Правда о войне (Ю.Бондарев ‘Батальоны просят огня’)
Правда о войне (Ю. Бондарев “Батальоны просят огня”)
Поле Куликово, Бородино, Прохоровка… Для русского солдата — просто земля. И нужно вставать во весь рост и идти в атаку. И умирать… В чистом поле… Под небом России… Так русский человек выполнял испокон веков свой долг, так начинался его подвиг. И в двадцатом веке доля сия не миновала русского человека. Двадцать второго июня 1941 года на нашу землю пришла самая жестокая и кровопролитная война в истории человечества. В человеческой памяти этот день остался не просто как роковая дата, но и как рубеж, начало отсчета долгих тысячи четырехсот восемнадцати дней и ночей Великой Отечественной. Литература вновь и вновь возвращает нас к событиям этой войны, к не знающему себе равных в истории подвигу народа. По определению Ю. Бондарева, героизм — преодоление самого себя. И писатель ставит своего героя в самые тяжелые, самые трагические обстоятельства, проверяя, испытывая его нравственную силу, его человеческую значимость в чрезвычайно сложном конфликте, показанном предельными ситуациями войны, когда при ежесекундном взгляде в лицо смерти все обострено, все сконцентрировано в человеческой душе.
Первые страницы повести «Батальоны просят огня» воскрешают те далекие события: «Все горело, рвалось, трещало… Клочья горячего пепла опадали в нагретом воздухе». Здесь открывается поистине ад: ощущение смертельной опасности, обжигающей человека своим дыханием. Это и есть правда о войне, жуткая и кровавая, правда, которую уважают и боятся. Правда Бондарева похожа на моментальные фотографии, что создает «эффект присутствия». Каждый эпизод с достоверностью передает мельчайшие подробности фронтового быта. И здесь, среди крови и смерти, человек просто, незаметно делает обычное и святое дело — защищает Родину. И вот перед нашим взором возникает капитан артиллерии Борис Ермаков. Он сбежал из госпиталя, не желая отрываться от своей части, будто война вот-вот кончится без него. Жажда подвига — таков мотив его бегства. Ермаков сжился с войной и, кажется, не особенно задумывался о ней. Он любил риск. «Все — это конец прежнего, грань нового, грань жизни и смерти: сумасшедший огонь, раскаленные докрасна стволы орудий, вольно распахнувшаяся на потной груди шинель, страшные в копоти глаза наводчиков». Я будто вижу этого капитана в прожженной, пропахшей горьким порохом гимнастерке, с воспаленными от бессонницы глазами, потерявшего счет остервенелым атакам. Приказ о наступлении — это радость для Бориса. Молодость жаждет новизны, пусть и гибельной. Ведя бой на плацдарме в тылу противника и уже понимая, что поддержки не будет и что батальон обречен на гибель, Ермаков и перед лицом смерти не изменяет чувству долга, не падает духом. Он вершит свой незаметный подвиг… Сначала и не понимаешь, что это и есть подвиг. В бондаревских «Батальонах…» погибают почти все. Из нескольких сотен людей, в самых жестоких и безнадежных обстоятельствах до конца выполнивших свой солдатский долг, в живых остаются пятеро. В такие дни и в такие минуты особо суровой мерой измеряется мужество и совесть человеческая. Кажется, ведь об этом никто не узнает, стоит чуть-чуть поберечь себя — и ты спасен. Но спасен ценою жизни других: кому-то нужно пройти эти страшные метры, а значит, погибнуть, потому что еще ни один рубеж в мире не был взят без жертв. Капитан Ермаков, вернувшийся после боя к своим и повзрослевший за сутки чуть ли не на несколько лет, нарушая все уставы и субординацию, бросит гневно и бескомпромиссно в лицо командиру дивизии, карьеристу Иверзеву: «Я не могу считать вас человеком и офицером». А сколько было таких Ермаковых, таких безнадёжных битв за плацдарм, наконец, таких батальонов, практически полностью уничтоженных, во Второй Мировой! Десятки? Сотни? Тысячи? Правда в этой войне – это подвиг и смерть тысяч за жизнь, свободу и славу миллионов.