Содержание
Введение
1.Предпосылки создания Императорского Православного Палестинского Общества
1.1Ближний Восток в русской политике в рамках проблемы Восточного вопроса
1.2Русские учреждения на ближнем Востоке в середине — второй половине XIX века: РДМ, РОПИТ, Палестинский Комитет
1.3Создание Императорского Православного Палестинского Общества
2.Направления деятельности Императорского Православного Палестинского Общества
2.1Научная деятельность ИППО
2.2Деятельность ИППО по организации массового паломничества
2.3Школьная деятельность на территории арабских провинций Османской империи в конце XIX- начале XX века
2.4Деятельность больниц и амбулаторий ИППО в Сирии и Палестине Заключение
Список использованных источников
Введение
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что история русского присутствия в Святой Земле и на Ближнем Востоке и сегодня является основой формирования политики Российской Федерации и Русской Православной Церкви в регионе. В плане географическом, в понятие Святая Земля исторически входили территории нынешней Палестины (государство Израиль и Палестинская Национальная Администрация), Ливана, Сирии, Иордании (библейское Заиорданье) и даже Египет и Синай. В средние века, когда начинается осмысление (и освоение) Святой Земли русскими паломниками, названные территории образовывали большую часть Православного Востока, объединявшего юрисдикционные пределы Иерусалимского, Антиохийского и Александрийского патриархатов. В настоящем исследовании автор говорит о русском присутствии в пределах Иерусалимского и Антиохийского патриархатов. В рамках исследования также фигурирует понятие Русская Палестина, под которым подразумевается совокупность храмов, монастырей, странноприимных домов, подворий и земельных участков, принадлежавших России и Русской Церкви в Святой Земле — и отчасти до ныне ей принадлежащих.
Данный регион характеризуется наличием устойчивой тенденции рассматривать Россию — практически на всех этапах ее исторического существования (царский, императорский, советский, постсоветский) в качестве правового и религиозного гаранта духовной и политической стабильности, доброй памятью о той духовной и гуманитарной поддержке, которую оказывали учреждения Русской Духовной Миссии (РДМ) и Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО) местному христианскому — и не только христианскому населению. В этом смысле наследие Русской Палестины является одним из существенных факторов современного российского присутствия.
В наши дни, когда события на Ближнем Востоке вновь оказываются в центре внимания всего мира, когда главы Русской Православной Церкви и Римско-католической церкви в феврале 2016 г. призвали международное сообщество к «незамедлительным действиям для предотвращения дальнейшего вытеснения христиан с Ближнего Востока», полезно обратиться к немалому опыту деятельности Русской Церкви в этом регионе.
Актуальность исследования определяется также и тем, что особую страницу в развитие духовных и культурных связей между Россией и Палестиной вписала Русская духовная миссия в Иерусалиме, деятельность которой, начавшаяся в 1848 г., прерывалась только в период Второй мировой войны.
Ее первыми начальниками были такие известные ученые-востоковеды, как епископ Порфирий Успенский, архимандриты Леонид Кавелин и Антонин Капустин. Кроме того, в начале 1858 г. в Иерусалиме был создан специальный Палестинский комитет под председательством брата Александра II Великого князя Константина, а с 1864 г. преемницей комитета стала Высочайше утвержденная Палестинская комиссия при МИД Российской Империи, просуществовавшая до 1889 г. Основные задачи комиссии — помощь православным паломникам из России, поддержка интересов православия на Ближнем Востоке, просветительская, гуманитарная, медицинская помощь арабскому населению Палестины. Средства, которыми располагала Духовная миссия, были предельно ограничены. Лишь благодаря частным благотворительным пожертвованиям Духовная миссия смогла организовать ряд приютов для паломников. Были устроены приюты для паломников при Малеврийской дубе, на горе Елеонской и в Иерихоне, где им могли оказать при необходимости и медицинскую помощь. В связи с этим стало высказываться все больше пожеланий о создании частного общества. Еще Порфирий Успенский, первый начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме, говорил об организации частного общества, которое с большей эффективностью могло бы выполнять названные выше функции, и не было бы связано с МИД Российской империи. Однако условия для создания подобного общества появились лишь после победоносной освободительной войны на Балканах, на волне православного энтузиазма.
