Дипломная работа на тему «Русское гуманитарное и дипломатическое присутствие в Эфиопии во второй половине XIX – начале XX века»

Изучение направлений и характера российско — эфиопских взаимоотношений во 2 — й половине XIX — н. XX в. проливает свет на некоторые общие закономерности исторического пути колониальных держав и стран, которые боролись против их влияния.

Скачать пример Заказать работу Скачать пример Заказать работу

Содержание

Введение

Глава 1. Общественно-политические предпосылки российско-эфиопского сближения в середине-конце XIX века

.1 Условия присутствия России в Эфиопии в середине XIX века

.2 «Колониальная авантюра» Н.И. Ашинова в Северо-Восточной Африке

.3 Политическое значение экспедиций В.Ф. Машкова в установлении российско-эфиопских отношений

Глава 2. Российско-эфиопские межгосударственные отношения в 1896-1900 годах

.1 Деятельность Николая Степановича Леонтьева до отправления первой официальной миссии

.2 Дипломатическая миссия действительного статского П.М. Власова в 1897 году

.3 Участие русских офицеров, врачей и священников в налаживании российско-эфиопских контактов

Глава 3. Трансформация отношений России и Эфиопии в начале XX века

.1 Российско-эфиопские связи в период деятельности временного поверенного в Эфиопии А.А. Орлова и начала работы постоянной дипломатической миссии во главе с министром-резидентом К.Н. Лишиным (1900 — 1906 гг)

.2 Работа постоянной российской дипломатической миссии в Аддис-Абебе в 1906-1919 годах

Нужна помощь в написании диплома?

Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Сдача работы по главам. Уникальность более 70%. Правки вносим бесплатно.

Подробнее

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Высокий интерес в этом плане представляют связи именно с Эфиопией, т.к. страна привлекала к себе внимание по причине приближённости к Суэцкому каналу, выходу к берегам Белого Нила, ресурсам, товарам для экспорта. При этом страна была окружена странами, зависящими от колониальных империй. С одной стороны — египетский Судан (с 1877 г англо-египетский), с другой — итальянской Эритреей и Сомали, зависящем от Франции, Великобритании и Италии. При этом абиссинцы смогли дать отпор итальянцам, претендовавшим на влияние над страной. Результат первой итало — эфиопской войны имеет большое значение в антиколониальном сопротивлении.

В рамках изучения темы рассматриваются предпосылки начала сотрудничества России и Эфиопии, их расцвет и причины ослабления. Это имеет особую важность т.к. научно-техническое, культурное и экономическое сотрудничество России и Эфиопии сохранилось и по сегодняшний день. Осмысление значения российско-эфиопских отношений позволяет понять основу для возможного сотрудничества в будущем. В этом плане разнообразные способы проникновения России вызывают интерес у исследователей и являются актуальными.

Вопросы взаимоотношения двух стран поднимались в трудах отечественных историков, этнографов, географов, религиозных деятелей.

Отечественная историография данного вопроса может быть разделена на три периода:

1)дореволюционная; советская; современная. В конце XIX — начале XX века появился ряд работ, имеющих своей целью познакомить русских с Абиссинией. Их спецификой можно назвать описательный характер. В них нашли отображение религиозные особенности страны, черты её государственного устройства, а также быта абиссинского населения (народностей эфиопского нагорья, народов галла и сидамо на юге, на востоке племён сомалийцев и данакиль, на западе — негров шанкалла).

Отечественными авторами были затронуты аспекты борьбы европейских государств за влияние в районе бассейна Красного моря, а также внешней политики России в контексте международных отношений. Такой работой является труд А. Троянского о колонии Италии (Эритрее), стратегический очерк Н. Орлова о действиях итальянцев в Эфиопии в 1870- 1896 гг., труды К. Скальковского и Ю. Карцева, посвященные внешнеполитической деятельности России на рубеже XIX — XX вв.

В 1897 г. появилась работа Ф.Е. Криндача о третьем путешествии поручика А.К. Булатовича в Эфиопию «Русский кавалерист в Абиссинии. Из Джибути в Харар». Эти исследования соответствовали запросу российского МИД и православного общества, поэтому носили в основном информативный характер.

В советский период исследователей привлекли особенности колониального раздела Африки в районе Африканского Рога. Эти вопросы изучали советские африканисты. Так, в работах В. Хвостова и В. Попова открыла особенности внешней политики Италии в Абиссинии. Борьбе европейских держав за влияние в Северо-Восточную Африку посвящены карты и материалы обобщающего коллективного сборника справочного характера. В 1936 г. появился сборник статей под редакцией Д. А. Ольдерогге, который посвящен вопросам географии, населения, социального строя, экономики, языков, литературы Эфиопии, в некоторых статьях затрагиваются проблемы истории Абиссинии с древнейших времён до 1914 г., а также второй итало-эфиопской войны. Такое явление, как «мирное проникновение» европейцев в страну описывает небольшая статья Б. Вебера, раскрывшего суть явления на примере нештатного австрийского консула К. Швиммера и русского офицера Н.С. Леонтьева.

После Великой Отечественной войны советские учёные продолжили изучение вопросов сотрудничества с Эфиопией, но их выводы и набор фактов производились с позиции теории классовой борьбы. Путешествия русских по африканскому континенту, в частности и по Эфиопии, вызывали большой интерес у историков в 50 — 60 — е гг. XX века.

Благодаря отечественным исследованиям 60-80-х гг. XX в. Мы можем узнать обстоятельства путешествий поручика А.К. Булатовича на неисследованных землях Эфиопии и деятельности полковника Генерального штаба Русской Армии Л.К. Артамонова к берегам Белого Нила. Первая русская геологическая экспедиция, совершённая под руководством Н.Н. Курмакова в 1904 г., подробно описана в статье З.П. Акишевой.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

В специальной медицинской литературе 60-70-х гг. неоднократно поднимался вопрос о помощи Российского Общества Красного Креста армии Эфиопии и Италии, а также населению Абиссинии во время первой войны с итальянцами в 1895 — 1896 гг. Исследователи — африканисты в советское время работали над проблемой определения вклада русских географов и путешественников по Восточной и Северо-Восточной Африке в изучение на научной основе эфиопского общества и природных особенностей страны. Об этом повествует статья Б.А. Вальской «Вклад Русского Географического Общества в изучение Африки», которая даёт довольно полный обзор экспедиций РГО в Эфиопию. Особенно данная работа интересна описанием небольшого по продолжительности путешествия (февраль 1897 г.) А.Н. Дмитриева и А.А. Полякова и двух казаков. А.Н. Дмитриев исследовал местную флору и фауну, а художник А.А. Поляков, по словам Б.А. Вальской, нарисовал портрет императора Менелика II, который сейчас находится в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого, и картину «Прибытие абиссинского посольства в Россию», которая хранится в Государственном Эрмитаже. Деятельность других русских путешественников и исследователей Эфиопии, прежде всего В.В. Юнкера, Е.Н. Ковалевского и А.К. Булатовича, посещавших Центральную и Северо- Восточную Африку, рассматриваются объёмной статье «История, социология, культура народов Африки» Л.Е. Куббеля.

Вопросы политической истории Эфиопии конца XIX — начала XX века рассматриваются отечественными историками 70-80-х гг. XX в. B.C. Ягья исследовал особенности влияния церкви Абиссинии на общественно-политическую жизнь страны, также об особенностях политического курса Лиджа Иясу (преемника и племянника Менелика II на эфиопском троне) и о характере политической ситуации в период регентства будущего императора Хайле Селассе I. Изучение вопроса и анализ проблем первого опыта межгосударственных связей между Россией и Эфиопией посвящена статья B.C. Ягьи «Церковь Эфиопии и её влияние на общественно-политическую жизнь страны»

Политическое развитие Эфиопии на рубеже XIX и XX вв., а также первый опыт официальных дипломатических связей с Россией отображены в содержательной статье А.А. Ханова. Статья Ю.М. Кобищанова, которая основана на исследовании архивных документов, освещает внешнеполитическую жизнь Эфиопии в период с 1907 по 1910 гг.

В статьях исследователей 70-90-х гг. XX в.рассматривались частные инициативы русско-эфиопских взаимоотношений в конце XIX — начале XX вв. Например, пресса Московской Патриархии отражала некоторые вопросы контактов православной и эфиопско — коптской церквей. В интересующий нас период попадает обзор попыток организации религиозной деятельности в Абиссинии Н.И. Ашинова, архимандрита Паисия, В.Ф. Машкова, Г.В. Болотова, А.В. Елисеев и иеромонаха Александра, которые оставили значительный вклад в развитии русско-эфиопских культурных связей.

Историк А.В. Хренкова, в своей статье также поднимает вопрос религиозных контактов России и Эфиопии и приходит к выводу, что решение проблемы возможного объединения и сближения наших церквей никогда не прекращалось окончательно, несмотря на «довольно вялые шаги церковных кругов обеих стран в этом направлении».

Современные исследования основываются в основном на ряде диссертаций. С.В. Григорьева исследовала инициативу российской элиты и политику официальную в 80 — 90 — е гг. XIX в. Н.В. Малыгина рассматривала дипломатические культурные связи к. XIX — н. XX вв. К.В. Виноградова затрагивала вопросы военно-политического и культурно- религиозного взаимодействия двух стран в Новое время.

Источники можно поделить на несколько групп. Мемуарная литература и дневники. Основным видом источников, использовавшихся в данной работе, являются дневники, отчётные материалы путешествий и мемуары русских офицеров, участников различных научных экспедиций, путешественников и участников миссии красного креста, а также дневники французских, английских и итальянских путешественников и офицеров, переведенные на русский язык еще до угасания русско-эфиопских связей, в которых так или иначе иностранцы выражали своё отношение по поводу проникновения России в страну. В работах описаны особенности культуры, социальной структуре абиссинцев, эфиопская армия их климатические условия и территориальное положение, особенности религии, языка и национальности. Авторы не только описывали, то, что они видели, но и высказывали своё отношение и делали обобщения.

Прежде всего, это работы русских офицеров А.К. Булатовича и А.К. Артамонова. Благодаря дневниковым записям Д.А. Милютина, министра финансов С.Ю. Витте, государственного секретаря А.А. Половцева и министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа можно понять особенности деятельности правящей элиты России, роль министров и ведомств в решении важнейших внешнеполитических вопросов. Особое место занимают дневники русских врачей, которые показывают роль участия России в развитии эфиопской медицины, например в М.И. Лебединский подробно описывает обстоятельства организации первого госпиталя в Абиссинии.

Периодическая печать. Опубликованы оценочные статьи по «эфиопскому вопросу» и статьи, содержащие статистические сведения Журнал Русского Географического общества, куда вошли отчёты экспедиций А.К Булатовича, Н.А. Дмитриева, В.Ф. Машкова, Н.Д. Пацукевича, П.В. Щусева. В газетах «Новое время» и «Московские ведомости» появлялись записки путешественников К.Х Звягина, Н.С. Леонтьева.

Целью исследования стало выявление предпосылок и особенностей взаимоотношений России и Эфиопии в конце XIX — начале XX века.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

— раскрыть условия присутствия России в Эфиопии в середине XIX века;

выяснить особенности «Колониальной авантюры» Н.И. Ашинова в Северо-Восточной Африке в конце 80-х годов ХIХ в;

изучить политическое значение экспедиций В.Ф. Машкова в установлении российско-эфиопских отношений;

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

раскрыть особенности установления официальных российско- эфиопских дипломатических отношений;

выяснить особенности миссии действительного ст. сов. П.М. Власова;

обозначить заслуги русских офицеров, врачей и священников в налаживании российско-эфиопских дипломатических и экономических контактов;

раскрыть формы российско-эфиопских связей в период работы временной миссии (1900-1903 гг.);

охарактеризовать работу постоянной российской дипломатической миссии в Аддис-Абебе (1903-1919 гг.);

Объектом исследования являются эфиопское и российское государства и общества во второй половине XIX — начале XX вв.

Предметом изучения стали российские миссии в Эфиопию как основа для дипломатических и культурных отношений в политической и духовной сферах.

Нижняя граница хронологических рамок ВКР обусловлена первыми контактами с Эфиопией, произошедшими в середине XIX века во время правления императора Теодроса II. Верхняя граница характеризуется прекращением официальным отношений в 1919 г.

Методологической основой исследования является системный подход, принципы историзма, научности, объективности. Исторические события рассмотрены в причинно-следственной связи и во взаимодействии с основными социально-политическими процессами того времени.

Практическая значимость исследования состоит в использовании материалов ВКР преподавателями общеобразовательных заведений для изучения характера внешней политики Российской империи в середине XIX — начале XX вв. В работе рассмотрены обстоятельства, которые имеют отношение к возможностям проникновения России в Эфиопию, факты и документы этого периода.

Глава 1. Общественно-политические предпосылки российско-эфиопского сближения в середине-конце XIX века

1.1 Условия присутствия России в Эфиопии в середине XIX века

Эфиопия — страна, которая расположена на территории северо- восточной Африки и вместе с государством Сомали и Джибути формирует регион — Африканский Рог.

В административном плане к концу XIX века страна делилась на две части. Первая северная часть — коренная, самая древняя и населённая христианами. Она включала районы: Тигре, Амхара, Бегемдер, Годжам и Шоа. Южная часть была обширнее и состояла из государств местных князей, которые в разное время входили в состав государства, а также из завоёванных территорий.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Что касается национального состава, то можно выделить несколько видов народностей, говорящих на разных языках и находящихся на разных этапах общественно — экономического развития. Основная часть населения — это народности эфиопского нагорья, которые занимают провинции Тигре, Ласта, Бегемдер, Амхара, Дамот и Шоа. К югу от них располагались народы галла и сидамо, а на востоке в провинциях Огаден и Данакиль населяли племена сомалийцев и данакиль. Районы западной части Эфиопии обосновали негры шанкалла.

