутопического сознания
Выявляя антиутопичную направленность изучаемых нами романов, нельзя игнорировать их мифопоэтический аспект. «Мифопоэтику можно рассматривать как «составную часть поэтики произведения, изучающую мифологические образы, мотивы, аллюзии и реминисценции, реализованные в тексте произведения, а также создаваемые авторами новые мифологемы — и, шире, новые мифы». Таким образом, в своих произведениях Кафка и Платонов создают свои собственные мифы, несколько отличающиеся от традиционных. Изображенная в их романах мифологическая модель мира расширяет представление об их антиутопизме. Антиутопическая модель строится фактически по таким же законам, что и миф, в ней используются те же принципы, она обладает теми же функциями. В основе антиутопической и мифологической моделей мира лежит представление о неких закономерностях бытия. Законы, управляющие происходящим, устанавливаются и регулируются некими божественными силами в мифе — или верховной властью в антиутопии. Мифопоэтическая модель так же, как антиутопическая, предполагает особую организацию пространства и времени, которая отражает определенную статичность мира (с точки зрения мифа и антиутопии мир остается всегда неизменным). В антиутопии так же, как в мифологических представлениях, существует герой, который, действуя внутри установленной свыше системы, выявляет ее закономерности.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Для начала рассмотрим само понятие мифа и мифопоэтической модели мира.
4.1 Мифопоэтическая модель мира
Итак, по определению Мелетинского, миф это «совокупность… сказаний о богах и героях, и, в то же время, система различаются субъект и объект, знак, вещь и слово, сущность и имя, объект и его атрибуты, а также единичное и множественное, пространство и время…».76 Таким образом, мифопоэтическая модель мира строится по определенным принципам, в ней находят выражение определенные мифопоэтические мотивы и элементы, составляющие ткань мифологического сознания. Важный аспект мифологического мышления — это параллелизм между смысловыми оппозициями, например противопоставление высокого и низкого (контрасты неба и земли, земного и подземного мира, частей тела, разные уровни социальной иерархии). В этих оппозициях, как правило, сакрализуется понятие «высокого».
В мифологической модели мира важна связь пространства и времени и соответствующие им образы, а также выделение определенных сакрализированных точек. Ими является, во-первых, т.н. центр мира (т.н. мировая ось), который «стягивает» все пространство и определенным образом организует элементы этой модели. Этот центр является священным местом и может обозначаться храмом, крестом, мировым древом, камнем, мировой горой. Образы дороги (а так же лестниц, дверей и т.д.) связывают центр, периферию и все остальные объекты модели мира в единое целое.
Время, как и сакральный центр, это существенный аспект мифологической модели мира. Оно приобретает субъективные черты, становится эмоционально окрашенным в зависимости от ситуации и может обладать различной степенью и скоростью протекания. В мифологической модели мира возможно и убыстрение и замедление времени для того, чтобы выразить определенные отношения между вселенной и человеком, подчеркнуть значимость определенных событий.
4.2 Мифопоэтическая модель мира в романе «Чевенгур»
Справедливо говорить о создании Платоновым собственного неомифа, своеобразной мифопоэтической модели мира, которая основана на новом осмыслении традиционных мифологических представлений. Это связывает творчество Платонова с неомифологической модернистской тенденцией ХХ века. Мифологизм Платонова имеет свою особенность: для него это не средство стилизации, а, скорее, неотъемлемая часть философии и мировосприятия: « Платоновский мифологизм ориентирован на неизменные и вечные начала мышления, на изначальные, архетипические константы человеческого и природного бытия»77.В основе моделирования мира Платонова лежит рефлексия мифологического мышления, которое является не просто способом познания мира героями, но и организующим началом в текстах.
Рассмотрим несколько основополагающих принципов платоновской мифопоэтики. Прежде всего, это принцип бинарности, который характерен именно для славянской культуры. Этот принцип основывается на бинарных оппозициях, которые имеют центральное структурное и смысловое значение. Главными оппозициями являются: дух/материя, тело/сознание, жизнь/смерть, а также пространственные оппозиции верх/низ, внутреннее/внешнее, близкое/далекое и т.д. Этим оппозициям свойственна определенная амбивалентность: любые архаические мифологические схемы характеризуются двойственностью, у любого явления есть два противоположных смысла, например солнце может оказаться как символом жизни, так и смерти, небо может иметь как духовное, так и низменное значение и т.д.