В последние годы вырос интерес к политике Российской империи на Ближнем Востоке и связям Русской Православной Церкви с Восточными Церквями, со Святой Землей в XIX — начале XX в. Разумеется, что эти отношения возникли намного раньше. В русских летописях есть упоминания о нескольких путешествиях русских паломников в Палестину и на Афон еще в XI в. Однако подлинным открытием Святой Земли для России стал выход в 1832 г. книги А.Н. Муравьева «Путешествие по Святым местам в 1830 году». Книга имела большой и заслуженный успех, «с умилением и невольной завистью прочли мы книгу г-на Муравьева», — отозвался на ее публикацию А. С. Пушкин.
Вышедшие недавно монографии отечественных исследователей, а также издания документальных материалов, открывают малоизвестные страницы нашей истории. Церковные историки и востоковеды обращают внимание современных читателей на важность Ближнего Востока для России с разных точек зрения, на то постоянное внимание, которое уделяла Россия этому региону в своей внешней политике, а также на давние духовные связи России со Святой землей1.
Таким образом, актуальность выбранной темы исследования не вызывает сомнений.
Степень научной разработанности темы совершенно не соответствует ее актуальности. Публикаций и монографий, обобщающих духовный и политический потенциал России в Святой Земле и на Ближнем Востоке, не возникло ни в дореволюционный, ни в советский период. Тому были свои причины.
В канонических пределах Восточных Поместных Церквей русское влияние и способы проникновения носили почти исключительно церковный и церковно-политический характер. Институциональная двойственность (подчинение русских учреждений в Святой Земле одновременну МИДу и Синоду) до самого недавнего времени мешала как светским, так и церковным историкам объективно осмыслить и представить события.
Светским историкам, особенно советского времени (хотя в известной степени это утверждение справедливо и для авторов дореволюционных), тема представлялась сугубо конфессиональной, «излишне» церковной. Историкам церковным, напротив, во многом препятствовал именно «конфессиональный» момент, заставлявший опускать или приглушать противоречия как канонического свойства (между Русской, Иерусалимской и другими автокефальными Православными Церквами), так и внутриполитического (между государственными и синодальными структурами, между духовными идеалами и экономическими и геостратегическими реальностями).
Что касается послеоктябрьского периода, в эти десятилетия по понятным причинам истории Православного Палестинского Общества, Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и других подобных учреждений посвящены были в лучшем случае краткие юбилейные заметки в соответствующих выпусках «Палестинского сборника».
Сообщения о деятельности РДМ в Иерусалиме появлялись время от времени в «Журнале Московской Патриархии», но носили, в основном, чисто официозный или панегирический характер, что, естественно, обедняло как общую историческую картину, так и возможность учета исторических духовных реалий в прогнозировании и планировании современной российской политики
В разные годы в научных сборниках, периодических изданиях появлялись статьи советских исследователей, посвященные различным направлениям работы ИППО. Среди авторов этих публикаций такие исследователи как А.Н. Имангулиева, В. Кедров, А.В.Крылов, О.Г.Пересыпкин, Д.Семенов, С.Л.Тихвинский и другие.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Вышедший в 1992 году Православный Палестинский сборник был целиком посвящен русско-ближневосточным связям. Особое внимание уделялось ИППО. На его страницах выступили многие российские и зарубежные исследователи (Е.С.Евсеев, C.B.Коптилина, Сакр Симон, Салех Джихад, Дерек Хопвуд и многие другие), а также представители русской православной церкви (А.Кравченко, Н.Лисовой), которые хорошо знакомы с деятельностью миссии и Палестинского общества.
Положение православия в Святой земле и паломническое движение широко освещались на страницах серии «Чтения о святой земле». Большую помощь в работе над исследовнием оказали работы И.Д.Беляева, Б.М.Данцига, Н.Ф.Каптерева, И.В.Крачковского, А.Е. Крымского и других российских ученых, а также диссертации Абдель Гани Гассана, И.Г.Гудожник и К.А.Панченко.
Зарубежные авторы основное внимание сосредоточили на исследовании деятельности католических и протестантских миссий в Святой земле (Ч.Фрази, Г.Кук, Дх.Ричер, А.Л.Гибави), а также истории Ближнего Востока и проблем христианства, в частности, православия (Дж.Ф.Блисс, М.Ма’оз, С.Расайман). В этих работах встречаются сведения и о российском присутствии в Святой земле, но их немного. Западные исследователи склонны недооценивать влияние, оказываемое в тот период Россией на Ближнем Востоке.