Эфиопия — или как её называли раньше Абиссиния, удивительная, самобытная и очень древняя африканская страна. Она издавна привлекала к себе взоры европейских колонизаторов.

Благодаря обширным географическим исследованиям в XIX в. стала возможной европейская экспансия в глубинные области Африканского континента. С 1800 по 1870 г. в Африку было отправлено более 70 крупных географических экспедиций.

Основу экономики Эфиопии составляла феодальная собственность на землю, поэтому в хозяйственном плане её можно считать отсталой. К тому же в основании социальной лестницы находился крестьянин-земледелец, на которого падал тяжелый груз многочисленных трудовых отработок, податей и налогов. В стране, где урожай мог собираться до 3-х раз в год, сельское хозяйство находилось на низком уровне, потому что эфиопы предпочитали военные походы вглубь африканского континента на соседние племена, которые могли им принести гораздо большее материальное обогащение. Рост сельского хозяйства задерживали частые войны, сопровождавшиеся разорением земель побеждённого противника, нестабильное общественное устройство. На самом верху социальной лестницы находился император негусе негест («царь царей»), которому, по сути, принадлежала вся земля, но состояла из правительственных, частных и церковных владений.

Из сельскохозяйственных культур сеялся, прежде всего, ячмень, пшеница, бобы, таф (вид проса) кукуруза, и дурра, использовавшаяся для выпечки хлеба. Из домашнего скота разводили преимущественно быков, коз и овец. Занимались пчеловодством, что позволяло использовать местный мёд взамен иностранного сахара. Охота на диких зверей постепенно теряла своё значение в связи с ухудшением спроса на диких зверей.

Что касается торговли, то и здесь она была достаточно на низком уровне и имела характер больше внутренний и сосредотачивалась в некоторых крупных городах. Развитию торговли мешали некоторые обстоятельства: отсутствие качественных путей сообщения, не было удобного транспорта, феодальная раздробленность, слабо развитая промышленность, морского порта, неразвитая денежная система, наличие грабежей торговых караванов и нищеты населения.

Армия, как указывал советский исследователь В. Попов в отечественной прессе, состояла из двух частей: постоянного войска и призывного, при этом постоянных было мало, а в мирное время они размещались по домам обычных крестьян, которые вынуждены были их кормить, что безусловно разрушало страну. Звание солдата почётно и война — это самый верный путь, если не единственный, где мужчина может увеличить своё благосостояние и социальный статус.

Именно во второй половине XIX в. начался период образования централизованного государства. Император Теодрос II сыграл важную роль в объединении Эфиопии и укрепление абсолютную власть правителя создавал предпосылки для экономического и социального развития.

На рубеже XIX-XX вв. завершился раздел Африки. Огромные территории континента оказывались во владении Англии, Франции, Португалии, Италии, Бельгии и Германии. И хотя военное преимущество было на стороне европейцев, многие африканские народы оказывали им ожесточенное сопротивление. Наиболее известный пример это Эфиопия.

В Абиссинии в конце XIX века как очень богатой природными ресурсами стране скрещивались экономические, политические и военные интересы Англии, Франции и Италии.

Первой из крупных европейских держав, в 1-й половине XIX в., обнаружила заинтересованность в Эфиопии Англия. Главной причиной послужило желание Англии увеличить своё влияние на Египет и Судан. Захват Эфиопии давал возможность контролировать истоки Голубого Нила и его притоков, которые берут своё начало на эфиопском нагорье.

Франция стремилась составить конкуренцию Великобритании и создать свою колониальную империю с запада на восток Африки, тем самым ослабив позиции своей соперницы. Французское правительство понимало большое значение Суэцкого канала и старалось не мешкать с реализацией своих планов, тем более, что страна уже имела опорный пункт на побережье Красного моря в виде территорий Обока и порта Зулу. Так как вся экономика Италии была сосредоточена в руках Французского капитала, Итальянские колониальные намерения контролировались Францией и она старалась направлять Италию в те области, где бы она избежала соприкосновения с Французскими колониями.

Обладание Абиссинией открыло бы для стран путь к образованию огромных колониальных империй. Кроме того, колонизаторов манили богатства страны — золото, кофе, слоновая кость, хлеб и они стремились завладеть ими. Можно было считать, а в европейских столицах уже никто не сомневался, что дни Эфиопии в качестве независимой страны сочтены. Она находилась в плотном кольце колониальных владений французского, итальянского и английского Сомали и Эритреи, египетского (с 1877 англо — египетского) Судана. Послы и военные только о том, какая держава заставит покориться царю царей Эфиопии.

Однако справедливости ради нужно признать, что европейцы несли и прогресс в Эфиопию. Например, в 1895 г. была создана компания, возглавляемая французскими подданными, по строительству железной дороги в Эфиопии. В 1901 г. было открыто сообщение Джибути — Дыре-Дауа (рядом с Харэром). В результате ветка через Дыре-Дауа была доведена до Аддис-Аббебы.

Нужна помощь в написании диплома?

Заказать диплом

Франция и Аддис-Абаба старались наладить отношения. По свидетельству современников «…прибыл в Аддис-Абаба караван, с которым возвратились из Франции муж и жена Савуре, Шефнё, и кроме того приехало еще несколько новых европейцев, в том числе г. Мондон, который теперь печатает свои корреспондентки из Абиссинии в газет «Temps». Шефне, возивший в дар президенту Карно молодого льва, привез Негусу в обмен звезду Почетного Легина, сорок тысяч франков новой серебряной монеты с изображением профиля Негуса и, между прочими поручениями от французского правительства, должен был вступить в переговоры с Менеликом о поставке 1.000 мулов для мадагаскарской экспедиции».

Эфиопия во второй половине XIX- начале XX века представляла собой самобытное, но довольно отсталое государство в административном, социальном, экономическом и военном плане. Ряд причин и очевидная отсталость страны, которая позволяла европейским державам думать о лёгком завоевании Эфиопии, привлекали внимание европейских колонизаторов Италии, Франции и Англии. К тому же в результате открытия Суэцкого канала в 1869 году все территории, прилегающие к этой важнейшей морской коммуникации, приобрели стратегически важное значение.

Именно из-за этого важного географического открытия Ближневосточный регион приобрел чрезвычайно важный статус, что несомненно отразилось на внешней политике европейских держав и усилило их борьбу за контроль над этой областью. Опасаясь дальнейшего возможного закрепления в регионе влияния Италии, Великобритании и Франции, российское дипломатическое общество обратило внимание на Эфиопию — единственную страну в тот период, сохранившую свой независимый статус в Северо-Восточной Африке. Поэтому российский дипломатический агент в Каире и генеральный консул М.А. Хитрово говорил о возможности использования Эфиопии в качестве противовеса военного присутствия Англии в Египте и колониальной активности Италии в Африке.

В «Записке об Абиссинии», направленной в МИД в 1885 г. М.А. Хитрово, обращая внимание на выгодное стратегическое положение Эфиопии относительно Суэцкого канала и Красного моря, подчеркивая, что поддержка со стороны российского правительства попыткам абиссинского императора Йоханныса IV в приобретении для Абиссинии выхода к Красному морю, может в последствии дать Российской империи большие экономические и политические выгоды. М.А. Хитрово отмечал, что «в настоящее время, ввиду повсеместно в Европе возбудившихся стремлений к развитию колониальной политики, значение в этом отношении Абиссинии чрезвычайно возросло… До сих пор все попытки турок, египтян, англичан и в последнее время итальянцев приобрести преобладающие влияния и значение в Абиссинии оказывались безуспешными вследствие крайней враждебности воинственных абиссинцев к иностранцам, их ненависти к мусульманам и недоверия к европейцам-католикам и протестантам. Одна Россия находится в отношении к Абиссинии в совершенно исключительном положении. Почитая себя православными, абиссинцы с давних времен смотрят на православную Россию как на естественную покровительницу всего православия. В горах полудикой Абиссинии, как и на всем Востоке, живет смутное народное предание о могущественном белом царе, имеющем прийти, рано или поздно, с отдаленного Севера на защиту и освобождение всего восточного христианства… Вовлечение Абиссинии в сферу нашего политического влияния, не вводя нас ни в какие расходы и не представляя для нас в будущем никакой опасности от каких-либо усложнений, могло бы сделаться весьма серьезным подспорьем для нашей общей политики».

Однако, прогнозируя негативную реакцию европейских капиталистических держав на установление официальных связей между Россией и Эфиопией, министр иностранных дел Н.К. Гирс на протяжении долгого времени не поддерживал инициативы М.А. Хитрово, опасаясь, что активные действия в отношении в Абиссинии повлекут за собой открытую конфронтацию России с Великобританией и Италией, которые занимали прочные позиции на побережье Красного моря.

Планы М.А. Хитрово, отвергнутые в министерстве иностранных дел, нашли положительный отклик в различных кругах российской общественности и, в первую очередь, в Православном палестинском обществе, активным членом которого был М.А. Хитрово. Горячо поддержаны были проекты Михаила Александровича и на страницах весьма влиятельных газет националистического толка, таких, как «Московские ведомости» и «Гражданин». Именитый славянофил, издатель и журналист

«Московских ведомостей» М.Н. Катков, представлявший оппозиционные настроения в отношении к правительству, например, открыто призывал царя уволить Н.К. Гирса в отставку.

К концу XIX века Эфиопия имела выход к берегам Белого Нила, была приближена к Суэцкому каналу, открытому в 1869 году, обладала богатыми ресурсами и товарами для экспорта. У страны были слабо развиты международные связи, а также она была довольно отсталым государством в административном, экономическом, военном и социальном отношении. Кроме того Эфиопия была христианской страной. Всё это усиливало привлекательность страны для Италии, Франции и Великобритании.

Российская империя не являлась исключением. Дипломатический агентом в Каире М.А. Хитрово было предложено использовать Абиссинию в качестве противовеса английскому военному присутствию в Египте и колониальной активности Италии в Африке, но правительство пока временило с налаживанием контактов с Африканской страной.

1.2 «Колониальная авантюра» Н.И. Ашинова в Северо-Восточной Африке

Возможно, именно по инициативе М.А. Хитрово, как на это указывают некоторые косвенные данные, принадлежала идея экспедиции в Эфиопии, совершённой руководителем «вольных казаков» Н.И. Ашиновым в 1885 — 1886 гг. И несмотря на то, что Николай Иванович приписывал себе инициативу своей первой поездки в Африку, факты говорят, что до знакомства с М.А. Хитрово в 1885 г. в Москве на квартире именитого славянофила И.С. Аксакова, «атаман» имел об Эфиопии очень смутные представления.

Получив согласие властей на организацию поселения, в состав которого могли войти только лица, имевшие все документы (бродяг и просто подозрительных личностей «атаману» запретили брать), Н.И. Ашинов поехал в путешествие по всей России, уговаривая крестьян и беднейших казаков и обещая «30 десятин земли, 200 рублей ссуды и казачьим званием со всеми привилегиями».

Не успокоившись на этом в 1885 г., Николай Иванович по приезде в Москву начал обивать пороги редакций газет, а также дома известных общественных деятелей, культурных и благотворительных организаций, знакомя всех с рассказом о «вольных казаках», собирающихся поселиться на черноморских берегах. Препятствием этому, по его словам, могла послужить кавказская администрация, враждебная «русскому делу», поскольку состояла из поляков, немцев и армян.

Из всех организаций, которые посещал Н.И. Ашинов, мало кто ему верил, но в кругах предпринимателей Петербурга отыскались люди, рассмотревшие в «атамане» человека, способного воплотить в жизнь «колонизаторские» планы. Эти качества Н.И. Ашинова оценили также во Франции и Англии. Французы через подставных лиц предложили ему использовать «казаков» в целях обеспечения в Алжире французских колониальных интересов. От англичан Н.И. Ашинову поступило другое предложение: наладить нелегальную доставку оружия из России в Афганистан, а затем предлагалось там направить против России сочувствующие ей афганские группировки. Н.И. Ашинов отверг это предложение, но согласился на другое, более выгодное. Англичане «уговорили» Н.И. Ашинова на то, что он завербует в Турции волонтёров из числа «вольных казаков» для партизанских действий на Закаспийской железной дороге, которая строилась в Туркестане. Кроме этого, Н.И. Ашинов был обязан организовать поставку оружия на Кавказ. За это Николаю Ивановичу обещали 2 млн. фунта стерлингов, и 12 тыс. ф. ст. (тогда 120 тыс. рублей золотом) дали в качестве аванса.

Нужна помощь в написании диплома?

Заказать диплом

М.А. Хитрово способствовал организации поездки Н.И. Ашинова в Абиссинию, но, желая подстраховать себя в случае вероятной неудачной экспедиции, написал в Петербург: «Поездка этого авантюриста в Абиссинию при нынешних обстоятельствах представляется мне совершенно неуместною и несвоевременною… Я отказал Н.И. Ашинову в каких бы то ни было рекомендациях и объявил ему, что если он отправится в Абиссинию, вопреки моим советам, то пусть на нас не рассчитывает и знает впредь, что в случае каких — либо затруднений я ему никакого содействия не окажу».

После прибытия в красноморский порт Массауа, находившийся под контролем итальянцев, Н.И. Ашинов столкнулся с агрессивным отношением к себе, и был вынужден сказать итальянским властям, что он был отправлен на поиски русского путешественника В.В. Юнкера, исследователя экваториальной Африки. Попавшему в достаточно непростую ситуацию Н.И. Ашинову, поддержку совершенно неожиданно оказали представители греческой колонии в Массауа, весьма неохотно мирившиеся с итальянским присутствием. Кроме этого, греки пообещали Н.И. Ашинову свою финансовую помощь в постройке в Абиссинии русской православной школы и храма для миссионерской пропаганды среди эфиопов. Как он писал из Массауа: «На постройку храма, мы с греками здесь сделали складчину, но денег этих мало, и наших единоверцев — греков надо нам поддержать».