Итак, амбивалентность, одновременное утверждение и разрушение мифа — главная особенность платоновской мифопоэтики, тесно связанная с его утопическим мировоззрением. Подобный прием отражает платоновское представление о бытии как о противостоянии двух противоположных начал. Если в ранней прозе и публицистике для писателя было характерно резкое разделение оппозиций (например, тело и душа, жизнь и смерть, добро и зло), то, начиная со второй половины 20-х годов, бинарность мира усложняется. Противостоящие начала входят в более сложные отношения, они становятся взаимообусловленными. Как мы увидим далее, это придает моделям мира Платонова особую противоречивую смысловую характеристику.
Следующий важный признак мифопоэтики Платонова — это характерное для мифологического сознания отождествление микро- и макрокосма, то есть одушевление веществ и материи. Абстрактные понятия воспринимаются платоновскими героями как нечто телесное: отвлеченное понятие и предмет, абстрактное и конкретное, равны друг другу, составляя единое целое. Например, чевенгурцы видят душу как нечто вещественное, находящееся в горле: «Где у тебя душа течет — в горле? Я ее сейчас вышибу оттуда!»78 В соответствии с этими представлениями физическая смерть в данной модели мира становится равна духовной, и мыслится как окончательная — соответственно, бессмертие в ней невозможно.
В платоновском мире и животные, и предметы, и неживая природа — такие же существа, как человек, способные страдать и ощущать собственное одиночество и неполноту мира: «Таракан же каждое утро подползал к оконному стеклу и гладел в освещенное теплое поле; усики его трепетали от волнения и одиночества».
Неразделимость человека и природы, характерную для поэтики Платонова, ярко иллюстрирует центральный персонаж романа — Саша Дванов. Его мышление схоже с мифологическим, первобытным, он чувствует себя полноправной частью природного и даже предметного мира: «Когда Саше надоедало ходить на работу, он успокаивал себя ветром, который дул день и ночь. — Я так же, как он <…> — Я работаю хоть один день, а он еще и ночь — ему хуже», «когда осенью заунывно поскрипывали ставни и Саше было скучно сидеть дома вечерами, он слушал ставни и чувствовал: им тоже скучно — и переставал скучать»
Такой прием позволяет Платонову подчеркнуть дисгармоничность создаваемого им мира: так как природа и человек — одно целое, то пустота и одиночество присуще как человеческой душе, обществу, так и окружающей природе. Неслучайна в этом контексте роль пространства, о котором частично говорилось в первой главе. Пространство, степь вокруг Чевенгура — это пустой, холодный космос, небытие, в котором человеку невозможно найти пристанище.
«Над бурьяном стоял один тихий и пустой воздух, а по заросшему тракту в Чевенгур сдувалась ветром бесприютная перекати-поле, одинокая трава- странник».81 Таким образом, пустота, с которой пытаются бороться платоновские герои, захватывает и человека, порождая в нем страх, и все вокруг, создавая некую «гармонию одиночества». Ряд символов и мотивов составляют мифопоэтическую ткань платоновского текста. Каждый из этих элементов имеет амбивалентный смысл, показывает взаимовлияние и соотнесенность разных аспектов бытия.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Мотив материнства является основополагающим в романе. Архетипический образ матери, по принципу амбивалентности платоновского мифологизма, выражает соотношение жизни и смерти. Следует отметить важную связь материнства и плодородия, восходящую к архаическим мифам. В начале романа появляется такой персонаж, как Марья. Она беспрестанно рожает, для крестьян ее беременность напрямую связана с плодородием земли: Это Мотив нарушения древней связи между мирозданием и человеком проявляется также в эпизоде детоубийства: старуха Игнатьевна помогает матерям избавиться от детей, которых невозможно прокормить. В связи с этой утратой в романе появляется важный мотив сиротства, о котором речь пойдет ниже. Одним из важнейших мифологических символов в романе является солнце. Так как модель мира в «Чевенгуре» является двусторонней, символическое значение солнца наполняется новыми оттенками.
