ABSTRACT
In In the article on the basis of archival documents the first attempt of reconstruction of the personal history of the life and work of the Tambov gubernia Marshal of the nobility Athanasios G. Panova, personality is in many ways unique and at the same time in many ways typical for the Russian Empire, and the Tambov province in the second half of the XVIII century
Ключевые слова: Тамбовская губерния; тамбовское дворянство; Тамбовский губернский предводитель дворянства; Афанасий Григорьевич Панов; Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание; Иван Васильевич Гудович; Гавриил Романович Державин.
Keywords: The Tambov province; the nobility of the Tambov; Tambov provincial Marshal of nobility; Afanasy Grigorievich Panov; Tambov provincial noble Deputy Assembly; Ivan Vasilyevich Gudovich; Gavriil Romanovich Derzhavin.
Реконструкция индивидуальной, персональной истории жизни и деятельности тамбовских губернских предводителей дворянства все еще не стала предметом отдельных монографических исследований. До 1917 г. к данной проблеме в той или иной степени обращались в своих трудах сменившие друг друга на посту председателя Тамбовской ученой архивной комиссии И.И. Дубасов [7] и А.Н. Норцов [10], член Тамбовской ученой архивной комиссии П. Верещагин [1], а также учитель истории и географии Тамбовской губернской гимназии Г.М. Холодный [17]. Затрагиваемые сюжеты были немногочисленны и концентрировались в основном на описании бытовых черт Тамбовского края, в котором важную роль играло дворянское сословие, на генеалогии тамбовского дворянства, в том числе некоторых дворянских родов, представители которых являлись губернскими предводителями дворянства.
В советской историографии история дворянства в целом была мало востребована по идеологическим причинам. Лишь в работе А.П. Корелина, посвященной пореформенному периоду истории дворянства, рассматривались вопросы, в том числе связанные с местом и ролью губернских и уездных предводителей дворянства в системе местного управления [8].
В современной историографии темы превалирует обращение к описанию работы органов дворянской корпорации разных губерний страны: института губернских и уездных предводителей дворянства, генеалогии фамилий предводителей дворянства, в частности польского происхождения [18], Губернского Дворянского собрания, Дворянского депутатского собрания и т. д. Следует отметить также появление новых тенденций в исследовании дворянства: создание электронных баз данных губернского дворянства, обращение к практикам управления на губернском уровне, электоральному поведению дворянства.
В представленной статье предпринимается первая попытка реконструкции индивидуальной (персональной) истории жизни и деятельности Тамбовского губернского предводителя дворянства Афанасия Григорьевича Панова. Выбор героя был определен несколькими обстоятельствами. Во-первых, данная тема до сегодняшнего дня оставалась практически неисследованной, во-вторых, судьба Афанасия Григорьевича Панова во многом уникальна и одновременно во многом типична для второй половины XVIII в.
Сохранившиеся в Государственном архиве Тамбовской области (далее ГАТО) документы не указывают точной даты и года рождения будущего Тамбовского губернского предводителя дворянства. По этому вопросу можно сделать только приблизительные расчеты. Первое упоминание возраста Афанасия Григорьевича (58 лет) встречается в «Алфавитном списке дворян Борисоглебского уезда» составленном в 1785—1788 гг. [4, Л. 1—59]. Поэтому с достаточно высокой долей вероятности годом рождения Афанасия Григорьевича Панова можно считать период с 1727 г. по 1730 г.
Из собственных «Объяснений» Афанасия Григорьевича, данных им 10 февраля 1791 г. в Тамбовском губернском дворянском депутатском собрании в связи с внесением его дворянского рода в родословную книгу Тамбовской губернии, мы узнаем, что «фамилия Пановых есть из древле почтенная достоинством российскаго дворянства, и они суть выехавшие из Польши и Литвы на службу к прежним российским монархам» [5, Л. 1].
Отец Афанасия Григорьевича, Григорий Максимович, «будучи в воинских против Швеции и турок походах, имея чин капитана, … скоропостижно скончался» [5, Л. 1], а мать «из фамилии Постельниковых еще за несколько лет прежде его представилась» [5, Л. 1]. В своих скупых объяснениях Афанасий Григорьевич утверждал, что «письменных знаков, по которым бы мог знать о родоначальнике от котораго произошли мои предки, но даже патентов, на заслуженные чины родителя моего не получил, и каким образом все то утратилось, неизвестен» [5, Л. 1].