Непосредственно российско-ближневосточным связям посветили свои работы Стивен Грэхэм и Дерек Хопвуд. В своем исследовании С.Грэхэм рассматривает историю русского паломничества в Святую землю, количественный и «качественный» состав паломников, условия, в которых проходило путешествие. Работа Д.Хопвуда. «Русское присутствие в Сирии и Палестине» посвящена историческим связям России с этим регионом. Свое повествование он начинает с 1062 года (первого зафиксированого путешествия из России в Палестину) Большое внимание автор уделяет русским учреждениям в Святой земле, особенно ИППО.
Среди сотрудников Императорского Православного Палестинского Общества важнейшими информаторами об арабах-христианах на рубеже XIX-XX вв. являются: основатель Общества В. Н. Хитрово, автор капитального исследования «Православие в Святой Земле», посвящённого прежде всего бедственному положению христианства у арабов. Кроме того, в письмах В. Н. Хитрово о Святой Земле иногда встречаются существенные характеристики особенностей жизни арабов-христиан; профессиональный дипломат Николай Вячеславович Кохманский, автор образцового, всестороннего отчёта о школах Общества, составленного по материалам ревизии начала 1910 года;
Секретарь Императорского Православного Палестинского Общества известный византинист Алексей Афанасьевич Дмитриевский, изложивший в письмах А. А. Ширинскому-Шихматову практически тот же материал, что и Н. В. Кохманский в своём отчёте.
А.А. Дмитриевский и Н. В. Кохманский были главными действующими лицами ревизии всех институтов Палестинского Общества на Ближнем Востоке в первые месяцы 1910 года. Им помогали инспектора школ Общества и местное христианское духовенство.
В этих документах сохранилась детальная информация о численности арабов-христиан; о конфессиональном составе населённых пунктов, где проживали арабы-христиане; о проблемах взаимоотношений христиан и мусульман; о трудовой этике арабов в глазах российских представителей; о роли России на Ближнем Востоке в глазах арабов-христиан.
Благодаря Н. В. Кохманскому, мы располагаем подробной информацией о численности арабов-христиан. В своём отчете он приводит максимум информации о населении тех городов и деревень, которые он с группой инспекторов школ Палестинского Общества и руководителями Общества посетил в первые месяцы 1910 года для определения на местах качества работы и результативности обучения школ Императорского Православного Палестинского Общества/6/.
Значительная часть информации и фактических материалов по теме исследования содержится в прессе. Огромный интерес представляют отечественные дореволюционные издания, на страницах которых публиковались сведения о работе российских представительств, в Святой земле, прежде всего это Сообщения ИППО, Журнал Министерства народного просвещения, Труды Киевской Духовной Академии, а также журналы «Всемирная иллюстрация», «Древняя и новая Россия», «Православное обозрение», «Русский паломник» и другие.
Приведенные выше источники, литература и пресса рассматривают отдельные направления работы Русских духовных миссий и ИППО в определенные периоды. В то же время, как в зарубежной, так и в отечественной историографии отсутствуют обобщающие исследования.
Методологической основой исследования является принцип историзма, требующий изучения явлений в широком контексте их генезиса, развития, разносторонних причинно-следственно связей.
В работе осуществлен системный и комплексный анализ факторов, из которых складывался феномен русского присутствия в Иерусалиме и на Ближнем Востоке.
При написании работы были использованы труды российских и зарубежных историков, политологов, богословов, затрагивающих различные аспекты истории христианского Востока и русско-палестинских связей.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Большое внимание автор было уделено статистической и финансовой информации, обобщающей динамику развития русского присутствия: создание школьной сети ИППО, статистика русского паломничества, нарастание масштабов материальной помощи России православным патриархатам Востока.
Наиболее глубоко исследован материально-хозяйственный комплекс Русской Палестины (деятельность РДМ, Палестинского Комитета и Палестинского Общества, строительные и гуманитарные проекты ИППО).
Объектом исследования выступили духовные и культурные связи между Россией и Ближним Востоком.
Предмет исследования составляет деятельности Императорского Православного Палестинского Общества на территории арабских провинций Османской империи в конце XIX- начале XX века.
Цель исследования заключается в исследовании особенностей деятельности Императорского Православного Палестинского Общества на территории арабских провинций Османской империи в конце XIX- начале XX века.
