И.Б. Агаев полагает, что «Отграничение друг от друга отдельных форм множественности преступлений заслуживает особого внимания, так как это обязывает к выделению форм множественности в зависимости от степени антиобщественной направленности лица, совершившего преступления, от количества совершенных преступлений и т.д. Все это имеет существенное значение и для борьбы с преступностью, и для эффективности воздействия на наиболее злостных нарушителей правопорядка, которые не поддаются исправлению и перевоспитанию» [1, с. 33-34].
В.П. Малков полагает, что основанием выделения форм множественности является не юридический (квалификация совершенного деяния одной или несколькими статьями УК, судимость или несудимость лица и т.д.), а социальный критерий, подчеркивающий характер поведения субъекта при совершении преступлений [11, с. 44-45].
Иного взгляда на эту проблему придерживается Т.Г. Черненко, согласно мнению которой основанием для разграничения форм множественности преступлений должно служить наличие или отсутствие факта судимости [19, с. 24-25].
По мнению Ф.Бражника, «Различие совокупной общественной опасности в сочетании нескольких преступлений, совершенных одним лицом, и в общественной опасности личности преступника, совершившего множество преступлений, должно быть положено в основу деления множественности на виды (формы), т.е. являться предметом деления множественности преступлений на виды… социальными признаками, по которым множественность следует делить на виды (формы), являются: а) совокупная общественная опасность преступлений, входящих в множественность; б) опасность лица, совершившего эти преступления. Правовые формы множественности преступлений, не отражающие ее социальной сущности, не имеют право на существование» [6, с. 6].
Анализируя точки зрения вышеприведенных авторов относительно основания выделения форм множественности преступлений автор считает приемлемой точку зрения В.Бражника, так как мнения И.Б. Агаева (степень антиобщественной направленности лица, совершившего преступления, количество совершенных преступлений и т.д.), В.П. Малкова (характер поведения субъекта при совершении преступлений) и Т.Г. Черненко (наличие или отсутствие факта судимости) охватывают лишь отдельные критерии выделения форм множественности, а в подходе Ф.Бражника все эти критерии учтены и научно обоснованы.
В доктрине уголовного права нет единого мнения об отдельных видах (формах) множественности преступлений. Это подтверждается в работах таких ученых, как А.М. Яковлев, Т.Г. Ткешелиадзе, В.Н. Кудрявцев, Ю.А. Красиков и др [20, с. 54-58].
Исходя из анализа юридической литературы, посвященной изучению форм множественности преступлений (в зависимости от количества выделенных в ней форм множественности), можно её условно разделить на 3 группы. В первую группу входят работы тех авторов, по мнению которых выделяются 2 формы множественности; во вторую группу включили тех, кто выделяет 3 формы множественности, и наконец в третью группу — тех, кто выделяет 4 формы множественности преступлений.
Авторов, которые выделяют 2 формы множественности, в свою очередь можно условно подразделить на 5 подгрупп. В первую подгруппу входят В.П. Малков и Ю.А. Красиков, которые в качестве форм множественности выделяют повторность и идеальную совокупность преступлений [12, с. 8]; вторую подгруппу составляют Н.Б. Алиев, Р.Р. Галиакбаров, Е.А. Фролов и Б.А. Куринов которые в качестве форм множественности выделяют повторение преступных деяний и совокупность преступлений [3, с. 8]; в третью подгруппу можно включить Т.Э. Караева, который в качестве форм множественности выделяет единовременное (идеальная совокупность преступлений) или последовательное (общая повторность — охватывает сочетания преступлений, образующих специальную повторность, реальную совокупность, рецидив преступлений — специальный и общий) совершение двух или большего числа преступлений [10, с. 66]; и четвертую подгруппу составляет М.Н. Становский, считающий формами множественности идеальную совокупность и неоднократность преступлений [15, с. 122]. И, наконец, в пятую подгруппу входит Г.Г. Криволапов, который в качестве форм множественности выделяет повторение (повторение тождественных преступлений (неоднократность, систематичность, совершение преступления в виде промысла), однородных и разнородных преступлений) и рецидив преступлений (рецидив тождественных, однородных и разнородных преступлений) [9, с. 17-18].
Специалистов, которые выделяют 3 формы множественности, в свою очередь можно условно подразделить на 2 подгруппы. В первую подгруппу входят И.Б. Агаев, П.С. Дагель, А.Ф. Зелинский, А.М. Ниедре, К.А. Панько, Г.Т. Ткешелиадзе, В.В. Шмелев и А.М. Яковлев [2], которые в качестве форм множественности выделяют повторность, совокупность и рецидив преступлений. Вторую подгруппу составляет Ю.Н. Юшков [21, с. 11], который в качестве форм множественности выделяет повторность, совокупность и фактическую множественность преступлений (случаи неоднократного совершения преступлений, не находящие отражения при квалификации содеянного).