После этого инцидента «атаману» всё же удалось встретиться с представителями эфиопской знати. Он был встречен расом Алулой, как важный гость и официальное лицо. Событие ознаменовалось поднятием русского флага и салютом из ружей. Николай Иванович и сопровождающие его казаки приподнесли расу богатые дары: дорогое оружие, иконы в золотых ризах и церковную утварь). Для закрепления дружбы «атамана» попросил исполнить государственный гимн и несколько казачьих песен, а в ближайшей церкви был отслужен благодарственный молебен. Как говорилось в одной из статей газеты «Новое время», таких почестей, как говорили сами эфиопы, не удостаивался еще никто из иностранных гостей. Судя по всему, автор принимал непосредственное участие в экспедиции.

После возвращения в Петербурге, Н.И. Ашинов представил в МИД России проект развития двусторонних взаимоотношений между Россией и Эфиопией.

Задачи, которого заключались в следующем:

) создать русскую колонию на побережье Красного моря с портом для стоянки русских судов, проходящих через Суэцкий канал;

) отправить в Абиссинию православную миссию, которая бы содействовала объединению русской православной церкви с эфиопской;

) развить торговые связи;

) заключить военно-политический союз, направленный против Великобритании и Италии.

Н.И. Ашинов хлопотал также о поставке в Эфиопию оружия и направить туда военных инструкторов, о чем просил его рас Алула. Кроме этого, Николай Иванович утверждал, что император Эфиопии выразил согласие на выделение земли для организации на ней постоянного казачьего поселения.

Из-за нестабильной внешнеполитическая обстановки в МИДе не обратили внимания на предложения «атамана», и Н.И. Ашинов, не отступавший перед трудностями, обратился в другие правительственные ведомства.

В военном министерстве ему отказали в просьбе на поставку оружия в Абиссинию. В феврале 1887 он встретился с начальником Главного штаба Н.Н. Обручевым, к которому обратился с просьбой выделить «для вооружения абиссинской армии 10 тыс. винтовок и 1 млн. патронов». В свою очередь военное министерство обратилось с запросом в МИД и получило отрицательный ответ. Н.Н. Обручев соответственно категорически отказал «атаману».

Получив в военном министерстве и МИДе отказы, Н.И. Ашинов решил попытать счастья у духовных лиц. Несмотря на поддержку, оказанную ему некоторыми высокопоставленными лицами и Святейшим Синодом правительство России всё равно не решалось оказывать содействие Н.И. Ашинову в реализации его планов. В такой ситуации его сподвижники (церковь и славянофилы) советовали искать помощи в Москве, которая и была оказана московскими купцами. Дело в том, что в «старой» столице всегда недолюбливали высокомерных петербургских чиновников. «Атаман» получил тут небольшую поддержку, за большой ему советовали обращаться во Францию.

Что он и сделал. В конце октября 1887 г. из Парижа, Н.И. Ашинов вскоре писал с гордостью, подчеркивая, что познакомился «со многими министрами…». Некоторые данные свидетельствуют, что Н.И. Ашинов действительно имел успех и получил устный договор с некоторыми видными деятелями Третьей республики на проведение своего предприятия по основанию русского казачьего поселения на берегу Красного моря.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

Конечно, имперское правительство осталось недовольным этими «интригами» Н.И. Ашинова и дипломатическому представителю России в Константинополе было поручено вести внимательное наблюдение за Н.И. Ашиновым и его приятелем капитаном А. Набоковым, стремившимися, разумеется, как можно меньше афишировать свою деятельность.

Тем не менее, несмотря на запреты МИД, Н.И. Ашинов все же предпринял отчаянную попытку организовать поселение в Эфиопии. С 150- тысячной экспедицией он занял место Сагалло, которое находилось под протекторатом Франции. Кроме этого он поднял русский флаг над крепостью, в которой они обосновались. Французы обстреляли лагерь, Николая Ивановича арестовали и отдали русским властям. Как помечал Л. А. Бич — Богуславский к сочинению Ж. Вандергейма «Автор не упоминает о могилах русских, а здесь их похоронено в 1890 году и мужчин, и женщин, и детей, — жертв не «служебного долга» знаменитой Ашиновской экспедиции…»

«Колониальная авантюра» Н.И. Ашинова была не официальной попыткой сближения России и Эфиопии, но она свидетельствует о существовавшей влиятельной силе в правящих кругах России, выступавшей за создание постоянной русского поселения в регионе. Целей достичь не удалось, т.к. возникновение нового соперника в Восточной Африке не позволили сделать внешнеполитические конкуренты России, в то же время Петербург занял выжидательную позицию, что привело к провалу миссии Н.И. Ашинова.

1.3 Политическое значение экспедиций В.Ф. Машкова в установлении российско-эфиопских отношений

Появление такой фигуры, как подпоручика В.Ф. Машкова, который практически в то же время, когда Н.И. Ашинов пытался организовать «духовную миссию», говорит о том, что правительство всё — таки было заинтересовано в налаживании отношений с Абиссинией. К тому же экспедиция с участием В.Ф. Машкова готовилась в военном министерстве России и с одобрения самого генерала П.С. Ванновского, причём автором проекта и инициатором был сам подпоручик.

Почему В.Ф. Машкову так приглянулась Абиссиния до сих пор остается загадкой. По мнению подпоручика цель российской политики в Абиссинии связывалась с главной политической задачей Российской империи — установлением контроля над Босфорским проливом, этим, по его выражению: «ключом России от ее собственных дверей».

Прежде всего, чтобы достичь этой цели, как считал В.Ф. Машков, нужно предоставить Эфиопии военную поддержку. Эта поддержка должна была осуществиться под покровительством российского правительства специальной военной миссии. В неё должны были входить несколько офицеров всех родов войск, врача и артиллерийского техника. Поставка оружия и боеприпасов, как предлагал Н.И. Ашинов, в первое время представляла бы большие затруднения, поскольку Италией была объявлена блокада красноморского побережья. Эта группа должна была «составить штаб абиссинской армии», причем ее задача «заключалась бы в ознакомлении абиссинцев с главнейшими положениями военного искусства».

Как считал В.Ф. Машков «умело и осторожно действуя», русское воздействие на Эфиопию «можно довести до желательных размеров» вплоть до русского покровительства включительно.

Поэтому В.Ф. Машков относился к «миссии» Н.И. Ашинова весьма критически. По его мнению, эта затея, кроме того, что обречена на провал, еще просто негативно отзовётся на интересах России. Как говорил В.Ф. Машков, экспедиция Н.И. Ашинова «не только не внушает доверия, а скорее заставляет опасаться, что уже существующие к нам в Абиссинии симпатии будут и русское дело там также будет погублено,… самое имя России покроется грязью».

Как говорил один иностранец, который находился при дворе Менелика II, В.Ф. Машков «удачно поддерживал атмосферу официальных отношений», а также он заострял внимание на близости двух стран в отношении «сходства догматов русского и эфиопского православия».

За месяц, который В.Ф. Машков провел в Аддис-Абебе, он неоднократно встречался с императором, и всякий раз Менелик II подробнейшим образом расспрашивал его о России, русской дипломатии, торговле, армии и прочем. Из-за трудностей в финансовом отношении подпоручик не мог оставаться в Абиссинии долго, поэтому он вынужден был спешить с возвращением на Родину, чтобы не посрамить честь великой Российской державы, в могуществе которой эфиопский император не сомневался. В начале осени В.Ф. Машков выехал домой и увёз вместе с собой дружеское послание Менелика II Александру III, а также дары, посланные русскому императору: парадное эфиопское убранство и оружие. По пути на Родину В.Ф. Машков успел заехать в Египет и передать русскому генеральному консулу в Каире А.И. Кояндеру информацию, которую он собрал в Эфиопии. В этом сообщении были данные о внутреннем и внешнеполитическом положении страны. В свою очередь, А.И. Кояндер донёс Н.К. Гирсу, что В.Ф. Машков «выполнил возложенное на него поручение с большим умением, тактом и даже, можно сказать, с отличием. Во время поездки ему приходилось не раз рисковать своею жизнью и встречать почти непреодолимые трудности, о которых он рассказывает очень просто, без всякого хвастовства или рисовки. Вообще он показался… человеком серьезным, слова которого… заслуживают доверия».

Это письмо, а также подробный отчёт В.Ф. Машкова о путешествии в Эфиопию вызвали резонанс в правительственных и научных кругах. За свою деятельность он получил членство в Императорском Русском Географическом обществе и получил в награду малую серебряную медаль. Военное министерство, отправившее В.Ф. Машкова в эту экспедицию, оплатило все долги, которые он был вынужден сделать, и присвоило ему очередное воинское звание поручика. Также В.Ф. Машкову была устроена аудиенция с императором Александром III в 1890 году в Аничковом дворце и был вручен орден Владимира IV степени. Кроме этого, в результате это встречи царь выразил согласие на возможную вторую поездку В.Ф. Машкова в Эфиопию.

Новую миссию поручика в африканскую страну готовили три правительственных ведомства, а именно: военное, иностранных дел и духовное (Святейший Синод). Официально цель миссии определили как исключительно рекогносцировочная. Перед путешественниками стояла задача «ознакомиться со страною в экономическом и географическом отношениях, изучить политическое устройство страны и определить ее внутреннюю прочность, выяснить ее политические отношения к соседним туземным племенам и европейским государствам», а также «ближе ознакомиться с вероучением абиссинцев и, в случае оказавшейся возможности, способствовать действительному сближению их с православной церковью».

Во тоже время, в поездке В.Ф. Машкову решительно запрещалось делать какие-либо заявления от имени российского правительства. В этой связи российский МИД особенно настаивал на том, чтобы экспедиция В.Ф. Машкова в Абиссинию имела видимость абсолютно частного мероприятия, несмотря на то, что она в действительности финансировалась из государственных средств и «официально чисто научная по характеру, фактически преследовала политические цели».

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Второе путешествие далось В.Ф. Машкову не так легко. 27 июня. он отправился в крупнейший город Восточной Эфиопии — Харар, но в самом начале пути он сталкивался с многочисленными неприятностями. Прежде всего, их устраивали местные племена, которые были подкуплены и запуганы итальянскими и британскими агентами. Однажды, В.Ф. Машкову даже пришлось захватить заложников, чтобы местные жители пропустили его караван к воде. Кроме этого, весь состав экспедиции переболел тяжелой формой малярии за эти дни, а сам поручик перенес два солнечных удара. И всё же, несмотря на все невзгоды, встреча, которая случилась в Хараре, оправдала все ожидания и заставила забыть о всех тяготах и лишениях пути.

Во время своего визита в Абиссинию (вплоть до марта 1892 г.) поручик собирал некоторые сведения и вёл наблюдения, которые заносил весьма подробно в свой дневник. В частности В.Ф. Машков собрал важные данные о роде занятий, происхождении, территории расселения, особенностях быта, хозяйственных занятиях и социальной структуре одних из самых крупных абиссинских племен, как галла, амхара и данакиль и проч. Особенно тщательному изучению путешественник уделял «внутренним» взаимоотношениям, связям этих народов, а также их отношениям с внешним окружением. До сих пор В.Ф. Машкову ставят в заслугу африканистикой его заметки, которые касаются народа «данакиль. Именно В.Ф. Машков отметил первым, что «данакиль» на официальном уровне исповедуют ислам, но по факту имеют о нём самое смутное представление. Кроме этого В.Ф. Машкову удалось привезти в Россию 85 этнографических экспонатов. Таких как: оружие абиссинцев, образцы одежды, предметы домашнего обихода.

С Менеликом II поручик и во второе путешествие расстался в дружеских отношениях и на прощание император выразил надежду на скорое возвращение поручика в Эфиопию и одарил его белым мулом в богатой серебряной сбруе и эфиопское парадное оружие.

августа 1892 г. В.Ф. Машков вернулся в Петербург, а 8 декабря статс- секретарь Н.П. Шишкин представил царю докладную о статусе отношений с Эфиопией в которой использовал выдержки из рапорта поручика. О нём самом в записке было сказано: «Машков исполнил возложенное на него поручение с совершенным успехом, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству. Он, таким образом, завязал впервые сношения России с Абиссинией, где был принят, по-видимому, с большим почетом». На полях этого отчета император Александр III написал: «Очень интересно».

Из экспедиции В.Ф. Машков привез письмо Менелика, адресованное русскому императору. На проекте ответного письма Александр III собственноручно: «Одного офицера-артиллериста послать нетрудно», и далее: «Я переговорю с военным министром об офицере-инструкторе.». В командировку эту предполагалось отправить «поручика 2-ой гвардейской артиллерийской бригады Грум — Гржимайло, который кончил курс

артиллерийской академии, совершил две экспедиции в Центральную Азию и хорошо владеет иностранными языками».

В качестве русского офицера — инструктора решено было отправить М. Грум — Гржимайло, командировка которого так и не состоялась. Ознакомившись со своими задачами и условиями поездки в Эфиопию, он подал в военное министерство записку (март 1893 г.), в которой настаивал на маленьком практическом значении подобной командировки в случае, если в Эфиопию будет направлен только один офицер-инструктор без артиллерийских техников, которые могли бы починить вышедшее из строя оружие. При подобных обстоятельствах, по мнению М. Грум — Гржимайло: «командирование одного офицера-артиллериста» выльется в отправление значительной по численности военной миссии, поэтому военное министерство решило, что лучшее вовсе отказаться от такой затеи.