Достижение цели потребовало решения следующих основных задач:
-рассмотреть роль Ближнего Востока в русской политике в рамках проблемы Восточного вопроса;
-исследовать деятельность русских учреждений на ближнем Востоке в середине — второй половине XIX века;
-изучить предпосылки создания Императорского Православного Палестинского Общества;
-раскрыть основные направления научной деятельности ИППО;
-изучить деятельность ИППО по организации массового паломничества;
-рассмотреть школьную деятельность на территории арабских провинций Османской империи в конце XIX- начале XX века;
-исследовать деятельность больниц и амбулаторий ИППО в Сирии и Палестине.
Методологической основой исследования послужили такие методы как логический, сравнительно-исторический, методы системного анализа, метод теоретического прогнозирования.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Цель и задачи исследования определили структуру дипломной работы:
работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и приложения.
императорское православное палестинское общество
1.Предпосылки создания Императорского Православного Палестинского Общества
1.1Ближний Восток в русской политике в рамках проблемы Восточного вопроса
Высшая ступень дипломатической и военной активности Российской Империи на Балканах, в районе черноморских проливов и на Ближнем Востоке приходится на XIX столетие. В случае победы в первой мировой войне российские дипломаты намеревались добиться выгодного для России решения проблемы черноморских проливов. В рамках исследования данные факты имеют значение поскольку, именно с ними связано то понимание Восточного вопроса, которое сложилось в советской историографии и распространено ныне в российской исторической науке.
Вместе с тем, нелишне напомнить, что к данной проблеме русские историки обращались еще в XIX веке. Восточный вопрос в тот период волновал многих русских философов, публицистов и историков, что вполне объяснимо. Мы можем встретить самые разные точки зрения на содержание Восточного вопроса и его исторические рамки. Среди ученых, уделявших внимание данной проблеме, особо отметим С.М. Соловьева и Н.Я. Данилевского2. С.М. Соловьев слишком обобщил понятие Восточного вопроса, введя в него мотивы и факты всемирно-исторического характера, которые не изменятся и останутся во всей силе и после разрешения тех исторических и культурных разрывов, произошедших вследствие турецкого завоевания народов Юго-Восточной Европы. Н.Я. Данилевский же выдвинул на передний план борьбу романо-германского и греко-славянского миров и, чрезвычайно обострив присущие обоим исторические притязания, исключил из поставленной проблемы самые важные элементы, без которых Восточный вопрос никогда не получил бы того значения, с каким он выступает в истории XIX — начала XX веков. Прежде всего, имеется в виду вопрос о византийском наследстве, судьба порабощенных мусульманами христиан и вообще разнообразные интересы народностей Балканского полуострова, утративших свободу государственность вместе с турецким завоеванием.
В русской дореволюционной историографии было несколько попыток дать Восточному вопросу определенные границы и выявить его точное содержание. В 1883 году в Москве вышла книга профессора Уляницкого «Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII веке». Он поставил себе задачей выяснить, в чем заключались исторические традиции и задачи русской политики на Востоке. Сделанные им выводы состоят в том, что национальный и вероисповедный вопросы были лишь в зародыше и служили пока лишь одним из средств России в ее стремлении к обеспечению своих ближайших интересов, каковыми были: безопасность русско-татарской границы и экономическое развитие южнорусских окраин того времени. Таким образом, Уляницкий стремился доказать, что Россия по отношению к Турции преследовала цель добиться свободы прохода для русских судов через Босфор и Дарданеллы и вообще свободы судоходства на Черном море. Следовательно, суть Восточного вопроса сводилась Уляницким исключительно к экономическим проблемам.
Другая позиция представлена в большой работе С. Жигарева3. Автор сочинения, прежде всего, признается, что в русской публицистике и научных исследованиях отсутствует единое мнение по поводу Восточного вопроса, вызванное противоречием как суждений, так и фактов, касающихся данной темы. С. Жигарев критикует С.М. Соловьева и Н.Я. Данилевского за слишком широкий и неконкретный взгляд на проблему и пытается дать свое определение Восточного вопроса. По мнению С. Жигарева, точкой отправления для истории Восточного вопроса нужно считать основание на обломках Византийской империи государства турок — османов. Таким образом, основным мотивом в Восточном вопросе нужно полагать тот новый порядок вещей, который был создан в Юго-Восточной Европе мусульманским завоеванием, и в тех обязательствах, какие самой природой были возложены и частично приняты Россией, как православным государством, по отношению к подчиненным туркам христианским народностям Балканского полуострова. В результате, в определение Восточного вопроса автор книги ввел две задачи: стремление к свободе судоходства и защиту порабощенных турками славян4. Более того, С. Жигарев считал, что, решая для себя Восточный вопрос, Российская империя всегда заботилась и о равновесии Европы, стремилась не нарушать законных интересов и прав остальных независимых держав Европы и самих турецких христиан5.