Мнения И.Б. Агаева, П.С. Дагеля, А.Ф. Зелинского, А.М. Ниедре, К.А. Панько, Г.Т. Ткешелиадзе, В.В. Шмелева и А.М. Яковлева о выделении в качестве форм множественности преступлений повторности, совокупности и рецидива преступлений совпадают с позицией законодателя Республики Узбекистан. В УК Республики Узбекистан в качестве форм множественности преступлений закреплены повторность (ст 32 УК) [16], совокупность (ст. 33 УК) [16] и рецидив (ст. 34 УК) преступлений [16].
По этому поводу проф. М.Х. Рустамбаев в «Курсе уголовного права Республики Узбекистан» указал: «Мы присоединяемся к классификации, предложенной законодателем в гл. VIII УК. Согласно этой классификации в качестве форм множественности признаются повторность, совокупность и рецидив преступлений» [14, с. 306].
Пленум Верховного суда Республики Узбекистан в своем решении от 15 мая 2008 года «О квалификации деяний в случае совершения нескольких преступлений» в качестве форм множественности признает повторность, совокупность и рецидив преступлений» [16].
По мнению В.Н. Кудрявцева множественность преступлений проявляется в следующих 4 формах: совокупность (идеальная и реальная), неоднократность и рецидив преступлений [10, с. 243].
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Анализируя мнения вышеуказанных авторов, автор считает целесообразной позицию В.Бражника о том, «Вид множественности преступлений лишь в том случае можно признать обоснованным, т.е. его выделение как уголовно-правового понятия, когда он объективно отражает совокупную общественную опасность преступлений, входящих в него, и опасность лица, совершившего эти преступления» [6, с. 7].
Если анализировать формы множественности преступлений, закрепленные в действующем УК Республики Узбекистан, с точки зрения объективного отражения каждой из них совокупной общественной опасности преступлений, входящих в ней, и опасности лица, совершившего эти преступления, то обнаружим повторность преступлений, как предусмотренная в виде общего понятия в ст. 32 УК [16], так и предусмотренная в виде квалифицирующего признака соответствующих составов в 49 статьях Особенной части УК [16] и в виде обстоятельства, отягчающего наказание (ст. 56 УК) [16], не выражает совокупной общественной опасности всех преступлений, охватываемых ею. В этом легко можно убедиться на примере следующих дел из судебной практики.
Первый пример. Ранее не судимый С. путем мошенничества 15 августа 2008 года завладевает 3000000 сумов гражданина Б., 23 ноября 2008 года путем повторного мошенничества завладевает 3700000 сумов гражданина М. На основании п. «а» и «б» ст. 168 УК РУз суд ему определяет наказание в виде лишения свободы сроком 3 года и 6 месяцев [4]. Совершение двух мошенничеств (при условии, что лицо не осуждено ни за одно из них) в соответствии со ст.32 УК [16] образует повторность преступлений. Совокупная общественная опасность этой повторности независимо от количества совершенных мошенничеств, в нее входящих, в ч. 2 ст. 168 УК измеряется высшим пределом её санкции — штрафом от ста до трехсот минимальных размеров заработной платы или исправительными работами до двух лет либо лишением свободы до пяти лет.
Второй пример. Ранее не судимый гражданин Ю. путем злоупотребления доверием (мошенничества) завладевает 9 августа 2007 года 1269000 сумов и 13 августа 2007 года 126900 сумов гражданина Б., 5 апреля 2009 года 230000 сумов гражданина Х., в мае 2009 года 146500 сумов гражданина Р. и 200000 сумов гражданина Ж. и в середине мая 2009 года 2778600 сумов гражданина А. Суд на основании п «а» ч. 3 ст. 168 УК назначает ему наказание в виде исправительных работ сроком на 2 года с удержанием 20% заработной платы в пользу государства [5]. Как видно из приведенных примеров, и действия гражданина С., образующие 2 мошенничества, и действия гражданина Ю., образующие 5 мошенничеств, по действующему уголовному закону квалифицируются как повторное мошенничество, наказываются одинаково, «…а следовательно, совокупную общественную опасность множественности преступлений в первом и во втором случаях и опасность лиц, их совершивших, закон признает одинаковой» [6, с. 7].
Анализ приведенных примеров убедительно подтверждает, что повторность преступлений как форма множественности преступлений, закрепленная в ст. 32 УК РУз [16], не имеет правильного теоретического обоснования и при применении этой нормы к конкретным жизненным случаям порождает несправедливость и недоумение.
Для определения выхода из положения обратимся к законодательной практике ведущих зарубежных государств. Анализ действующего уголовного законодательства стран англо-саксонского права (Англии, США и др.), континентального права (Франции, Германии, Швейцарии, Испании и др.), Японии и Китая показывает [18], что в законодательстве этих стран не существует норм, регулирующих раздельно повторность и совокупность преступлений. Случаи совершения нескольких преступлений лицом, не имеющим судимости, охватываются понятием совокупности преступлений.
Согласно федеральному закону от 8 декабря 2003 года в Российской Федерации утратила силу ст. 16 УК РФ [17], предусматривающая ответственность за неоднократность преступлений, как научно необоснованная, практически вредная и противоречащая с социальной точки зрения принципам уголовного права, норма.