Если подводить политический итог миссий В.Ф. Машкова в Абиссинию, то результаты походов чрезвычайно важны для страны. Благодаря двум путешествиям В.Ф. Машкова: 1. Свершился первый официальный в истории двух стран обмен письмами между императорами Эфиопии и России. 2. В.Ф. Машкову удалось лично наладить доверительные и тесные взаимоотношения как с самим императором Эфиопии Менеликом II, так и с представителями духовенства и многими влиятельными чиновниками империи, что заметно скрепило зарождающуюся дружбу и увеличило симпатию к России, что раскрывало большие перспективы для самых различных связей между двумя странами. Кроме того, как писала М.В. Райт в статье «Русские экспедиции в Эфиопию в середине XIX — начале ХХ вв. и их этнографические материалы»: «Машков прекрасно осветил истинную политическую обстановку, царящую в стране «черных христиан». Путешественник с Кубани дал правильную и беспристрастную оценку всем событиям, протекавшим на его глазах, и верно охарактеризовал весь внутренний уклад жизни ряда народностей Эфиопии, со всеми его сложными особенностями во взаимных отношениях друг с другом».

Глава 2. Российско-эфиопские межгосударственные отношения в 1896-1900 годах

2.1 Деятельность Николая Степановича Леонтьева до отправления первой официальной миссии

Рубеж XIX — XX в. ознаменовался для Эфиопии чередой политических, экономических, культурных, военных и иных реформ. В исторической литературе эти преобразования, как правило, связывались с инициативами выдающегося эфиопского императора Менелика II (1889-1913) и его преемников — Лиджа Иясу (1913-1916) и регента Тафари Макконена (1916- 1930), будущего императора Хайле Селассие I, которые осуществляли переустройство традиционного общества, несмотря на его сопротивление. Поскольку мировоззрение большинства эфиопов находилось под сильным влиянием монофизитского духовенства, церковь в силу своей консервативности становилась естественным противником реформ. Образование давало возможность занять должность царского духовника, светского главы церкви, придворного историографа настоятеля крупного собора или возможность стать привилегированным чиновником.

Влияние церкви подкреплялось и ее экономическим положением. По мнению английского путешественника Г. Дафтона, «бесчисленное духовенство, составляющее примерно треть населения, обладает третью всей земли в стране».64 Естественно, эфиопские монархи должны были учитывать мнение церкви во всех своих начинаниях. Духовенство формировало негативный образ прибывавших в страну европейцев, проповедовало идею национальной исключительности. Так, С. Гобат писал о настроениях местного населения: «Большинство полагает, что белые приходят в Абиссинию лишь в поисках золотых копей», а эфиопский ученый Вольде Селассие считал, что «европейцы потому только сюда и приезжают, что здесь все гораздо лучше, чем в Европе». Католики с легкой руки эфиопского духовенства получили прозвище «западных волков», сохранявшееся вплоть до середины XX века, а к протестантам нередко относились хуже, чем к язычникам, так как они, по мнению монофизитских священников, «не соблюдают абсурдных постов и придерживаются богохульных учений», «не почитают святых или не верят, что Христос действительно присутствует в святом причастии». Обрядовые и догматические различия усложняли контакты Эфиопии с западными странами, но в то же время близость вероучения способствовала сближению этой страны с императорской Россией.

В источниках и в исторической литературе можно найти множество повествований о том, как эфиопское духовенство не принимало новых методов медицины, считая, что болезнь вызывается злыми духами, клеймило кинотеатры, как «дома сатаны», а фотоаппараты, как «дьявольскую работу». Поэтому церковь в преобразованиях в Эфиопии конца XIX — начала XX века, как правило, оценивалась историками как сугубо консервативная сила, препятствующая всяческим реформам.

С высоты XXI века нетрудно упрекнуть эфиопское духовенство, по своему мировоззрению средневековое, в консервативности и назвать его деятельность одной из причин отсталости эфиопского государства, провала модернизационных преобразований. Ведь, несмотря на традиционную систему образования, большинство населения страны оставалось неграмотным, а в экономике господствовали феодальные пережитки, которые церковь всячески поддерживала. Но не следует забывать, что модернизация общества не была целью эфиопского священства.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Задача церкви состояла не в поощрении быстрого развития страны по европейскому пути, а в сохранении древней традиции, в воспитании в человеке глубокого уважения к этой традиции, к соотнесению своих поступков с деяниями отцов и дедов, к принятию существующего природного и социального порядка как богоустановленного. Несмотря на консерватизм, церковь на протяжении многих веков обеспечивала социальные потребности экономически не развитого эфиопского общества, обеспечивала вполне успешно, пока это общество оставалось в изоляции от западного мира. Однако с середины XIX в., т. е. со времени увеличения контактов с европейскими державами, монофизитская церковь перестала удовлетворять всем общественным потребностям и потому перестала быть источником единственной системы мировоззрения эфиопской элиты, превратившись в консервативную организацию, вынужденную терпеть рядом с собою новые явления с Запада. Эфиопская церковь, как и все общество, вынуждена была отвечать на вызов времени и приспосабливаться к изменившимся условиям существования. Поэтому оценка участия церковных деятелей в преобразованиях в Эфиопии не может быть однозначной.

Эфиопская церковь вполне могла примириться с некоторыми новыми явлениями в обществе при двух условиях:

) они могли быть полезны христианству;

) они привносились в страну посредством тех иностранцев, которым эфиопы доверяли ввиду относительной близости веры (египтяне-копты, армяне, позднее русские и греки).

Так, духовенство перестало вести агитацию против кинотеатров с 1910 г., т. е. только спустя 12 лет после того, как они появились в Эфиопии. Это было связано с тем, что один грек показал в фильме хождение Христа по водам. российский эфиопский колониальный ашинов Беспокоило церковь и распространение по стране бесплатных западных миссионерских школ, выпускники которых, как правило, становились католиками и протестантами и могли попасть в государственный аппарат в качестве секретарей, переводчиков, делопроизводителей. Поэтому духовенство приняло самое деятельное участие в создании в Эфиопии образования светского типа. Митрополит Матфей предложил Менелику пригласить в качестве учителей коптов, в правоверии которых у эфиопов не могло быть сомнения, и в 1906 г. десять коптов во главе с профессором Ханна Салеб-беем прибыли в Эфиопию и основали начальные школы в Аддис-Абебе, Хараре, Анкобэре и Дэссе. В октябре 1908 г. эти учителя составили преподавательский костяк первой современной бесплатной школы в Аддис-Абебе имени императора Менелика II. Позднее сеть таких школ была расширена. Хотя образование, даваемое в них, было значительно слабее европейского, эти учебные заведения составляли в эфиопском обществе достойную конкуренцию миссионерским и давали кадры для государственного аппарата.

Церковное образование оказывало влияние и на тех, кто продолжал свое обучение за границей. Так, получивший традиционное образование, а затем в начале XX века прошедший обучение в Германии, Тайе Гебре Марьям видел первую причину отсталости Эфиопии в том, что «народ необразован и недостаточно слушает слов Евангелия; потому что у него нет ни истинного знания, ни истинной любви и скромности». Этим Тайе не сильно отличался от эфиопских богословов. Таким образом, церковь оставалась властительницей душ большей части общества Эфиопии и в начале XX века.

В этот же период церковь стала активно использовать в своих интересах и книгопечатание. Например, из 27 книг, перечисленных в каталоге эфиопского издательства «Берханэнна Селям»70 за 1929 г., 3 было посвящено царствующему дому, 7 составляли учебные пособия, 5 — поучения и духовные стихи, 1 — журнал и больше всего — 11 книг — относилось к богослужебной и апокрифической литературе. Духовное чтение занимало первое место в среде грамотной части эфиопского общества.

Наконец, стоит отметить, что именно глава Эфиопской церкви, а не государства первым совершил официальный визит за пределы Африканского континента. В 1903 г. митрополит Матфей посетил такие центры восточно- христианского мира, как Петербург и Константинополь. После его посещения Русская дипломатическая миссия в Аддис-Абебе, которая считалась временной, приобрела постоянный характер. В данном случае представитель духовенства выступил совсем не как традиционный изоляционист. Напротив, он стремился противопоставить западному влиянию восточное.

Таким образом, участие Эфиопской церкви в преобразованиях конца XIX — начала XX в. носило разнообразный характер. Духовенство поддерживало те реформы, которые не затрагивали его социального положения, и препятствовало коренным изменениям традиционного общества. Эфиопская церковь выступала за постепенное, эволюционное, ограниченное развитие страны во избежание глубоких потрясений, но иногда для сохранения позиций в обществе брала инициативу на себя. Стоит отметить, что необходимость противостояния европейской культурной агрессии сплотила разделенное на множество направлений эфиопское духовенство.

Кроме этого в конце XIX в. над Эфиопией нависла угроза со стороны Италии. Умная и дальновидная политика императора Менелика II позволила отвергнуть попытки установить протекторат над, но это положило началу войны с Италией. Менелик обратился к народу с воззванием: «Из-за моря пришли к нам враги, они нарушили неприкосновенность наших границ и стремятся уничтожить нашу веру, наше отечество… Я собираюсь выступить в защиту страны и дать отпор врагу. Пусть всякий, у кого есть силы, следует за мною». Эфиопский народ сплотился вокруг императора, и ему удалось создать 100-тысячную армию.

В битве под Адуа итальянцы из 17 тыс. солдат потеряли 11 тыс. убитыми и ранеными. Этот беспрецедентный случай, когда африканская армия впервые сумела одолеть войска европейской державы. И более того, подписала мирный договор, по которому Италия признавала суверенитет Абиссинии — единственного независимого африканского государства в конце XIX в. и выплатила контрибуцию, покрывшую правда лишь расходы на содержание пленных итальянских солдат, но этот факт, несомненно, очень важен в истории всех африканских стран.

В борьбе за целостность своей страны Менелик II старался опереться на Россию. Последняя, в свою очередь, была заинтересована в сильной независимой Эфиопии.

Итало-Эфиопская война показала реальную возможность русской помощи Эфиопии.

В самый разгар войны с Италией Николай Леонтьев был в Эфиопии с кругом офицеров — добровольцев всех родов войск и врачами. Они заняли при абиссинском императоре исключительное положение. Некоторые русские добровольцы принимали непосредственное участие в битве при Адуа. Менелик брал совет у них по всем вопросам современной европейской военной стратегии и тактики, Н.С. Леонтьев редактировал его переписку с иностранцами и лично вел переговоры с итальянским генералом Альбертоне. Есть сведения, что в ноябре 1895 года при участии офицера из военного арсенала России были тайно погружены на пароход для доставки Менелику 30 тысяч ружей, 5 млн. патронов, артиллерийские снаряды и 5 тысяч сабель. Такое предприятие могло быть организовано только с непосредственным участием военного ведомства и с уведомлением министерства иностранных дел, чтобы не влипнуть с этой тайной операцией на мировой арене. К сожалению, голландский пароход, который перевозил оружие, был задержан итальянцами недалеко от Массауа. Эфиопы поэтому так и нне смогли им воспользоваться в ходе итало — эфиопской войны 1895 — 96 гг.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

Вообще, c вооружением у армии были серьезные проблемы. Г. Цыпкин указывал, что Эфиопия закупила винтовки Гра только в начале ХХ века. Однако при внимательном прочтении дневников П.Н. Краснова 1897 года видно, что его версия несостоятельна. Русские добровольцы помогали осваивать новое оружие. Пётр Николаевич Краснов написал дневники, которые увидели свет как «Казаки в Абиссинии». Казаки в Африке, опубликованные в 1899-м и переизданные в следующем году под названием Казаки в Абиссинии, — это красочное и обстоятельное описание сложнейшего перехода на верблюдах и мулах по сомалийской пустыне и Данакильским горам, экзотического быта местных племен и двора негуса Менелика. Приключения казаков в Африке привлекли в России множество благодарных читателей, включая императора и его семью.

В 1890 г. Менелик II послал в Европу для закупки оружия некого Саркиса Терзяна, который жил в Эфиопии с 1868 по 1915 год. Он привез 80 тыс. винтовок, 13 млн. патронов, много артиллерийских орудий, пулеметов и холодного оружия. В период 1889-1897 гг. значительное количество винтовок Гра могло быть поставлено в Эфиопию по линии поддержки Францией правительства негуса Менелика II.

Леонтьев оказался лицом, представляющим интересы Эфиопии заграницей. В августе 1896 года негус отправил Н.С. Леонтьева в Рим со специальным поручением. Также Н.С. Леонтьев был отправлен получить согласие в Петербурге изготовить за счёт русской казны снаряды и недостающие части для оружия, которое эфиопы захватили в качестве трофеев в битве при Адуа. В декабре 1896 года Николая Степановича негус командировал в Константинополь, чтобы он добился от султана необходимых реформ в Эфиопском монастыре в Иерусалиме. После этой поездки он вернулся только марте 1897 года. Уже в Эфиопии Н.С Леонтьев принимал участие в переговорах негуса с Ренель Родом, который предлагал тайное соглашение с Англией. Кроме этого Н. С. Леонтьев имел негласные обещания быть полу — официальным представителем России, поэтому его донесения принимались во внимание правительством России.

Николай Степанович Леонтьев имел всестороннее образование и интересы. Это помогло ему не только в путешествиях для научных исследований в качестве действительного члена Императорского Русского географического общества, но в организации освободительной борьбы народа Эфиопии против захватчиков c участием русских военных. Из дневника А. К. Булатовича, который в своё второе путешествие в апреле 1896 г. совершил легендарный пробег на верблюдах из Джибути в Харар, преодолев расстояние «свыше 350 вёрст по гористой пустыне за 3 суток и 18 часов, он встретил именно Николая Леонтьева, который по братски ожидал его, чтобы оказать помощь на пути к Аддис-Абебе.»

Именно Н.С. Леонтьев по поручению Менелика II приложил первые усилия по организации регулярной армии в Абиссинии. Причем это все он смог сделать в начале февраля 1899 года, представив негусу сформированный первый регулярный батальон, ядром которого стала рота добровольцев из сенегальских стрелков, привезенных им из Сен-Луи, с русскими и французскими офицерами. Кроме этого Николай Степанович Леонтьев поспособствовал созданию первого Эфиопского военного оркестра духовых инструментов.