В 1907 году вышла работа Горяинова «Босфор и Дарданеллы»6. Ее автор придерживается также той точки зрения, что суть Восточного вопроса заключается в судьбе черноморских проливов. При этом Горяинов, изучив дипломатическую переписку о проливах, пришел к выводу «о безусловной обязательности международных постановлений о закрытии проливов Босфора и Дарданелл для военных судов всех держав»7.
Самое четкое определение проблемы во всей русской дореволюционной историографии дал византиевед Ф.И. Успенский. Он полагает, что «Восточный вопрос есть вопрос о политических переменах, произошедших на Ближнем Востоке и Балканском полуострове вследствие турецкого завоевания христианских народностей. История восточного вопроса состоит в попытках восстановления нарушенных государственных и территориальных прав христианских народов и в освобождении их от мусульманской власти»8.
Таким образом, для Ф.И. Успенского история «Восточного вопроса» начинается в XV веке. Ученый полагает, что для России южное направление также стало актуальным после падения Константинополя. Сущность проблемы видится Ф.И. Успенскому в двух аспектах: национально- освободительной борьбе балканских народов против турецкого ига и во взаимоотношениях европейских государств (в том числе и России) с Османской империей.
В советской историографии к проблеме Восточного вопроса обращались Е.В. Тарле, А.Л. Нарочницкий, В.А. Георгиев, Н.С. Киняпина, С.Б. Окунь, М.Т. Панченкова, О.Б. Шпаро, А.В. Фадеев, В.Я. Гросул, И.Г. Гросул, И.Г. Гуткина, В.Г. Карасев, Н.И. Хитрова, И.Ф. Иовва, С.С. Ланда, О.В. Орлик, Б.Е. Сыроечковский и др. Среди советских историков появление «восточного вопроса» принято датировать последней третью или последней четвертью XVIII в. Так, И.С. Достян и В.И. Фрейдзон считают, что «в последней трети XVIII века, в связи с возникновением Восточного вопроса, Балканы стали частью общеевропейской международной системы». Таким образом, определение и исторические рамки «Восточного вопроса» тесно увязываются с активной политикой России на Балканах и серией русско- турецких войн, в ходе которых был получен выход к Черному морю, и усилилось влияние России среди Балканских народов. Отсюда определение термина в советской историографии:
Итак, «восточный вопрос» как понятие возник в конце 18-го века, однако, как дипломатический термин его стали употреблять с 30-ых годов 19-го века. Своим рождением он обязан сразу трем факторам: упадку когда- то могущественного Османского государства, ростом освободительного движения, направленного против турецкого порабощения, и обострению противоречий между странами Европы за господство на Ближнем Востоке.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Больше всего это было выгодно Австрии, которой удалось через Венгрию проникнуть на Балканы, и России, расширившей свои границы до Черного моря в надежде дойти и до средиземноморских берегов.
А началось все с восстания греков в 20-ых годах 19-го века. Именно это событие и заставило Запад действовать. После отказа турецкого султана принять независимость эллинов альянс из русских, английских и французских войск уничтожил турецкую и египетскую морские флотилии. В результате Греция освободилась от турецкого ига, а Молдавия, Сербия и Валахия — балканские провинции Османской империи — получили автономию, хотя и в ее составе.
В 30-е годы того же столетия в уже назревший «восточный вопрос» были уже вовлечены все ближневосточные владения Османской Турции: Египет отвоевал у своего сюзерена Сирию, и только вмешательство Англии помогло вернуть ее. В это же время возникла и другая проблема: это право на переход через проливы Дарданеллы и Босфор, которые контролировали турки.
Согласно Конвенции, ни один военный корабль другого государства не имел права проходить через эти узкие проходы, если Турция находилась в состоянии мира. Это противоречило интересам России.