Символическое значение солнца во многих культурах и мифологиях — цикличность жизни, ее возрождение. Связь солнца и жизни людей в модели мира романа очевидна: «из солнечной середины неба сочилось питание всем людям, как кровь из материнской пуповины». Но образ солнца у Платонова амбивалентен, поэтому оно становится смертельным и является враждебной человеку сущностью, вызывает голод и засуху: «Под колокол ранней обедни поднималось солнце и в скорое время превращало всю землю и деревню в старость, в запекающуюся сухую злобу людей».86 Так в романе выражена идея разрушения гармонии, древних отношений между человеком и землей, лежащие в основе т.н. крестьянского мифа. Если следовать трактовке этого образа Афанасьевым, то солнце является неким маркером, «карателем зла», знаком неправильно устроенного нового мира. — говорит калека Кондаев. В Чевенгуре солнце «мобилизовано на вечную работу», является единственным работающим пролетарием. Бесконечная работа солнца выражает остановку времени (в онтологическом смысле), отсутствие сменяемости циклов, т.е. своеобразное вневременье и, фактически, конец света. Этот мотив иллюстрирует амбивалентность смоделированного Платоновым мира. С одной стороны, остановка времени означает некую упорядоченность, присущую именно утопическим моделям мира. Но в контексте Чевенгура это безвременье становится именно признаком хаотичности и вечного становления окружающего мира, которое никогда не приведет к гармонии. Следующий мифопоэтический элемент — это земля, символически восходящий к мифу о сотворении мира и даже в большей степени, чем солнце, связанный с перерождением. Если рассматривать землю в контексте вертикальной и горизонтальной структуры мироздания, то она выполняет функции центра мира, срединного пространства. Поэтому земле в ряде традиций приписывался сакральный статус, она наделялась свойством очищения. Земля, как носитель определенной энергии, считается хранилищем всех жизненных форм. Это представление отражается в погребальных церемониях: покойника хоронят в земле, полагая, что он должен возродиться из нее. Кроме того, земля представляется местом обитания предков и вместилищем новых поколений.
Итак, Земля играет важную роль в мифопоэтической модели романа «Чевенгур». Образ Земли тесно переплетен с мотивом рождения и смерти. В мифологических представлениях земля — это символ перерождения, очищения души. И в этом контексте значимым выглядит погребение убитых буржуев.
Именно посредством земли чевенгурцы, которым свойственно мифологическое мышление, планируют «очистить» души буржуев для того, чтобы в новом мире коммунизма поменялось сознание человека. Так они совершают своеобразный акт жертвоприношения. Но, следуя логике романа, особому устройству модели мира, которая пронизана трагическими мотивами, можно понять, что воскрешения, скорее всего, не произойдет. Кровавые жертвы, принесенные будущему, не дадут плодов — они наоборот становятся знаком угасания существующего мира.
Земля также символически связана для героев романа с образом матери. Это соответствует созданному народным сознанием образу Матери сырой земли, «в котором переплетены материнское и хтоническое начала, сочетаются значения утробы и могилы».87В земле погребены родители многих персонажей, но они не воспринимаются ими как умершие, несуществующие, а будто продолжают жить: Захар Павлович хочет посмотреть на мать в могиле, чтобы почувствовать причастность к ней; маленький Саша Дванов после того, как ушел из дома, приходит именно на могилу к отцу. В этом фрагменте прослеживается мотив перерождения: Дванов проходит своеобразный обряд инициации, благодаря земле могилы отца его душа «очищается». Но финал романа и символическое возвращение Саши к отцу — в его «водяную могилу» — является обратной стороной мифологического представления о перерождении. . В соответствии с этим жители Чевенгура образуют некую «сиротскую семью», чтобы преодолеть собственное сиротство. Потеря родителей имеет важный подтекст. Как отмечает Спиридонова, «В творчестве Платонова, опирающемся на народную философию жизни, мать есть природная, физически заданная связь человека с миром, отец — институт социальной и духовной преемственности».91 Так человек, лишенный связи с родителями, одновременно лишен и первородной связи с миром. Отсутствие матери, воплощающей в себе чувство причастности к жизни, и отца, который является неким наставником на жизненном пути, приводит героев к опустошению и невозможности обрести себя в мире. Сиротство вынуждает героев романа искать выход из их одиночества, является основным побуждением к созданию нового мира. Но Платонов показывает невозможность выхода из этого замкнутого круга, в созданном им мире одиночество героев неизменно: герои не способны воссоединиться ни с родителями, ни друг с другом, единение с природой так же нарушено.
