Содержание
Введение
Основная часть
Глава 1. Новое космическое сознание советских архитекторов
Глава 2. Космическое мироощущение Леонидова
Глава 3. Связь микрокосма и макрокосма. Принцип живого единства Человека и Вселенной
Глава 4. Построение живой архитектурной формы. Мышление и формообразование
Глава 5. Архитектура и глобальные «коммуникативные сети» (памятник Колумбу)
Глава 6. Идея синтеза культур Востока и Запада. Образ лестницы, соединяющей миры
Заключение
Список использованной литературы
мироощущение архитектор макрокосмос космическое сознание
Введение
Нужна помощь в написании реферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
Архитектура известного советского конструктивиста Ивана Леонидова (1902-1959) по сей день вызывает дискуссии. Многие исследователи поначалу воспринимают творчество И. Леонидова как романтичного мечтателя, создававшего экзотические проекты для далекого будущего, художника, «затравленного» окружением и поэтому не сумевшего ничего построить, кроме лестницы в Кисловодском санатории. Родился удобный и притягательный для массового сознания образ трагического героя, гениального архитектора, не понятого временем, одинокого мечтателя — провидца, отверженного социальной жизнью. Эти штампы имеют мало общего с реальностью. И тем более не помогают приблизиться к пониманию «феномена Леонидова».
Архитектор Иван Ильич Леонидов создавал свои архитектурные проекты, творя свое космическое мироздание, которое должно было обеспечить гармоническое равновесие между Природой, Архитектурой и Человеком. Еще в 1920-е гг., пытаясь определить специфику леонидовских произведений, исследователи называли их «космической архитектурой» (В. Палладини), обращая внимание на «футуристическую игру материалов и конструкций, грандиозный масштаб сопоставлений пластических форм».
Что же такое «космическая архитектура» Ивана Леонидова — удачная метафора современников? Обозначение новаторского и утопичного характера архитектуры мастера? Название основной интонации «конструктивистского» периода в творчестве архитектора или определение сущностной, «стержневой» черты его творчества?
Глава 1. Новое космическое сознание советских архитекторов
Искусству первой трети XX в. в целом была свойственна увлеченность космосом. «Явственный «космический» уклон», «астрономическая тематика», «космизм», «новое космическое сознание», «новое космическое видение», «космическая бездна», «жанр чувственного восприятия космических полетов будущего», «космическая тема», «новая космогония» и др. — все эти понятия активно использовались исследователями искусства 1910-1920-х гг. Однако подобные определения исчезали из трудов искусствоведов, занимающихся искусством 1930-1950-х гг. «Космический пафос» сохранялся только в узких рамках советской космической отрасли, вытесняемый из художественной жизни «сталинским ампиром». Увлеченные космической тематикой Г. Крутиков и В. Калмыков в 1930-е гг. ушли из области поискового проектирования в практическое русло, первый занимался архитектурой метро, второй — проблемами типового строительства для восточных республик СССР. Архитектурные фантазии Я. Чернихова из световых потоков и парящих в невесомости абстрактных объектов превратились в грандиозные «Дворцы коммунизма» — монументальные и внушительные неоклассические аллюзии 1930-х, созвучные эстетике «сталинского ампира». В это же время упрощенная неоклассика реальных построек Л. Хидекеля пришла на смену ощущению планетарности архитектуры. Даже К. Малевич, продолжая в 1930-е гг. развивать «вселенские» идеи супрематизма, возвратился к реалистической живописи.
Яков Чернихов «Архитектурная фантазии» Г. Крутиков «Летающий город»
Глава 2. Космическое мироощущение Леонидова
В 1920-е гг., вдохновленный воздухоплаванием, Леонидов создал серию проектов, которые, как и проекты многих его коллег, были наполнены чувством особого космического пространства. Следует сразу подчеркнуть, что в работах Леонидова ощущение бесконечности оказывалось более глубоким и сложным, чем ощущение воздушного пространства «из летательного аппарата».