Среди узбекских ученых также нет единого мнения по этому вопросу. Так, Э.Х. Норбутаев предлагает отказаться от понятия повторности преступлений как понятие, противоречащее принципам социальной справедливости уголовного закона [13, с. 52-59]. Автор присоединяется по данному вопросу к мнениям В. Бражника и Э.Х. Норбутаева.
В целях либерализации, гуманизации и декриминализации уголовного законодательства, осуществляемой в рамках реализации Концепции дальнейшего углубления демократических реформ и формирования гражданского общества в стране [8, с. 19-21], автор предлагает исключить повторность как форму множественности преступлений из действующего УК Республики Узбекистан и ввести вместо нее норму, предусматривающую аналогичные деяния как совокупность преступлений.
Список литературы:
Агаев И. Б. Совокупность преступлений: понятие, виды и наказуемость. — Москва: Проспект, 2003. — С. 33-34.
Агаев И. Б. Совокупность преступлений: понятие, виды и наказуемость. — Москва: Проспект, 2003. — С. 37-38; Дагель П.С. Множественность преступлений. — Владивосток, 1969. — С. 3; Зелинский А.Ф. Квалификация повторных преступлений. — Волгоград, 1976. — С. 9; Ниедре А.М. Понятие рецидива преступлений и уголовная ответственность рецидивистов. Автореф. канд. дис. — Рига, 1971. — С. 5; Панько К.А. Вопросы общей теории рецидива в советском уголовном праве. — Воронеж. 1988. — С. 22; Ткешелиадзе Г. Ответственность при совокупности преступлений по советскому уголовному праву. Дис… канд. юрид. наук. — Тбилиси, 1961. — С. 3; Шмелев В.Ф. Уголовная ответвенность при совокупности преступлений: Дис… канд. юрид. наук. — Москва, 1992. — С. 22; Яковлев А.М. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. — Москва, 1960. — С. 5.
Алиев Н.Б. Множественность преступлений // Социалистическая законность. — Москва, 1981. — № 6. — С.27; Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. — Москва: Издательство Московского университета, 1984. — С. 161; Фролов Е.А., Галиакбаров Р. Р. Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права. — Свердловск, 1967. — С.8.
Архив суда по уголовным делам г. Намангана, уголовное дело №1/470 от 2009 года.
Архив суда по уголовным делам г. Намангана, уголовное дело №1/712 от 2009 года.
Бражник Ф. Множественность преступлений — отражение их совокупной общественной опасности // Уголовное право. — Москва, 2000, — №3. — С. 6.
Караев Т.Э. Повторность преступлений и ее квалификация по советскому уголовному праву: Дис… канд. юрид. наук. — Баку, 1980. — С. 66.
Каримов И.А. Концепция дальнейшего углубления демократических реформ и формирования гражданского общества в стране.– Т., “Ўзбекистон”, 2010. — С. 19-21.
Криволапов Г.Г. Множественность преступлений по советскому уголовному праву и установление ее признаков органами внутренних дел. — Москва, 1989. — С. 17-18.
Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд, перераб. и дополн.– Москва: “Юристь”, 2004. — С. 243.
Малков В.П. Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. — Казань, 1982. — С. 44-45.
Малков В.П. Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. — Казань, 1982. — С. 44-45; Красиков Ю.А. Множественность преступлений (понятие, виды, наказуемость). — Москва, 1988. — С. 8.
Норбутаев Э.Х. Борьба с преступностью: закон и практика. — Ташкент, 1991. — С. 52-59.
Рустамбаев М.Х. Курс уголовного права Республики Узбекистан. Том I. Общая часть. Учение о преступлении. — Ташкент. : “Ilm ziyo”, 2010. — С. 306 (на узбекском языке).
Становский М.Н. Назначение наказания при совокупности преступлений: Дис… канд. юрид. наук. — Санкт-Петербург, 1995. — С. 122.
Уголовный Кодекс Республики Узбекистан. — [Электронный ресурс].- информационно-правовая система www.norma.uz
Уголовный Кодекс Российской Федерации. — [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.u-kodeks.ru/
Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции. Германии. Японии). Сборник законодательных материалов. — Москва: Зерцало, 1998; Уголовный кодекс ФРГ / Пер. с нем. Серебренниковой А.В. — Москва: Зерцало, 2000; Уголовный кодекс Испании / Пер. с испанск. Зыряновой В.П., Шнайдер Л.Г. Под ред. Кузнецовой Н.Ф.и Решетникова Ф.М. — Москва: Зерцало, 1998; Уголовный кодекс Японии / Пер. с японск. Еремина B.R. Под ред. Коробеева А.И. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2000; Уголовный кодекс Китайской Народной Республики / Пер. с китайск. Вичикова Д.В. Под ред. Коробеева А.И. — Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1999.
Черненко Т.Г. Назначение наказания при множественности преступлений. Учебное пособие. Издание второе, исправленное и дополненное — Кемерово, 2005. — С. 24-25.
Черненко Т. Формы множественности преступлений // Уголовное право. — Москва, 2008. — № 4. — С. 54-58.
Юшков Ю.Н. Множественность преступных деяний (вопросы квалификации преступлений и назначения наказания): Дис… канд. юрид. наук. — Свердловск, 1974. — С. 11.