Вместе с тем, из тех же объяснений становится известно, что в 1743 г. в соответствии с Указом Правительствующего Сената «о явке для определения в службу недорослей» [5, Л. 1] Афанасий Григорьевич был представлен вместе с другими дворянами на смотре в Сенате, а 13 ноября 1743 г. был назначен «в канцелярию главной артиллерии и фортификации, к определению в инженерный корпус … , в 746-м году был командирован к размежеванию земель в Ингермайландию, а в 748-м году по произведении в кондукторы послан в Ригу» [5, Л. 1].
Несколько иную информацию о начале служебной карьеры Афанасия Григорьевича дает нам его аттестат, копия с которого была составлена в Тамбовском губернском дворянском депутатском собрании. Из него становится известно, что «он в службу вступил … в 1743-м году ноября 14 с начала в инженерный шляхетский кадетский корпус в ученики, а потом производим, был: в 743 году октября 11 дня в кондукторы» [5, Л. 4].
На наш взгляд такое важное с точки зрения служебной карьеры разночтение вызвано рядом причин.
Во-первых, особенностями производства или пожалованием в чины того времени. Например, между датой пожалования или датой подачи патента на присвоение чина и датой его подписания проходил значительный период времени. В случае с Афанасием Григорьевичем, по первому сохранившемуся патенту видно, что между датой подачи патента на пожалование чина капитана (1 января 1757 г.) и его подписанием (26 апреля 1762 г.) прошло чуть менее 5 лет. Во втором сохранившемся патенте период между датами подачи патента (26 апреля 1764 г.) и его подписанием (13 мая 1765 г.) составил менее одного года. А в третьем патенте на пожалование чина статского советника данный период составил более 5 лет, а именно: 1 ноября 1783 г. — дата подачи патента; 3 февраля 1789 г. — дата подписания.
Во-вторых, во время предоставления доказательств о внесении рода Пановых в дворянскую родословную книгу Тамбовской губернии в семье Афанасия Григорьевича сохранилось только три патента на присвоение чинов [6, Л. 71 об.—72], а именно: от 26 апреля 1762 г. о назначении в армейские капитаны; от 13 мая 1765 г. о производстве в коллежские асессоры, в ранг сухопутного майора и от 3 февраля 1789 г. об определении в статские советники, в ранг сухопутного бригадира. У Афанасия Григорьевича при составлении объяснений не было на руках патентов о присвоении чинов более позднего периода его служебной карьеры.
Наконец, от начала поступления Афанасия Григорьевича на государственную службу, в данном случае военную, до времени составления им объяснений в Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание прошло чуть менее пятидесяти лет. Афанасий Григорьевич, находившийся к тому времени уже в преклонном возрасте, мог информацию о первых годах его службы просто забыть и описать их в объяснениях, отталкиваясь от наиболее ярко запомнившихся событий.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Что касается дальнейшей своей служебной карьеры, то Афанасий Григорьевич в своих «объяснениях» рассказал, что «по произведении в кондукторы послан в Ригу, по бывшей тогда компаний вспомогательной корпус в Цесарию, по возвращений же того корпуса в Россию, оставлен был в Риге у исправления фортификационных работ, при рижской и динаментшанской крепостях» [5, Л. 1]. Примерно схожую трактовку описываемых событий дает нам и аттестат Афанасия Григорьевича: «по бытности еще учеником командирован был к размежеванию земли в Ингерманландию, где и находился 748 года по март месяц, а по окончании онаго в том же марте месяце командирован в Ригу для будущей компании в спомогательной корпус, где и был при снятии компаментов, и при исправлении, как при рижской цитадели, так и при динаменшанской крепости фортификационных работ» [5, Л. 4].
Из «походного журнала» князя В.П. Репнина, командовавшего Вспомогательным корпусом, в котором описаны события февраля-июля 1748 г., мы узнаем, что Вспомогательный корпус выступил в поход из Риги 24 февраля 1748 г. Маршрут следования корпуса включал Курляндию, Польшу, Моравию, Богемию до Рейна и проходил в довольно тяжелых условиях. В «походном журнале» неоднократно отмечалось, что «дни весьма были студеные», «дорога весьма гориста», «учинилась распутица» [15, с. 79]. Войска испытывали затруднения в продовольствии, а конница — в фураже.