Сам город Чевенгур, центр модели мира романа, рукотворное воплощение «идеалов» большевиков, имеет амбивалентное символическое значение. Связанный с мотивами сиротства и рода (люди стекаются в него именно для того, чтобы воссоединиться здесь с такими же скитальцами и, можно сказать, обрести семью), концентрирующий в себе лучшие устремления души чевенгурцев, Чевенгур, однако, становится для своих жителей могилой. «Рай детства», в который подсознательно стремится каждый персонаж, оборачивается адом, возвращает убитых в небытие.
4.3 Мифопоэтическая модель мира в романах Кафки
Мифопоэтика Кафки очень специфична: у него отсутствуют явные параллели с традиционными мифами, но использование некоторых мифологических элементов и фантастическая основа его произведений позволяет говорить о своеобразном авторском мифотворчестве. Исследователи по-разному интерпретировали произведения Кафки в мифологическом, религиозном и других аспектах. Для нашего исследования важны лишь некоторые мифопоэтические элементы.
Первый важный мифологический символ в романе «Замок» — это сам Замок, который, что важно, располагается на горе. Гора во многих мифологиях является распространенным вариантом мирового древа, воспринимается как центр мира и соединяет в себе «небесное» и «земное» начало мира, так как вершина тянется вверх, а подножье горы — вниз. На вершине горы, согласно многим мифологиям, обитают боги, под горой (или в ее нижней части) — злые духи, принадлежащие к царству смерти, а на земле (посередине) — человеческий род.92 Итак, гора, на которой находится Замок — и соответственно Замок — является своеобразной границей между двумя мирами — небесным и подземным. Замок, как упоминалось во второй главе, явно противопоставлен Деревне, которая олицетворяет как раз материалистическое, низменное начало бытия (об этом говорит грубость и уродливость лиц крестьян, замкнутость помещений, больше похожих на норы, атмосфера тесноты и грязи). С мифологической точки зрения Замок близок именно к раю, то есть является обителью «богов» (точнее, божков, которые пародийно трансформируются в образах замковых чиновников). Замок, являющийся божественной обителью для жителей Деревни, на поверку оказывается странным, практически демоническим местом. Взаимопроникновение Деревни и Замка, их обоюдная связь также обозначает смешение небесных и низменных начал в мифологии Кафки, таким образом бинарности добро-зло, небесное-земное утрачивают свое исконное архаичное значение в данной модели мира, отражая несовершенство и хаос мироустройства.
Особенности пространства в романе позволяют говорить о мифологической основе данной модели мира. Землемер, как уже было отмечено в предыдущей главе, появляется словно из небытия. Действие романа начинается именно с того, что Землемер, перейдя через мост с проезжей дороги, «смотрел в кажущуюся пустоту». Мост в данном случае является важным мифопоэтическим символом. В мифопоэтической традиции мост — образ связи между двумя точками сакрального пространства, переход из одного мира в другой. Постройка моста в культуре зачастую сопровождалась ритуалом, так как знаменовала собой путь из старого пространства к новому, смену циклов, переход из одной жизни в другую. Таким образом, прибытие Землемера в Деревню является для него важным этапом, это своего рода обряд инициации — Землемер становится на путь движения к Замку, забывая свое прошлое. Если трактовать мост как символ перехода в потусторонний мир, то все движение К. от моста к Замку сопоставимо с мифами о путешествии души по загробному миру. Следуя мифологической традиции, душа, проходящая через испытания, должна очиститься и перейти на новый уровень. В процессе преодоления этих испытаний (которые символически выражены в борьбе К. с чиновничьим аппаратом) в мифологии происходит «становление человека как героя, божества или богоподобного существа».94 Топоров пишет о «ритуале освоения пространства» мифологическим героем посредством обхода территории, освящения ключевых точек. Победа героя (имеется в виду победа над мифологическим противником, например чудовищем, или достижение героем «сакрального центра») в данном случае означает приобщение «хаотичного» пространства «космизированному и организованному культурному пространству».95 Этот мотив освоения напрямую связан с инициацией мифологического героя. В случае с Землемером происходит своеобразная анти- инициация. Препятствия в виде замковых условностей («барьеры», о которых шла речь в предыдущей главе)и жителей Деревни, во-первых, не позволяют ему достигнуть центра, пространство данной модели мира является непроницаемым и неизменным, заставляя любого героя постоянно ходить по кругу — только это движение означает не бессмертие, а скорее символическую смерть. Чем ближе герой к «сакральному центру», тем больше он теряет свою душу и целостность, и в конце концов полностью соединяется с миражным миром, который словно захватывает и уничтожает его. Примечательно то, что в черновиках Кафки одним из вариантов конца романа была именно смерть Землемера, которому в конце концов Замок официально позволил остаться в Деревне. В окончательной редакции физическая смерть заменяется духовной.