«Восточный вопрос» в XIX веке принял для России иной оборот после того, как она выступила в качестве союзника турков в войне против египетского паши. На фоне поражения османского войска царь Николай первый ввел в Босфор свою эскадру и высадил многочисленный десант якобы для защиты Стамбула. В результате был заключен договор, по которому в турецкие проливы могли входить только русские военные корабли. Спустя десять лет, в начале сороковых, «восточный вопрос» обострился. Порта, обещавшая улучшить условия жизни христианской части своего населения, на самом деле ничего не предпринимала. И для балканских народов оставался единственный выход: начать вооруженную борьбу против османского ига. И тогда русский царь потребовал от султана право на покровительство над православными подданными, однако султан отказал. В результате началась русско-турецкая война, которая закончилась поражением царских войск.
Несмотря на то, что Россия проиграла, русско-турецкая война стала одним из решающих этапов в решении «восточного вопроса». Начался процесс освобождения южнославянских народностей. Турецкое владычество на Балканах получило смертельный удар. «Восточный вопрос», во внешней политике России занимающий важную роль, имел для нее два основных направления: это Кавказ и Балканы.
Пытаясь расширить свои владения на Кавказе, русский царь пытался обеспечить безопасную связь со всеми вновь захваченными территориями. В то же время на Балканах местное население стремилось оказать помощь русским солдатам, которым османские войска оказывали упорное сопротивление. С помощью сербских и болгарских добровольцев царские войска взяли город Андрианополь, тем самым положив конец войне. А на Карском направлении была освобождена значительная часть западной Армении, что стало значимым событием в военной компании.
В результате был подписан договор, в котором сказано, что Россия получает достаточно большую территорию от черноморской части Кавказа, а также многие армянские области. Был решен вопрос и о греческой автономии. Тем самым, Россия исполнила свою миссию в отношении армянского и греческого народов.
В следующем столетии папская и имперская дипломатия продолжали использовать в своих целях «наследие Палеологов»9. Но международная обстановка вокруг Русского государства была крайне сложной. Ситуация внутри страны также не способствовала вовлечению Москвы в авантюры против Порты. Напротив, русская дипломатия стремилась заручиться если не дружбой, то, по крайней мере, нейтралитетом османов в период войн против Речи Посполитой и татарских княжеств.
В последние годы вырос интерес к политике Российской империи на Ближнем Востоке и связям Русской Православной Церкви с Восточными Церквями, со Святой Землей в XIX — начале XX в. Разумеется, что эти отношения возникли намного раньше. В русских летописях есть упоминания о нескольких путешествиях русских паломников в Палестину и на Афон еще в XI в. Однако подлинным открытием Святой Земли для России стал выход в 1832 г. книги А.Н. Муравьева «Путешествие по Святым местам в 1830 году». Книга имела большой и заслуженный успех, «с умилением и невольной завистью прочли мы книгу г-на Муравьева», — отозвался на ее публикацию А. С. Пушкин10.
Вышедшие недавно монографии отечественных исследователей, а также издания документальных материалов, открывают малоизвестные страницы нашей истории. Церковные историки и востоковеды обращают внимание современных читателей на важность Ближнего Востока для России с разных точек зрения, на то постоянное внимание, которое уделяла Россия этому региону в своей внешней политике, а также на давние духовные связи России со Святой землей11.
И.М. Смилянская, Н.М. Горбунова и М.М. Якушев в книге «Сирия накануне и в период Младотурецкой революции. По материалам консульских донесений» подробно освещают недостаточно изученные аспекты отношений Российской империи с этой частью Османской империи. Важной частью книги стало широкое использование архивных документов, впервые вводимых в научный оборот. Особое внимание авторы обращают на церковную проблематику во внешней политике России.
Консульская служба России в регионе возникает в 1820 г. в Яффе, и ее адачей было не только информирование российского МИД о событиях в этой части Османской империи, но также организация паломничества российских подданных к святым местам. Консулам предписывалось проведение политики, вытекавшей из права России по Кючук-Кайнарджирскому договору 1774 г. о покровительстве православному населению Османской империи. Это становилось особенно важным в условиях притеснений со стороны османской власти, а также активизации в этом регионе католической, униатской и протестантской религиозной пропаганды, миссионерской политической деятельности французских, английских и американских агентов, вследствие чего доля православных арабов начала снижаться.