Сейчас сказать точно, в какой месяц (в феврале, в начале или конце марта) 1748 г. прибыл Афанасий Григорьевич в Вспомогательный корпус нам не представляется возможным. Можно утверждать, что Афанасий Григорьевич в составе Вспомогательного корпуса не принимал участия в походе. Выпускника инженерного шляхетского кадетского корпуса, специалиста по инженерным сооружениям и фортификации, да к тому же молодого, непроверенного в походах и при осадах крепостей, незадолго до этого занимавшегося размежеванием земель, т. е. геодезическим способом определения границ земельного участка в горизонтальной плоскости, брать в поход было нецелесообразно.
В декабре 1750 г. Афанасий Григорьевич был назначен в команду генерала И.Ф. Глебова, расквартированную в Новой Сербии, для назначения границ и по определению удобного места для строительства военного города, названного впоследствии крепостью Святой Елизаветы. Здесь Афанасий Григорьевич занимался составлением проектов «к снятию под ту крепость места, профилей и в окрестностях ее лежавших мест» [5, Л. 1 об.], а также чертежей для строительства фельдшанцев в гусарских ротах.
В 1752 г. генералом И.Ф. Глебовым Афанасий Григорьевич с составленными проектами, чертежами «и с другими нужнейшими представлениями» [5, Л. 1 об.], по строительству крепости Святой Елизаветы был командирован в Санкт-Петербург в Правительствующий Сенат и в Военную коллегию.
По возвращении из командировки в Санкт-Петербург в 1753 г. Афанасий Григорьевич в составе инженерной команды и «при канцелярии для исправления дел, … при разделении людей и при исправлении земель и прочих работ» [5, Л. 1 об.] занимался приготовлениями к строительству крепости Святой Елизаветы. В августе 1754 г. генерал-майором И.С. Хорватом в соответствии с Указом Правительствующего Сената и Военной коллегии был назначен в гусарский полк полковым квартирмистром.
Старания Афанасия Григорьевича, предпринятые по составлению чертежей и проектов по выбору места для строительства крепости Святой Елизаветы и фельдшанцев в гусарских ротах, не остались без внимания Правительствующего Сената. Через год, в августе 1755 г., в соответствии с Указом Правительствующего Сената Афанасий Григорьевич был командирован в Москву для генерального размежевания земель и «при губернской межевой канцелярии у исправления особо порученных ему дел» [5, Л. 1 об.] и с 1 января 1757 г. произведен из полковых квартирмистров в армейские капитаны со старшинством.
Как опытного специалиста по размежеванию земель в сентябре 1763 г. по приказу московского главнокомандующего генерала-фельдмаршала, графа П.С. Салтыкова Афанасий Григорьевич был командирован в город Ярославль в комиссию для составления плана города. Через некоторое время после завершения данных работ с составленным планом города «по Высочайшему Ея Императорскаго Величества повелению», последовавшего в начале 1764 г., был направлен в Санкт-Петербург «для поднесения к Высочайшему Ея Императорскаго Величества разсмотрению» [5, Л. 1 об.], где по «Всемилостивейшему воззрению на труды» [5, Л. 1 об.] и в знак «Высочайшаго благоволения» [5, Л. 1 об.] удостоился получить золотые, осыпанные бриллиантами часы.
Важным событием, хронологически совпавшим со служебной карьерой Афанасия Григорьевича, безусловно, является подписание Императрицей Екатериной II Манифестов: от 4 декабря 1762 г. «О позволении иностранцам селиться в России и свободном возвращении русских людей, бежавших за границу» [11] и от 22 июля 1763 г. «О доставлении всем иностранцам, въезжающим в Россию, селиться в разных губерниях по их выбору, их правах и льготах» [13].
Подписание этих двух Манифестов привело к появлению большого числа так называемых переселенцев-колонистов в основном из германских государств, большая часть из которых должна была быть расселена в Поволжье. Для управления процессами прибытия, обустройства, расселения иностранцев в Манифесте от 22 июля 1763 г. предусматривалась деятельность в Санкт-Петербурге на правах коллегии «Канцелярии опекунства иностранных» [12]. Президентом нового учреждения был назначен граф Г.Г. Орлов [12].