Непосредственно Николаем Леонтьевым был организован один из походов к озеру Рудольфа, с участием русских военных офицеров в отставке (Шедевр, Бабичев, Агапов, Адзеев и Петров). В число 2000 абиссинских конников и пехотинцев входили и наши казаки. Во время похода к озеру отряд потерял 216 человек убитыми и несколько раненых, среди которых были Шедевр и казак Гогасов. В результате экспедиции над берегом озера Рудольфа руками поручика Шедевра был поднят абсиинский флаг, поэтому поход можно всё же считать удачным.

Были и другие экспедиции. Например, полковник Генерального штаба Л. Артамонов был прикомандирован к армии дэджазмача Тэсэммы, посланной негусом Менеликом к берегам Белого Нила для установления границ его империи. В сложной политической обстановке непосредственно перед знаменитым фашодским инцидентом, который как известно, едва не стал поводом для начала войны между Англией и Францией, русский полковник блестяще справился c заданием. Только почти через сто лет, в 1979 году впервые издаются остававшиеся неопубликованными в течение восьми десятилетий отчет и статьи полковника Генерального штаба Л. К. Артамонова о путешествиях по Эфиопии («Как я попал в дебри Африки» и «Донцы на Белом Ниле»).

Можно констатировать, что когда Италия начала войну против Эфиопии русские офицеры выполнили свой долг помощи дружественной стране и вложили все свои силы в борьбу c захватчиками.

2.2 Дипломатическая миссия действительного статского П.М. Власова в 1897 году

Только когда правительство России окончательно убедилось, что Эфиопия представляет реальный интерес для страны и после долгих настояний Менелика II по уточнению позиций по отношению к России, начало готовиться к отправке официальной дипломатической миссии в Эфиопию. Действительный статский советник Н. Панафидин в докладной записке В.Н. Ламздорфу от 5 марта 1897 г. писал: «Ныне императорский Кабинет намерен вступить на путь официальных сношений с негусом, причём деятельность его агента обуславливается ясными и определёнными инструкциями… Вследствие случайного характера наших сношений с негусом пред ним промелькнул в последнее время целый ряд часто сменявшихся лиц. Необходимо, чтобы посылка нашего агента совершалась при такой обстановке, которая могла бы заставить Менелика сразу почувствовать разницу в положении предшествовавших лиц и командируемого ныне». По этим соображениям, на должность начальника миссии был назначен действительный статский советник П.М. Власов. Его выбрали благодаря опыту, который он получил когда находился в Иране и Иерусалиме в качестве консула и отлично знал быт и нравы Востока, а также условия жизни различных прослоек общества. Всё это давало ему преимущество представлять интересы официальной России в Эфиопии.

В 1897 г. обстановка благоволила для русских и негус с нетерпением ожидал их прибытия. Непосредственно из — за этого обстоятельства, а также удачно подобранному составу и незаурядной личности «чрезвычайного посланца» П.М. Власова, дипломатическая миссия могла рассчитывать на успех в содействии развитию политического сотрудничества с Эфиопией, в основе которого должен был, как видно из инструкции, лежать прежде всего антибританский союз.

Как отмечал Л.К. Артамонов после длинного и трудного пути, русские посланцы были торжественно встречены простыми жителями эфиопской столицы: «По словам местных европейцев-старожилов, никогда абиссинцы не встречали так торжественно и радостно «белых людей» и никому из дипломатических представителей европейских держав не оказывали такого почёта». Но в отчёте В.П. Власова министру иностранных дел графу М.Н. Муравьёву (1897-1900 гг.) мы можем найти совершенно другие свидетельства: «остаётся… констатировать знаменательный факт — полнейшего равнодушия, чтобы не сказать более, со стороны населения Абиссинии, проявленного к русским, как и проявляемого ранее к прочим европейцам; население это не только не принимало никакого участия в торжестве въезда русской Миссии в столицу и в радости, выказанной его императором видеть её у себя, но даже не интересовалось торжественностью обстановки её прибытия… В факте этом нельзя не усмотреть как сознания чрезмерной национальной гордости среди абиссинцев, сильно повысившейся со времени последней… войны с Италиею, так и врождённого и выработанного ходом вековых событий её истории презрения к белой расе». 5 февраля 1898 г. состоялся приём у негуса, и как писал Л.К. Артамонов, этот приём показал, что «Менелик был рад прибытию к нему официального представительства «великого народа московов» и ожидал от посланников русского царя «доброжелательного и бескорыстного отношения к себе и подвластной ему стране». На официальном приёме русской дипломатической миссии присутствовал на почётном месте представитель Франции (первый посол от государства с 1897 по 1907 гг Леон Лагард. В.П. Власов вручил негусу письмо от Николая II, которое гласило об уверениях «в искреннем дружелюбии, что произвело должное впечатление на императора, по достоинству оценившего факт состоявшегося установления официальных с ним отношений и заявившего о своей готовности отвечать взаимностью на выраженные ему чувства и внимать нашим благожелательным советам».

Также на приёме были вручены ценные подарки главой российской миссии для Менелика II и его жены Таиту, а также их приближённым и духовенству. В составе мисси прибыли фельдшера, врачи и их помощники, что вызвало большую радость у простого населения. Доверие к ним было по- прежнему сильно еще со времени пребывания в Эфиопии Красного Креста.

Отправление вместе с миссией врачей Николай II решил после того, как получил письмо от Менелика II с просьбой прислать хотя бы одного врача.

Нужна помощь в написании диплома?

Заказать диплом

В воспоминаниях врача М.И. Лебединского есть некоторые подробности пребывания санитарного отряда на африканской земле. Например, его расположение было в том же помещении, где находился ранее и отряд Красного Креста. Только на месте временного госпиталя был построен новый по плану швейцарского инженера Ильга, проживавшего при дворе Менелика II и занимавшего пост советника по иностранным делам. Услугами этого госпиталя пользовались как негры — рабы и простые эфиопы, так и сам импера, плюс те европейцы, которые жили в качестве представителей. Менелик II иногда присутствовал в целях самообразования, особенно любил присутствовать при операциях. Иногда он так увлекался, что начинал сам помогать врачам.

Доказательством доброго расположения к русским служит один случай с врачом П.В. Щусевым, который решил вернуться в Россию малознакомым путём через Годжам, Амхару, Тигре, Адуа и Массауа, объехать озеро Тан, ознакомиться с Аксумом и его библиотекой. Император не только дал согласие на это, более того, вручил рекомендации к правителям Годжама, Амхары и Тигре. В пути П.В. Щусеву был оказан не только необыкновенно радушный приём как со стороны князей, которые помогли врачу при спуске до истоков Голубого Нила и пересечении озера Тан, так и со стороны простого населения, которое «в полном смысле осаждало его повсюду просьбами об оказании врачебной помощи и о снабжении медикаментами». П.М. Власов высоко оценивал работу врачебного персонала, который «снискал к себе… глубокое уважение среди не одних только абиссинцев, но и всех проживающих здесь европейцев», что способствовало «подъёму престижа в Эфиопии Русского имени и укреплению среди населения оной веры в бескорыстие политики России, глубокого уважения и симпатии к её гуманитарным целям».

Л.К. Артамонов по поводу важности установления дипломатических взаимоотношений с Эфиопией позднее писал: «Первые дипломатические шаги русского государства в отношениях с независимым чернокожим народом в Африке… представляют несомненный, нестареющий интерес, тем более что в жизни «чёрного» континента роль Абиссинии ещё загадочна, велика» «Ныне с уверенностью можно сказать, — отмечал Власов, — что, не находись полковник Л.К. Артамонов при отряде дэджазмача Тэсэмы, войска императора Менелика никогда не видели бы не только Белого Нила, но и р. Собата, а сам негус был бы навсегда лишён прав на законном основании претендовать на владение долиною правого берега… как и Франция — на завладение левого берега; так что Менелику и Франции он оказал неоценимые услуги и в то же время внёс блестящую страницу в историю доблестных подвигов русского воинства». Полковник был награждён в 1899 г. орденом «Эфиопской звезды» 2-й степени, а в России же он удостоился золотой медали имени Ф.П. Литке.

По поводу установления торговых связей П.М. Власов считал, что России не выгодно иметь таковые со страной, которая находиться на значительном расстоянии и к тому же придётся провозить товары через территории других стран, что означало двойные ввозные пошлины и комиссионерскими расходами, прежде чем они попадут на эфиопский рынок. И с другой стороны были сомнения по поводу того, смогут ли вообще эфиопы покупать товары из России? «Страна, где всё одеяние мужчин часто в одних панталонах, а женщин в синей рубашке, а пища — растёртые между двух камней хлебные зёрна…, не может быть серьёзною потребительницею». Нужно было учитывать и то, что страна была лишенв покупательской способности приобретать европейские товаровы у населения, а также национальной гордости эфиопов, заставлявшей «находить всё своё хорошим и всё европейское, в лучшем случае, не лишним». В целом надо признать, что негус «не видел необходимости в изменении существовавшей эффективной формулы общественной и экономической жизни».

Развивающаяся Эфиопия всё отчётливее понимала необходимость иметь выход к Красному морю. Менелик II неоднократно (в 1896, 1898, 1899 гг.) поднимал вопрос о возможности приобретения порта на Красном море Россией или содействии Абиссинии в этой задаче. Интересно, что предложение формулировалась Менеликом именно таким, двояким образом: либо оказываете помощь нам, либо приобретаете сами. Он считал, что именно так появилась бы возможность для прямых, непосредственных связей между Эфиопией и Россией, что увеличивало бы объём русской помощи и большую заинтересованность России в эфиопских делах. В ином случае, говорил он П.М. Власову, «не создав возможности непосредственных сношений с Эфиопиею путём приобретения порта на Красном море, Россия ни в чём… не может оказать мне помощи».

Но в целом отношение российского правительства к вопросу о приобретении порта на Красном море в 1899 г. резко изменилось. П.М. Власов отвечал, что «с окончанием постройки Великого Сибирского пути Россия перестанет нуждаться в услугах Суэцкого канала… настолько, насколько она нуждалась до того времени, …следовательно, приобретение порта на Красном море, как угольной станции, не будет иметь для неё никакого значения, как военной же базы — таковой потребует от неё громадных денежных затрат, а так как затраты эти не могут отвечать политическим целям России на Африканском материке, кои чужды колониального духа и захватов, то таковые должны быть признаны нежелательными и бесполезными».

Как было выше замечено, вплоть до середины 90-х гг. XIX в. задача приобрести порт на Красном море считалась правительством России очень важной и желательной, правда с завершением строительства транссибирской железной магистрали она потеряла свою актуальность.

В середине 1898 г. в российской, а позже и в зарубежной прессе появилась заметка, в которой говорилось, что двое из привезённых в Петербург абиссинских мальчиков (в 1897 г.), были обращены в православную веру. Эта новость произвела сильное впечатление на Менелика и его приближённых, а в частности — на духовенство, что вполне понятно, поскольку «признавая до сего времени православную Россию единоверной Эфиопии, а русских — их братьями по вере, считали себя в праве думать, что и Россия смотрит на них такими же глазами». П.М. Власов очень негативно отозвался об этом событии. Он написал, что «такой путь, как крещение абиссинцев — проживающих в России и, к тому же,… не достигших ещё совершеннолетия, не может… послужить к духовному сближению с нами эфиопов; наоборот, он скорее может отклонить их от нас и вызвать к нам недоверие». В сообщении же обер — прокурора Синода К.Н. Победоносцева (1880-1905 гг.) графу В.Н. Ламздорфу от 15 октября 1898 г. можем найти доказательства того, что факт крещения стал не чем иным как «плодом грубого вымысла… невежественного газетного репортёра». И всё же, этот газетный «вымысел» родил определённое подозрение в эфиопском обществе по отношению к проводимой политики России в Абиссинии.

К январю 1899 г. «чрезвычайный посланец» П.М. Власов получил секретную телеграмму от М.Н. Муравьёва, в которой были указания, что срок дипломатической миссии продлевается еще на 9 месяцев. При этом ему дали новые задания, по которым он должен был предостерегать Менелика II от «всяких рискованных предприятий, кои могли бы иметь самые гибельные для Абиссинии последствия».91 При этом МИД действовал согласно «не только благожелательным участием к судьбам… Абиссинии, но и желанием предупредить расчленение последней, в том предположении, что сохранение Эфиопии, как самостоятельной государственной единицы, в виду проявленного ею тяготения к России, может только отвечать нашим политическим видам».

Можно подвести итог, что дипломатические взаимоотношения между Россией и Эфиопией были заключены 5 февраля 1898 г.

По замечанию историка И.И. Васина, приезд русской дипломатической экспедиции ставил связь Абиссинии и России на твёрдую основу официальных взаимоотношений, что играло большую роль в становлении африканского государства, и это хорошо понимали Менелик II, все его дальновидные приближённые и императрица Таиту. П.М. Власов и его помощники смогли быстро заслужить доверие при дворе. Даже осторожный и мнительный рас Маконен, после долгого и пристального наблюдения за деятельностью П.М. Власова в Эфиопии, решился на доверительное объяснение с русским посланником. Позже в беседах с П.М. Власовым он выражал симпатию к России и отмечал, что «всегда смотрел на русских иначе, чем на всех других европейцев, а именно: как на братьев по вере, и всегда старался проявлять всем русским… братское радушие и содействие».

Несмотря на то, что эфиопский император оставался не довольным пассивностью российской правящей верхушки, всё же он не мог не оценить помощи, которую оказали ему русские (прежде всего А.К. Булатович, Л.К. Артамонов, Г.Г. Чертков, которые по сути дела стали советниками эфиопских военачальников) в укреплении и усилении централизации обороноспособности Эфиопской империи. Политика царя в отношении к Эфиопии смогла расположить к русским даже наиболее консервативные правящие круги африканской страны. Несмотря на подрывную деятельность представителей европейских государств и нагнетание ими политической атмосферы в стране Менелика II, в период с 1897 по 1900 гг. явился временем активных российско-эфиопских контактов и наибольшего влияния русских при дворе негуса. С установлением официальных дипломатических связей наметились стремления двух государств к развитию взаимовыгодных отношений.