Потустороннюю, мистическую основу мира, в котором происходит действие, подчеркивается не только образами героев, чиновников (которые кажутся призраками), но и за счет повторяющейся мифологемы моста. Мост является символом пограничности мира, недаром трактир, в котором совершаются знаковые для К. события, называется именно «У моста».
Также важно то, что Землемер все время движется именно по периферии и не способен проникнуть в центр пространства. Как отмечает Топоров, периферия в сказках и мифах отличается «особой опасностью и концентрацией злых сил», она прямо противопоставлена центру. Землемер и все остальные персонажи, обитающие на периферии, фактически погружены в пучину хаоса. Видимая гармония, которую обеспечивают законы Замка (как мы выяснили, не упорядочивающие жизнь, а, наоборот, нивелирующие ее), с мифологической точки разрушена, так как не существует целостности между «верхом и низом», Замком и деревней.
Итак, сакральный центр мира, т.е. Замок, является недостижимым для героя, соответственно обессмысливая весь его путь и делая невозможным его символическое перерождение. Так на мифологическом уровне подчеркивается оторванность кафкианского героя от законов бытия — точнее, бытие в модели мира произведений Кафки само по себе является антимифологическим, оно настолько дисгармонично, что глубинные мифологические свойства мира не могут в ней воплотиться.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Образ Землемера сопоставим с библейским образом «Вечного Жида» Агасфера. Землемер, как и Агасфер, фактически обречен вечно скитаться в ожидании помилования. В этом образе проявляется типичный для Кафки мотив вины и искупления греха: но если Агасфер был осужден за то, что отказал Христу, когда тот просил позволить ему прислониться к стене дома, чтобы отдохнуть — то грех Землемера заключается уже в самом его существовании. В этом контексте можно считать Деревню своеобразным Чистилищем, в котором обитают все жители и сам Землемер — в вечном ожидании «второго пришествия», милости Замка, которое никогда не осуществится.
В романе «Процесс» сакральным центром является, с одной стороны, сам Высший суд, который никто из персонажей никогда не видел. Это, опять же, указывает на «десакрализацию» описываемого пространства. Кроме того, этот центр символизирует тотальную обреченность мира, представленного в романе, так как каждый обитающий там персонаж становится «обвиняемым» не просто с юридической точки зрения, но и в экзистенциальном плане.
С другой стороны, некоторые исследователи (например, Мальцев) отмечают символическую центрированность именно Собора. Он заключает в себе функцию скрепляющего мироздание одухотворенного начала и параллельно является еще одним «лицом Закона», так как священник оказывается связанным с Высшим судом тюремным капелланом. В данном контексте характерно «Собор для Йозефа К. выполняет символическую функцию западни, что вступает в диссонансные отношения с традиционными представлениями о храме как убежище в общеевропейской культурной картине мира»
Итак, в мифопоэтических моделях мира Ф. Кафки можно отметить разрушение традиционных мифологических представлений, что указывает на дегармонизацию мира в целом: во-первых, храм (Собор) в качестве центра мира больше не является символом убежища и спасения — он приобретает карающую функцию, становится еще одним символом несвободы и угнетения человека.