Активное заселение Поволжья привело графа Г.Г. Орлова к постановке перед Императрицей вопроса о создании собственного исполнительного органа Канцелярии опекунства иностранных — Саратовской конторы, которая была создана Указом Екатерины II от 30 апреля 1766 г. [14]. В своей деятельности Контора подчинялась непосредственно Канцелярии опекунства иностранных в Санкт-Петербурге.
Контора должна была управлять колонистами до тех пор, пока они не освоятся на новом месте настолько, что на них можно будет распространить сложившиеся в России формы управления. В случае возникновения конфликтов иностранцев с местным населением Контора должна была улаживать их совместно с Саратовской воеводской канцелярией.
В начале 1764 г. в соответствии с Указом Императрицы Екатерины II о проведении размежевания земель под расселение иностранцев, Афанасий Григорьевич «по прошению его и по усмотренному канцеляриею знанию его и искусству в сем деле» 26 апреля 1764 г. по указу Правительствующего Сената был «определен в число назначенных при том межеванье четырех смотрителей над межевщиками в Борисоглебскую дистанцию».
В этом же году Афанасий Григорьевич был произведен в коллежские асессоры в ранг сухопутного майора, а через три года, в 1767 г. снова был командирован «к размежеванию поселяемым около Саратова колониям нагорной и частию на луговой стороне реки Волги земель». Причем, как он указывает в своих «объяснениях», в 1769 г. «был в Саратовской канторе опекунства членом» [5, Л. 1 об.], а 26 апреля 1774 г. «именным Ея Величества на поднесенной от канцелярии опекунства иностранных подписанием пожалован в надворные советника к уравнению с прочими со старшинством» [5, Л. 1 об.].
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
В ноябре 1775 г. по окончании работ по размежеванию земель в городе Саратове, Афанасий Григорьевич был «отправлен в канцелярию опекунства иностранных в Санкт-Петербург» [5, Л. 2], откуда через два года, в 1777 г., Указом Правительствующего Сената «во исполнение именного Высочайшаго повеления» [5, Л. 2] был командирован для отмежевания Всемилостивейше пожалованных генерал-аншефу, графу А.Г. Орлову-Чесменскому Битюцкой волости, в размере ста двадцати тысяч десятин земли.
После окончания работ по размежеванию земель А.Г. Орлова-Чесменского и составления чертежей «для поднесения к Высочайшему подписанию в Правительствующий Сенат» [5, Л. 2], 21 мая 1779 г. именным «Ея Императорскаго Величества Указом с прочими за десятилетнюю в оном чине службу» [5, Л. 2] Афанасий Григорьевич был пожалован в коллежские советники. Более того, официально находясь на службе «при канцелярии опекунства иностранных, не меняя возложенных должностей, за изнурением … здоровья а паче зрения» [5, Л. 2] Афанасий Григорьевич в 1782 г. подал прошение об отставке со службы. В ноябре 1783 г. Правительствующий Сенат просьбу Афанасия Григорьевича удовлетворил и с чином статского советника, в ранге сухопутного бригадира отправил его «на свое содержание от службы, которую продолжал без порочно сорок лет» [5, Л. 2].
С получением отставки от службы и чина статского советника у Афанасия Григорьевича начинается новый этап его жизни. Он возвращается в Борисоглебский уезд Тамбовской губернии, в котором проходил службу в качестве смотрителя над межевщиками в Борисоглебской дистанции. Здесь за Афанасием Григорьевичем и его женою Авдотьей Никитичной, урожденной Новосильцевой, в подушном окладе состояло крестьян «в сельце Новосильцеве, Терновка тож мужска 6, женска 5 душ, в сельце Ивановском мужска 70, женска 59 душ, в деревне Афанасьевке мужска 20, женска 19 душ, малороссиян мужска 4, женска 2 души, за женою его приданных мужска 90, женска 93, в деревне Афанасьевке мужска 15, женска 18 душ» [4, Л. 1—59].
