Большинство его героев были наделены некой «чудаковатостью», которая не могла оставить равнодушным любого читателя. Недавно я прочитала рассказ В.М. Шукшина «Чудик», который заставил меня задуматься о проблемах, поднятых автором. Главный герой произведения – «чудик», по имени Василий Егорыч Князев. Название произведения говорит само за себя. Герой этого рассказа самый настоящий чудик, с которым постоянно происходят «фатальные случайности». Он не хотел этого, страдал, но то и дело влипал в какие-нибудь истории — мелкие, впрочем, но досадные». Однако в названии скрыта важная деталь: автор дал своему персонажу такое прозвище не только потому, что он постоянно попадал в нелепые ситуации, а буквально сам он был простодушен, добр и искренен до глупости. Он никогда никому не желал зла, а наоборот имел желание помочь людям. Но никто не ценил, того, что он делал. Чудик не понимал причину злобы, которую часто видел и слышал в свой адрес. Но, несмотря на такие неблагодарные поступки в его глазах никогда не погасала искорка доброты, а в сердце огонь, пылающий жарким пламенем человеческих качеств. Отдельно хочется сказать пару слов о последнем абзаце произведения. В нём было написано не совсем то, что возможно ожидалось читателем.
Лишь в конце мы узнаём о том, кто же на самом деле этот «чудик». А оказывается – это простой деревенский мужчина, работающий киномехаником в селе, у которого были и есть простые мечты. В произведении прослеживается мысль о том, как нелегко принимать Василию Егорычу решения в житейском быту: поступить, как велит сердце, или действовать суровым общественным нормам. Находясь между двух пропастей, Чудик с трудом делает выбор, но в любом случае как бы он не поступил его не изменить. Он останется таким же неуклюжим, нелепым чудиком в глазах серой массы людей, но наделённый неподдельной искренностью, добротой, любовью… Именно эту проблему поднял В.М. Шукшин: современным жителям городов никогда больше не понять этой самой чудаковатости, потому что странный не деревенский мужик, а они, ибо в них к великому сожалению не сохранился очаг человеческих духовных ценностей.