Восходящая к мифологическим представлениям иерархия, противопоставление «земного мира» и божественного, способствует разрушению гармонии мироустройства: и Замок в одноименном романе, и Высший суд в «Процессе», выступая в качестве организующей мир силы, в то же время уничтожают его.
4.4 Сопоставление мифопоэтических моделей мира Ф. Кафки и А. Платонова
При сопоставлении мифопоэтики произведений Кафки и Платонова можно заметить в них повторяющиеся мотивы и образы.
В каждой из моделей миров романов есть собственный сакральный центр мира: это Чевенгур, Замок и в некоторой степени Собор. Этот центр носит амбивалентный характер: с одной стороны, он является воплощением надежд и мечтаний героев, неким объединяющим звеном между ними и миром. С другой стороны, сакральный центр в произведениях имеет деструктивную сущность, и на самом деле не скрепляет мир, а разрушает его первооснову, делает невозможным для существования человека всю модель мира.
Также объединяющим для произведений является мотив странничества. Герои скитаются по заброшенным мирам в поисках смысла и истины, но их смерть в конце (реальная — как в романе «Процесс», полуреальная — в романе «Чевенгур» или символическая («Замок») подразумевает нежизнеспособность моделей мира, внутри которых герои пытаются действовать.
Разрыв глубинных родственных связей на мифологическом уровне во всех трех романах так же кажется нам значимым аспектом. Потеря преемственности жизни главными героями означает
Оба писателя создают собственный неомиф, который принципиально отличается от традиционного. В традиционном мифе моделируется гармоничный, устоявшийся мир, в котором благодаря взаимосвязи всех элементов действуют определенные законы бытия. В неомифе Кафки и Платонова эти законы имеют отрицательную характеристику, мир дисгармоничен, что порождает неправильное устройство общества и препятствует жизни героев. Основные положения мифа — например, постоянная смена жизненных циклов (рождение, смерть, затем снова рождение), обеспечивающая целостность миру — в романах Платонова и Кафки «выворачиваются наизнанку»: время застывает, смерть является окончательным состоянием бытия, вслед за которым не следует рождение.
Заключение
В результате нашего исследования мы пришли к выводу, что, во-первых, антиутопическая направленность произведений тесно связана с мировоззрением писателей. И Ф. Кафка, и А. Платонов, каждый по-своему, чувствовали грандиозные по своим масштабам изменения, произошедшие в новой эпохе. Несомненно, что для обоих писателей характерно трагическое мироощущение, которое, однако, имеет разные оттенки. Для советского писателя безоговорочная вера в достижение гармоничного мира переросла в тяжелое сомнение, которое, однако, не стало окончательно безысходным. Финал романа, означающий, с одной стороны, уход героя из разрушенного мира, оставляет надежду на преображение человечества в будущем — возможно, в другой вселенной. А. Платонов изобразил не столько крушение и бесполезность идеалов человечества, сколько неправильность их реализации и неготовность мира воплотить эти идеалы именно в конкретной исторической эпохе.
Для Ф. Кафки же новая эпоха стала закономерным воплощением всех кошмаров человечества, его отношение к мироустройству гораздо трагичнее, чем у Платонова. Ф. Кафки и А. Платонова имеют определенные сходства. Они объединяют в себе антиутопические и мифологические черты с целью изобразить дисгармоничное устройство вселенной, в которой нет места свободному человеку, желающему добиться правды и справедливости. Важнейшая черта неомифологизма писателей — амбивалентность и
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
последовательное разрушение основных мифопоэтических мотивов, имеющих положительное значение в традиционной мифологии. Символы жизни становятся символами смерти, сакральный центр мира в произведениях обретает не созидательную, организующую — а разрушительную функцию. Эти особенности мифомоделирования позволяют выразить нарушение глубинных связей человека и бытия, что соответствует атмосфере ХХ века, духу трагического упадка, произошедшего при наступлении новой эпохи.