В 1785 г. Афанасий Григорьевич «общим согласием всего Тамбовскаго благороднаго дворянства» [5, Л. 2] был избран в губернские предводители дворянства Тамбовской губернии. Сейчас точно ответить на вопрос, почему именно Афанасию Григорьевичу тамбовским дворянством была оказана такая высокая честь, как быть избранным губернским предводителем дворянства, нам не представляется возможным.
С большой долей вероятности можно утверждать, что появление в Борисоглебском уезде, да и в Тамбовской губернии, петербургского чиновника в чине статского советника, пусть и находящегося в отставке, лично получившего из рук императрицы Елизаветы Петровны золотые, осыпанные бриллиантами часы, не могло не сказаться на авторитете Афанасия Григорьевича среди тамбовского дворянства.
Более того, некоторую поддержку Афанасию Григорьевичу для избрания его Тамбовским губернским предводителем дворянства, как нам представляется, оказал генерал-губернатор Рязанской и Тамбовской губерний генерал-поручик И.В. Гудович, так же являвшийся выпускником инженерного шляхетского корпуса. Одна учебная программа, одни и те же офицеры-преподаватели, один и тот же быт солдат в казармах и, самое главное, традиции данного учебного заведения, передающиеся выпускникам из года в год, не могли не сказаться на их знакомстве и, как нам кажется, на их дружбе.
Более того, генерал-губернатору Рязанской и Тамбовской губерний генерал-поручику И.В. Гудовичу, который в Тамбовской губернии продолжил реализацию планов перепланировки городов, начатых его предшественником генерал-аншефом М.Ф. Каменским. Именно И.В. Гудовичу, при котором в городе Тамбове началось строительство отдельных новых зданий: присутственных мест, мостов, новых кладбищ [9, с. 40], требовался грамотный и опытный специалист в области назначения границ и по определению удобного места для строительства, а также составлению плана города.
К сожалению, сведений о созыве тамбовского губернского дворянского собрания, численности дворян, прибывших на собрание, кандидатах на должность губернского предводителя дворянства, процедуре дворянских выборов в архивных источниках нам обнаружить не удалось. Известно, что тамбовское губернское дворянское собрание было созвано 11 декабря 1785 г.
Именно с этой даты принято считать начало трехлетнего срока пребывания Афанасия Григорьевича Панова в должности Тамбовского губернского предводителя дворянства. В занимаемой должности Афанасий Григорьевич пробыл до 13 декабря 1788 г., когда на должность Тамбовского губернского предводителя дворянства был избран полковник П.М. Лотарев.
Одной из главных забот Афанасия Григорьевича Панова в должности Тамбовского губернского предводителя дворянства стала продолжение работ по составлению поуездных алфавитных списков дворян Тамбовской губернии, предпринятых его предшественником Тамбовским губернским предводителем дворянства бригадиром А.М. Ниловым. Например, в письме Борисоглебскому уездному предводителю дворянства Н.Ф. Пушкареву Афанасий Григорьевич писал: «Алфавитный список от вас минувшего майя 24 числа хотя и получен, но разсмотривая ево нахожу недостаточным в том 1-е женам благородных дворян непоказано лет, и фамилей отцов их; сие нужно ко внесению к сведению об имениях их что непременно и показать должно: о многих в очисках только сказано за неподачею объяснений не известно, но как об овсем сказать сего, не можно, то и показать бы следовало сколько за ним в той округи состоит число душ, что из поданных к ревизий сказок видно, а не известно о их летах, и детях и об имениях состоящих в других уездах» [2, Л. 13]. Письма примерно такого содержания за личной подписью Афанасия Григорьевича были отправлены практически всем уездным предводителям дворянства. Более того, от уездных предводителей дворянства Афанасий Григорьевич требовал, что бы они списки присылали «ко мне с дворянским протоколистом; дабы в случае какой либо проронки или погрешности против формы и алфавита можно было здесь без дальних переписок, с протоколистом исправить» [2, Л. 18—18 об.].
Под непосредственным контролем Тамбовского губернского предводителя дворянства шел и сбор денежных сумм в дворянскую казну. Из писем, отправленных Тамбовским губернским предводителем дворянства уездным предводителям дворянства, видно, что эта проблема волновала Афанасия Григорьевича как не какая другая [2, Л. 17].