Институт библиотековедения им. Ленина на Ленинских горах (1927)
В проектах, выполненных в виде уникальных авторских графических листов, просматривались космические ассоциации (цвет фона- черная бездна небес; формы композиции планов — спиральные галактики, планетарные орбиты, звездные скопления и т. д.; ракурсы — вид сверху) и космические масштабы (колоссальные пространственные пустоты; функции, разнесенные в отдельно стоящие самодостаточные объемы — принцип, напоминающий организацию планетарной системы; использование передовых научных технологий, средств связи и коммуникаций, задействовавших иноземные миры). В них проявлялось чувство строительного материала как вещества мирообразующих стихий (огонь — солнечный свет, стеклянные стены; воздух — струи воздуха вместо стен, «воздушные этажи», земля — разуплотненная материя земли в виде тягучих, пластичных, изменяемых стекла, металла, железобетона или органических материалов: дерева, живых растений и т. п.).
Глава 3. Связь микрокосма и макрокосма. Принцип живого единства Человека и Вселенной
В 1930-е гг. Леонидов не только не отказывался от космического мироощущения, но продолжал развивать его в сторону глубинного изучения микрокосмоса как «обратной стороны» макрокосма. Его настольными книгами, вдохновлявшими проекты, были труды по кристаллографии и натурфилософии. Опираясь на принципы образования природных форм, он занимался изучением многогранников как выразительной архитектурной структуры. Параллельно создавал собственный язык ландшафтного «дизайна» — малоосвоенного в то время вида проектирования. Леонидов не только сохранил «космический пафос» ранних архитектурных проектов до 1959 г., но и углублял, последовательно разрабатывал «космическую интонацию» в своем творчестве, независимо от обстоятельств. В этом заключается уникальность его личности.
Он был уверен в уместности, реализуемости, своевременности предлагаемых архитектурных решений. На протяжении всех 1930-х гг. он доказывал, что его проекты — не только архитектурная графика.
Однако, если в архитектурных кругах замыслы Леонидова казались «чудаковатыми», то в более широком культурном контексте его творчество было созвучно феномену, получившему название «русского космизма», — специфическому явлению в отечественной культуре 1900-1930-х гг., отразившемуся в философии, науке, изобразительном искусстве.
Подобно философам и художникам-«космистам» Леонидов последовательно проводил в своем творчестве принцип живого единства Человека и Вселенной. Каждое свое произведение он выстраивал так, что в нем можно было «видеть Космос». С одной стороны, это был свернутый космос микромира, прообразами которого служили наблюдения натурфилософа Э.Г. Геккеля, кристаллографов Е.С. Федорова и А.К. Болдырева, с другой — макромир планет, звезд, галактик.
Как известно, Иван Леонидов изучал труды Геккеля в 1930-е гг. На основе реальных форм живой природы он проектировал удивительные ландшафтные пространства и архитектурные объекты необычных форм, постигая космос микромира. Его интересовало, как работает с формой сама Природа, и путеводителем в этом направлении стал труд Геккеля «Красота форм в природе». В этой книге Геккель вывел основные законы построения тела любого живого организма и представил собственную классификацию видов органических форм, в зависимости от их геометрических особенностей.
Глава 4. Построение живой архитектурной формы. Мышление и формообразование
По Геккелю, живая форма имеет основные и вспомогательные оси построения. Если в морфологии тела живого организма Геккель различает форму «спины» и «брюшка», выделяет разность «передней» и «задней» части строения тела, то Леонидов, следуя ему, сочетает в архитектурных объектах вогнутые и выпуклые, расширенные и зауженные формы. Архитектор выстраивает живую архитектурную форму не через пропорции, как пытались действовать неоклассики (А. В. Щусев, И. В. Жолтовский), а через морфологическое (структурное) подобие формам живых организмов.
В этом подходе не было ни яркого пластического биоморфизма, как у А. Гауди, ни метафорического экспрессионизма со скульптурным пониманием органической формы, как у Б. Таута. Начиная с проекта поселка Ключики близ Нижнего Тагила (1935), Леонидов разрабатывал специфический подход к архитектурной форме: обобщенные до геометрически четкой абстракции природные структуры в его работах сохраняли сложность рисунка биологического организма. Например, форма участка под коттеджи принимала облик, который в современной терминологии можно описать через понятие «архитектурное тело». Примером использования форм микромира может служить архитектура малых форм и ландшафтная архитектура с «удивительными» формами из геккелевского альбома в проекте Южного берега Крыма (1937).
А. Гауди. Жилой дом «Каса Мила» Бруно Таут «Стеклянный павильон
Глава 5. Архитектура и глобальные «коммуникативные сети»
Макромир тоже представлен своеобразно. Крупный пространственный масштаб в работах Леонидова — это всегда, по меньшей мере, масштаб планетарный. В проекте Артека (1937) Леонидов создает детский парк, в котором из ковыля, цветов и камней складывается карта полушарий Земли и мировых океанов.