Антиутопические черты максимально ярко выражены в произведениях Ф. Кафки. Его миры имеют иерархическую структуру, общество и отдельно взятый в нем человек всегда испытывает давление иррациональных «злых сил», которые действуют, как правило, посредством чиновничьего аппарата. Порядки, установленные в обществе, по своей сути абсурдны и нужны только для подавления воли людей, которые в романах Кафки теряют свою человеческую сущность и становятся такими же слепыми, бездушными сущностями, как и подавляющие их представители власти. В модели мира сохраняются все жанровые признаки антиутопии: одностороннее взаимодействие общества с властью, которая ограждает себя от прямой связью с жителями Деревни; регулирование общества методами устрашения; конфликт между личностью и окружающим миром. Личность в таком мире не способна стать свободной и вырваться за рамки общепринятых норм, так как всеобщая атмосфера униженности делает невозможной даже саму мысль о другой жизни. Герой Кафки всегда чувствует на себе давление подавляющих его сил и действует только в кругу дозволенного. И Землемер, и Йозеф К., при их кажущемся протесте против законов мироустройства, которые приговаривают человека к смерти или пустой, зависимой жизни, даже не думают о возможности жить иначе — так как в данной модели мира иное устройство вселенной просто не допустимо.
Роман «Чевенгур» с точки зрения жанра балансирует между утопией и антиутопией. Антиутопический характер модели мира проявляется, во-первых, в особенностях устройства общества: власть захватывается определенной группой лиц, которые пытаются организовать жизнь людей, исходя из собственных взглядов на мир. Несмотря на то, что эти взгляды основаны на принципах справедливости, взаимовыручки и равноправия, методы устройства коммунизма весьма жестоки и нелепы. Эти попытки выстроить новый мир в конечном итоге оборачиваются катастрофой: чевенгурская коммуна разрушена, так как утопическим идеалам не суждено сбыться в данном мироустройстве.
Список использованной литературы и источников
1.Агеносов В.В. Идейно-художественное своеобразие романа-мифа А.Платонова «Чевенгур» // Писатель и время. М., 1991. С. 127-144.
2.Адорно Т. Заметки о Кафке [Электронный ресурс]. URL: #»justify»>Приложение
Методическая разработка дополнительного урока литературы в 11 классе на тему: «Антиутопические произведения А. Платонова»
Цель урока: продолжение изучения творчества А. Платонова, закрепление знаний.
-образовательные — познакомить детей с произведениями, отработать навыки устной речи, расширить кругозор; -воспитательные — способствовать развитию эстетического вкуса, формированию культуры общения и культуры речи;
развивающие — продолжить развитие когнитивных способностей учащихся: умение анализировать текст произведения, сопоставлять, сравнивать, обобщать полученную информацию; способствовать формированию самостоятельной познавательной деятельности.
-этические — сформировать умение слушать других, аргументировано доказывать свою точку зрения.
1.
Добрый день, ребята! Сегодня мы будем изучать творчество уже знакомого вам писателя, А. Платонова, и закрепим знания о таком жанре литературы, как антиутопия.
(сообщение учителя о биографии писателя, об основных принципах его творчества)
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
2.
Итак, А. Платонову довелось жить в непростую эпоху. Давайте вспомним, какие еще романы-антиутопии создавались в это время? Выделим основные признаки антиутопии, которые встречались нам в романах «481 градус по Фаренгейту», «1984», «О дивный новый мир».
-Какое общество описывается в этих романах? Какая роль в этом обществе у главного героя? Отличается ли он от других персонажей?
Наша задача — выяснить, чем антиутопии зарубежных писателей и Замятина отличаются от произведений А. Платонова.
-Мы вспомнили черты героев известных антиутопий. Есть ли похожие герои у Платонова? Что хотят эти герои? Почему они несчастны? Как герои хотят сделать свою жизнь лучше? Что пытаются построить? Какие черты эпохи можно увидеть в романах? Какие исторические события там описываются? Сравните картины «раскулачивания» в «Котловане» и сцену очищения города от буржуев в «Чевенгуре». О чем говорят эти сцены? Счастливы ли герои? Какие мысли для них характерны? Как герои относятся друг к другу? Как выдумаете, почему Платонова объявили антисоветским писателем и запретили на много лет? Составление сопоставительной таблицы (возможно, работа по группам). Домашнее задание: сочинение на тему «Эпоха в творчестве А. Платонова», «Герои произведений А. Платонова и поиск смысла жизни».