Собранные денежные суммы в дворянскую казну необходимы были для строительства каменного дома для Тамбовского губернского дворянского депутатского собрания. Следует заметить, что строительство каменного дома для собрания потребовало большого количества денежных сумм, а из-за «невношении благородным обществом в дворянскую казну складочных денег» приступить к строительству данного дома в ближайшее время было проблематично. По инициативе Афанасия Григорьевича строительство каменного дома для собрания было отложено. Вместо него была произведена покупка деревянного дома для дворянского собрания у надворной советницы А.А. Михайловой, располагавшегося в городе Тамбове на улице Широкой за 1 300 рублей.
Именно в этом доме, заранее отремонтированном 3 сентября 1788 г. состоялось первое заседание Тамбовского губернского дворянского депутатского собрания. На открытии собрания Афанасий Григорьевич Панов произнес свою знаменитую речь, написанную правителем Тамбовского наместничества действительным статским советником Г.Р. Державиным: «Мы приступаем теперь, почтеннейшее собрание, к твердому и прочному постановлению родов Тамбовскаго дворянства; начинаем созидать тот безсмертный памятник, который в позднейшем потомстве возвестить имена и деяния предков наших и наши собственныя. Мы его составим из веры к Богу, из верности к государю, из заслуг и любви к отечеству. Мы его составим из чести и славы или, кратко сказать, из всех добродетелей. В основание его положим истину. Верх его украсим любезным именем Екатерины II. О, сколь мы счастливы, что избраны первоначальными строителями здания сего! Если и бытие одно в дни наши удобно будет исторгать некогда восхищение и слезы из благороднаго любочестия, то какое уже нежное и услаждающее чувствование возобладает душами правнуков наших, когда они увидят, что мы не только жили в царствование законодательницы, просветительницы и благодетельницы Российской; но и были соучастниками щедрот ея и исполнителями ея божественных повелений: слава сия ни с чем не сравнена. Польза увековечивает имена и дела героев! При воззрении на них воскипят чувственныя души чад наших, воспламенятся и произведут мужей добродетельных. Да будем же мы, почтенные сотоварищи, честь сей достойными, что мы удостоены собрать и начертать те образцы, которые уподобляться долженствуют наши наследники. Мы живем в такое благополучное и редкое время, в котором позволяется всякому мыслить, и что мыслить, говорить свободно; а потому приложим старание наше, да не напишется нами никто в сообщество наше, кого на степень дворянина не возвели заслуги и добродетели» [3, Л. 11—11 об.; 16, с. 135—136].
Следует заметить, что взаимоотношения Афанасия Григорьевича Панова с правителем Тамбовского наместничества Г.Р. Державиным были непростыми. Как отмечает тамбовский краевед И.И. Дубасов, что «причиной ссоры послужило то обстоятельство, что Тамбовское наместническое правление осмеливалось писать на имя Панова указы. Между тем губернскому предводителю хотелось получать предписания прямо от губернатора. Когда узнал об этом Державин, то он написал Панову пространное письмо, в котором на основании законов доказывал, что не только «от наместническаго правления, но и от верхняго земскаго суда предводитель должен принимать указы» [7, с. 124].
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Далее в письме, как отмечает И.И. Дубасов, говорилось: «Признаюсь вам, будучи на вашем месте я бы приятнее принимал указы из наместнического правления под заглавием священнаго императорскаго имени, пред коим все раболепствовать и преклоняться должно, нежели какое-либо предписание от губернатора, тем паче младшаго вас летами, а службою и может быть самыми способностями далеко от вас отстоящаго» [7, с. 124].
К сожалению, дальнейшая судьба Афанасия Григорьевича Панова нам не известна. Не известны дата и год смерти. Известно, что детей у Афанасия Григорьевича от брака с Авдотьей Никитичной, урожденной Новосильцевой, не было [4, Л. 1—59]. Так же известно, что Афанасий Григорьевич прожил достаточно долгую жизнь, и последние годы жизни провел в своем имении в сельце Новосильцеве Борисоглебского уезда Тамбовской губернии. В 1812 г., в год Отечественной войны, т. е. в возрасте 82—85 лет, Афанасий Григорьевич дал «вольную» 150 душам ревизских крепостных крестьян, часть из которых в последствии стала носить фамилию своего бывшего помещика.
