ABSTRACT
This article analyzes the semantic organization of components-zoonyms in Russian proverbs and determines their role in formation of folk worldview fragments.
Ключевые слова: зооним, компонент, паремия, фольклор, картина мира
Keywords: zoonym, component, proverb (paroemia), folklore, worldview
Наше сознание антропоцентрично по своей природе. Оно вычленяет, упорядочивает предметы и явления действительности, соотносит их с природными объектами, с животным миром, который обладает качественными, динамическими и ценностными свойствами. Осмысление мира человека происходит через понятийную сферу животного мира.
Актуальность предпринятого исследования определяется тем фактом, что зоонимы составляют одним из универсальных лексико-семантических групп любого языка и служат источником формирования фрагментов языковой картины мира. Они представляют собой результат многовекового ономастического творчества человека и являются «ценностно значимыми стереотипами», «национально-культурными эталонами» [8].
У каждого народа с давних времен в речевом обиходе используются и устойчивые фразы, одну из разновидностей которых составляют паремии. В современной лингвистике термин паремия определяется как воспроизводимый в речи оборот назидательного характера, структурно равный предложению, в котором получают отражение и оценку культурно значимые феномены народной жизни.
Цель нашей работы — выявить семантические особенности номинации компонентов-зоонимов в русских паремиях. В языкознании компонент понимается как минимальный смысловой элемент, который образует лексическое значение слова [1].
Фольклорная картина мира неоднократно была в центре внимания учёных-языковедов: С.Г. Воркачева [3, 4], В.Е. Добровольской [6], С.А. Кошарной [7], А.Т. Хроленко [10] и других ученых. Нашла она свое воплощение и в нашей работе «Концепт «радость» в русской фольклорной картине мира» [2].
Материал собранной нами картотеки в 600 языковых единиц из сборников русских пословиц В.И. Даля [3] дает возможность выделить семь семантических групп зоонимов, представленных в русских паремиях. В своей работе мы используем приём мифологической интерпретации.
К первой группе мы относим зоонимы, номинирующие птиц. Среди единиц этой группы мы выделяем три подгруппы. К первой подгруппе мы относим зоонимы, номинирующие домашних птиц. В нашем понимании птицы — это класс оперенных, теплокровных, яйцекладущих позвоночных, изначально приспособленных к полету. Домашняя птица почти не летает. Исключить употребление понятия «летать» по отношению к домашней птице мешают два обстоятельства: это обладание крыльями, клювом и другими внешними признаками, закрепленными за птицами, и те редкие случаи, когда домашние птицы делают что-то похожее на полет — взлетают, высоко подпрыгивают, взмахивая крыльями, перелетают с одного места на другое, расположенное неподалеку. Например, курица, петух, гусь.
Курица кудахчет на одном месте, а яйца кладет на другом. Курица воду потому ругает, что плавать не умеет. Курица пьет, а на небо смотрит.
Лексема «курица» в русских паремиях справа сочетается с глаголами активного действия «ругает», «кудахчет», «пьет».
Ко второй подгруппе нами были отнесены зоонимы, обозначающие номинации лесных птиц. Например, дятел, кукушка, ласточка.
По данным словаря славянской мифологии, дятел — это дьявол, подрывающий веру и человеческую природу. Кукушка — это вещая птица, посвященная богине весны. Она поведает о наступлении лета, начале гроз и дождей, определяет долготу человеческой жизни и сроки брачных союзов.
Ласточка, согласно поверию южных славян, некогда была девушкой и вышла замуж за разбойника. Но Господь сделал ее ласточкой, чтобы избежать мучений. Лексема «ласточка» в русских паремиях справа сочетается с существительными «весна», «гнезда» и глаголами активного действия «начинает», «лепит».
Ласточка весну начинает, соловей кончает. Ласточка лепит гнезда, пчелка — соты.
К третьей подгруппе были отнесены номинации хищных птиц. В довольно крупный отряд хищных птиц входят почти три сотни различных видов, в том числе орлы, ястребы, соколы. Так, например, ворон в русской мифологии является прообразом ветра, Стрибожьего внука, и, по словам старинных сказаний, не только приносит бурю на своих черных крылах, но и воду живую и мертвую.
Пуганая ворона и куста боится. Ворон ворону глаз не выклюет.
Лексема «ворон» в паремиях русского языка сочетается слева с причастием «пуганая», а справа с глаголом активного действия «боится», «не выклюет».
Ко второй группе мы относим зоонимы, номинирующие домашних животных. В этой группе мы выделяем три подгруппы. Первую подгруппу составляют зоонимы — домашние животные, живущие в одном помещении с человеком: собака, кошка. Эти животные элементы русской языковой картины мира были предметом исследования Н.И. Маригун [8] и Ю.Е. Сидоровой [9].
Так, например, собака в русском сознании олицетворяет верность, знатность. Собака часто является культурным героем или мифическим предком. Будучи спутником человека в жизни, она остается им после смерти, заступается за мертвых перед богами подземного мира: лексема «собака» справа сочетается с глаголами активного действия «лает», «лежит», «помнит».
Собака на сене лежит — сама не ест и другим не дает. Собака лает — ветер носит. Собака помнит, кто ее кормит.
Вторая семантическая подгруппа представлена зоонимами, которые обозначают домашних животных, не живущих с человеком в одном помещении. Например, конь, овца, корова, свинья. Так, конь в древнейшие времена, когда славяне обожествляли всю видимую и невидимую природу, одинаково считался детищем Белбога (детищем света) и Чернобога (детищем мрака), причем доброму богу посвящался белый конь, а злому — черный.
Лексема «конь» в русских паремиях слева сочетается с прилагательными «пегий», «ретивый»; справа — с глаголами активного действия «спотыкается», «выигрывает».