Его архитектура всегда соединяется своеобразными глобальными «коммуникативными сетями» с различными точками, уголками, пространствами планеты. В ранних проектах эту функцию исполняли дирижабли, радиоволны. В конкурсном проекте Памятника Колумбу (1929) космический масштаб коммуникаций открыто и смело заявлен в самой структуре сооружения: «радио, кино, обсерватория, институт межпланетных сообщений, ставящий своей целью разрешение проблем межпланетных сообщений средствами последних достижений науки и техники; демонстрационным полем последнего служит аэродром и окружающая местность, другой частью море,зал мировых научных и технических съездов, причем съезды организованы при помощи радио». Памятник становился «конденсатором всех достижений мирового прогресса, местом широковещания о жизни и роли деятеля и о движении мировой истории». Для этого используется система трансляции изображений на расстоянии, напоминающая современные медиа-технологии: «Во всех городах мира на открытых площадях и в исторических музеях устанавливаются специальные экраны, на которые с помощью радиопередачи изображений проектируется история Колумба, которая специально заснимается на киноленты и отображает прогресс мировой культуры.
Глава 6. Идея синтеза культур Востока и Запада. Образ лестницы, соединяющей миры
Леонидову были близки архетипические основания форм культуры, в т.ч. Востока и Запада в их синтезе. Это также роднило его с идеями космизма. Мысль о целостности планетарно-космической эволюции Земли, о формировании здесь особой ноосферной оболочки, возникающей на основе взаимопроникновения, взаимообогащения духовных традиций Востока и Запада, Севера и Юга объединяла космистов религиозно-философского, естественнонаучного и художественного направлений. Леонидова увлекали универсумные формы. Известно, что в 1930-е гг. он интересовался архитектурой Китая, Индии, Древнего Египта и др. В его проектах появились формы, в которых узнавался прообраз — колонные залы древнеегипетских храмов, выпуклые полусферы буддийских ступ с характерным зонтичным завершением, а также сооружения, напоминающие китайские пагоды. Помимо Востока Леонидов обращался к западным архитектурным прототипам — к образам античной классики, примерам эпохи Возрождения. Не оставалось без внимания и древнерусское зодчество.
Архитектор мог почти дословно цитировать архитектуру прошлого (например, афинский Акрополь при планировке Дарсана (1937)), но чаще он на основе прообраза создавал новую, необычную форму.
Особый интерес вызывает парковая лестница санатория Наркомата тяжелой промышленности им. С. Орджоникидзе в Кисловодске (1938). В лестнице сохраняются космические ассоциации с планетарной системой, вращающейся вокруг Солнца. Таковы объемы выпуклого ядра-амфитеатра и концентрических окружностей «орбит небесных тел», с которыми ассоциируются округлые площадки между лестничными маршами и весомые полукружия скамеек — «планет».
Острое чувство Земли как планетарного тела, преломленное через особенности ландшафта Кисловодска и окрестностей с их характерным рельефом, «источенным» природными нишами, пещерками, древнейшими ступенчатыми структурами, отзвучало в леонидовской лестнице через схожие формы «впадин» скамеек, «выемок» открытых галерей, «вогнутости» пандусов нижней лестницы. Лестница словно срасталась с «телом» Земли, становясь «пластически очищенным» продолжением органической жизни Природы.
Через архитектурно-пластическое решение Леонидов в своем творчестве переживает, постигает мифологическую сущность лестницы вообще, архетип «лестницы». В кисловодской лестнице он обращается к формам, имевшим в традициях различных культур связь с «высшими» смыслами. «Эта сложная система, развернутая по вертикали, по мировой оси, по оси времени, может иметь два основных пути прочтения: “онтологический” путь — путь становления и развертывания Мира сверху вниз, от до-бытия к бытию, и “гносеологический” путь — путь познания снизу вверх, от повседневного бытия к истокам Вселенной, к Абсолюту», — пишет Н. Л. Павлов. В.Н. Топоров рассматривает «архетипический образ» лестницы не только как образ связи Верха и Низа, но и как образ узла, скрепляющего пространство («Нередко образ космической лестницы возникает в главном ритуале, приуроченном к космическому центру, когда в критической ситуации (угроза распада космически организованного мира в хаосе) требуется восстановление связи земли с небом, чтобы использовать космические силы неба в новом устройстве земли», образ шкалы, «задающей размеры вселенной по вертикали», образ «духовной» лестницы как «средства сублимации духа». Эта лестница является способом удержания гармонии природных стихий, инструментом укрепления земли: чтобы она перестала колебаться и, наконец, стала твердью. Здесь лестница есть нить, стягивающая, связующая пространства, скрепляющая пространства различных уровней. Леонидов очень строго отслеживает наличие стержня (опорной оси) вокруг которой выстраиваются смещения. Этот стержень явно ощущается в композиции кисловодской лестницы. Архитектор не прорисовывает его визуально жестко, а уводит словно в недопроявленность. Проблема преображения человеческого мира при помощи архитектуры, проблема духовного наполнения человека через архитектуру, проблема утверждения достоинства человека воплощались в лестнице Леонидова, и эта мировоззренческая позиция, выдвигающая этические проблемы в качестве первоочередных, роднила его с космистами.