Во-первых, в самый разгар войны со стороны России была оказана военная, политическая и, безусловно, моральная.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Во-вторых, раненым эфиопам и итальянцам, а также местному населению, не участвовавшему в войне Российским Обществом Красного Креста был отправлен отряд врачей и фельдшеров.

В-третьих, фактически итогом углубления русско-эфиопских связей стала посылка дипломатической миссии во главе с «чрезвычайным посланцем» действительным статским советником П.М. Власова в Аддис-Абебе и официальное установление дипломатических связей между Россией и Эфиопией.

2.3 Участие русских офицеров, врачей и священников в налаживании российско-эфиопских контактов

В главе мы отдельно рассмотрим конкретную оказанную помощь Эфиопии. Уже в самый разгар итало-эфиопской войны в русской прессе начали появляться сообщения о необходимости оказания медицинской помощи пострадавшим участникам боевых действий. В 1896 году общественность России в открытой форме показала своё отношение к событиям в Эфиопии. Итак, на мартовском заседании Главного управления Российского общества Красного Креста (РОКК) было принято решение о командировании двух санитарных отрядов (один — для оказания помощи раненым и больным эфиопам, другой — итальянцам), а также о выделении для этих целей 100 тысяч рублей из центральной кассы общества. Прежде всего такое решение было связано «в силу нравственных обязательств, налагаемых на каждое Общество Красного Креста его человеколюбивою задачею».94 Для удачного прохождения отряда русских врачей через порт Массауа Итальянскому правительству через русский МИД было послано ходатайство о разрешении на проезд через порт.

После того, как в газетах опубликовали решение, тут же посыпались предложения из различных уголков страны с просьбами включить их в состав миссии из таких городов как Москва, Юрьев, Казань, Одесса, Рыбинск, Пенза, Киев и т.д., а также начали поступать пожертвования. В конечном счёте, главой отряда стал генерал-майор Н.К. Шведов, а состав отряда был укомплектован и туда вошли 61 человек.

Ценный вклад внесли русские врачи во время своего пребывания в стране. Они не только оказывали своевременную помощь раненым, но и положили начало в целом медицинскому обслуживанию в Эфиопии. Они успели организовать в Аддис-Абебе медицинские курсы для желающих из числа местного населения и тем самым поспособствовали образованию национального Общества Красного Креста, которого до их приезда в стране не было. «Женевский Центральный Комитет, по предложению Союзного Швейцарского Совета, отложил вопрос о включении Абиссинии в число государств, пользующихся протекторатом Женевской Конвенции, вследствие отсутствия в Абиссинии врачей и санитарной организации». Кроме этого эфиопская общественность получила в дар медикаменты и оборудование для полевого. Успели даже выпустить (студент П. Щусев) специальную медицинскую литературу: «Врачебные советы абиссинцам», которые П. Щусев перевел на амхарский язык и размножил, переписав текст от руки в нескольких экземплярах. И в силу того, что в стране не было пришлось включить 65 иллюстраций. Такая брошюра, в которой описывались способы лечения наиболее распространённых травм и заболеваний, стала первым в государстве медицинским пособием.

Доказательством того, что отряд русских врачей оказал неоценимую помощь служит то, что единственным разом в истории Эфиопии, в октябре 1896 г., негус лично провожал отряд во главе своего многочисленного войска далеко за пределы Аддис-Абебы.

Вслед уезжавшему из его государства отряду Менелик II послал тёплое письмо Н.К. Шведову, в котором говорилось: «Мы очень благодарим Вас за то, что Вы позаботились направить в нашу страну от общества Красного Креста полное оборудование и необходимые медикаменты. Сейчас над бывшим лагерем общества Красного Креста, где ранее развевался флаг русского государства, вновь поднят эфиопский флаг… Пусть же останутся здесь любимые нами люди, которые хотят закончить своё замечательное дело по излечению наших больных. Это следующие лица: доктор Болеслав Родзевич и его помощники Георгий Фёдоров и Пётр Щусев, Сергей Сасон, переводчик Илья Шойский и обслуживающий больных Михаил Кодзоев». Указанные в письме лица остались еще в Абиссинии до января 1897г, несмотря на то, что «были измучены и стремились вернуться на родину». Через месяц после отправления из африканской страны они добрались в Петербург. Вместе с ними в Россию были отправлены 5 эфиопских мальчиков для получения медицинского образования. Доктор Родзевич привёз Николаю II письмо от Менелика II и знак Абиссинского Красного Креста для вручения Государыне Императрице Марии Фёдоровне.

Работа отряда русских врачей произвела настолько небывалое впечатление на эфиопов, что даже одна из улиц была переименована в улицу России, которая существует и в настоящее время. Сейчас, именно в том месте, где когда-то ставили свои палатки русские врачи, расположились теперь корпуса самого известного медицинского учреждения Эфиопии — госпиталя имени Менелика II. Весь состав отряда был награждён почётными эфиопскими наградами. Всем врачам негус вручил орден Эфиопской звезды 2-й степени, студентам и классному фельдшеру тот же орден 3-й степени, фельдшерам Печать Соломона, а всем санитарам медали.

После визита в Эфиопию пополнились этнографические коллекции. Был прочитан ряд докладов врачей об Эфиопии в Географическом обществе. Под руководством К.С. Звягина в помещении Красного Креста была даже сделана санитарно — этнографическая выставка, целью которой было познакомить русскую общественность «во-первых, с относительно ещё мало изученною страною, с её жителями, а значит и с тою обстановкою, в которой русский отряд жил и трудился в течение полугода; во-вторых, ознакомить со снаряжением санитарного отряда и, наконец, в-третьих, сколько возможно, с результатами деятельности этого отряда в Абиссинии». До сих пор в военно-историческом архиве хранятся фотографии с этой выставки. На снимках есть хирургические наборы, церковные предметы, вооружение и одежда эфиопов.

Кроме врачей, нельзя не обратить внимание и на деятельность военных, официально прикомандированных к российской дипломатической миссии, которые попали в Эфиопию «случайно» или «по зову сердца», но, всё же, оставивших след в истории Эфиопии и российско-эфиопских связей весьма заметный след.

Барон Николай Николаевич Шедевр — херсонский помещик и офицер в отставке, был приглашен Н.С. Леонтьевым (тоже имевшим поместье в Херсонской губернии) в Эфиопию для участия в управлении предоставленными есаулу Менеликом II так называемыми

«Экваториальными провинциями». Н.Н. Шедевр, вместе с другим офицером в отставке И.О. Евецким, отправил несколько докладных записок в министерство финансов и также прошение на имя Николая II, в котором были представлены идеи экономического проникновения русского капитала в Эфиопию. Из письма можно выделить идею первого этапа проникновения, которая была предложена Н.Н. Шедевром. Он предлагал создать в Эфиопии

«Русско-Абиссинский Торгово-Промышленный Банк». Далее, в соответствии с планами барона, можно было приступать к строительству на территории Эфиопии порохового и патронного заводов. Следующим этапом предлагалось организация монополии, в руках которой сосредоточивался бы весь импорта и экспорта из Эфиопии, кроме этого к России отошли бы права «на чеканку национальной золотой и серебряной монеты». Позднее это бы перетекло в установку контроля над эфиопскими вооруженными силами средствами крупных поставок оружия, а также направления в Эфиопию русских кадровых военных. После исследований архивов Каира, Стамбула, и Иерусалима и Джидды, Стамбула И. Ф. Бабичев и Н.Н. Шедевр смогли установить права эфиопов на некоторые строения в Святом Граде. Они нашли 5 подлинных документов, доказывающих это, в том числе подлинный указ второго халифа Омара (634-644 гг.), внука пророка Мухаммада, который в VII захватил Иерусалим. Халифу Омару принадлежали права на храм Гроба Господня и на Дейр — эс — Султан, этим указом последний храм он оставлял права эфиопам. По некоторым сведениям Н.Н. Шедевру за этот документ пришлось заплатить паше, который заведовал архивом, огромную по тем временам сумму — 2 500 фунтов стерлингов. В результате такого бесспорного доказательства и активной роли российского представительства в Константинополе, турецкий султан Абдул Хамид в 1906 г. специальным ирадом признал права эфиопов на храм Дейр — эс — Султан.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Можно отметить деятельность, другого русского офицера — Е.В. Сенигова (как его еще называли «русский Гоген»). Из биоргафии Евгения Всеволодовича Сенигова мы узнаём, что он родился в 1872 г. в Петербурге, прошёл учёбу в столичном реальном училище, после в Московском Алексеевском военном училище. В 1894 уже в звании поручика Е.В. Сенигов на 3 года был отправлен на службу в Центральную Азию в г. Ферган. Закончив службу в Азии, Е.В. Сенигов уехал в Эфиопию. Точно каким именно образом он приехал в страну не известно, то ли в составе конвоя дипломатической миссии П.М. Власова, по другой версии в частном порядке с друзьями, которые собирались здесь охотиться. Позже (1923 г.) в своей автобиоргафии русский эмигрант Е.В. Сенигов писал, что «…в 1898 г., числясь неблагонадежным, я эмигрировал из России в Абиссинию, где и прожил безвыездно в течение 24 лет». На протяжении трёх лет пребывания в Абиссинии офицер близко общался с Н.С. Леонтьевым, а после стал служить инструктором войск у раса Уольдэ Георгиса. Следуя его дальнейшей судьбе, можно отметить, что Е.В. Сенигов стал управлять одной из провинций по поручению негуса, женился на знатной абиссинке и жил вместе с ней в небольшом поместье неподалеку от города Аддис-Абеба. После смерти раса Уольдэ Георгиса его судьба сильно изменилась, около 1918 г, Е.В. Сенигову пришлось, как он сам говорил, стать фермером в западной части страны и вместе с этим, благодаря знанию абиссинских диалектов, он подрабатывал проводником для различных европейских экспедиций и сафари. Его талант в области живописи тоже пользовался спросом и его довольно часто приглашали знатные абиссинские семьи для рисования портретов.

В 20-х гг XX в. Е.В. Сенигов решил вернуться в Россию, чтобы участвовать в деле революции и предоставлять сведения об Абиссинии, но в пути его задержали англичане «в компании русских беженцев — деникинцев» и в результате он провёл около двух лет находился в Болгарии и Египте. В конце своей жизни он успел оставить рукопись

«Дневник африканского охотника» и записку «О использовании меня в работе в Абиссинии. Умер Евгений Всеволодович в Эфиопии. Известно, что путешественник Сергей Кулик около 1980 г., на пути из Эфиопии в Кению, в деревне Локинач, которая находится на берегу р. Омо, обнаружил (ему показали местные жители) связку русских книг, по словам аборигенов принадлежавших когда-то человеку, которого звали «белым эфиопом».

Что касается историй казаков, то интерес представляет несколько фамилий: Д. Потоцкий и М.В. Трофимов. Д. Потоцкий в часном порядке был в Абиссинии в, а М.В. Трофимов был официально командирован в Эфиопию в 1900 г., но в конечном счёте он бросил службу и занялся выращиванием кофе на собственной плантации в провинции Марако. Его талант в этой области заметил на государственном уровне и в 1908 — 1916 гг. уральский казак заняял пост государственного агронома Абиссиинии и по факту его можно считать одним из первооткрывателей современной «кофейной» отрасли хозяйства Абиссинии.

Подводя итог, можно сказать, что русские врачи, отправившиеся в Эфиопию исключительно на добровольных началах кроме прямой задачи — оказание врачебной помощи всем пострадавшим, выполнили еще много сопутствующих задач: 1. На месте стали обучать местное население врачебному делу. 2. Открыли национальное общество Красного Креста. 3. Создали по сути первый учебник для врачебной практик. 4. Положили начало основанию первому абиссинскому госпиталю

Заслуги П.М. Власова в качестве главы дипломатической миссии бесспорно стоит отметить, но нужно также вспомнить, что небывалый престиж России в Эфиопии во многом зависел от плодотворной и бескорыстной деятельности русских офицеров — Л.К. Артамонова, Н.С. Леонтьева, А.К. Булатовича и многих других.

Итак, бурная деятельность русских офицеров стала одним из важнейших факторов установления, а затем и успешного развития российско-эфиопских отношений. Участие Л.К. Артамонова, А.К. Булатовича, П.Н. Краснова, Н.С. Леонтьева, Н.Н. Шедевра и других офицеров в политической, экономической, культурной областях жизни Абиссинии во многом способствовало развитию государственности страны, преодолению ее феодального уклада, а также их действия положительно отразились на военной способности Эфиопии. Дипломаты, русские офицеры, медики и священнослужители в целом стали «лицом» русского государства для Абиссинии и, как следствие, их активная позиция в значительной мере способствовала созданию «идеальной» репутации, которой обладала Россия и ее представители в Африке в конце XIX — начале ХХ в.

Глава 3. Трансформация отношений России и Эфиопии в начале XX века

3.1 Российско-эфиопские связи в период деятельности временного поверенного в Эфиопии А.А. Орлова и начала работы постоянной дипломатической миссии во главе с министром-резидентом К.Н. Лишиным (1900 — 1906 гг)

Во время пребывания в Аддис-Абебе в качестве временного поверенного России в делах Эфиопии Александра Аркадьевича Орлова (1900-1903 гг.) русско-эфиопские отношения вступили в полосу относительного затишья. Пост секретаря миссии П.М. Власова был для А.А. Орлова первой дипломатической должностью, до ее получения он был всего лишь студентом Института иностранных языков, проходил стажировку у посла А.И. Нелидова в Константинополе. Из-за невысокого своего чина и отсутствия большого дипломатического опыта, А.А. Орлова в Абиссинии по сути считался лишь наблюдателем и корреспондентом России. Несмотря на свои ограниченные полномочия его работу можно признать качественной и ценной. Во время своей деятельности он предоставил Мнистерству Иностранных дел много ценных сведений об интересах западноевропейских держав в Эфиопии и их дипломатических представителях.