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Одним конем всего поля не изъездишь. И пегий конь выигрывает забеги. Конь о четырех ногах и то спотыкается. Ретивому коню всегда работы вдвое.
К третьей подгруппе мы относим зоонимы, номинирующие лесных животных. Например, в христианстве волк — зло, дьявол, погубитель паствы, жестокость, хитрость и ересь, а также человек с неподвижной шеей, так как считается, что волк не способен обернуться.
Человек человеку — волк. Не все то волк, что серо. Пустить волка в овчарню. Волк волка не ест. Старый волк знает толк.
Лексема «волк» в паремиях русского языка слева сочетается с глаголом в неопределенной форме «пустить», с существительным «человек», а справа с глаголом активного действия «не съест», «знает», что подчёркивает противоречивость восприятия данного животного в русском фольклорном сознании: волк внушает страх и в то же время уважение.
Третью семантическую группу составили зоонимы, которые обозначают номинации разных видов рыб. Например, осетр, щука, карась. Рыба выступает как символ плодовитости, в том числе и в духовном плане, и изобилия, что обусловлено количеством икринок, а также равнодушия и глупости.
Например, одним из важнейших атрибутов щуки являются острые зубы, поэтому данная лексема в русских паремиях сочетается слева с глаголами «знает», «постится», а справа с глаголами активного действия «не возьмет», «умирает». Магическую силу щучьих зубов определяет высокая концентрация жизненной силы.
Ерша и щука не возьмет. Знает и щука, в чем ее докука. Постится щука, да зубы целы. Щука умирает, да зубы оголяет.
К четвертой группе мы отнесли зоонимы, обозначающие насекомых.
Лексема «блоха» в паремиях русского языка сочетается с глаголом активного действия «кусает», «ворочает», которые подчёркивают её паразитическую сущность: питаются кровью ипередают заразные болезни.
Блоха блоху не ест. Блоха и корову ворочает. Без снасти только блох ловить. Блоха кусает, а за что не знает.
К пятой структурной группе мы относим зоонимы, которые номинируют грызунов. Например, лексема «мышь» сочетается слева с глаголом активного действия «грозит» и существительным «дура», а справа с существительными «короб», «кошка», «норка» и с глаголами «не съела», «тащит».
Воевода в городе — что мышь в коробе. Грозит мышь кошке, да из норы. Дура мышь, коли в крупе сдохла. И мышь в свою норку тащит корку.
Шестую семантическую группу составили зоонимы, обозначающие бесхвостых земноводных. Бесхвостые — крупнейший отряд земноводных, насчитывающий свыше 4 тысяч видов: жаба, лягушка.
Всякая жаба себя хвалит. Жаба у рака гнездо отняла. Коня куют, а жаба лапы подставляет.
Лексема «жаба» сочетается с возвратным местоимением «себя», глаголами «хвалит», «отняла», «подставляет», что позволяет в нашем сознании представить образ спесивого, жадного и похотливого человека. Ведь недаром на Руси жабу считали нечистым существом.
Седьмая семантическая группа представлена зоонимами, номинирующими пресмыкающихся, а именно змей. Змея является символом, связанным с плодородием, женским началом, землей, водой, а также с огнем и мужским оплодотворяющим началом. Может выступать не только как олицетворение злого начала в природе, но и как космический элемент, опора мира.
Змея свинью не кусает. И змея своих детей не ест. Змею обойдешь, а от клеветы не уйдешь. Острый язык змею из гнезда выманит.
Лексема «змея» сочетается слева с существительным «язык», а справа с существительными «свинья», «дети», «гнездо» и с глаголами «не ест», «обойдешь», «выманит».
Таким образом, смысловой диапазон и языковая применяемость компонентов-зоонимов в русских паремиях достаточно широкая: в русской фольклорной картине мира в равной степени представлены и домашние, и дикие животные. Они влияют на формирование фольклорной картины мира носителей русского языка, являются важнейшими компонентами русской культуры.
Список литературы:
Аверина М.А. Компонентный состав фразеологизмов-союзов современного русского языка // Проблемы современной науки: сборник научных трудов: вып. 5, Ч. 1. — Ставрополь: Логос, 2013. — С. 40—46.
Аверина М.А. Концепт «радость» в русской фольклорной картине мира / М.А. Аверина, К.С Шишкова // Инновации в науке: материалы XХ международной заочной научно-практической конференции. (20 мая 2013 г.). — Новосибирск: Изд. «СибАК», 2013. — С. 33—40.
Воркачев С.Г. Идея патриотизма в русской лингвокультуре: монография. — Волгоград: Парадигма, 2008. — 199 с.
Воркачев С.Г. Специфичность универсального: идея справедливости в лингвокультуре: монография. — Волгоград: Парадигма, 2010. — 299 с.
Даль В.И. Толковый словарь русского языка / В.И. Даль. — М., 1998.
Добровольская В.Е. Роль контекста в бытовании и функционировании фольклорного текста // Традиционная культура. — 2004. — № 3. — С. 46—53.
Нужна помощь в написании статьи?
Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Пишем статьи РИНЦ, ВАК, Scopus. Помогаем в публикации. Правки вносим бесплатно.
Кошарная С.А. «Море» в русской мифологической картине мира // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2008. — № 2. — С. 19—23.
Маригун Н.И. Концепт «собака» как элемент русской языковой картины мира // Язык и культура. — 2009. — № 2. — С. 11—30.
Сидорова Ю.Е. Концепт-зооним «кот»: текстообразующий потенциал // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. — 2011. — № 3. — С. 163—167.
Хроленко А.Т. Семантика фольклорного слова. — Воронеж: Изд-во Воронеж ун-та, 1992. — 140 с.