Для самого автора этот проект не был законченным в себе, конкретным проектом, а являлся воплощением «сверхпроекта» — материализацией части гигантского «идеального города». По описаниям и сохранившимся изображениям, нижняя часть лестницы точно повторяет эскизный рисунок театра в Городе Солнца.
Заключение
Рубеж 1920-1930-х гг. считается наиболее ярким и плодотворным в творчестве И. И. Леонидова. Это был период радикальных суждений, «революционной» графики, эпатирующих архитектурных идей. Однако феномен «космической архитектуры» Ивана Леонидова не сводился только к проектной деятельности мастера и его архитектурной графике. В этот период Леонидов активно проявлял себя как архитектор-художник и архитектор-изобретатель, архитектор-философ и архитектор-общественный деятель, но еще не прошло достаточно времени, чтобы развернулись многогранность и полнота «многозначий» леонидовских интонаций, чтобы «космизм» как особое мировидение и мироотношение архитектора раскрылся в богатстве форм и смысловых оттенков. Поэтому феномен «космической архитектуры» Леонидова на этапе с 1927 по 1931 гг. можно рассматривать как «формальную», «наглядную», «иллюстративную» стадию проявления «космизма» в архитектуре мастера.
Период 1930-х гг. — это время более сложного, натурфилософского понимания Леонидовым мира и роли архитектуры в нем, натурфилософской интонации космизма. Не только визуальные ассоциации с планетами и небесными светилами входят в его проекты, но и поиск высших законов организации архитектуры и ориентация на принципы морфологии органического мира, по которым выстраиваются все формы живой природы, привлекали его внимание в это время. 1930-е гг. — время, которое подготовило прорыв Леонидова к углубленной работе над Городом Солнца — «проектом всей жизни архитектора». Таким образом, лестница в Кисловодске стала, с одной стороны, итогом творческих поисков 1930-х гг., с другой — утверждением нового масштаба «космических идей», грандиозного архитектурно-этического проекта двух последних десятилетий жизни мастера.
Список использованной литературы
1.Пападини В. Современный дух и новая архитектура в СССР //Иван
Леонидов: Начало XX — начало XXI веков: Материалы, воспоминания, исследования. М., 2002.
. Наков А. Б. Беспредметный мир. Абстрактное и конкретное искусство. Россия и Польша. М., 1997.
. Добрицына И. А. От постмодернизма к нелинейной архитектуре: Архитектура в контексте современной философии и науки. М., 2004.
. Москва за месяц// Строительство Москвы. 1933. № 9.
. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда. Т. 1. М., 1996.
.Ревзин Г. Очерки по философии архитектурной формы. М., 2002.
. Ситар С. За космизм // Проект Россия. 2000. № 1 (15).
Нужна помощь в написании реферата?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.
. Хан-Магомедов С О. Иван Леонидов. М., 2010.
. Леонидов И. Записка к проблеме памятника // СА. 1929. № 4.
. Гинзбург М. Я. Архитектура санатория НКТП в Кисловодске. М., 1940.
. Гозак А Иван Леонидов. М., 2002.
. Леонидов И. И. Рабочие заметки к проекту Города Солнца — острова Наций, резиденции ООН, столицы обновленного послевоенного мира (фрагменты). 1945 год// Иван Леонидов: Начало XX — начало XXI веков: Материалы, воспоминания, исследования. М., 2002.
. Леонидов А. Остров цветов в Городе Солнца //Архитектура (Приложение к «Строительной газете»). 1988. № 24.