Бедственное положение православного духовенства в эти «годины тяжких испытаний» описывал русский консул К. М. Базили: «…архиереи и все духовенство иерусалимское терпели поругания, одевались в лохмотья и питались круглый год хлебом и маслинами, дабы только не погасли фимиам и лампада в заветных поклонениях…»12.
Нужна помощь в написании диплома?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.
Важную роль в регионе играл К. М. Базили, выходец из богатой греческой семьи, ставший дипломатом. Будучи русским консулом в Бейруте в 1839-1853 гг., он принимал в своем доме князя П. А. Вяземского и своего однокашника Н. В. Гоголя во время их путешествия в Святую Землю. Его сочинение «Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях» до сих пор не утеряло научной ценности.
К концу XIX века религиозная ситуация менялась, и не всегда в лучшую сторону. В апреле 1901 г. генеральный консул в Бейруте К.Н. Лишин сообщал, что «жалобы на насилие со стороны мусульман не прекращаются, и я должен отметить чрезвычайное усиление фанатизма во всем бейрутском вилайете, отличавшемся прежде, вследствие своего приморского положения, соседства с Ливаном и частого посещения его европейцами, значительною веротерпимостью»13.
В донесениях сообщается о волнениях из-за повышения налогов, о конфликтах на религиозной почве. Позднее русские консулы объясняли начавшуюся массовую миграцию христиан из Ливана и Сирии в Америку, Австралию и Египет следующим образом: «Выселение христиан объясняется отсутствием здесь фабричной промышленности и бедностью заработков», однако турецкие власти способствуют этому процессу, чтобы «сделать Сирию центром мусульманства»14.
Начало деятельности Русской духовной миссии в регионе связано с именами игумена, позднее епископа Порфирия (Успенского) и архимандрита Антонина (Капустина), опиравшихся на помощь русских дипломатов. Определенное смешение функций дипломатического представительства и церковной деятельности подчас вели к недоразумениям и конфликтам, разрешать которые приходилось совместными усилиями руководства МИД и Святейшего Синода, точнее — митрополита московского Филарета (Дроздова).
В книге И.Ю. Смирновой «Россия и Англия в Святой Земле в канун Крымской войны» впервые в отечественной литературе исследуются церковно-дипломатические аспекты политики России и Великобритании на Ближнем Востоке в первой половине XIX в. На основе архивных документов и воспоминаний современников автор рассматривает возникновение в регионе религиозно-гуманитарной конкуренции нескольких европейских держав — Франции, России, Великобритании и Америки. Показано, что создание разного рода учебных заведений и благотворительных учреждений, в конечном счете, имело своей целью упрочение позиций держав в этой важной части мира. Например, К.М. Базили в 1831 г. сообщал в одном из своих донесений в Петербург о деятельности «Библейского общества Американских Штатов»: «Его миссионеры приносили большие денежные пособия, строили большие здания и следовали прекрасной методе преподавания, но сия ревность возбуждала во многих из жителей подозрения, нет ли тайного замысла против религии»15.
Сопоставляя цели и методы деятельности российских и европейских дипломатов и религиозных деятелей, автор отмечает существенные различия в них. Дипломатическая активность великих держав в регионе в 1830-1840-е годы была вызвана нараставшей слабостью Османской империи и новыми возможностями для расширения своего влияния. И. Ю. Смирнова освещает процесс учреждения Великобританией совместно с Пруссией епископии, «областью которой был объявлен едва ли не весь средиземноморский регион», кроме того, «все большую активность проявляли представители Американской церкви, открывшие в 1842 г. свою епископию в Гибралтаре». Между тем, осторожный министр иностранных дел России К. В. Нессельроде лишь в 1843 г. дозволил отправить в Святую Землю игумена Порфирия (Успенского) да и то неофициально, в качестве простого паломника.
Четверть века спустя архимандрит Антонин (Капустин), благодаря митрополиту Филарету бывший более четверти века главой Русской духовной миссии в Иерусалиме, оказывался свидетелем того, как англиканские миссионеры «бесстыдно подкупают и беспощадно развращают бедное арабское население».
В письме российскому послу в Константинополе Н. П. Игнатьеву в августе 1866 г. он выразил опасение, что у местных христиан, «когда наступит время действительного единения Церквей, может не оказаться никакой веры»16.