Таким образом, в жизни и деятельности, а также в делах и мыслях Тамбовского губернского предводителя дворянства Афанасия Григорьевича Панова, как личности незаурядной, но не претендующей на движущую силу в истории, тем не менее, нашли отражение основные коллизии его эпохи. Безусловно, он не был «творцом истории», но как минимум выделился из толпы, волею судеб выдвинулся на заметную роль, в данном случае Тамбовского губернского предводителя дворянства, в условиях, сложившихся в Российской империи и Тамбовской губернии во второй половины XVIII в.
Список литературы:
Верещагин П. Исторический очерк Тамбовского Александринского института благородных девиц. 1843—1893 гг. / П. Верещагин // Известия тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. ХХХVIII. — Тамбов, 1893.
ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 1.
ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 13.
ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 19.
ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 173.
ГАТО. Ф. 161. Оп. 1. Д. 273.
Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края [Текст] / И.И. Дубасов. — М., 1883—1897. Вып. 1—6; Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края [Текст] / И.И. Дубасов. — Тамбов, 1993. — 443 с.
Корелин А.П. Дворянство в пореформенной России. 1861—1904 гг.: Состав, численность, корпоративная организация / А.П. Корелин. — М., 1979.
Мизис Ю.А. Личностный фактор в формировании городского планировочного пространства русского провинциального города в XVIII — середине XIX вв. (на примере городов Тамбовской губернии) / Ю.А. Мизис // Личность в истории. Личность историка. Тезисы Второй региональной научной конференции (г. Воронеж, 1 февраля 2008 г.) / Под общ. ред. В.Н. Глазьева. — Воронеж: ИСТОКИ, 2008. — С. 39—42.
Норцов А.Н. Материалы для истории Тамбовского, Пензенского и Саратовского дворянства. Том. I. (с гербами, портретами и таблицами). Составил А.Н. Норцов // Известия тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. XLVII (47). — Тамбов, 1904.
Полное собрание законов Российской империи. Т. ХVI. № 11720.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Полное собрание законов Российской империи. Т. ХVI. № 11879.
Полное собрание законов Российской империи. Т. ХVI. № 11880.
Полное собрание законов Российской империи. Т. ХVII. № 12630.
Репнин В.Н. Походные журналы (февраль-июль 1748 г.) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—ХХ вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Российский Архив, 2011. — [Т. ХХ]. — С. 79—169.
Речь на сочинение дворянской грамоты, говоренная Тамбовским губернским дворянским предводителем Афанасием Григорьевичем Пановым при открытии дворянскаго депутатскаго заседания, 3-го сентября 1788 года // Сочинения Державина: [В 9 т.] / С объясн. примеч. [и предисл.] Я. Грота. — СПб.: Изд Имп. акад. наук: в тип. Имп. акад. наук, 1864—1883. Т. 7: Сочинения в прозе. — 1872.
Холодный Г.М. Историческая записка о Тамбовской гимназии 1786—1886. / Г.М. Холодный. — Тамбов, 1886.
Шестаков М.В. Российское провинциальное дворянство в последней четверти XVIII — первой половине XIX вв. (на материалах Тамбовской губернии. [Текст] / М.В. Шестаков. Дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. — Тамбов, 2006. — 365 с.; Шестаков М.В. Губернские и уездные предводители дворянства Тамбовской губернии в последней четверти XVIII — начале ХХ века [Текст] / М.В. Шестаков // Шаг в будущее: научный и практический опыт развития, научные гипотезы, новизна и апробация результатов исследований в экономике, управлении проектами, педагогике, праве, истории, культурологии, искусствоведении, языкознании, природопользовании, растениеводстве, биологии, зоологии, химии, политологии, психологии, медицине, филологии, философии, социологии, математике, технике, физике, информатике, градостроительстве, 7—8 мая 2015 года, г. Санкт-Петербург. — СПб.: Изд-во «КультИнформПресс», 2015. — С. 163—166; Шестаков М.В. Польский элемент в среде тамбовского дворянства в конце XVIII — середине XIX века / М.В. Шестаков // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история / Сб. ст. по материалам LI междунар. науч.-практ. конф. № 7 (47). Новосибирск: Изд. «СибАК», 2015. — С. 45—50.