Поскольку полномочия А.А. Орлова были малы, а расширять их никто не собирался, появилась необходимость в более опытном дипломате. Который бы сменил неопытного дипломата на посту.

После А.А. Орлова уже на посту полномочного представителя России в Абиссинии при дворе Менелика II Государственный Совет решил учредить постоянную дипломатическую миссию. На должность министра — резидента назначили действительного статского советника Константина Николаевича Лишина, который, забегая вперед, так и остался первым и последним министром — резидентом.

Вместе с ним отправился очередной отряд русских медиков. Это «врачи Н.П. Бровцын (хирург) и М.И.Лебединский, фармацевт Б.Г. Лукьянов, классный фельдшер С.Э. Сасон, которые должны были сменить работавших в Эфиопии с 1900 г. докторов А.Н. Кориандера, А.Е. Корсунского и фельдшеров А.П. Нилова и А.А. Петухова.» Этот медицинский состав экспедиции успел побывать в Эфиопии еще в 1899 г.

Сразу же после приезда К.Н. Лишина в Аддис — Абебу ему пришлось заняться урегулированием конфликта негуса с французской администрацией протектората Сомалийского берега и французской же компанией эфиопских железных дорог Эфиопии, которая начиная с 1894 г. строила железнодорожную линию Джибути — Аддис-Абеба.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

Кроме этого в отношениях с Англией тоже существовала напряженность. Главной причиной разногласий служила неопределенность в пограничных соглашениях между Эфиопией и соседними британскими владениями в Африке. Урегулирование этих вопросов представляло большие трудности, поскольку англичане претендовали на ряд территорий, которые Менелик II считал принадлежащими Эфиопии. Война с Великобританией казалась негусу неизбежной, но боясь и оттягивая ее, он все больше склонялся к территориальным уступкам. Еще А.А. Орлов в 1902 г. сообщал в министерство об усилении страха перед Англичанами в рядах чиновников Аддис — Абебы. В качестве представителя Британии при дворе Менелика тогда служил сэр Д. Гаррингтон, который во время отсутствия в Абиссинии постоянного полноправного представителя российского правительства имел тут практически неограниченное влияние.

Если сравнивать деятельность К.Н. Лишина в целом и П.М. Власова, то можно отметить, что деятельность последнего ограничивалась только политическими вопросами, а К.Н. Лишин старался развить экономический связи с Эфиопией. Если брать частные инициативы в этой области, то можно отметить его конкретные шаги, например, он ставил вопрос: «1) об учреждении в Аддис-Абебе русско-эфиопского банка и 2) об отправлении в Эфиопию по просьбе Менелика II русской геологоразведочной экспедиции для изысканий золота.»

Много усилий было приложено К.Н. Лишиным к вопросу содействовия реализации предоставленной в 1901 г. для России императором Менеликом золотопромышленной концессии, которая изначально была взята на имя А.А. Орлова, а после в 1902 г. передана генерал-лейтенанту В.Е. Давыдову, который согласился организовать акционерную компанию для её осуществления.

В этом предприятии было заинтересовано и министерство иностранных дел. Например в 1902 г. граф В.Н. Ламздорф в своём письме управляющему министерством финансов П.М. Романову писал, что «поручая Российскому Поверенному в делах в Аддис-Абебе (А.А. Орлову) вести переговоры о предоставлении Императорскому Правительству концессии на добычу в Абиссинии золота и других полезных ископаемых, министерство иностранных дел имело в виду привлечение русских капиталов к участию в развитии абиссинской, промышленности, что дало бы возможность путем укрепления экономических связей России с Эфиопией упрочить и политическое влияние Империи в этой стране».

Одновременно с этим К.Н. Лишину нужно было советовать негусу «соблюдать крайнюю осторожность при заключении сделок с иностранцами». «Вы не оставите в виду…переговорить с императором в означенном смысле, указав ему на пример некоторых государств, которые именно этим путем попали в зависимость от иностранных капиталистических кругов, утратив отчасти свою самостоятельность…». Интересно, что Россию к этому подобных «иностранных капиталистических кругов» граф В.Н. Ламздорф не приписывал.

Министерство финансов, кстати, в этом вопросе большого интереса не проявляло, поэтому не считало важным тратить государственные деньги на это предприятие.

Как видно, в русско-эфиопских отношениях наметился отчётливый спад, а особенно он стал заметен в 1906 г (16 января) после смерти министра- резидента К.Н. Лишина г. в Аддис-Абеба, его кончину отметили трауром по всей стране. К.Н. Лишин пытался дать новый толчок в развитии отношений с Эфиопией и приложил к этому делу много усилий. Он пользовался на столько высоким авторитетом при дворе Менелика, что во время приветствия российского дипломата Менелик II вставал с трона и называл своим «отцом». Ни один из дипломатов того времени больше не удостаивался такой чести. Очевидно, что смерть К.Н. Лишина повлекла за собой нарастающий упадок в русско-эфиопских взаимоотношениях.

Наиболее ярким событием, которое показало тенденцию затишья в русско-эфиопских контактах, стало появление в сентябре 1906 г. в газете

«Новое Время» статьи некоего «Ал. Пиленко», посвященной Эфиопии. В своей статье он разгромил предшествующую политику по отношению к Абиссинии и высказывал нецелесообразность вообще продолжать какие-то отношения с страной. К тому же в Лондоне в 1906 г. был заключёно Тройственное соглашение, по которому были разграничены сферы влияния между Италией, Великобританией и Францией в Абиссинии, поэтому какие- то дальнейшие интересы России, независимо от её желаний или планов, в стране заметно сократились. Кроме того, специальным указом русского правительства от 1906 г., русский госпиталь в Аддис-Абебе прекратил свое существование. Его имущество было частично распродано, а остальная часть была передана постоянной миссии в Аддис — Абебе. В здании уже разместились европейские врачи других миссий. Новым заведующим госпиталем стал французский врач Витальен.

Уже после 1905 г. львиная часть российских врачей вернулась на Родину, а в госпитале находились только доктор Б.В. Владыкин и фармацевт Б.Э. Бушман. Их функции ограничивались лишь помощью членам русской миссии, но когда представлялся удобный случай, они продолжали оказывать помощь местному населению. Напрример, Б.В. Владыкина часто приглашали для лечения внука Менелика II Лиджа Иясу, будущего императора Эфиопии (1913-1917 гг.).

По мнению министра иностранных дел А.П. Извольского, проект оборудования госпиталя невозможен в следствие его дороговизны, что в конечном счёте останется собственностью Менелика, поэтому на послания из Эфиопии Петербург ответил молчанием.

Более того, в 1906 г. расходы на содержание самой миссии в Аддис-Абебе были сокращены вдвое, а потом уменьшились еще в несколько раз.

Таким образом, деятельность в качестве временного поверенного в Эфиопии А.А. Орлова в 1900-1903 гг. носила характер относительного затишья в отношениях двух государств. Создание постоянной дипломатической миссии в Абиссинии было продиктовано скорее желанием России оказать влияние на европейские державы, что касается именно сотрудничества и контактов в интересах Эфиопии, связи практически были прекращены. Инициативы в отношении развития взаимоотношений не одобрялись, например не был поддержан проект по торговому соглашению, запретили организовать русско — эфиопский банк, завершил свою работу русский госпиталь.

На развитие русско — эфиопских связей ещё больше негативно повлияло поражение России в войне с Японией и после смерти министра — резидента К.Н. Лишина. Сокращение дипломатического представительства явилось закономерным следствием проводимой царизмом внешней политики в отношении африканского государства.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

3.2 Работа постоянной российской дипломатической миссии в Аддис-Абебе в 1906-1919 годах

После того, как ушел из жизни министр — резидент К.Н. Лишин, российским поверенным в Эфиопии был назначен надворный советник С.А. Лихачев, который занимал до этого пост первого секретаря миссии. С.А. Лихачёв благодаря своей общительной натуре он смог наладить хорошие взаимоотношения со всеми дипломатами европейских держав в Аддис-Абебе, но особенно он близко общался с сэром Д. Гаррингтоном, судьба которого была схожа с судьбой С.А. Лихачёва, который также сначала был офицером, а потом строил дипломатическую карьеру. Такая дружба с представителем британского правительства также подрывала авторитет русского дипломата при дворе абиссинского императора

Впрочем и сам С.А. Лихачев был сторонником закрытия русской миссии в Эфиопии вообще, но в то же время он считал, что нужно проводить единую политику совместно с западноевропейскими государствами, только международный союз держав, которые были заинтересованы в этой стране были способны выработать концепцию для ее дальнейшего процветания и развития.

Еще в конце 1906 года МИДом была представлена записка, по итогам которой было принято. Во-первых, миссию в Эфиопию не прекращать. Поскольку это бы уменьшило престиж России на международной арене, т.е. создало бы видимость, что она прекращает решать мировые вопросы.

«Миссия в этой стране представляет значение как наблюдательный пост, позволяющий следить за соперничеством скрещивающихся там важных политических интересов и дающий возможность в случае надобности с пользою для политического равновесия и международного мира иметь голос в разрешении могущих возникнуть на абиссинской почве конфликтов»110 Во- вторых, как говорилось ранее, решено было сократить расходы на содержание врачей и отправить дипломата низкого ранга (секретаря), но наделённого званием поверенного в делах. В-третьих, С.А. Лихачёв был отозван из эфиопии, а на его место пришёл коллежский ассесор И.И. Скаржинский.

Итак, в феврале 1907 г. С.А. Лихачев был отозван из Эфиопии и выехал в Россию. Обязанности временного поверенного в делах России в Эфиопии были переданы И.И. Скаржинскому.

Рост эфиопского национализма, усилившиеся антиевропейские настроения в стране в какой-то степени сблизили европейские дипломатические миссии в Аддис-Абебе. В 1906-1909 гг. едва ли наиболее частым объектом для переписки с российским МИДом была выработка планов для совместной обороны учреждений представительств европейских держав в нестабильной обстановке. Которая сложилась из-за ситуации с резким ухудшением здоровья Менелика и даже слухов о его кончины. Более того, российская миссия вынуждена была искать поддержки у европейских представительств в силу её не защищенности и слабости. Это повлекло за собой и сброса оков её изоляции, даже наоборот мотива к сотрудничеству с иностранными представителями, но это постепенно влекло за собой утрату доверия эфиопов, которые видели в России союзника.

В такой ситуации правительству России было не выгодно восстанавливать миссию в прежнем объёме. Очевидно, первоочередной задачей для неё было отчитываться в отношении противостояния группировок при дворе. Сторонников императрицы Таиту и племянника Менелика II, законного наследника престола Лиджа Иясу и регента при нём расом Тэсэсма.

В 1910 году дошло до того, что поверенный в делах И.И. Скаржинский, не дождавшись своего сменщика на этом посту, оставил права на управление миссией врачу А.И. Кохановскому, а сам вернулся на Родину. В своих донесениях МИДу врач искренне не понимал, зачем делать вид существования деятельности миссии, если в ней нет ни дипломатов ни практического значения, а оставшихся членов миссии унизительно называют «охраной дома миссии».

В это время у правительства России возникли идеи для оживления и расширения отношений с Эфиопией в плане экономического сотрудничества. Эти идеи возникли на докладной записке врача А.И. Кохановского от 1913 года. Он описывал перспективу рынка Эфиопии для отечественной промышленности. Министру иностранных дел С.Д. Сазонову он писал:

«Помимо хлопковых тканей, Абиссиния требует керосин, сахар, спирт, лес, спички, муку, железо, т.е. именно те продукты, в сбыте которых заинтересована Россия. Рано или поздно Россия будет торговать в Абиссинии, но лучше быть в первом ряду, чем в последнем… Этот земной рай… может нам дать кофе и хлопка на многие миллионы… Абиссиния является страной, где еще не собраны пенки. И Россия на них имеет такое же право, как и другие».

В 1910 г. по причине изменившейся политической ситуацией. российским поверенным в Абиссинии стал коллежский советник Б.Н. Чемерзин. По большому счёту всё-таки обстановка при дворе была благоприятной для России, что вызывало недовольство у представтиелей иностранных держав.

Также в 1910 г был открыт госпиталь в Аддис — Абебе с русскими врачами, правда на этот раз, лечение в нём было платное.

Считается, что Менелик скончался в ночь на 13 декабря в 1913 году. Таинственность, связанная с тем, умер Менелик или нет существовала, в связи с тем, что чиновники при дворе опасались возникновения беспорядков. Н.С. Гумилёв в своей статье писал «Умер ли Менелик — вот вопрос, от которого зависит судьба самой большой независимой страны в Африке». А А.К. Булатович уже в сане о. Антония в рамках своего четвёртого путешествия в Эфиопию вместе со своим спутником Иеронимом был допущен к больному Менелику. Отслужили молебен, окропили императора святой водой и прикладывали чудотворные иконы. Есть предположение, что он умер еще в 1911 г, просто это не оглашалось, а слухи о его кончине

Нужна помощь в написании диплома?

Заказать диплом

распространялись еще с 1909 г. В этом году для рассеивания этих слухов было решено показать его иностранным вельможам и представителям эфиопской столичной элиты.

Новый император (Менелик скончался в 1913 г.) племянник прежнего был настроен на сотрудничество с Россией. Почти сразу после своего коронования он прищёл в здание русской миссии и вёл долгую беседу с Б.Н. Чемерзиным, после которой просил его просил передать Николаю II его сообщение: «ему, юному правителю, в своем благоволении, а равно в мощной поддержке, как своему почтительному сыну».

