Полный сил и надежд, Дмитрий Ионыч не ожидал отказа от Котика — она, как оказалось, мечтала об артистической карьере, о консерватории, а семейную жизнь презирала как нечто пошлое, бытовое. И Дмитрий Ионыч переживает это как удар по самолюбию, как личную обиду, хотя, кроме любви и надежды, в нем какой-то «холодный, тяжелый кусочек» рассуждал, что, должно быть, приданого за Екатериной Ивановной дадут немало.
Но неудачная любовь — только одно звено в цепочке обстоятельств, повлиявших на дальнейшую судьбу героя.
«Огонек» в душе, который вдруг стал разгораться, сразу же погас, и больше Старцев уже не ездил к Туркиным. Он осуждает общество обывателей, картежников, алкоголиков, понимает и то, что трудиться он стал только ради наживы, ведь теперь для него одно из немногих удовольствий — пересчитывать по вечерам деньги, полученные за частные визиты, да играть в вист, подменяя настоящие чувства картежным азартом. Возможно, если бы Екатерина Ивановна поняла его, он сумел бы изменить что-то в своей жизни. Но люди не слышат друг друга, и Старцев не стал исключением. Не найдя близкой души, сторонясь обывателей, прозвавших его «поляком надутым», он и сам остановился в своем развитии. Его не интересуют ни театры, ни концерты, ни профессиональные новинки — он весь ушел в зарабатывание денег. Да, среда повлияла на него — тяжело жить среди «бездарных» обывателей. Но он и сам виноват в своей моральной деградации. Чехов говорит об этом прямо, не снимая с героя ответственности: «жадность одолела», «горло заплыло жиром». Он превращается в бестактного грубияна, который кричит на больных и стучит палкой об пол: «Не разговаривать!» Он сам наказал себя: одинок, «живется ему скучно, ничто его не интересует». Чехов не подсказывает выхода из этой ситуации, но читателю ясно: надо сопротивляться пошлости и бездуховности жизни, нельзя плыть по течению, превращаясь в Ионыча.