Сейчас уже сложно сказать какие перемены ждали в отношениях двух государств после окончания войны, если бы в России не произошла революция.

В условиях обострённой политической обстановки накануне Первой мировой войны практически вычеркнуло Эфиопию из возможных политических союзников России.

Даже пребывание в Абиссинии нового российского поверенного Б.Н. Чемерзина никак не улучшало отношения между двумя государствами на это было несколько причин. Неоднозначная позиция в отношении Росси правящих кругов Эфиопии, непостоянная политика России в развитии междусторонних связей. И всё же самой главной причиной ослабления отношений двух стран была назревающая революция в России.

Оставались еще некоторые частные инициативы и поездки в страну. Например, поездка о. Антония (поручик А.К. Булатович). Кроме этого посещали страну поэты Н.С. Гумилёв и В. Нарбут.

Как уже было указано выше, интерес русской общественности к стране не ослаблял. В целом, особенно в искусстве начала XX века была тенденция к Восточным мотивам, в частности Н.С. Гумилёв способствовал привлечению внимания к Эфиопии через своё творчество. В общем счёте поэт успел побывать в стране 5 раз. В последней поездке в 1913 г. он был в качестве представителя от Музея антропологии и этнографии Академии наук им. Петра Первого и изучал мало исследованные «племёна галла и харраритов». Во время этого путешествия Николай Степанович очень подробно вёл «Африканский дневник», который служил в качестве эфиопской мини-энциклопедии, а коллекция, которую собрал поэт, стала одной из самых ранних, привезённых русскими путешественниками из африканского путешествия.

Николай степанович в своём исследовании большое внимание уделял предметам материальной культуры, собирал народные песни, описывал религиозные обряды, танцы, что по сути связано с искусством, которое позволяет понять характер народа. Особенно можно отметить его незавершённую статью об африканском искусстве. Образцы этого искусства он стал собирать еще во втором путешествии (это эфиопские иконы, переведённые на русские тексты эфиопской поэзии, местные песни, к оторым он написал примечание: «Напечатанные здесь песни собраны мной… и переданы по возможности буквально. Ни одна ещё, насколько мне известно, не была переведена на европейские языки. Свежесть чувства, неожиданность поворотов мысли и подлинность положений делают их ценными независимо от экзотичности их происхождения. Их примитивизм крайне поучителен наряду с европейскими попытками в том же роде».

После появились еще четыре картины. Которые были переданы художницей Е.С. Куликовой, но ранее они принадлежали Н.С. Гумилёву.

После Н.С. Гумилёва в Эфиопию отправился еще один — В.И. Нарбут. Н.С. Гумилёв посоветовал сделать это, и не зря. В то время сборник стихов В.И. Нарбута вызвал недовольство в правительстве и он был вынужден выехать из страны. В.И. Нарбут посетил Дире — Дуа, из которого он писал: «Вот уже почти два месяца, как я в Абиссинии. Страна эта — очень интересная, хотя без знания арабского или абиссинского языка — почти недоступная. Объедаюсь бананами и, признаться, страшно скучаю по России… Впечатлений масса». В честь празднования трехсотлетия дома Романовых В.И. Нарбут был прощен за свой сборник.

Можно отметить, что даже после прекращения официальных связей с Эфиопией, интерес в кругу русской общественности не прекращался.

Делая вывод, можно отметить некоторые особенности в развитии взаимоотношений двух стран в начале XX в. Во-первых, открылся новый этап соперничества за влияние над Эфиопией. Отчётливо в этом плане видно соперничество Англии и России. Русско — Японская война и нарастание революционного движения в России сильно подорвали авторитет Петербурга.

К сожалению, можно констатировать, что деятельность постоянной дипломатической миссии была недолгой и достаточной неплодотворной.

С течением времени политическая расстановка сил изменилась. С появлением Антанты Великобритания и Россия из соперничавших держав стали союзниками. Постепенно Россия стала уходить из политической игры на территории Красного моря и Северо — Восточной Африки. Несмотря на охлаждение к стране со стороны официального правительства России интерес у представителей искусства сохранялся и некоторых научных ведомств сохранялся. Кроме этого, уже после революции, представители абиссинского правительства искали пути налаживания связей с Советским правительством.

Нужна помощь в написании диплома?

Подробнее

Когда Н.И. Виноградов и другие представители до сих пор существовавшей миссии в Эфиопии, отказались признать новое советское правительство, официальное представительство русского государства перестало существовать в 1919 г. После этого в страну выезжали только «белоэмигранты»,которые пытались найти в стране вторую Родину.

Заключение

Путешественник с Кубани дал правильную и беспристрастную оценку всем событиям, протекавшим на его глазах, и верно охарактеризовал весь внутренний уклад жизни ряда народностей Эфиопии, со всеми его сложными особенностями во взаимных отношениях друг с другом».

Отметим также, что катализатором развития российско-эфиопских отношений в конце XIX в. стала итало-эфиопская война 1895-1896 гг., которая подтолкнула Россию на прямые и действия. Во-первых, в самый разгар войны со стороны России была оказана военная, политическая и, безусловно, моральная. Во-вторых, раненым эфиопам и итальянцам, а также местному населению, не участвовавшему в войне Российским Обществом Красного Креста был отправлен отряд врачей и фельдшеров. В-третьих, фактически итогом углубления русско-эфиопских связей стала посылка дипломатической миссии во главе с «чрезвычайным посланцем» действительным статским советником П.М. Власова в Аддис-Абебе и официальное установление дипломатических связей между Россией и Эфиопией.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

На развитие русско — эфиопских связей ещё больше негативно повлияло поражение России в войне с Японией и после смерти министра-резидента К.Н. Лишина. Сокращение дипломатического представительства явилось закономерным следствием проводимой царизмом внешней политики в отношении африканского государства

Когда Н.И. Виноградов и другие представители до сих пор существовавшей миссии в Эфиопии, отказались признать новое советское правительство, официальное представительство русского государства перестало существовать в 1919 г. После этого в страну выезжали только «белоэмигранты», которые пытались найти в стране вторую Родину

Список источников и литературы

Источники:

1.Арнольди К. Военные очерки Абиссинии. — СПБ.: Тип. Гл. Упр. Уделов, 1907.

2.Артамонов Л. Через Эфиопию к берегам Белого Нила./Под ред., с предисл. и примеч. И.С. Канцельсона. — М.: Наука ГРВЛ, 1979.

3.Бич-Богуславский Л. А. Вместо предисловия к сочинению Ж. Вандергейма В походе с Менеликом, негусом абиссинским (двадцать месяцев в Абиссинии). — Одесса: 1896.

4.Борьба за Северо-Восточную Африку. Материалы и карты. М., 1936

5.Булатович А. К. От Энтото до реки Баро. Отчёт о путешествии в юго-западные области Эфиопской империи в 1896-1897 гг. — СПб.: Тип. В. Киршбаума, 1897.

6.Булатович А. К. С войсками Менелика II. Дневник похода из Эфиопии к озеру Рудольфа (с 4 схемами, 3 картами и 78 фото- типогравюрами по фотографиям автора и поручика Давыдова) — СПБ.: Тип. т- ва худож. печати, 1971.

Нужна помощь в написании диплома?

Заказать диплом

7.Булатович А.К. Третье путешествие по Эфиопии. -М.: Наука, 1987.

8.Вандергейм Ж. В походе с Менеликом, негусом абиссинским (двадцать месяцев в Абиссинии). — Одесса: 1896.

9.Власов П. М. Заметки об Абиссинии. МИД. Сборник консульских донесений. Год второй. -Вып. П. -СПб., 1899.

10.Гамерра Д. 9 месяцев в плену у Менелика. Воспоминания военного в Шоа (с марта 1896 по январь 1897 г.). Майора полка Бельсарьери, бывш. командира 8 туземного батальона. — М.: Иностранная армия, Тип. М. Борисенко и А. Бреслин, 1899.

11.Елец, Ю.Л. Император Менелик и война его с Италией: По документам и походным дневникам Н.С. Леонтьева / Ю. Елец. — СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1898.

12.Карцев Ю. В чём заключаются внешние задачи России (Теория внешней политики вообще и применительно к России). Спб., 1908.

13.Кацнельсон И.С. Л.К. Артамонов и его путешествие к Белому Нилу// Л.К. Артамонов. Через Эфиопию к берегам Белого Нила. М., 1979.

14.Кацнельсон И.С. Человек необычной судьбы// Азия и Африка сегодня., 1965.

15.Кобищанов Ю.М. Политическая жизнь Эфиопии в 1907-1910 гг. (по архивным материалам)// Эфиопские исследования. История. Культура. М., 1981.

16.Краснов П.Н. Казаки в Абиссинии. Казаки в Африке. Дневник нач. конвоя Рос. имп. миссии в Абиссинии в 1897-98 году. 1-е изд. — Санкт — Петербург: тип. Глав. упр. уделов, 1899.

18.Ольдерогге Д.А. Население и социальный строй// Абиссиния (Эфиопия). Сборник статей. — М.- Л. 1936 г.

19.Орлов Н.А. Итальянцы в Абиссинии. 1870-1896 гг. (Стратегический очерк). Спб., 1897.

20.Письмо негуса Эфиопии Менелика Российскому императору Александру III. 1889 год.// Райт М. В. Русские экспедиции в Эфиопии в середине XIX — начале XX в. и их этнографические материалы//Африканский этнографический сборник. — М.: 1956.

21.Скальковский К.А. Внешняя политика России и положение иностранных держав. Спб., 1897 г.

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

22.Троянский А. Эритрейская колония Италии. Спб., 1893 г.

23.Федоров (Машков) В. Абиссиния. Историко-географический очерк. — СПб.: 1887 г.

24.Чернецов С. Б. Эфиопский дневник русского врача, 1898-1899// Вестник Восточного Института. Acta Institutionis Orientalis № 2 (10). Т. 5, 2001 г.

25.Smith A.D. Unknown African countries. The first expedition from Somaliland to lake Rudolf. -London.: Edward Arnold publisher to the India office, 1897.

Литература:

26.Вальская Б.А. Вклад Русского Географического Общества в изучение стран Востока// Международный конгресс Востоковедов. -М.: Изд- во вост. лит., 1960 — 1961

27.Вебер Б. Из истории «мирного проникновения» европейцев в Абиссинию// Красный архив. Т. П.М., 1930.

28.Визит представителей РПЦ в Эфиопию // Церковный Вестник. 2006. № 12.

29.Виноградова К.В. Проблемы военно — политического и культурно-религиозного взаимодействия Эфиопии и России в Новое время, дисс. к. ист. наук, Краснодар, 2002

30.Григорьева С.В. Начало русского проникновения в Абиссинию// Нижегородский журнал международных исследований. № 4, 1995

31.Забродская М.П. Русские путешественники по Африке. М., 1955.

32.Кацнельсон И., Терехова Г.По неизведанным землям Эфиопии. — М.: 1974

33.Кирей Н.И. Поездки есаула Кубанского Казачьего войска Н.С. Леонтьева в Эфиопию в конце XIX в. // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества:. Сб. научных. трудов. Краснодар, 1993

34.Крылов А. Африканский Рог: новые тенденции развития // Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 9.

35.Львова Э.С., Балашова Г.А. Конференция по эфиопским исследованиям // Восток. 2008. № 4.

36.Макеев А. Российский лепесток «Нового цветка» // Русский мир. 2009. № 5. Май

Нужна помощь в написании диплома?

Цена диплома

37.Малыгина Н.В. Российско-эфиопские дипломатические и культурные связи в конце XIX-начале XX веков. дисс. канн. ист. наук., Владимир, 2004 г.

38.Попов В.И. Разгром итальянцев под Адуа (итало-абиссинская война 1895-1896 гг.). Оперативно-тактический очерк. М,. 1938

39.Потапов А. Двери Эфиопии для России открыты // Азия и Африка сегодня. 2002. № 1.

40.Райт М. В. Русские экспедиции в Эфиопии в середине XIX — начале XX в. и их этнографические материалы//Африканский этнографический сборник. — М.: 1956 г.

41.Россия и Эфиопия: к столетию установления дипломатических отношенийhttp://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Aethiopien/Ross_Aethiop_di plomat_otn/text.phtml?id=13070

42.Страны Африки. Российско-эфиопские отношения. Электронный ресурс. Режим доступа: www.afri.su/countries/ethiopia/russia

43.Ханов А.А. Некоторые моменты из истории Африканского Рога на рубеже XIX и XX вв. (по архивным материалам)//Эфиопские исследования. История. Культура. М., 1981 г.

44.Хвостов В. Начало колониальной экспансии и первая итало- абиссинская война 1895-1896 гг, 1935 г.

45.Хренков А. В. Россия и Эфиопия: развитие двусторонних связей (от первых контактов до 1917 г.). — М.: Наука, 1992 г.

46.Хренков А.В. К истории русско-эфиопских религиозных контактов// Страны и народы Востока. М. 1991 г.

47.Цыпкин Г. В. Эфиопия в антиколониальных войнах. — М.: 1988 г.

48.Цыпкин Г. В. Эфиопоцентризм и эфиопское общество// Евроцентризм и афроцентризм накануне XXI века: африканистика в мировом контексте. М., 2000 г.

49.Чемерзин Б.А. О деятельности России.//19 октября 1910 г. Аддис- Абеба.//АВПРИ, ф. Политархив, оп. 482, д. 176, л. 63-64.// Россия и Эфиопия: к столетию установления дипломатических отношений http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Aethiopien

50.Чернецов С. Б. Эфиопская феодальная монархия в XVII веке. М., 1990 г.

51.Ягья B.C. Церковь Эфиопии и её влияние на общественно- политическую жизнь страны// Атеизм, религия, современность. Л., 1973

Предыдущий пример

Следующий пример